ПОХИЩЕНИЕ НИКОЛАЯ АЛЕКСЕЕВА ЛУЖКОВСКИМ ГЕСТАПО

Днем 15 сентября ничего не предвещало того, что произошло в последующие трое суток. Перед отлетом я побывал в офисе провайдера, где находится наш сервер сайта GayRussia.Ru, оплатив обслуживание сервера на сентябрь и октябрь. Уже там, на Кропоткинской, я встретился с Лешей Давыдовым и его приятелем Мишей, чтобы обсудить подготовку к вторничному пикету против мэра Москвы Лужкова. Сам я должен был улететь в Швейцарию и планировал вернуться в понедельник вечером.

С Кропоткинской мы быстро добрались до Павелецкого вокзала, где ребята посадили меня на аэроэкспресс в «Домодедово», куда я прибыл около 16.45. Дальше все было очень быстро. Я сдал свою сумку в багаж на стройке бизнес-класса, получив посадочный талон на рейс в Женеву и приглашение в зал ожидания бизнес-класса авиакомпании Swiss Air Lines, после чего пошел на второй этаж в зал вылета.

Хочу сразу развеять разговоры по поводу того, что я летаю из VIP-терминала, это не так. И лететь в этот день в Женеву я должен был эконом-классом. Привилегии мне представляет моя карточка часто летающих пассажиров, поскольку я летаю на самом деле очень часто.

Появившись на втором этаже аэровокзала я без проблем прошел таможню, где меня не спрашивали сколько и чего я везу и не стали даже смотреть мои документы. Я проследовал на паспортный контроль. И тут я впервые насторожился. Несколько минут работница погранслужбы что-то сверяла в компьютере, хотя на соседних стойках прошло уже несколько человек. Тем не менее, после некоторой заминки она поставила мне штамп в паспорт о выезде за территорию Российской Федерации, и я прошел дальше. Именно с этого момента я попал в международную зону аэропорта, и технически покинул пределы страны. Пройдя витиеватый коридор, я оказался около контроля авиационной безопасности, который довольно быстро и рутинно прошел, на удивление не попросили даже достать из сумки ноутбуки и другие электронные устройства, что постоянно приходится делать за рубежом.

Сразу же после прохождения контроля, о чем у меня до сих пор имеется отметка в посадочном талоне на рейс в Женеву, ко мне подошел, как потом выяснилось, начальник смены службы авиационной безопасности Александр Хаустов, который заявил, что нужно еще раз проверить весь мой багаж, а также обувь, что было сделано, однако его это не удовлетворило. Он вызвал по рации сотрудников милиции и представителя авиакомпании Swiss Air Lines, которым оказался Ростислав Петров.

В этот момент у меня впервые стали подниматься волосы дыбом. Этот самый представитель авиакомпании на меня даже не взглянул и не попытался узнать у сотрудников милиции или службы безопасности, в чем состоит проблема. Он сразу же отчитался перед милицией, что мой зарегистрированный на рейс багаж УЖЕ ВЫГРУЖЕН из самолета. То есть указания были даны авиакомпании еще до их встречи со мной. После этого меня в сопровождении всей перечисленной кампании повели в какую-то комнату, как оказалось погранслужбы. По пути г-н Петров сказал, что информация обо мне будет передана швейцарским правоохранительным органам и, что многим потом в таких случаях аннулируют шенгенские визы. Я только не очень понял, какую именно информацию он собирался передавать.

В этой комнате мои документы были откопированы, мои сумки перерыты, включали даже ноутбук, нашли около пяти экземпляров доклада Немцова «Путин. Итоги», о чем долго глумились. Разговаривали со мной сухо, никак не объясняя причин происходящего. На мои возражения, связанные с тем, что я нахожусь в международной зоне аэропорта, где действует международное право, надо мной только ухмылялись. Это продолжалось около двух с половиной часов, после чего в комнату пришли непонятные бугаи в штатском с не обезображенными интеллектом лицами. И милиция им прямо сказала: «Можете забирать». На мой вопрос: «Куда вы меня собираете забирать?» последовал ответ: «Увидишь!»

К этому моменту я уже смог позвонить и сообщить о произошедшем в «Интерфакс» и на «Эхо Москвы», которые оперативно дали информацию в эфир, за что им огромное спасибо.

Дальше меня вывели из здания аэропорта, причем не через главный зал, а через какие-то черные входы-выходы. В загранпаспорт никаких отметок больше не поставили. Так что согласно печатям, я сейчас нахожусь не в России, а за границей. Хотя по правилам, если пассажир по каким-то причинам не летит и покидает международную зону, то ему либо ставится новый штамп о въезде в страну, либо на уже поставленный штамп о выезде ставится отметка о его аннулировании. У меня один раз такое было года три назад, когда я не полетел рейсом «Трансаэро» и вернулся из международной зоны все того же «Домодедово».

Сначала я подумал, что ведут меня в милицейскую машину, чтобы отвезти в какое-нибудь московское ОВД, но я ошибался. Я уже готов был закричать, что меня похищают, но меня повели туда, где нет никаких людей. Четверо человек с барсетками посадили меня в какую-то иномарку и повезли, мне быстро становилось ясно, что не в Москву. Через два часа меня завели в какое-то здание, я понял, что это милиция, завели в комнату, стали обыскивать. От меня потребовали отключить телефоны, но еще около двух часов они были со мной. Где я нахожусь я не понимал. И тут, когда я на какое-то время остался один, я достал свой iPad и двумя кнопками узнал о своем местонахождении.

Если бы у меня не было этого устройства, то я бы так и не узнал где меня держали первые сутки. Спасибо Apple! Месторасположения показывало – город Кашира. Я начал судорожно приближать пальцами карту, чтобы понять точный адрес, но 3G-Интернета там не было, а EDGE грузил карты очень медленно. В итоге я, испугавшись, что меня засекут, вообще отключит iPad. Потом в него пытались войти, но не смогли, он был запаролен

В течение суток меня буквально мурыжили в этой каширской милиции. Я так понял, что московская технология спецуры уже отработана. Они сами не работают в этих отделениях, а просто используют их помещения, как камеры пыток. Очень похожая ситуация была после моего задержания на Славянском гей-прайде на Воробьевых горах в Москве в мае 2009 года. Тогда ОМОН меня привез в ОВД «Раменки», где меня до вечера психологически пытали, издевались и гомофобно оскорбляли люди в штатском. Они потом испарились так же неожиданно, как и появились. Здесь технология была схожей. Правда комната была куда менее настраивающей на позитивный лад. Обшарпанные стены и мебельный минимализм, стол, стулья, даже компьютеров не было.

Очень долго я не понимал, зачем меня сюда все-таки привезли и какие ко мне претензии. Через некоторое время мне стали прямо намекать, что надо бы отказаться от дела о запрете гей-парадов в Москве в Европейском Суде. Аргументация была такая: «У тебя же там полно жалоб! Чего тебе стоит отказаться от одной сейчас, чтобы не нагнетать политическую обстановку?» Я спросил: «С какой стати?» Я обалдел, когда передо мной нарисовалась уже напечатанная бумажка о том, что я отказываюсь от продолжения дела в связи с достигнутым мировым соглашением. Подписывать я ничего не стал, несмотря на настоятельные «советы» не идти на конфликт с властями. Но в этот момент я понял, что надо было все-таки инициировать эти важные дела от имени не одного человека, а, по крайней мере, нескольких.

После этого стали говорить про пикет против Лужкова: «Тебе что не надоело? Ты видишь, что все и так непросто?» Все это сопровождалось такими терминами, как «пидоры», «пидарасы», «гомосеки» и т.д. Но тут я сразу ответил, что заявителем пикета во вторник не являюсь, что отозвать по любому ничего не могу. Они же настаивали, что формально организатор все равно я.

Пить мне давали воду, уже налитую в стакан. И у меня возникли сомнения относительно состава этой воды. На протяжении двух суток я терял концентрацию, была какая-то эмоциональная безразличность. Только через несколько часов после сегодняшнего возвращения в Москву, я понял, что это все было неспроста.

Первые сутки были самыми тяжелыми, хотя когда меня повезли в четверг вечером куда-то еще, у меня уже мелькнула мысль, что все скоро навсегда закончится. Темная узкая дорога к этому располагала. К тому же я толком не смог заснуть сидя на стуле головой на столе. Несколько раз я просил вызвать мне скорую, официально составить протокол о моем задержании, дать мне связаться с моим адвокатом, но никто не отреагировал на все эти просьбы.

Меня привезли в какое-то новое ОВД, как позже оказалось в Туле, где прессовали уже меньше. Уже теперь, анализируя информацию в СМИ, я стал понимать, что в этот момент эти люди отправили с моего швейцарского телефона информацию о том, что я, якобы, нахожусь в Минске, прошу там политическое убежище и принял решение об отзыве дел из Европейского Суда. Разумеется, я никогда и помыслить не мог, чтобы попросить убежище в Беларуси. Я прекрасно отношусь к этой стране и ее людям, но я сомневаюсь, что власти пошли бы мне там навстречу. Отозвать жалобы из Страсбурга это тоже было бы верхом сволочизма по отношению к тем людям, которые были со мной все эти пять лет, но которые сейчас не могут повлиять на окончательный исход дела в ЕСПЧ.

Вечером в пятницу меня посадили в машину и вывезли на окраину города, там высадили и сказали «Вали». Я добрался до центра, понимая, что на поезде я ехать не могу, поскольку нужно показывать паспорт. В итоге я сел на ближайший автобус и утром приехал в Москву.

В связи с тем, что произошло, я намерен подать в суд на аэропорт «Домодедово» и ее службу авиационной безопасности, которая нарушила международное право и силой вернула меня под действие российской юрисдикции. Это невозможно было сделать даже если бы я захотел жить в аэропорту, как происходит во многих странах мира. Кроме того, мой билет был куплен в Швейцарии, таким образом контракт между авиакомпанией Swiss Air Lines и пассажиром заключен на основании швейцарского законодательства. В связи с этим я буду добиваться судебного разбирательства в Швейцарии. Я также буду требовать расследования совершенного в отношения меня преступления в форме незаконного лишения свободы и похищения.

Я безумно благодарен всем тем, кто помогал мне и следил за ситуацией. Спасибо моим коллегам здесь в Москве, особенно Леше Давыдову, Коле Баеву, Ане Комаровой. Спасибо Фолькеру Беку за помощь в Германии, спасибо активистам по всему миру, которые посылали в мой адрес сообщения с поддержкой. Спасибо Александру Полуяну и Сергею Андросенко в Минске и Энди Харли из Лондона за освещение ситуации. Спасибо Марии Арбатовой за освещение событий в своем ЖЖ. Спасибо и моим врагам, которые в очередной раз так активизировались и обвинили меня в «дешевом пиаре». Благодаря им, информация тоже обсуждалась и распространялась.

В моих ближайших планах восстановить работу сайта проекта GayRussia.Ru, а также помочь довести вопрос с пикетом «Лужков – гомик» до логического завершения.