Верхушка айсберга

На сегодняшний день не так уж и сложно себе представить структуру советской политической оппозиции, если внимательно читать документы, особенно вчитыватся между строк.

Руководство  НКВД проводя 1-й московский процесс над троцкистско-зиновьевским центром стремилось показать что вся политическая оппозиция в СССР состоит из плюс минимум 16 человек

Наверное все так и было бы, основная часть военно-политической оппозиции была бы скрыта стараниями Ягоды и других чекистов. В нужный момент они произвели бы военный переворот и ничего не ожидавшее руководство СССР был бы свергнуто.

.................

Но законспированные предатели и шпионы совершили одну существенную ошибку--с целью показать себя как "верных сталинистов" они недооценив Зиновева и  Каменева стали проклинать их в прессе, а те в ярости ответили тем что сдали их.

До 21 августа 1936 года следствие и суд шло как планировал Ягода--это был процесс который уничтожал скомканную оппозицию, выгораживал ее основную часть.

Ягода любил доводить дело до конца.

Есть такое свидетельство об том как проходил тот процесс у чекистов:

«За спиной подсудимых, в самом углу зала, виднелась скромная дверь. Она вела в узкий коридор с несколькими небольшими комнатами, в одной из которых был устроен буфет с отборными закусками и прохладительными напитками.

 Сидя в этой комнате, Ягода и его помощники могли слушать показания подсудимых, для чего тут был специально смонтирован радиодинамик»

Сложно представить какой шок испытали чекисты когда подсудимые стали давать показания против лидеров «правых», которые были пособниками самих чекистов.

Это стало шоком не только для Ягоды, вот уже упоминавшаяся цитата от Фриновского: «Во время процесса ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и других, когда было опубликовано в печати о БУХАРИНЕ, перед концом процесса, ЕВДОКИМОВ был в Москве. Он очень волновался и, в разговоре со мной, говорил: «Черт его знает, как удастся выкрутиться из всего этого дела. Никак не понимаю ЯГОДУ, что он там делает, зачем расширяет круг людей для репрессий, или у этих поджилки слабы — выдают. Но можно было бы поставить таким образом ход следствия, чтобы всячески обезопасить себя».

А вот что было далее:

«Тут же он расспрашивал меня в отношении ЛИФШИЦА: проходит ли ЛИФШИЦ где-либо по чекистским материалам? ЛИФШИЦА в этот момент в Москве не было, он был в отпуске. Я ЕВДОКИМОВУ рассказал, что присутствовал на одном из оперативных совещаний, где МОЛЧАНОВ докладывал показания на ЛИФШИЦА, и что эти показания идут с Украины. ЕВДОКИМОВ при этом сказал: «ЛИФШИЦ скоро вернется из отпуска, ты открыто с ним не встречайся».

Я в это время уже собирался в командировку на Дальний Восток, а с ЛИФШИЦЕМ как-то в одну из поездок верхом, перед его отпуском, мы говорили относительно возможной совместной поездки на Дальний Восток.

Я ЕВДОКИМОВУ говорю, что мы собирались вместе с ЛИФШИЦЕМ ехать на Дальний Восток. Он сказал, что, если можешь, лучше в этой обстановке поезжай один. ЕВДОКИМОВ интересовался — кто из чекистов ведет следствие и агентурную разработку по троцкистам и правым. Сам он был очень подавлен.

Перед моим отъездом на Дальний Восток ЛИФШИЦ вернулся из отпуска, но я перестал с ним встречаться, учитывая наличие на него показаний и возможную мою компрометацию.»

Таким образом конструкция годами прикрыаввшая «правые» кадры начала рушится, связи стли рватся, одни замаскированные предатели стали терять поддержку других.

Зиновьев и Каменев своим неожиданным признанием дали понять что в СССР есть нечто большее чем один троцкистско-зиновьевский центр с 16 членами

...............

Действительно в последующие 2 годав выяснилось что оппозиционный "спрут" опутал всю страну и сферы жизни общества

Численность анти-советской оппозиции достигала не 16, а приблизительно 50 000 человек

Прокурор Вышинский, 22 августа 1936 года заявил:

«Мной вчера сделано распоряжение о начале расследования заявлений в отношении Томского, Бухарина, Угланова, Ра-дека, Пятакова, и в зависимости от результатов этого расследования прокуратурой будет дан законный ход этому делу…» 

Речь идет обо всей системе снизу и доверху, те  громкие имена что  были услышаны на 3-х московских процессах это лишь крохотная верхушка айсберга. Основная часть оппозиционеров были врелителями, которые занимались подрывной работой на вверенных им местах.

На оборонном и производственном секторе они делали все, чтобы качественная продукция не поступала или как можно реже постпупала в вооруженные силы и промпроизводство вообще.

Вредителями могли оказатся как начальники заводов, цехов, технические специалисты, инженеры, конструкторы и т.д.

На сельскохозяйственном секторе вредители делали все, чтобы угробить эту часть эконмики и вызвать недовольство крестьян советской властью, путем провоцирования голода.

На железно-дорожном сообщении вредители делали все, чтобы беспоребойное сообщение между отдельными частями страны было сорвано. Они пускали под откос поезда, наносили им технические повреждения, разрушали сами дороги.

В военной сфере делалось все, чтобы армия не могла дать сдачи врагу в будущей войне, это касалось как вредительства в вопросах стратегии, тактики боя и в области вооружений.

В НКВД вредители пользуясь своим  положением делали все, чтобы скрыть существование антисоветской оппозиции

 ............................

Таким образом начиналось разоблачение невиданного до этого преступного спрута, который состоял из оппозиционеров-вредителей и шпионов, которые сами почти всегда были теми же самыми оппозиционерами

Саму оппозицию можно поделить на следующие части, в скобках укажу их конкретных лидеров:

• Троцкистско-зиновьевский центр (Зиновев и Каменев)
• Запасной троцкистский центр (Пятаков, Радек)
• Право-троцкистский блок (Троцкий, Бухарин)
• Центр "правых" (Ежов, Евдокимов)

Стоит сделать некоторые пояснения.

Троцкистско-зиновьевский центр самая малочисленная оппозиционная группа, состояла из лиц, пользовавшихся наименьшим доверием советской власти. Именно ими в конечном итоге решили пожертвовать, чтобы защитить основную часть враждебной власти оппозиции.

Зиновьева и Каменева позиционировали как главных лидеров оппозиции в СССР, хотя напротив они были больше маргиналами, нежели лидерами.

В конце концов до них все-таки дошло, что ими решили просто пожертвовать, чтобы сбить след главной оппозиции и они дали наводку на основных лидеров советской оппозиции--Пятакова, Радека, Рыкова и Бухарина

Запасной троцкистский центр -- группа, которая была резервным образованием в системе оппозиции, на случай провала основных групп. Но в итоге этот центр были разоблачен вторым по счету.

Право-троцкистский блок -- самая влиятельная сила в СССР наряду с самой властью, в самой системе советской власти. Если бы она существовала бы уже легально -- то оставила бы Сталина и его сторонников в абсолютном меньшинстве.

В блок входило 95% высшего комсотава РККА, 100% нач.соства  НКВД, 80% правительства,  около 80% членов ЦК ВКП(Б), 1 секретарь ЦК  и 2-3 члена политбюро ЦК

Приказы блоку отдавал по своим каналам Троцкий, но чаще они шли от Бухарина, Рыкова и Ягоды.

Если кого-то смущает количество членов право-троцкистского блока, то не стоит--вот заговор против Гитлера так или иначе втянул в себя основную часть немецкой элиты, Гитлер и его сторонники остались в меньшинстве, но тем не менее сумели победить.

Центр "правых" -- образование возникшее летом 1937 г., после разгрома "головки" право-троцкистского блока. Ежов и Евдокимов взяли на себя руководство "правыми" в СССР.

Вот так.

........................

23 августа 1936 года высшее руководство СССР получило предсмертное письмо застрелившегося деятеля Михаила Томского, которое указывало, что нарком ВД Генрих Ягода входит в состав "правой" группы руководимой Н.Бухариным и А. Рыковым.

Политбюро обладая этой ценной информацией повело себя крайне осторожно, зная кто такой Ягода и что их враг, вероятно самый влиятельный человек в СССР.

Необходимо было успокоить Ягоду и Молчанова, создав у них впечатление, что им по-прежнему доверяют. Для этого им решили дать полное и всеобъемлещее право проверку и следствие по делу Бухарина и Радека.

При этом в Кремле уже тогда знали, что Ягода сам "правый"

Руководство СССР узнав о том что Ягода "правый", решило занять выжидательную позицию, как можно лучше задобрив НКВД

Такм хотя они плохо нескрывало свою личную неприязнь к Ягоде, но при этом продолжали демонстрировать полную лояльность чекистам

Молчанову и Штейну казалось, что никаких осложнений в отношенияъх с Кремлем на данном этапе и быть не должно. Да, вопреки намерениям чекистов в орбиту следствия вводилось все больше людей, которых Ягода хотел выгородить. но это в целом компенсировалось тем, что им доверили вести самые важные дела, как бы показав что им доверяют.

Еще одним важным моментом, стало то, что визиты Ежова в НКВД прекратились

Таким образом в НКВД сложилось впечатление, будто после процесса Каменева, Зиновьева, они выиграли схватку с Ежовым.

Николай Ежов с конца августа прекратил являтся в НКВД и проявлять какой либо интерес к делам "органов"

Ягода и чекисты посчитали что они выиграли схватку с Ежовым и что более они там его не увидят...

Сам Ежов даром времени не терял, он как и писал в своем предсмертном письме Томский побеседовал с женой покойного. Точно неизвестно где конкретно состоялась эта беседа, дома у вдовы или в секретариате ЦК, но он состоялся.

Супруга Томского подтвердила основные подозрения – Ягода был одним из руководителей «правой» антисоветской группы и ориентировал на участие в заговоре Томского.

Атака НКВД на Ежова

Мнимое ощущение триумфа, всемогущества пьянило Ягоду и его окружение. В НКВД решили воспользоваться ситуацией, чтобы окончательно дискредитировать Ежова.

После расстрела Конара (уличенного в шпионаже на Польшу) и ссоры с Пятаковым последним близким другом Ежова оставался Л. Марьясин, председатель правления Госбанка СССР и замнаркома финансов.

Ежов настолько сблизился с ним, что в пьяном виде они предавались непристойным гомосексуальным забавам

И вот теперь решено было разоблачит Марьясина преступником, чтобы получалось, что все окружение Ежова –разоблаченные враги советской власти.

Лев Марьясин был одним из лидеров «правых» и близким другом Ежова

Через него Ягода хотел уничтожить самого Ежова

Для этого использовали пустяк – при Марьясине накопилась внушительная задолженность грузинского Самтреста Госбанку СССР, который его кредитовал (эта задолженность, к слову сказать, возникла еще до прихода Марьясина в Госбанк). Марьясина обвинили в едва ли не растрате, о чем доложили в Политбюро.

Тот отнесся к информации вполне серьезно и решил еще раз проверить Ежова, поручив ему служебное расследование в порядке партийного контроля. И Ежов пожертвовал своим другом ради карьеры, направив 6 сентября в Политбюро доклад:

«Дело с кредитованием Самтреста Грузии проверил. Вина Марьясина целиком подтверждается…»

 На основании доклада Ежова Марьясин был отстранен от должности

Лев Марьясин был арестован НКВД, но Ежов без колебания признал его вину и присоединился к следствию по делу своего друга

Таким образом попытка убрать Ежова через Марьясина провалилась

Для Ежова интрига с Марьясиным вряд ли оказалась неожиданностью. Он получал информацию о происходящем через Агранова.

Ягода все узнал

Обе стороны незримого конфликта рано или поздно узнавали секреты друг друга....

Генрих Ягода недолго был в неведении о существовании письма Троцкого, в начале сентября 1936 г. он уже строил предположения о его содержании, при этом понимая что оно каким-то образом его компрометтировало.

Несмотря на всю секретность и у кремлевских стен оказались "уши".....

Шпионы Ягоды в окружении руководства страны доложили ему об существовании письма Томского

Генрих Ягода недолго оставался в неведении о существовании письма Томского

Его шпионы в секретариате ЦК доложили ему о письме и встречах Ежова с вдовой Томского

Вот что написано в этом документе.

9 сентября 1936 г.

Дорогой т. Сталин!

В конце процесса троцкистов т.т. Каганович и Серго предложили мне выехать в Сочи и проинформировать Вас о делах с троцкистами с тем, чтобы получить ряд указаний. На днях т. Каганович мне сообщил, что поездка отпадает и посоветовал проинформировать Вас по некоторым делам письменно.

Ограничиваюсь пока делами следствия.

1. О самоубийстве Томского. После известия о самоубийстве Томского на совещании в ПБ было решено послать меня на дачу Томского в Болшево. До этого там были чекисты и в частности Молчанов, который изъял и представил в ЦК посланное Вам предсмертное заявление Томского.

Мне было поручено объявить семье об установленном нами порядке похорон и, если жена Томского захочет сообщить мне какие-либо дополнения к заявлению Томского, ее выслушать.

После выполнения всех поручений я имел личную беседу с женой Томского. Из беседы выяснилось следующее:

А). Прежде всего крайне странное впечатление производит вся обстановка самоубийства. Оказывается Томский говорил с женой о самоубийстве еще с вечера. Говорил долго, как бы убеждая ее в необходимости с этим примириться. Писал предсмертное заявление, видимо, тоже в присутствии жены.

Во всяком случае приписка Томского в конце заявления о том, что он поручает своей жене сообщить Вам лично фамилию товарища, который играл роль в выступлении правых, предполагает, что жена не только знала, но и согласилась на самоубийство Томского. Я попытался выяснить, был ли накануне самоубийства вечером или в день самоубийства утром кто-либо из посторонних.

Был его близкий друг и товарищ некий Боровский. Он, видимо, тоже знал о замыслах Томского. Таким образом получается впечатление какого-то сговора. Во всяком случае никто Томскому не попытался помешать. Если было бы такое желание, то, зная заранее о намерениях Томского, они бы за ним следили. Меж тем Томский спокойно взял оружие, пошел утром один гулять и в дальнем углу парка застрелился.

Очень странная обстановка.

Б). Как Вы помните, в конце заявления Томский через свою жену хотел сообщить Вам фамилию товарища, игравшего роль в выступлении правых. В дальнейшей беседе Томская мне жаловалась на Молчанова за то, что он усиленно ее допрашивал и настаивал на сообщении фамилии упомянутого в заявлении товарища. Молчанову назвать фамилию она отказалась, заявив, что сообщит ее только лично Вам.

Ввиду продолжавшихся настойчивых допросов Молчанова она будто ограничилась заявлением, что это не член Политбюро.

Мне она назвала фамилию Ягоды. По ее сообщению, Томский просил передать Вам о том, что т. Ягода играл активную роль в руководящей тройке правых и регулярно поставлял им материалы о положении в ЦК.

Все это относится к годам их активной фракционной драки против ЦК.

Это сообщение Томской странным образом совпало с предположениями самого Ягоды.

Еще до моего посещения семьи Томского Ягода в разговоре с Аграновым (после прочтения в ПБ привезенного Молчановым заявления) высказал предположение, что Томский назвал его фамилию. Мотивировал он свое предположение тем, что несколько раз бывал у Томского.

Что это, контрреволюционный пинок Томского из могилы или подлинный факт, — не знаю.

Лично думаю, что Томский выбрал своеобразный способ мести, рассчитывая на его правдоподобность.

Мертвые — де не лгут.

Обо всем этом я сообщил т.т. Кагановичу и Серго, которые дожидались моего возвращения в здании ЦК. Больше никому не говорил. Они предложили мне сообщить этот факт Вам письмом.

2. О правых. В свете последних показаний арестованных роль правых выглядит по-иному. Ознакомившись с материалами прошлых расследований о правых (Угланов, Рютин, Эйсмонт, Слепков и др.), я думаю, что мы тогда до конца не докопались.

В связи с этим я поручил вызвать кое-кого из арестованных в прошлом году правых. Вызвали Куликова (осужден по делу Невского) и Лугового. Их предварительный допрос дает чрезвычайно любопытные материалы о деятельности правых.

Протоколы Вам на днях вышлют. Во всяком случае, есть все основания предполагать, что удается вскрыть много нового и по-новому будут выглядеть правые и в частности Рыков, Бухарин, Угланов, Шмидт и др.

3. Пересмотрели сейчас все списки арестованных по настоящему делу и всех привлеченных в свое время по делу Кирова и другим.

Предварительно докладывали в ПБ. Выделили комиссию для окончательного просмотра в составе Ежова, Вышинского, Ягоды. Арестованных и ссыльных по мерам наказания в основном разбили на пять категорий.

Первая категория — расстрел. Сюда входят все непосредственные участники террористических групп, провокаторы (двойники) и виднейшие активные организаторы террора.

Вторая категория — 10 лет тюрьмы и 10 лет ссылки в последующем.

Третья категория — 8 лет тюрьмы и 5 лет ссылки в последующем.

Четвертая категория — 5 лет тюрьмы и 5 лет ссылки.

Пятая категория идет на особое совещание, которое имеет право определять меру наказания до 5 лет тюрьмы или ссылки.

4. По-моему очень туго у нас подвигается дело по выяснению военной линии троцкистов. То, что показывают Шмидт, Путна, Зюка и Кузьмичев, ничего нового не дает. Несомненно, что троцкисты в армии имеют еще кое-какие неразоблаченные кадры.

5. По линии выяснения связей троцкистов с ЧК пока ничего конкретного нащупать не удалось. Я собрал кое-какие материалы, показывающие только то, что сигналы о существовании блока и террористической работе троцкистов и зиновьевцев в ЧК были и в 1933 г. и в 1934 г. Все это прошло малозаметно.

6. Как сейчас выясняется, большинство расстрелянных участников процесса откровенных до конца показаний не дали. Даже такой, как Мрачковский, который производил впечатление искреннего человека, всего до конца не рассказал. Уже сейчас выявлено несколько террористических групп, которые были организованы Дрейцером и о которых знал Мрачковский.

7. Очень хотелось бы рассказать Вам о некоторых недостатках работы ЧК, которые долго терпеть нельзя. Без Вашего же вмешательства в это дело ничего не выйдет.

Т. Сталин, я очень колебался, стоит ли в письме писать о таких вещах. Если неправильно поступил, — выругайте. Шлю Вам самые лучшие пожелания.

9ДХ—36 г. Ваш Ежов.»

……………………

Свое знание о секретном письме Ягода передал предавшему его Агранову

Все что думал и знал Ягода Агранов передал Ежову, тот узнал что что Ягода узнал….

Этот факт говорит о том что – до 9 сентября Ягода еще не знал что Агранов работает на Ежова

Ежову укже давно окончательно удалось вбить клин между Аграновым и Молчановым, который к тому времени считался «правой рукой» Ягоды и его главным информатором о настроениях среди работников центра паутины НКВД.

Таким образом, в сентябре сложилась весьма запутанная ситуация, при которой НКВД по всей стране собирал секретную информацию для своих руководителей, Молчанов занимался сбором информации для Ягоды о разговорах и взаимоотношениях самих работников НКВД, а Агранов информировал Ежова о делах Молчанова и Ягоды.

М.М. Ильинский, сын одного из связистов центрального аппарата НКВД того времени, пишет:

«И у стен в НКВД, и повсюду были свои глаза и уши. Был большой спрос на «прослушку». Подслушивали по-разному, но всех и вся. Техника была до примитивности проста. Подслушивали даже в туалетах…»

Прокофьев так писал об этом:

«В этот период времени все внимание Ягоды было уделено подбору кадров, особо кадров Оперода (вместе с Паукером) и ведению через так называемую охрану разведки за руководителями партии и правительства»

Упор на следствие

Ягода и его люди понимая что им не удатся полностью обелить разоблаченных троцкистов и "правых" стали усиленно вести следствие против них.

Тем временем следствие госбезопасности, словно раскручиваясь смертоносной спиралью, начало захватывать участников «правой», троцкистской и зиновьевской оппозиции.

23 августа взят под стражу Угланов.

Так из тюрьмы выйти ему более не суждено. Шанин силами своего транспортного отдела произвел арест большой группы руководителей-железнодорожников, в прошлом работавших с Углановым, их список был направлен минуя Ежова напрямую Кагановичу как руководителю Наркомпути (Шанин по должности являлся одновременно помощником Кагановича).

Что оставалось сделать чекистам.

Для Ягоды все это оборачивалось очень скверно, вот что писал об этом Буланов:

«Связь с правыми, троцкистами и зиновьевцами поддерживал лично Ягода. Я уже показал ранее о связях Ягоды с Томским, вплоть до 1935 года включительно, а также показал о связи его с Рыковым и Каменевым. Такая же связь была у него с Бухариным и Радеком. Хочу добавить дополнительные моменты в части этих связей Ягоды»

Судьба Ягоды во многом зависела от судьбы Бухарина и Рукова. Что ему было делать? Ягода не мог просто взять и остановить процесс следствия, иначе это выглядело бы как открытый саботаж.

Чекисты могли лишь—получать нужные показания  и потом стараться дезавуировать их же, всячески сдержать разоблачение головки «правых»

Людям Молчанова во время допроса довелось получить от Сокольникова уличающие показания на Бухарина, с которым они дружили с гимназических времен; эти показания Сокольников подтвердил.

В НКВД позже заявили, что данные показания могут оказаться и «клеветой» и причин для ареста Бухарина нет.

В принципе чекистам удалось бы сдержать  разоблачение костяка «правых», но к следствию подключилось высшее руководство страны, не давая Ягоде и Молчанову свободу маневра. Но чекисты и тут не растерялись

8 сентября на очных ставках с Бухариным и Рыковым в присутствии Кагановича. Бухарин не сознался.

Николай Бухарин не сознался, как потом выяснилось Ягода и чекисты указали ему, что говорить Кагановичу, как оправдываться, чтобы не расколоться

Чекисты на основе материалов дела снабдили Бухарина и Рыкова всеми вопросами которые к ним имел Каганович и отрепетировали с ними все ответы

В итоге Каганович после допроса и очной ставки остался ни с чем

Лазарь Каганович не добившись признания Бухарина не поверил в его невиновность и все больше убеждался что НКВД выгораживает «правых»

Вот что писал о тех днях Фриновский:

«Когда я уезжал на Дальний Восток, ЯГОДА дал мне письмо ДЕРИБАСУ, содержание которого мне неизвестно, и, кроме того, просил на словах передать ДЕРИБАСУ о том, что Центральный Комитет не совсем доволен работой ДЕРИБАСА, что у него в части удара по троцкистам обстоит неважно, и тут же добавил:

«Вы ему укажите, что хочет он этого или не хочет, но делать надо, он поймет».

Я спросил ЯГОДУ, а если он будет спрашивать о моем отношении к вам и о ваших делах? ЯГОДА мне ответил:

«ДЕРИБАС умный человек, и я думаю, что он этого делать не будет, расскажите, что мы здесь пережили после убийства КИРОВА».

С ДЕРИБАСОМ у меня этот разговор был, и ДЕРИБАС интересовался, главным образом, фамилиями людей уже репрессированных и людей, которые проходят по материалам. Я ему рассказал о ЛИФШИЦЕ и ПЯТАКОВЕ, которые — на грани разоблачения.»

11 сентября был арестован Пятаков, 16 сентября – Радек.

Одновременно с Радеком взят под стражу Николай Глебов-Авилов, член первого состава Совнаркома, активный зиновьевец, за участие в Новой оппозиции смещенный со всех постов и доживавший свой век директором Ростсельмаша: его расстреляют через полгода. При этом маневр ягодинцев весьма необычен -- они отныне докладывают собранные материалы по политическим делам Кагановичу, это происходило в отсутствие Сталина, отдыхавшего в своем сочинском имении «Зеленая роща».

Хотя Каганович сам был отрицательно настроен к Ягоде, Ежов был для них большей проблемой. Ежов, почувствовав, что его оттирают и не сегодня-завтра самого могут повести по конкретному делу.

Он стал хвататься за всякую возможность обвинить ягодовскую клику в замазывании троцкистских дел, как он выразился во второй декаде сентября в очередном письме Сталину, собрав все что было Ягоду -- все материалы, писал:

 «Подробности сообщу при личном докладе. По-моему, дело требует серьезного расследования».

      Сталин не спешил и отреагировал на донос Ежова не сразу. Помимо Молчанова, он принес обильную кровавую жертву и еще одному, не менее близкому соратнику Ягоды, которого тоже расценивал в тот момент как ключевую фигуру.

Как истинный гений вероломной политики, он не пожелал повторяться и без конца бить в одну точку, а решил немного сымпровизировать, вспомнив о приятеле Молчанова, начальнике Особотдела центра М. Гае.

Именно в середине августа, когда в Особотдел ввиду окончания дела Каменева – Зиновьева вернулись временно командированные в следственную бригаду Молчанова сотрудники, Гаю дали возможность резко активизировать следствие по делу о заговоре военных, предоставив ему перед этим отгулять отпуск в правительственном санатории на юге

Марк Гай который до сентября 1936 г. всячески покрывал заговор в РККА, теперь стремясь доказать свою лояльность власти стал арестовывать военных

Всего за полмесяца, с 14 августа по 2 сентября, им арестовано подряд три комкора – Примаков, Путна и Туровский. Следует отметить, что с Гражданской войны, когда были расстреляны командир Второй конной армии Миронов и командир Сводного кавалерийского корпуса Думенко, в Красной Армии никогда не арестовывали военачальников столь высокого ранга. Августовские аресты принято интерпретировать как начало большой чистки в Красной Армии.

Это неверно. После смещения Ягоды Гай больше не получил ни одной санкции на арест представителей высшего комсостава. Аресты в армейской верхушке возобновились лишь спустя полгода, уже при новом руководстве НКВД.

Так Ягода тремя комкорами и несколькими командирами более низких рангов он не задумываясь пожертвовал, словно не пешками даже, а разменной монетою. Они были его сторонниками по «правой» оппозиции, но он пустил их в расход.

Гай и Молчанов считали себя азартными охотниками, даже не подозревая, что сами взяты на прицел. Но вскоре они сами стали понимать что им сулят большие проблемы.

      Предчувствие не обмануло Молчанова: опасность стала уже близка.Ежов решил в самый нужный момент оперется на поддержку Сталина, с коорым он получил телефонный разговор.Содержание телефонного разговора известно по записи к нему, сохранившейся в архиве Ежова. Допуская, что эти разговоры могут прослушиваться людьми Воловича, Ежов кратко сообщил о предсмертном письме Томского и выразил уверенность, что тот оклеветал Ягоду.

Вместе с тем он не удержался от того, чтобы намекнуть Сталину на то, что в действительности волновало их обоих более всего, а именно, на вопросы смены руководства НКВД. Правда, опасаясь спугнуть Ягоду, опытный аппаратчик старался говорить неопределенно, не называя конкретных имен:

 «…мне кажется, надо приступить и к кое-каким выводам из всего этого дела для перестройки работы самого Наркомвнудела.

Это тем более необходимо, что в среде руководящей верхушки чекистов все больше и больше зреют настроения самодовольства, успокоенности и бахвальства.

Вместо того чтобы сделать выводы из троцкистского дела и покритиковать свои собственные недостатки, исправить их, люди мечтают теперь только об орденах за раскрытое дело».

 Затем он туманно выразился, говоря как будто не о чекистах, а о неких абстрактных врагах режима: «Стрелять придется довольно внушительное количество. Лично я думаю, что на это надо пойти и раз навсегда покончить

с этой мразью»

Сталин понял намек и вызвал Ежова в «Зеленую рощу».

Николай Ежов зная о прослушке телефонной связи прямо заявил Сталину, что Томский оклеветал Ягоду и нет причин сомневаться в честности Ягоды

Ежов немного покртиковал НКВД и попросил Сталина о личной встрече. Сталин согласился

Телефонный разговор Ежова со Сталиным был подслушан и доложен Воловичем Ягоде

      Но тот, видимо, решил, что Сталин будет обсуждать с Ежовым перспективы новых арестов по делу Сокольникова, Пятакова и Радека, и не придал поездке Ежова в «Зеленую рощу» никакого значения.

У наркома нашлись более важные дела, о которых ранее попросил  Сталин: он, как и в июле, решил отвлечь Ягоду Испанией, где уже вовсю полыхал пожар гражданской войны. Задача, поставленная Сталиным, оказалась непростой. Она предусматривала организацию поставки оружия, боеприпасов и снаряжения испанским республиканцам, однако сделать это надо было тайно, с использованием подставных коммерческих организаций и оборотистых агентов НКВД, действующих под видом контрабандистов.

      Но и это было еще не все. Требовалось силами НКВД взять под свой контроль всю прифронтовую полосу в республиканской Испании. На призыв республиканского правительства о помощи отозвались 42 тысячи добровольцев-интернационалистов из 54 стран мира .

 Среди них оказалось много троцкистов, видные фигуры из зарубежного социалистического и рабочего движения. Так представился уникальный случай схватить многих из них, а оставшихся завербовать или окружить своей агентурой. Для этого были выделены колоссальные денежные средства.

Попросив Ягоду заняться испанскими делами руководство СССР снова показал что полностью ему доверяет.....

Необходимо было тайно перебросить в Испанию большое количество советских диверсантов, военных советников, опытных «ликвидаторов». Для выполнения задачи Сталин дал Ягоде всего несколько дней.

Тот был окрылен тем, что его избавили, наконец, от надзора Ежова, и, видимо, даже рад, что Ежов уезжает на юг. 14 сентября он собрал совещание с участием Фриновского, Слуцкого и других доверенных лиц, посвященное испанскому вопросу.

Руководителю спецподразделения НКВД по изготовлению фальшивых паспортов и других документов Мюллеру было предписано перейти на круглосуточный режим работы.

На испанское направление были брошены опытные разведчики Фельдбин-Орлов, Кривицкий, Уланский – невозвращенцы,  предатели и перебежчики.

Ягода, похоже, всерьез вообразил, что Испания станет для него чем-то вроде Тулона для молодого Бонапарта: он уже сообщал своим сотрудникам, кто из них какой орден получит за выполнение задания, как будто считал, что в ближайшем будущем это станет вопросом его усмотрения

23 сентября члены Политбюро опросом приняли решение № П3166: «разрешить т. Ежову выехать в Сочи»

Однако и эта информация не насторожила наркома: за несколько часов перед тем поступило спецдонесение из Западносибирского края о происшедшем ночью взрыве метана на шахте «Центральная» в Кемерове; за это событие местные чекисты сразу ухватились: новый начальник управления НКВД по Западной Сибири Курский старался оправдать оказанное доверие и провести у себя собственный «открытый процесс» по образу и подобию процесса Каменева – Зиновьева в Москве.

Поглощенный этой новостью Ягода просто проглядел, какая опасность угрожала ему от предстоящей встречи Ежова со Сталиным.

………………………..