СССР-5 дней до войны.

До сих пор продолжаются дискуссии по вопросу о том, знало ли советское руководство накануне Великой Отечественной войны о готовящемся нападении немецко-фашистских войск или не знало? Мол, Рихард Зорге, он же «Рамзай» сообщил «конкретную» дату начала войны. И вот уже много лет либеральные историки трагическим голосом вопрошают: «Ах, почему Сталин не поверил Рихарду Зорге?».

Вот эти знаменитые сообщения «агента Рамзая». 30 мая 1941 года: «Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнётся во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнётся». 1 июня: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привёз с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займёт пост военного атташе». 15 июня: «Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет». 20 июня: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».

Отметим, однако, что, вопреки получившей широкое распространение легенде, конкретное число начала войны – 22 июня 1941 г. – Зорге ни в одном их донесений не называл.

Недавно рассекреченные документы Службы внешней разведки России дают вполне конкретный ответ на поставленный вопрос. Документы приведены в книге Елены Прудниковой «Ленин-Сталин. Технология невозможного». Почитаем и многое поймем.

НКВД УССР. 2 июня 1941 года.

«На территории Германии отмечается продвижение к пограничной полосе мелких групп пехоты, кавалерии, грузовых и легковых автомашин, а также гужтранспорта. Офицерским составом производится усиленное наблюдение за нашей территорией…

Восточнее Янув-Подляски в лесу подготовлены понтоны для форсирования реки Буг, там же в районе конезавода подготовлено 20 деревянных мостов в целях замены существующих в случае разрушения. В г. Грубешов дислоцированы 2 мотострелковых полка».

Донесение Уполномоченного ЦК ВКП(б) и СНК СССР в Молдавии С.А. ГОГЛИДЗЕ. 2 июня 1941 года.

«По агентурным данным пограничных войск НКВД Молдавской ССР, командующий 5-м военным округом Румынии 15 мая сего года получил приказ генерала Антонеску о немедленном разминировании всех мостов, дорог и участков вблизи границы СССР, заминированных в 1940–1941 гг. В настоящее время почти все мосты разминированы и приступлено к разминированию участков, прилегающих к р. Прут».

… НКВД УССР, 6 июня 1941 г.

«По данным наблюдения 91-го Рава-Русского погранотряда, в пограничной полосе отмечается появление крупных танковых соединений немецкой армии …

… По оперативным данным 97-го Черновицкого погранотряда, на территории Румынии немцы ведут усиленную подготовку к войне с СССР.

В районы Кымпулунг, Ватра-Дорней, Кири-Баба, Яссы, Ботошоны и Дорохой ежедневно из Германии через Венгрию прибывает 200 вагонов с боеприпасами, военным имуществом, снаряжением, продуктами и фуражом. У опушки леса юго-восточнее Дорохой установлены дальнобойные орудия».

10 июня Гитлер наконец назвал дату начала военной компании: 22 июня. В тот же день начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер издал соответствующее распоряжение, которое передали в войска.

Британский центр радиоперехвата в Блечли поймал одно из этих сообщений, расшифровал и отправил «наверх». Естественно, попала эта информация и в британскую разведку, а там, на самом «верху», сидели товарищи из «кембриджской пятерки» резидентуры НКВД. Не позднее 12 июня сведения оказались в Москве. 13 июня Сталин получил доклад Лозовского. Все складывалось так, как и было предсказано: Запад стравит Германию и СССР, подождет окончания войны и добьет ослабевшего победителя.

Сталин придумал ответный ход. 13 июня в 18 часов было передано по московскому радио и в тот же день по дипломатическим каналам вручено министрам иностранных дел заинтересованных государств то самое знаменитое сообщение ТАСС.

14 июня 1941 года «Правда», «Известия» и другие центральные советские газеты опубликовали Сообщение ТАСС, в котором излагалась позиция руководства СССР в отношении Германии. В нем, в частности, утверждалось, что «СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными», а также то, что, «по данным СССР, Германия неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям».

У Гитлера имелось три варианта реагирования: либо предъявить претензии СССР расписавшись тем самым в подготовке войны; либо ответить аналогичным заявлением тогда в случае нападения, фюрер выставлял себя не просто агрессором, но еще и агрессором вероломным; либо промолчать, неявно выразив несогласие со Сталиным и признав, что «похолодание» в отношениях существует и идет из Германии. Этим политическим ходом Сталин выставлял щит против фехтовальных комбинаций Гитлера и Геббельса. Теперь как бы ни повел себя фюрер, в случае начала войны он выходил агрессором.

Берлин никак не прокомментировал сообщение ТАСС, что доказывало: война начнется в ближайшие дни. Теперь главное было избежать слишком резких движений, и тогда Гитлеру не останется ничего, кроме как напасть на СССР без всякого повода и без объявления войны.

Потому-то Сталин категорически запрещал военным любые движения на границе. Но вот делиться с ними секретными соображениями он был не обязан.

С другой стороны советско-германской границы 14 июня Гитлер подтвердил свое решение о нападении на СССР, о чем тут же доложила в Москву советская разведка. Таким был его ответ на сообщение ТАСС.

Пограничная разведка донесла, что гитлеровцы приказали населению покинуть приграничную полосу к 4.00 утра 18 июня. Это означало, что немецкие войска начинают выдвижение на исходные позиции. Той же датой отмечена очередная советская директива.

Из директивы штаба Прибалтийского особого военного округа 18 июня 1941 года.

«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:

Командующим 8-й и 11-й армиями:

— определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов. ПТ мин, ВВ и противопехотных заграждений на предмет устройства определенных, предусмотренных планом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41;

— для постановки минных заграждений определить состав команд, откуда их выделять, и план работы их. Все это через начинжов пограничных дивизий;

— командующим войсками 8-й и 11-й армий с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шяуляй, Каунас, р. Неман прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить военному совету армии. Срок выполнения 21.6.41…».

Командующий войсками ПрибОВО генерал-полковник КУЗНЕЦОВ

Член военного совета корпусной комиссар ДИБРОВ

Начальник штаба генерал-лейтенант КЛЕНОВ»

Тут надо понимать вот что: сам собой командующий округом такую директиву родить не имел полномочий. Она могла появиться на свет только во исполнение соответствующей директивы Генштаба. Которая, естественно, была послана не одному лишь Прибалтийскому округу, а всем приграничным округам 17 или 18 июня 1941 года. Скорее всего 18 июня.

Из докладной записки начальника 3-го отдела Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Бабич. 28 июня 1941 г.:

«Командир 7-й авиадивизии полковник Петров… 18 июня предупрежден заместителем командующего ВВС по политработе о возможных военных действиях: ему был указан срок готовности к 3 часам 22 июня».

Обратите внимание: практически все мероприятия в директиве ПрибВО оборонительного характера, о наступлении речи нет. Иначе, зачем готовиться к подрыву мостов не только на границе, но и в тылу? Так что командование округа готовилось явно не к наступлению.

По сути, 18 июня стал для Красной Армии первым днем войны. В этот день составлялись и исполнялись приказы, подобные тому, который подписал командир 12-го мехкорпуса Прибалтийского военного округа Шестопалов: «С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять … С собой брать только необходимое для жизни и боя». Это «для жизни и боя» для получивших приказ командиров, если они имели глаза и голову, означало войну.