1. Медленная смерть ГуковоКак жаль, что те, кто стремился к совковой колбасе по 2-20, не читают российские СМИ, не следят за жизнью в России. У меня это вызывает когнитивный диссонанс: как же так, хотеть жить в России и не интересоваться, «а чего у них там?».
Я вот не хочу жить в Канаде или в Венеции, а все равно читаю интернет, смотрю на уровень жизни, интересуюсь местным законодательством. А тут устраивать войну, референдум, бегать с выпученными глазами и орать «хочуврассиюпутинпомоги» и не знать, что происходит в желанной стране. Может у них там вирус Йебола какой-нибудь свирепствует, или ветрянка желто-голубая, или понос. Но, нет. «Новоросс» обыкновенный, совок серпастый или русскомировец преклоняющийся, это особый сорт населения. Гражданами их назвать язык не поворачивается. Читать – это не ихнее. Поэтому первый когнитивный диссонанс был у тех, кто рванул, спасаясь от хунты, в Россию. Трехзвездочные бараки, кучи мусора, бездорожье, безработица, одичание, невежество, граничащее с дебилизмом, жадность и шовинизм,- вот, в принципе, и все, что нашли руссколюбы в «русском мире». Да, вилл на берегу Черного моря «беженцам» не дали.
Да и наши СМИ хромают. В смысле информации. В смысле донесения правды об уровне жизни ихтамнетов. Ведь это важно. Мы все уже знаем, что не только Донбасс жил, глядя в сторону кремлеобразного соседа. «Путиннасспасет» гуляет по Одессе и Киеву, Черкассах и Запорожью. Именно для них, тех, кто хочет освобождения и сладких российских пряников и нужно ввести рубрику «чего там у русских».
Вот в России утро начинается с «чего там у хохлов». И живут люди, переживают за нас, тянутся к знаниям, прекрасно ориентируются в карте и политике Украины, знают наших депутатов по именам, счетам в банке и трусикам любовниц.
Так сказать, любой пересичный россиянин, знает, что в Киеве дорогой газ, нет света, хлеба, на кострищах жарятся младенцы, а бравые правосеки черпают кружками русскую кровушку, прямо из выставленных на брусчатку бочек. Брусчатка (на всяк майдановский случай) выстелена везде. Даже на железнодорожных путях.
Россияне, допустим, не знают, что в Гуково обнаружили лагерь, где чеченцы и местные русские удерживали рабов (русскоговорящих), подготавливая их к продаже. В Ростове работают подпольные абортарии, где добывают стволовые клетки, убивая детей и сообщая матерям, что «беременности не было, ошибочка».
Русские не знают, что в РФ существует цыганская мафия, которая открывает дома престарелых (на государственные деньги) и там старики умирают голодной смертью.
А еще русские не знают о том, что в Новочеркасске в гаражах обнаружили целый завод по производству сыров (российского, пошехонского, костромского и сулугуни). Ну, высокоскрепный сыр, с голубой плесенью вообще вне конкуренции.
А я считаю, что эта информация является стратегической. Эх, увидеть бы лицо новоросса, который открывает новостную линию, а там «Горняки обанкротившейся шахты будут мести улицы в Ростовской области».
И не покричишь, что это пропагандистко-укропская инфа. Ресурс что ни на есть российский, православный и скрепный.
Для жителей приграничья, да и Донбасса в целом, важно было следить за тем, что происходит с угольной промышленностью в Росссии, а не орать «хачу зарплату, как на Варкуте». Угольной промышленности в России де факто нет.
Гуково. Горняки шахты «Кингкоул» в Гуково остались без работы. Их шахта обанкротилась. Губернатор Ростовской области выделил 1,5 млн. рублей, чтобы временно найти работу для шахтеров. Единственное, куда смогли пристроить представителей высокопрестижной профессии, это общественные работы по уборке территории.
200 горняков «Кингкоул» направлены на общественные работы в Ростов, выделенные из бюджета 1,5 млн. пойдут на оплату их труда.
Что же произошло на предприятии? Шахты были отданы собственнику (не замечаете аналогии с государственным предприятием «Свердловантрацит» и «Ровенькиантрацит»?). А собственник нескольких шахт собственно самоустранился от решения социальных вопросов, бросив своих работников. Долги по зарплате растут, на предприятиях увеличивается кредиторская задолженность перед фондами. К «Замчаловскому антрациту» и «Кингкоул «Юг» вскоре прибавятся «Угольная компания «Алмазная» и ЗАО «Ростовгормаш». «Кингкоул» принадлежат в области шахты «Алмазная», «Замчаловская», «Ростовская» и «Гуковская», где заработную плату люди не видели уже два года.
Когда поднялся Донбасс и жители украинского приграничья будоражили умы россиян криками «нас убивает хунта, мы голодаем», те не могли понять их «беды». Гуковчане с 2000 года постоянно приезжали в приграничный Свердловск, уверенно развивающийся Луганск и по-донбасски гламурный, но уже европейский Донецк за покупками, услугами, медицинской помощью (стоматология, частные клиники), а также на работу. Гуково вымирающий, нищий город, который не понял богатое украинское приграничье, с развитой инфраструктурой, медициной, бизнесом, работающими угольными предприятиями.
Сейчас Гуково пытаются спасти федеральными программами помощи. Для умирающих шахтерских городов (не только Гуково) в России принята федеральная программа для территорий опережающего развития, где инвесторам обещают беспрецедентные льготы для создания рабочих мест. Аббревиатуры очень любят в совковом пространстве. Может отсюда и тянется любовь украинских политиков к ОРДИЛО и МОД, не знаю.
28 января 2016 года премьер РФ Дмитрий Медведев подписал документ о создании в России трёх новых территорий опережающего развития (ТОР).
ТОРы появятся в моногороде Гуково (Ростовская область), Набережных Челнах и городе Большой Камень (Приморский край).
Однако бизнесмены не спешат строить на бывшей шахтёрской территории заводы и фабрики. Нищета, моральное разложение, пьянство, наркомания и предприятия, давно утратившие свой трудовой ресурс, не прельщают бизнесменов. Возврата в совок, ярким представителем которого является Гуково, никто не хочет.
Теперь это еще и территория, граничащая с ихтамнетом. Из Донбасса везут оружие, на Донбасс везут оружие. Ростовская область стала одной из самых опасных и криминализированных территорий РФ. Участились бытовые огнестрелы, похищения людей ради выкупа, наркоторговля.
У жителей шахтёрских посёлков Ростовской области осталась единственная работа — ловить рыбу и сдавать металлолом, вырезая свои же предприятия. Ничего не напоминает? Да, 90-е годы, Донбасс!
Собак в российских шахтерских городах, как и в глубинке не держат — накладно кормить. Много мужчин ушли воевать наемниками на Донбасс, в надежде заработать, дезертировать и трудоустроится в Украине. Кто-то уезжает на заработки в Москву.
А для шахтёрских территорий Гуково и прилегающих хуторов создание новых рабочих мест просто жизненно необходимо. Это уже не вопрос имиджа или стратегии развития, это вопрос выживания людей. В 2015 году здесь закрылись последняя шахта «Алмазная» и профильный завод, в результате чего работу потеряли еще 1800 человек. Всего с 1990 года с бывшего угольного объединения «Гуковуголь» уволили 40 тысяч человек.
40 000 потерявших работу. Шахтеры (пенсионеры, металлурги, учителя и врачи) Донбасса, вчитайтесь в эту цифру. Хотя…читать – это не ваше.
Как можно было стремиться туда, где закрываются предприятия? Как?
За 23 года ненавистной независимости на Донбассе вырос уровень жизни: высокие зарплаты, частные предприятия. В Луганске открывались частные клиники. В Донецке стоилась «Донбасс-арена».
Работали цирки, театры, музеи, библиотеки. Шахты наращивали угледобычу. Шахтеры получали бесплатный уголь, путевки и ездили в Крым. Бесплатно.
«Мы хотели жить еще лучше», - основное оправдание русскомировцев.
А вы знали, как живет Россия?- спрашивала я с первых дней войны.
«Лучше Украины» - орали триколорадные. Они ведь никогда не покидали Свердловск. Или, покинув, ездили в Ростов, Москву, минуя русскую глубинку.
Никто, я повторяю, никто из приверженцев русского мира на Донбассе не читал, не делал анализ, не заглядывал в Интернет, не интересовался жизнью в России. Они все хотели в придуманную ими страну, которая не имела ничего общего с русским миром.
На хуторе (да, в России деревни называют хуторами) Платово, возле города Гуково, жилых домов уже не осталось, их хозяева бросили и уехали.
Социальная ситуация в российской глубинке критично-отчаянная. На нее сейчас поход оккупированный русским миром Донбасс. Люди бросают дома (их никто не покупает) и уезжают жить в другие места. В Украину, в Москву, на Дальний Восток. В сёлах вряд ли увидишь домашний скот.
Редкие лесополосы и парки вырублены. Бесплатного угля, как в Украине для пенсионеров, в России нет. Нет! Обычная картина гуковских сел: старики, тянущие на стареньких санках дрова из редкой лесополосы или соседского некогда цветущего сада.
Здесь хотели сделать тепличный комплекс. Хотели выращивать шампиньоны. Клубнику. Редис. Ключевое слово «хотели».
Попытки привлечь сюда инверторов, спасти людей от обнищания заканчивались неудачей. Каждый крупный сельхозпроект упирался в нехватку инфраструктурных мощностей газа и электричества.
В России, стране газа и электричества, села не газифицированы, как в Украине.
Об этом так же не знали на Донбассе, и, думаю, это будет немаловажным узнать тем, кто еще хочет в русский мир.
Замечу. С гордостью. В Свердловске, как в целом на Луганщине было развито фермерство. Выращивали все, о чем мечтали в России. В селе Бирюково (Свердловский район, Луганщина, приграничье) даже выращивали голландские тюльпаны. По голландской технологии. Наши фермеры. А еще виноградарство, пчеловоды, сады, производители грибов, зелени, овощей, соков…Луганщина достаточно тяжелый регион для ведения сельского хозяйства: засушливый климат, отсутствие воды, длинные и затратные системы орошения, тяжелая почва. И, тем не менее, наши сельхозпредприятия были прибыльными и создавали рабочие места. До войны.
В Луганске работали заводы, на которых трудились высококлассные специалисты, которых не смогли найти в Гуково для реализации проекта по производству прицепных автомобильных механизмов. Да, на умирающих территориях нет сварщиков, токарей, электриков. Все они или спились, или уехали из глухомани.
Шахтеры-пекари-белошвейкиВ 90-е, когда на Донбассе закрывались шахты, с легкой руки Тихонова (экс-депутат ПР и руководитель Луганщины) шахтеров переучивали на швей. Это называлось «реструктуризация». В 2000 году на «реструктуризацию» шахт Донбасса выделялось из госбюджета Украины 980 миллионов гривен. Значительная часть этих денег должна была пойти на то, чтобы обеспечить работой уволенных горняков посредством их переобучения на швей. Средства регионалами тогда были «освоены» колоссальные. Новое рабочее место «создавалось» за 111 тысяч гривен.
От уголовной ответственности регионалов тогда спасло депутатство и Кучма. Уголовные дела, которые возбуждала против «создателей рабочих мест» аж в 2005 году, местные регионалы подали под соусом патриотизма и политических репрессий, что придало им шарма и увеличило поддержку ничего не читающего люмпена Донбасса. Если быть откровенным, то признать связь этих уголовных дел с политикой все-таки надо. При Кучме было бы сложно задавать неудобные вопросы председателю Луганского областного совета Виктору Тихонову, который и курировал белошвейно образующее детище – Государственной компании «Луглегинвест». Но, об этом в другой раз.
Шахта «Алмазная» РФ закрылась в Гуково в конце 2015 года, людей уволили. Шахтёрам предложили другую специальность. Не замечаете сходства в «реструктуризации». Теперь они работают на хлебозаводе «Аютинский хлеб», расположенный в хуторе Аюта. Пекут хлеб.
Нынешняя война (на которой ихтамнет) помогает решить кадровый голод Ростовской области.
«На Дону есть и другой опыт комплексного решения проблемы кадров. Несколько предприятий переехали (!) из соседней Украины в Каменск-Шахтинский и Донецк РФ, бизнесмены перевезли не только станки, но и специалистов, их семьи».-радостно сообщают российские СМИ.
«Нам кажется или мы мародерствуем» - вопрошают редкие читатели, граждане России.
Но и это (перемещение) заводов и рабочих из оккупированных территорий, не решает всех кадровых проблем России.
Украсть завод, еще не значит наладить производство.
Украинские рабочие работают, став заложниками голода и войны на Донбассе. Добровольно ли или принудительно покинули заводы Луганщину, на этот вопрос нам еще предстоит искать ответ. Ударение я сделаю лишь на одном.
СМИ Украины, в том числе и «Информационное сопротивление» неоднократно писали о краже заводов Донбасса ихтамнетами. Но МВД Украины, Генпрокуратура не возбудили по данному факту (хищение) уголовных дел. Нет реакции и МИД Украины. Ни ноты протеста, ни ноты возмущения.
Заводы «переехали» кто-то не слишком заметно и болезненно для украинских чиновников. Похоже, что на информацию в СМИ люди у власти или в погонах особо не обращают внимания.
Повальное пьянство и лень не дает возможности россиянам найти среди россиян желающих работать даже на современном (скрымженном) оборудовании.
«Общался с коллегой, губернатором Калужской области, там такая же проблема, высококвалифицированных рабочих возят на калужские заводы даже из Подмосковья, — пишет на своей странице губернатор Ростовской области. — Жильё надо строить, создавать условия для людей, тогда и будут в провинции оставаться перспективные кадры».
О былой шахтёрской славе в Гуково, как впрочем, теперь и о былой славе Донбасса, напоминают лозунги советских времён.
И если в гибели угольной отрасли России виновато российское государство, то во втором, в гибели промышленного и сельскохозяйственного потенциала Донбасса, виноваты….Не хочу винить всех. Это будет популизм и неправдиво. Ведь есть и те, кто не стрелял. Поэтому мой вопрос к гражданам Украины, жителям Донбасса с оружием и тем, кто так хотел жить в СССР, - вы за это воевали?
Любители особых статусов так упорно пишут в документах «Донбасс», что произвольно начинаешь подозревать их в покушении на территориальную целостность соседней страны (или дебилизме).
Ну, так как люди, представляющие Украину в Минске, весьма мудреные, умные и образованные, то для подозрений остается лишь первая позиция.
Донбасс – слово, которое активно стали использовать приблизительно в 60-е годы, для обозначения Донецкого каменноугольного бассейна, и ставшее аббревиатурой, охватывает территорию Восточных областей Украины (исключая Слобожанщину) и часть Ростовской области. Вот так-то. Поэтому вымогатели особого статуса Донбасса чуть-чуть перегибают с границами или безграничьем, не указывая в документах, на какую именно часть Донецкого каменноугольного бассейна претендуют «переговорщики».
Как жил Донбасс при ненавистной «хунте», в «оккупации», оторванный от руки старшего брата?
Я родилась и выросла в шахтерском Свердловске, что на Луганщине. Я жила при УССР и Украине. Я жила, дышала, училась, работала, обретала и теряла вместе с Донбассом и тем, что был в Украине, и тем, что был в России. От украинского Свердловска до российского Гуково всего 12 км. Поэтому я видела жизнь Донбасса со всех сторон.
Богатейший край, с позиции экономики, промышленности, сельского хозяйства, природных ископаемых, в 90-е с легкой руки местной правящей элиты стал анклавом бедняков, закрытых предприятий и символом депрессии.
Но, если быть честными, то украинский Донбасс, в смысле его каменноугольности и забитости, долгое время жил единой и неразрывной жизнью с нищетой, впрочем, как и его российская часть.
Да, в СССР шахтеры зарабатывали лучше учителей, швей и поваров. И квартир им выделялось больше, и путевки у них были в Крым, и …И все. Кушали в 70-е и 80-е шахтеры украинского Донбасса, то же, что и шахтеры российского Донбасса. Разница была лишь в том, что в УССР из Ростова ехали за салом, а из приграничного Свердловска и Луганска, в Ростов, Гуково, Шахты ехали за рыбой.
Рыба и сало были и обменной валютой, и контрабандой, и дорогим гостинцем.
Еще пиво. Ровеньковское. Это мои соседи - Ровеньки той же Луганской области.
Когда приезжали мои родственники из Подмосковья, дедушка заранее покупал «Ровеньковское» или не мене ценящееся «Жигулевское», и дядька смаковал его, прихлёбывая и жмурясь от удовольствия: «Умеют же хохлы пиво варить, да, - выдыхал он, и сердился, - ну, почему у нас в Москве такого нет? Все есть, а пиво дрянное».
Меня пугало слово «дрянное». В нем было что-то ветхое, дырявое и пахло старым сараем. Я не понимала, как можно хвалить таким странным словом то, что тебе нравится.
Да, в то время в Москве было все. А в Свердловске были очереди за молоком, разведенная до состояния молока сметана, блат, обглоданные черные кости, ржавая килька в огромных бочках, стоящая рядом с мочеными яблоками, среди серых и унылых полок магазина.
Из Москвы нам привозили чай, грузинский байховый, самый вкусный и душистый на свете. В Свердловске почему-то тот же «грузинский» больше был похож на отходы столярного производства: крупные ветко-опилки странного бурого цвета.
Хороший чай можно было купить по блату. Вообще, все можно было купить по блату или в кредит. Кредиты тогда спасали население. Но и брать-то особенно было нечего. Имея хорошие зарплаты, шахтеры переплачивали перекупщикам, «блату», чтобы купить мебель (особенно чешскую), хрусталь, ковры, сантехнику, автомобили. И деньги вроде бы были, но купить на них было нечего.
Тот, кто кричит «в совке было хорошо» просто не видел хорошей жизни. Ему не с чем сравнивать: или блат, или ржавая селедка, или сытая Москва. Европа же загнивала.
Именно СССРовский «блат» стал прародителем современной коррупции.
Именно СССРовский блат приучил шахтеров платить за все и «договариваться».
Тогда же, в СССР, зародился культ шахтера, как и потребительско-варварское отношение к нему. Милиция караулила пьяных шахтеров, чтобы бросить в вытрезвитель, предварительно очистив карманы. Суды предлагали «услуги», чтобы не выносить решения, могущие стать пятном на репутации героя шахтерского труда. Медики «помогали» шахтерам покупать больничные и силикоз (профессиональное заболевание шахтеров). Чтобы «нужная» бригада дала нормативы по добыче (проходке), на лопату кидали всю шахту. Через некоторое время те, потом которых была выстрадана рекордная сверх-тонна, с ненавистью смотрели на чествования героев-стахановцев, раздачу квартир, машин и премий.
А наши русские, украинские шахтерские города были похожи, как близнецы. Одинаковая серость, одинаковые «Слава шахтерскому труду», одинаковая нищета, одинаковые проблемы.
В 90-е, когда распался СССР, шахтеры первые вышли в поддержку независимости Украины. «Хватит кормить Москву» - это было единственное требование шахтеров украинского Донбасса.
А потом началась задержка зарплат, голод, закрывались предприятия, увеличивалась депрессия.
Шахтеры тогда начали перебегать на шахты «Гуковугля». Уходили целыми бригадами. Амбициозно. Со скандалами. И возвращались. Тихо. Незаметно. Так же целыми бригадами.
На «Гуково» платили зарплату, но приходилось работать больше. Больше, чем местные. Работали фактически на лопате. Так как комбайны давали только местным бригадам. Шахтеры начали говорить об унижениях, со стороны русских, откровенном презрении к «хохлам».
И еще об одном. Для них, работников подземелья, самом важном. О безопасности.
Как бы там ни было, как бы ни гнали план, но безопасности на шахтах Донбасса (украинского) уделяли много внимания. Даже во времена молчаливого и всегда согласного совка.
Нарушение правил безопасности в шахте – это гибель, это смерть. И зачастую массовая.
«Свердловантрацит», «Ровенькиантрацит» и «Гуковантрацит» стоят на одном угольном пласте. По выработкам из Свердловска можно было свободно дойти до Гуково и Шахт. Потом начинались «курняки», а с Краснодонской стороны,- метан. «Суходольская-Восточная» была на слуху, как самая опасная шахта.
Так вот, в российских шахтах даже в СССР, даже в 90-е, уровню безопасности уделялось внимание меньше, чем на шахтах УССР. Почему? Я не знаю. Может, из-за сакрального «бабы еще нарожают».
В 90-е шахты украинского Донбасса устояли. Например, в Свердловске успели закрыть только четыре.
Уже к 2001 году наши шахтеры вышли на уровень погашения задолженности и прибыли. С 2004 начался подъем. В 2007 году шахтеры Донбасса, получающие зарплаты, забывшие о голоде и почувствовавшие себя элитой, строились, ездили на море, покупали иномарки, сдавая на металлолом старенькие «Жигули» и «Москвичи».
В 2008 году Юлия Тимошенко подарила шахтерам Закон Украины «О повышении престижности шахтерского труда», которым были существенно увеличены зарплаты, пенсии и социальные гарантии угольщикам.
«Шахтер Украины» снова зазвучало гордо и престижно. В 2013 году зарплата ГРОЗа и проходчика на ведущих участках «Свердловантрацит» доходила до 25 000 гривен. Вспомогательные участки получали не менее 10 000 гривен. На шахты было не попасть. Снова блат, покупка медицинских документов, взятки, чтобы взяли на работу на хороший участок, звено, бригаду.
Аварии и несчастные случаи на шахтах «Свердловантрацит» и «Ровенькиантрацит» снизились, возможно, благодаря тому, что шахтеры, получив в 2009 году концессионера, получили жесткие требования к безопасности. На предприятиях были установлены алкотестеры, что не позволяло приходить на работу «подшофе». В шахте пили, да. Поднимались из забоя уже веселыми. Да и среди молодежи увеличилось количество наркозависимых. В шахте все чаще находили шприцы или по удушливым выработкам витал сладковатый запах каннабиса. И тем не менее. Тем не менее. Авария на шахте – ЧП, с вытекающими уголовными и материальными затратами. «Решить» и «замять» в судах уже не получалось.
А вот восточный (для Донбасса) сосед, «Гуковуголь» канул в лету. Шахты были закрыты и затоплены. Города, шахтные поселки вымирали.
Сейчас поселки, привязанные к шахтам пусты. Они пугают случайно забредших руинами, бездорожьем и страшной апокалипсической картиной в стиле Тарковского: ветер, сухая трава, пустые глазницы окон, когда – то жилых домов, остовы разрушенных предприятий и редкие, запуганные, зажатые в рамках безысходности люди.
Ростовскую область ранее обеспечивали углем 14 шахт. Часть переданных в частную собственность, еле дышат, рабочие давно разбежались из-за двухлетней задолженности по зарплате, часть в состоянии банкротства и консервации. Шахтеров пытаются переучить на пекарей, швей, возят в Ростов мести улицы.
После мартовской аварии в Кузбассе, жертвами которой стали 108 человек, а двое пропали без вести, все шахты России закрыты (какие-то временно, какие-то уже постоянно) из-за обнаружения массовых и глобальных нарушений безопасности производства.
На всех шахтах, оставшихся в Ростовской области и шахтах Кузбасса, были выявлены: неукомплектованность шахт средствами пожаротушения, нарушение эксплуатации систем снабжения воздухом, сильный износ оборудования.
Ростехнадзор приостановил работу шахт 33 шахт России , 29 из них - в Кемеровской области.
В Ростовской области после проверки оставшихся в живых шести шахт, приостановлена работа на четырех: ЗАО Шахта имени Михаила Чиха, «Шерловская-Наклонная» ОАО Донуголь, «Замчаловская» ОАО Замчаловский антрацит ЗАО Управляющая компания Гуковуголь и «Алмазная» ОАО Угольная компания Алмазная ЗАО Управляющая компания Гуковуголь.
В Хакасии на проверенной шахте «Угольная» было обнаружено 141 нарушение промышленной безопасности. Среди тех, что могли привести к аварии в забое, нарушение комплектации водяных заслонов, разрывы пожарных трубопроводов, неустойчивое проветривание выработки.
Более 20 участков на 12 шахтах Кузбасса навсегда закрыты по решению Ростехнадзора. Работу шахтеров в этих забоях специалисты считают опасной для жизни. В числе остановленных три шахты «Южкузбассугля». На долю этой компании приходится самый большой процент смертности шахтеров в Кузбассе.
Сейчас Кузбассе законсервированы работы на 29 подготовительных угольных участках 12 шахт Кемеровской области. Участки, опасные для жизней шахтеров, принадлежат компаниям «Южкузбассуголь», «Прокопьевскуголь», Сибирской угольной энергетической компании и Распадской угольной компании.
По одной из версий, именно нарушения при эксплуатации оборудования по дегазации (а попросту - чтобы работать, шахтеры отключали газовые счетчики) стали причиной скопления и взрыва метана на шахте «Ульяновская» в Новокузнецке. Погибшие в «Ульяновской» шахтеры были одной из «прибыльных» бригад: они получали по $1 тыс. в месяц за выполненный план в 6 тыс. тонн угля в сутки. Поэтому, в погоне за планом, горняки часто отключают «мешающее» им оборудование газового или пылегазового контроля.
С 2002 по 2006 годы в угольной отрасли Кузбасса погибли 350 человек (в среднем по 70 горняков в год), - это официальные данные, взятые из интервью первого замгубернатора Кемерово Валентина Мазикина,- больше всего погибших пришлось на шахты компании «Южкузбассуголь» (117 человек или 31% без учета последней аварии на «Ульяновской», еще часть (61 человек) – на «Прокопьевскуголь».
Россия – убивает.
Россия не вкладывает в производство, безопасность и современное оборудование. Россия просто берет. Чаще, что плохо лежит, как это случилось с предприятиями Луганщины, вывезенными в Россию за время военного конфликта.
Вдумайтесь, за время независимости Украина нарастила добычу и сохранила угольное производство, стала экспортером, вышла на международные рынки, снизила уровень травматизма и гибели на шахтах.
За время независимости Россия просто использовала до критичной отметки все то, что получила в наследство от СССР.
Уровень изношенности оборудования предприятий Ростовской области (всех без исключения) давно вышел за предельно допустимый.
С гибелью шахт гибнут и шахтерские города, поселки, села, хутора.
На что же надеялись те, кто ровно год назад разрушил свою (не мою, я не шахтер и не имела отношения к угольной отрасли, кроме, как жила в маленьком, шахтерском городке), лично свою сытую жизнь, безумно бросившись под триколоры?
Знаете, вот иногда хочется понять и простить одевших колорадки и триколоры, кричавших «путиннасспасет», но их циничное «нам не объяснили, вы должны были за нас бороться, объяснять» не дает мне такого шанса.
За них боролись. Выходили на Евромайданы, сбрасывали флаги «л-днр». Они или убивали пытавшихся объяснить, или игнорировали, или занимали благоразумное, привычное инертное состояние «пусть решают власти». Власти решили.
Я смотрю на мартовский митинг, который провели коммунисты и регионалы на центральной площади города Свердловска. «За» русский мир, агрессивно-активно выступило десяток человек. На площади стояло порядка тысячи. Молча потупивших глаза людей.
Тогда не было ГРАДов, танков, оружия и зеленых ихтамнетов. Город был один на один с бедою. Один нардеп (угольщик Александр Коваль, представитель ТОВ ДТЭК Ахметова), один мэр-регионал, два коммуниста-депутата местных советов, пара работников теркома угольщиков, пьяные афганцы и полоумные пенсионеры. Против города. А если бы тогда эта молчаливая толпа попросту выгнала агитаторов. Черт с ним, избила. Уложила бы мордой в асфальт и вопхнула бы триколорные тряпки им в глотки. Пришел бы «русский мир» в Свердловск? Не знаю. Были ли мы обречены или был у нас шанс, на этот вопрос ответит время и Гаагский трибунал.
Меня не удивили «революции» в нищих Стаханове и Первомайске, Торезе, Снежном, Красном Луче. Это жутко депрессивные районы. Районы, принадлежащие кланам Януковича, Королевской, Тихонова, Ефремова. Меня удивили «революционеры» с пенсией в 5-7 000 гривен и зарплат от 10 до 30 000 гривен, в Свердловске и Ровеньках, особенно из числа руководства шахт, городов, так сказать, людей властьимущих.
«Мы только сейчас поняли, как хорошо жили»,-говорят разочаровавшиеся. Не добавляя «при Украине». Они все еще дистанцируют себя в «Донбасс». Они просто разочарованы тем, что ожидали от России большего, - больше внимания, денег, гуманитарки, роста пенсий, зарплаты.
Но, тысячу раз «но». Чтобы оценивать возможности страны, нужно было просто сделать вот такой анализ ее угольной отрасли. Почему именно угольной? Но ведь это ближе всего «Донбассу». Это рядом. От добычи «черного донбасского золота», от стабильной реализации угля и зависело, по мнению самих его жителей, будущее Донбасса.
Вот только, исходя из этой статистики, будущее Донбасса было только украинским.
В России Донбасса, а впрочем, как и Кузбасса уже просто нет.
В Свердловске у меня есть знакомая семья. Общение с этими людьми началось задолго до войны. Если о них написать, а вернее, о том, как они пережили войну, получится роман. Колоритный такой, психологический, с элементами детектива, насилия и эротики.
Она - уроженка Вологодской области, приехавшая на Донбасс в 70-е годы работать в шахтерской столовой. Он родился в Сумской области, приехал в те же годы учиться и работать в шахте.
Прожитая душа в душу жизнь чуть не была пущена под откос войной. Он - за свободную «новороссию». Она за независимую Украину.
Ее судьба – это судьба многих женщин Донбасса, попавших в горнило войны. В ее руках была жизнь, ее и его, возможно и их уже взрослых детей. Впрочем, как и в руках многих женщин Донбасса. Она могла толкнуть его на фронт, поддержать его нервный бред о «фашистах», согласится или, махнув рукой уехать к еще живой маме в Вологду. Она выбрала борьбу. За него.
Он восторженно рассказывал об организации самообороны, встречах с «руководством города», которое «зная ситуацию с захватом власти в Киеве, рекомендовало им защищать город своими руками, а там и как в Крыму будет».
Она передавала данные об этом в украинское сопротивление.
Он нес приехавшим в город русским казакам испеченные ею пирожки, а она передавала в украинское сопротивление численность и вооружение заехавших в город ихтамнетов.
А еще она отчаянно болела, когда он сообщал о том, что собирается вступить в ополчение и взять в руки оружие. Покупала больничные и диагнозы. «Теряла» сознание и хваталась за сердце. Это был ее «блок-пост» – не пустить его на войну.
Она не могла с ним спорить. Слишком сильна была пропаганда на шахте, где он работал. И у нее не было слов. Аргументов. Она просто женщина, жена, берегиня, домохозяйка.
В городе многие шахтеры после выхода на пенсию продолжали работать. Женщины были домохозяйками. Так было проще. И чтобы детям помочь, и чтобы отстроить хозяйство, ведь когда были молодыми – не до этого было, да и стройматериалов не было таких, и дефицит был, да и зарплаты были маленькие. Да и дома-то, что сидеть? Шахтер без шахты не шахтер. Привыкали за всю жизнь, вот и не могли усидеть, даже на пенсии.
Она боялась его потерять, так как ее аргументы были недостаточно крепки, ведь она не политик. Она отрешенно, как бы издалека рассказывала новости из Украины, рассуждала о жизни на Донбассе, сравнивала 90-е и 2000-е, цены, уровень зарплаты. А еще восторженно и наивно рассказывала о жизни в России, описывая безработицу, проблемы брата в семье, пьянство в поселке, отсутствие газа, дороговизну жизни. Возвращалась к вологодским 60-м, которые она запомнила девчонкой, и снова сравнивала их с 2000-ми, когда ездила проведывать мать и брата.
Он не хотел слушать об «бандеровской Уркаине», хвалил Ленина, Путина и Николая ІІ, ненавидел Ахметова-олигарха и восторгался Ахметовым-патриотом «новороссии», переживал о расстрелянных «укропами» шахтах и боялся оставлять ее дома одну. Обстрелы.
Весной – летом 2014 года они накрывали город внезапно. Телевидение изрыгалось кровавыми подробностями о количестве убитых мирных граждан.
Именно из-за этого страха, страха потерять ее навсегда, он принял решение и рассчитался с работы.
Наверное, в этой ситуации их спасла любовь. Привязанность, нежность к жене, оказалась сильнее желания защищать «страну».
Из агитпропа остались соседи-члены ополчения, и телевидение. И хотя тогда еще вещало «1+1», «Интер», «Украина» четче, осознаннее и понятнее ситуация не становилась.
Для сравнения и осознания – смотрели все новости: и с той, и с другой стороны.
Кроме страха, паники и негатива это ничего не давало.
Она читала ему мои рассказы, новости из ФБ. Он спорил с ней и смеялся над смешными историями, узнавая город, поселки, бараки. Кивал «эх, умеют же люди сказать» и смахивал наплывающую слезу, слушая описания Провальских степей, стихи, рассказы о людях города.
Они даже пошли в музей. Было стыдно, что «укропы» с любовью пишут в интернете об их маленьком, пыльном, шахтерском городишке, а они и не знали, что в городе жила знаменитая художница, «Мадонна Украины» Екатерина Литовченко.
Смотрели на ее картины. Держались за руки. В картинах была жизнь. И степи.
Иногда образы книжных героев оживали его личными знакомыми или пережитыми страхами, и он начинал смеяться сам с себя, со слухов, списывая на «от плетут же бабы языками».
Открыто ржал над мужиками, которые тыкая пальцем в тепловые ловушки, разбрасываемые летящими со стороны России самолетами, называли их ФОСФОРНЫМИ БОМБАМИ.
«Нам привезли БТРы, минометы, ГРАДы, - восторгался он, - Россия нас спасет! Отобьемся! И будет, как в Крыму. Референдум! А не нравится, кому, - вон из страны, - митинговал он за столом, - завтра пойду в ополчение записываться». Она хваталась за сердце и вызывала «скорую». Он оставался дома.
У соседей забрали машину. Люди в камуфляже остановили соседа, когда он возвращался с рынка. У него там была торговая точка. Избили и забрали машину, выручку, товар.
На тех, кто забрал машину были «георгиевские» ленты и триколорные ленты российского флага.
Они были вооружены автоматами. Хотя она не могла сказать точно. Она не разбиралась в оружии. Один из нападавших был так же их соседом. Второй, его брат, только что освободившийся из тюрьмы. Остальных она не знала.
«Так ему и надо, - радовался он, - Буржуй! Олигарх! Иш, моду взяли на честных людях наживаться. При СССР такого не было! Только государственные магазины и не балуй!».
«Но он же предприниматель, - успокаивала она его, - он налоги платил, и людям работу давал, и соседи все со скидкой покупали, да и тебе ж дарил не раз, остатки, что не продавались. Как же так? - вопрошала она. И хваталась за сердце.
У их дочки и зятя был свой маленький бизнес. Строительно-хозяйственный магазин в соседнем поселке.
–А если наших так? - с дрожью в голосе спросила она его. Они ведь тоже «олигархи»- и осела на подкосившихся ногах.
Он замолчал. Когда набирал телефон дочери, руки его дрожали.
«Вывеси флаг российский, дочка, - советовал он, - может, не тронут».
«Что делать – война. На войне всегда те, кто победил, забирали у побежденных, - то ли успокаивал ее, то ли оправдывал ситуацию,- Всегда так было. Вспомни!».
Ей нечего было вспоминать. Мать редко рассказывала о семье. Дед сгинул на войне. Бабка подняла трех своих, да трех соседских. Работала. Работала. До смерти. Мать, как только они с братом поднялись на ноги, тут же благословила «уезжайте на Донбасс или в Москву, тут или сопьетесь и сгинете». Она уехала с тощим, как и она сама, фанерным чемоданом. Брат остался. Он не пил. Женился. Двое детей. Начали строить дом. А потом закрыли завод, где они с женой работали. Оставив малышей на бабушку, они уехали в Москву на заработки. Так и жили почти десять лет. Не видя детей, приезжая раз в полгода, чтобы привезти деньги и подарки. И уезжали. Это был единственный шанс выжить.
А кто победил? Ей так хотелось спросить. Кто, кого? Ведь граждане Украины, надев на себя ленты с флагом чужой страны, убивали и грабили граждан Украины. Кто из них был победителем, а кто, побежденным? Но она молчала. Она должна была спасти его. Лишние вопросы могли только навредить.
Ситуация с соседом быстро забылась. В городе разбоя становилось все больше. Муж становился все агрессивнее.
- Надо брать оружие в руки. Надо. Что укропы творят, опять на заправке машины отобрали,- нервничал он.
-Ты же говорил, что уже всех за Луганск выгнали? - удивлялась она. Везде блокпосты. В городе комендантский час, везде люди с автоматами, откуда «укропы»? - он только махал рукой, мол, что ты понимаешь, женщина.
«Господь отвел»- так описывает она ситуацию, когда случайно пойдя в курятник, услышала за домом, как муж говорит по телефону о том, что на пятницу у него сбор возле военкомата. Это был вторник. У нее было несколько дней.
В четверг она попросила отвезти ее на рынок. Купить витамины цыплятам – «что-то на ноги стали падать».
На сельской дороге их догнали простреленные, грязные, побитые «Жигули» в георгиевско-триколорных лентах. Показав автомат, дали приказ остановится. Их «Ланос» был так же завешен фотографиями Путина, на заднем стекле красовался флаг России, на зеркалах георгиевские ленты.
- Видимо, хлопцам помощь нужна, - «со знанием» ответил он, - не волнуйся. Это наши.
Направив на них оружие, остановившие дали приказ выйти из машины, оставить ключ в замке зажигания и лечь на землю.
Он стал что-то говорить о самообороне, «мы за вас, мы свои», его ударили прикладом. Она молча легла на землю. Он упал рядом. Она тихо накрыла его ладонь своей.
Их обдало горячим воздухом из выхлопной трубы. Обе машины скрылись за поворотом.
-Как же так. Мы же свои. Они же…б..ть. Суки. Я же за нее кредит пять лет платил. На шахте горбатился. Твари! Мать, ты как, не переживай. Главное – живы, – обнимал он ее.
-Мы же и не олигархи, и с ленточками, и свои, - успокаивала она его. Может ошибка? Хорошо, что живы.
И тут его прорвало. Он начал рассказывать, что уже давно знает, что те, кто вступил в городскую самооборону или, как они себя называли, «казачий батальон «РИМ», грабят. Грабят предпринимателей, людей, шахтеров, своих земляков. И нет в городе «укропов». Те 300 человек пограничников, что стояли на границе – ушли. Нет у нас ни Нацгвардии, ни ВСУ, ни «Айдара», ни «Азова» – только местные алкаши, – почти кричал он. Давно все ушли! В городе никого нет кроме «ополчения», «русских добровольцев» и регулярных частей РФ.
- Свои своих грабят, - чуть не плакал он.- Но это не везде. Это в нашем городе такие твари. Есть хорошие «ополченцы»! Не зря же все это? Значит, где-то воюют нормальные пацаны, а не эти уроды! А я чуть не пошел их защищать, мать, – признался он. – Эх, сдох бы на фронте, чтобы эти отморозки тут наворовывали состояние? – Нет. Это не война. Это просто бандитизм. Как теперь с этим бороться? Что делать? К русским ходили, ходили, понимаешь, они нас не пустили к себе в часть. Выслушали и сказали: «Это ваши проблемы». «У нас другие задачи». – Какие? Ведь они нас обязаны защищать. Раз здесь, раз власть, раз к себе позвали, значит, будьте добры, обеспечьте порядок!
Она молчала. Молчала о многом. О том, что знает это все. О том, что не бывает хороших или плохих «ополченцев». О том, что эта искусственная война все равно заберет все и у «победителей», и у «побежденных», так как все они заложники чужой агрессии. Молчала и о том, что она заплатила встреченным ею на блокпосту «ополченцам», чтобы они «угнали» машину, сославшись, что муж загулял и хочет подарить машину любовнице.
Пройдя пару километров, они увидели стоящую на обочине машину. «Не обманули» - подумала она. Хотя боялась, идя на такую авантюру, что машину в итоге не вернут.
Он бросился к машине. Гладил. Слезы капали на запыленный капот. Ничего не говорил. И она молчала. В машине, правда, не было магнитолы, ковриков, аптечки, инструментов. Но это было неважно. Он не пошел в ополчение. Он не мог смотреть в их сторону. Скрипел зубами. Долго.
Фронт ушел в сторону от города. На смену ему пришел голод. В аптеках не было лекарств. Не было банкоматов. Банков. Почты. Они не могли снять деньги с карты.
– Это укропы, – снова начал он пересказ «общений» с «товарищами», – хотят Донбасс на колени поставить. Голодом морят. Геноцид устраивают.
Она соглашалась.
– Да, голод это страшно. Только, наверное, банки-то закрылись из-за грабежей?! То ли спрашивала, то ли уточняла, то ли делилась догадками она. Помнишь, в городе же ни милиции, ни власти не было. БТР-ами банкоматы вырывали из стен,- вздыхала она. – Ох, а может та же милиция. Они ж у нас хуже бандитов были. А, голод это страшно. И в Воронеже плохо было. Поволжье от голода вымерло. И в Украине, помнишь, я читала тебе книгу по истории, голодомор был. Большевики зерно забирали.
Он соглашался. Большевики они такие. А вот, когда был царь Николай, такого беспредела не было. И сейчас в России такого нет. Путин, это фактически Николай. Такой же сильный, самодержец. Поэтому и Россия сильная держава.
Она кивала головой.
Оставив дом и хозяйство детям, которые уже остались без магазина (не завозился товар, да и боялись грабежей), они поехали в Воронеж. Благо, что позвонив в «Приватбанк» можно было заказать услугу использования карты в другом государстве. В России были банкоматы. И продукты. И лекарства.
– Хочу воздуха глотнуть русского. Воли! Свободы! Величия! – обрадовался муж поездке. – Жаль, что мало к твоим ездили. Не ценили мы русский народ. СССР не ценили. А теперь вот, если бы не Россия, не известно чтобы с нами хунта сделала. 23 года в рабстве были. Украина ведь Донбасс фактически уничтожила. Развалила. Сколько у нас? Пять? Четыре? Шахты закрыли. Это же укропы, специально, чтобы Донбасс на колени поставить. А русские молодцы. Так страну поднять. В космос летают! Оружие новое изобрели. Весь мир их боится!
Проехав КПП «Гуково» они думали, выскочат на трассу и…Они любили ездить вдвоем. Молча улыбаться дороге. Слушать любимую музыку молодости, всматриваться в горизонт. Поэтому и машину взяли. Кредит выплачивали с зарплаты, жили на пенсию. Первая поездка была на Азов. Они тогда ходили по пляжу, держась за руки, как молодые. И фотографировались в поле подсолнечника. Попросили их сфотографировать остановившуюся рядом семейную пару с детьми. И себя молодыми почувствовали. И просили «сфоткать» так, «чтобы небо было сверху, а золотое поле фоном». Фото до сих пор висит в их доме на стене. Яркое, праздничное, светлое, как жизнь!
Но быстро не получилось. На трассе стояли колонны военных. Танки. «Грады». БТРы. Пушки. «Уралы» с солдатами.
Он снова ликовал:
-Молодец Путин! Русские своих не бросают! Фашистов будет гнать до Берлина!
-Но ведь там чужие страны, - попыталась она начать разговор.
-Это все русская земля!!! - твердо ответил он. - Надо было после Победы не лояльничать, а забирать все в Россию. И Польшу, и Болгарию, и Румынию, и Югославию, и Чехословакию, и Германию. И фашисты бы не восстановили силы. И СССР бы не распался.
Блокпост. Проверка документов.
Он восторженно:
-Пацаны, не подведите. Мочите нациков по полной.
Им с улыбкой:
- Да, вчера хорошо укропский город проутюжили. Надеюсь, много тварей подохло. Счастливого пути!
Они молчали. Говорить не хотелось. Она боялась говорить. О чем? О том, что со стороны Гуково можно было «утюжить» только Свердловск, Червонопартизанск, Антрацит, Ровеньки? Это их города. И там уже давно нет «нациков», «укропов» и «фашистов». Только они, люди.
Мать и брат встретили приветливо-настороженно. Все-таки из «фашистской Украины» гости. Матери 89 лет. Она еще достаточно бойкая, выносливая. Носит воду из колодца. Полет огород. Колет дрова.
Брат жалуется на жизнь. Жена осталась в Москве. Нашла себе хахаля. Дети тоже не хотят возвращаться в поселок. Мрак здесь! Работы нет. Интернета нет.
-Интернет им подавай, - ругается брат, - Обама, сука, всех на наркоту интернетозависимую подсадил. Интернет, - кривится он, - Что там? Блядство, порнуха! Я видел. Мне на работе мужики показывали. Ничче, - тянет он, - скоро его наши поимеют. Укатают вашу укропию, и до Обамки дойдут.
Она молчит и кивает. Он хмурится, осматривая дом. Были здесь 15 лет назад. Всё тоже. Даже ставня не прибитая висит.
- Серега, - зовет родственника, - ставню чё не прибил, навесы есть? А нужник чего покосился? А чего в дом не провели воду, ванну?
Брат ржет. Громко смеется, запрокинув голову. Через забор на его заливистый хохот выглядывает сосед.
-Чё, Серега, накатил, так другим не показуй, чтоб не завидно было, - говорит он.
-Дык, он, хахлы ванну и сральник в доме хотят. Иш, буржуазия! - снова кривится он, специально растягивая слова.- Да! Горе с вами, хорошо, видать, вам Обама мозг промыл. Где это видано, чтобы сральник в доме был. Это вам не город!
Ванную и туалет они сделали сразу, как закончился кризис 90-х. Нет. Не сразу. Сразу ремонт сделали. Крыльцо. Окна пластиковые. А, нет. Окна уже после ванны. И банька у них в огороде была. Сразу возле душа. И розы. О! У нее было много роз. Еще орхидеи на окнах, фиалки. И флоксы. Флоксы возле бани. Огромные разноцветные кусты. Они сидели на скамейке. В беседке. Пили чай и вдыхали аромат флокс. Она затосковала по дому.
Он согласился. Они ехали домой не спеша. Как-то по-другому вглядываясь в горизонт. Подолгу бродили, останавливаясь на автостанциях. Не сговариваясь, меняли маршрут. Останавливались в селах. Долго стояли в Гуково.
-Знаешь, я не думал, что Россия такая. Такая. - Он не мог подобрать слово и замолчал.
Она просто молчала. Она всегда молчала. Так как иногда молчание может сделать больше, чем слова.
– И шахты они закрыли. И птицефабрика уже 20-ть лет «тю-тю», и завод. Дороги только на трассе хорошие. Газа в селах нет. Мобильники не везде берут. Бесплатного угля нет пенсионерам. Дров бесплатных нет. Льгот нет. Работа только в Москве. А Москва-то не резиновая! А как же мы будем жить? Без угля? Без шахт? Зачем это все? Для чего? Я только сейчас понял, как мы хорошо жили!
– При Украине! - добавила она.
– При Украине! - согласился он.
Дома он много читает. По интернету. Местные газеты. Сравнивает информацию. Иногда просит молодежь распечатать текст. Что-то подчеркивает и несет читать мужикам.
Часами смотрит телевизор. Тоже молча. У них ведь спутник. И показывает и Украина, и Россия. А еще местное, по антенне. «Новоросское».
Он смотрит и молчит. Иногда на его лицо набегает тень, и сжимаются скулы. Иногда он резко выключает телевизор и молча, смотрит в окно. Он уже давно не звонит друзьям. Сторонится соседей-»ополченцев». Больше времени проводит с внуками.
Дети снова открыли магазин. Товар, правда, везут из Ростова. Это долго и дорого. Раньше им поставщики привозили сами. Так что от стройматериалов приходится отказываться. Через границу много не пропускают.
Россия так и осталась Россией. С границей, КПП, таможней, пограничниками. По паспортам «лнр» правда, пропускают, но так, чтобы не видели наблюдатели из ОБСЕ. «лнр» Россия не признала.
По телевизору снова что-то говорят о фашистах, Европе и славят «лнр». Он вздрагивает и хочет что-то сказать. Она, молча, кладет на его руку свою. Он, молча, переключает канал.
Это иногда так важно молчать вдвоем.
На журнальном столике, рядом с пультом так же молчаливо лежат последние распечатки из Интернета:
Развитие промышленности РФ за последние 15 лет.
Завод «Москвич» (АЗЛК) (построен в 1930 – закрыт в 2010)
Завод «Красный пролетарий» (построен в 1857 – закрыт в 2010)
Ижевский мотоциклетный завод (построен в 1928 – закрыт в 2009)
Ирбитский мотоциклетный завод («Урал») (построен в 1941 – н.в. в коме)
Павловский инструментальный завод (построен в 1820 – закрыт в 2011)
Завод «Рекорд» (построен в 1957 – закрыт в 1996)
Липецкий тракторный завод (построен в 1943 – закрыт в 2009)
Алтайский тракторный завод (Рубцовск) (построен в 1942 – закрыт в 2010)
Судостроительный завод «Авангард» (Петрозаводск) (построен в 1939 – закрыт в 2010)
Судоремонтный завод ОАО «ХК Дальзавод» (Владивосток) (построен в 1895 – закрыт в 2009)
Радиозавод ПО «Вега» (Бердск, Новосибирская область) (построен в 1946 – закрыт в 1999)
Саратовский авиационный завод (построен в 1931– закрыт в 2010)
Омский завод транспортного машиностроения (построен в 1896 – закрыт в 2009)
Челябинский часовой завод «Молния» (построен в 1947 – закрыт в 2009)
Угличский часовой завод «Чайка» (построен в 1938 – закрыт в 2009)
Пензенский часовой завод «Заря» (построен в 1935 – закрыт в 1999)
Второй московский часовой завод «Слава» (построен в 1924 – закрыт в 2006)
Чистопольский часовой завод «Восток» (построен в 1941– закрыт в 2010)
Московский станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе (построен в 1932 – закрыт в 2007)
Завод «Станкомаш» (Челябинск) (построен в 1935 – закрыт в 2009)
Рязанский станкостроительный завод (построен в 1949 – закрыт в 2008)
Кронштадтский морской завод (построен в 1858 – закрыт в 2005)
Завод «Кузбассэлемент» (построен в 1942 – закрыт в 2008)
Иркутский завод радиоприемников (построен в 1945 – закрыт в 2007)
Завод точного литья «Центролит» (Липецк) (построен в 1963 – закрыт в 2009)
Хорский завод «Биохим» (Хабаровский край) (построен в 1982 – закрыт в 1997)
Томский приборный завод (построен в 1961 – закрыт в 2007)
Завод «Сивинит» (Красноярск) (построен в 1970 – закрыт в 2004)
Красноярский завод телевизоров (построен в 1952 – закрыт в 2003)
Завод «Динамо» (Москва) (построен в 1897 – закрыт в 2009)
Орловский завод управляющих вычислительных машин им. К.Н. Руднева (построен в 1968 – закрыт в 2006)
Оренбургский аппаратный завод (построен в 1943 – закрыт в 2009)
Хабаровский завод «ЕВГО» (построен в 2000 – закрыт в 2009)
Ульяновский радиоламповый завод (построен в 1959 – закрыт в 2003)
Завод им. Козицкого (Санкт-Петербург) (построен в 1853 – н.в. в коме)
Завод Сибэлектросталь (Красноярск) (построен в 1952 – в закрыт 2008)
Ооренбургский комбинат шелковых тканей «Оренбургский текстиль» (построен в 1972 – закрыт в 2004)
Барышская фабрика им. Гладышева (Ульяновская область) (построена в 1825 – закрыта в 2005)
Льнообъединение им. И.Д. Зворыкина (Кострома) (построено в 1939 – закрыто в 2011)
Камышинский хлопчатобумажный комбинат им. Косыгина (Волгоградская область) (построен в 1955 – н.в. в коме после ранения)
Трёхгорная мануфактура (Москва) (построена в 1799 – н.в. в коме)
Дальневосточный радиозавод (Комсомольск-на-Амуре) (построен в 1993 – закрыт в 2009)
Велозавод (Йошкар-Ола) (построен в 1950 – закрыт в 2006)
Велозавод (Нижний Новгород) (построен в 1940 – закрыт в 2007)
Пермский велозавод (построен в 1939 – закрыт в 2006)
Пролетарский завод (С.-Петербург) (построен в 1826 – н.в. в коме после ранения)
Балтийский завод (построен в 1856 – закрыт в 2011)
Завод «Сибтяжмаш» (Красноярск) (построен в 1941 – закрыт в 2011)
Завод «Химпром» (Волгоград) (построен в 1931 – закрыт в 2010)
Иркутский завод карданных валов (построен в 1974 – закрыт в 2004)
Чайковский завод точного машиностроения (Пермский край) (построен в 1978 – закрыт в 1998)
Завод «Ижмаш» (Ижевск) (построен в 1807 – закрыт в 2012)
и еще около 78 тысяч заводов и фабрик, погибших в неравной схватке с рыночными оккупантами.
P.S. Это специально для запутинцев, славно поработал «подниматель с колен» и «собиратель земель» и его демократическо-либераствуещее правительство в угоду пиндостана...
Достижения РФ в космосе за последние 15 лет.
В марте 2001 г. затоплена космическая станция «Мир».
В 2007 году из-за отказа рулевых двигателей второй ступени упал «Протон-М» с японским спутником связи JCSat-11.
В декабре 2010 г. сразу три спутника системы «Глонасс» не выведены на орбиту, затонули в океане. («Глонасс»– разработка СССР).
В феврале 2011 г. не вышел на связь геодезический космический аппарат «Рокот» военного назначения с секретным военным спутником «Гео-ИК-2».
В августе 2011 г. потерян телекоммуникационный аппарат «Экспресс-АМ4» и грузовой корабль «Прогресс».
В ноябре 2011 г. неудача с «Фобос-Грунт».
В декабре 2011 г. потерян спутник «Меридиан».
В августе 2012 г. неудача с двумя спутниками связи «Экспресс-МД2» и Telkom 3.
В 2013 году завершился аварией запуск РН «Зенит-3SL» с американским спутником Intelstat-27.
В мае 2014-го - Очередной запуск ракеты-носителя «Протон-М», осуществлённый с космодрома Байконур в ночь на 16 мая, завершился неудачей.
В 2015 году - транспортный космический корабль «Прогресс М-27» сгорел в плотных слоях атмосферы, с провизией, кислородом и посылками для экипажа МКС.
Всего же с 2010 года было 11 аварий их «отечественных» ракет-носителей из 177 запусков. За это же время из 97 ракет, запущенных США, аварии потерпели только две. Такое же количество аварий было у Китая (общее количество пусков - 85).
Развитие сельского хозяйства РФ за последние 15 лет.
Число работающих на селе - 1,17 млн. человек (за 20 лет сократилась в 5 раз).
Безработных на селе - более 5 млн. человек (их не учитывают, т.к. они имеют подсобные хозяйства).
20 лет назад Россия насчитывала 48 тысяч крупных коллективных хозяйств на селе. Сегодня их количество сократилось впятеро, 30% из них убыточны.
Страна вернулась к мелкотоварному производству и натуральному хозяйству с преобладанием ручного труда.
Сегодня более 50% продуктов животноводства и 90% овощей производится в личных подворьях. На смену машинам пришел ручной труд. По производительности труда страна в 8 раз отстаёт от уровня ЕС.
Выращенную продукцию у частника за бесценок скупают диаспоры перекупщиков. Потребсоюзов давно нет.
Закрыто 15600 клубов, 4300 библиотек, 22000 детсадов, 14000 школ.
Деградация и вымирание. Исчезло 20 тысяч деревень, осталось 47 тысяч деревень, во многих из которых нищенское существование влачат несколько доживающих свой век стариков.
Ш.А.Гусейнов: «в СССР вылавливалось до 12 млн. тонн рыбы в год и 80% ее шло на внутренний рынок. Сегодня РФ вылавливает лишь 3,2 млн. тонн, и 1,5 млн. из них отправляется на экспорт».
С.А.Сидоров, д.т.н., учёный в области сельхозмашиностроения: «отраслевая наука практически разрушена. Из 70 научных организаций не осталось ни одной».
А.А.Ежевский, бывший министр: «В 1990 году в СССР производилось 214 тысяч тракторов и 65 тысяч комбайнов. Сейчас в РФ – 8 и 7 тысяч соответственно».
Академик РАСХН В.И.Кашин: «Начатый в эпоху Б.Ельцина разгром экономики, в том числе АПК, сегодня приобрел законодательную базу».
Академик РАСХН В.С.Шевелуха: «Среди первоочередных задач – национализация земли и природных ресурсов. Иначе РФ ожидает голод».
В.А.Стародубцев: «из 21 млн. коров [в РСФСР] осталось менее 7 млн. Все эти годы шло политическое убийство крестьянства, как основы российского народа».
После приватизации и реформ ни одна из промышленных отраслей – нефть, газ, металлургия, энергетика, химия, машиностроение, сельское хозяйство, лёгкая промышленность не стала работать эффективнее. Почти полностью уничтожены отрасли – гражданское авиастроение, судостроение, приборостроение, электроника, машиностроение.
За 20 лет уничтожено почти 2/3 промышленного потенциала России. Уничтожены тысячи крупных промышленных производств. Те немногие новые построенные промышленные объекты и на сотую долю не компенсируют потери и, более того, они работают на дальнейшее превращение России в сырьевую колонию.
За годы реформ объемы сельскохозяйственного производства снизились почти в 2 раза. Страна потеряла продовольственную независимость и сегодня закупает почти 50% продуктов питания. В катастрофическом состоянии находится сельскохозяйственное машиностроение.
После деколлективизации, положение в селе стало критическим – нет людей, нет работы, нет техники. Земля, которую обрабатывали сотни лет, за 20 лет на 35% уже заросла мелколесьем.РФ фактически уже превратилась в мировую сырьевую колонию, и власть продолжает наращивать экспорт сырья и распродажу активов. Если эту преступную деятельность не остановить в ближайшие годы, то через 15-20 лет страна окажется без ресурсов и с деградировавшим населением.
Смертность в России только от сердечно-сосудистых заболеваний и болезней системы кровообращения превышает 1.400.000 человек ежегодно.
Каждую минуту в России умирает 5 человек, а рождается только 3. Смертность превышает рождаемость в 1,7 раза, а в отдельных регионах в 2-3 раза.
В РФ официально зарегистрировано:
алкоголиков – свыше 4.580.000
наркоманов – более 8.870.000
психически больных – 978.000
больных туберкулезом – около 890.000
ВИЧ инфицированных – не менее 2.380.000
На сегодняшний день Российская Федерация лидирует
по уровню умышленных убийств;
по числу курящих детей и подростков;
по числу взяток при поступлении в вузы;
по темпам роста табакокурения;
по аварийности на дорогах;
по смертности от самоубийств среди подростков 15-19 лет;
по абсолютной величине убыли населения;
по количеству самоубийств среди пожилых людей;
по числу разводов и количеству детей, рожденных вне брака;
по числу детей, брошенных родителями;
по смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы;
по числу пациентов с заболеваниями психики;
по объемам торговли людьми;
по количеству абортов и материнской смертности;
по объёму потребления героина (21% мирового производства);
по потреблению спирта и спиртосодержащей продукции;
по продажам крепкого алкоголя;
по темпам прироста ВИЧ-инфицированных;
по количеству авиакатастроф (в 13 раз больше среднемирового уровня);
по числу миллиардеров, преследуемых правоохранительными органами;
по количеству ДТП;
За годы реформ исчезла вся аграрная инфраструктура СССР, в том числе 27.000 колхозов и 23.000 совхозов, обеспеченных сельхозтехникой и квалифицированными кадрами.
Россия потребляет более 20% всего героина производимого в мире. Объём потребляемого героина в России составляет 300 тонн в год, это около $36 млрд. Россия занимает третье место в мире по числу наркоманов, на первых двух – Афганистан и Иран. Дети и молодые люди в России в год тратят на наркотики 2,5 миллиарда долларов. Каждый день в России около 100 человек умирает из-за передозировки наркотиков.
Федеральная служба государственной статистики РФ в 2014 году провела аналитическое исследование распределения доходов среди населения страны:
в крайней нищете находятся 13,4% с доходами ниже 4 422 рубля в месяц
в нищете существуют 27,8% с доходом от 4.422 до 7.400 рублей
в бедности перебиваются 38,8% с доходами от 7.400 до 17.000 рублей
выше бедности проживают 10,9% с ежемесячным доходом от 17.000 до 25.000 рублей
со средним достатком живут 7,3%, их доходы от 25.000-50.000 рублей в месяц
к состоятельным относится 1,1%, они получают от 50.000 до 75.000 рублей в месяц
и только 0,7% богатых имеют доход свыше 75.000 рублей в месяц.
90,9% населения с переменным успехом балансирует на черте бедности.
Комментарии
По сравнению с тобой и шакал шелудивый человеком себя почувствует.