ТРИ СЫНА И ДОЧКА или НАС ПРЕДАВАЛИ СТОЛЬКО РАЗ-2.

В акациях солнечный город

У Черного моря.

Погода на улице совсем не майская – и небо хмурое, как зимой, когда снег собирается, и температура не такая, как в обычном одесском мае. Весна снова проскочила незаметно, не успели и увидеть ее, а уже через две пятницы лето и неизвестно, каким оно будет.

Ну, на самом деле уже и сирень отцвела, и тюльпаны осыпались и неимоверно сладко пахнет знаменитая одесская акация, которой все меньше и меньше, потому что деревья постарели и стали падать во время участившихся штормов и шквалов, а новые акации никто не сажает.

Так что скоро песня из знаменитой оперетты Дунаевского будет вовсе не об этой Одессе, а о той, которую мы помним, и которую пожирает рагулье. Не о гроздьях белой душистой акации, которую сажали потому, что в Одессе были проблемы с водоснабжением, а о каштанах и платанах, которые сейчас все больше стали высаживать в городе взамен рухнувших акаций.

Акации – красивые деревья, но живут относительно недолго. Весной с них опадают цветы, осенью-стручки с семечками. Одно беспокойство и дворникам, и городским властям.

А у городских властей беспокойства и без того хватает.

Особенно в мае. То тебе скорбная годовщина 2, то Великая Победа 9, а то и новоявленные украинские свята, во время которых надо вывешивать жовто-блакытные стяги на те редкие места, где они не висят в будний день.

Ну, мест-то таких уже не так много. Потому что по распоряжению свыше флаги должны висеть круглосуточно на банках и предприятиях, больницах и рынках, школах и детских садиках, уцелевших в годы незалэжности, словом, везде, где можно себе представить.

Начиная с трудных лет Гражданской войны и провозглашения Одесской Народной республики почти сто лет назад и заканчивая Русской Весной и ее кровавым финалом, Украина, лежащая в непосредственной близости от построенной Российской Империей Одессы, все тянула к ней свои жадные немытые ручонки и все доказывала свое право собственности на лакомый кусок земли у моря, за который проливали кровь сначала русские солдаты, а потом советские воины.

Одесса, которую обороняло все население в течение 73 дней, где из тракторов на заводике делали маленькие танки, где гуталиновая фабрика наладила производство зажигательных смесей, а десант сражался против целой армии, чтобы ненадолго дать в изнывающий от жажды город воду. Одесса, вокруг которой построен Пояс Славы, потому что каждую пядь своей земли она обороняла до последнего защитника и оттягивала на себя силы противника, во много раз превышавшие ее относительно небольшой гарнизон. Где Институт Филатова проводил операции раненным, имея в наличие только миниатюрные инструменты для операций на глазах, а медики потом практически все уехали сражаться в Севастополь. Откуда все коммунисты и комсомольцы ушли на фронт, исключая тех, кто оставался для подпольной и партизанской работы, в свое время, после 73 героических оборонных дней была сдана для того, чтобы ее защитники присоединились к защитникам Севастополя.

Верховное командование посчитало Севастополь более важной стратегической точкой обороны.

Так оно и было, наверное, на самом деле.

Многие известные одесские медики были расстреляны фашистами в подземном госпитале, когда Севастополь пал, а еще больше их погибло на санитарных судах, которые немцы потопили во время эвакуации раненых из Севастополя.

Я не в укор Севастополю об этом вспоминаю.

Крым и Одесса близки не только территориально, и не только тем, что расположены на Черном море.

На тот момент, в 1941, Севастополь действительно был более важным стратегическим пунктом.

Я уверен, что Одесса и дальше бы оборонялась и выживала в блокаде, потому что люди, которые ее обороняли, отдавали жизни за горячо любимую Родину, и для многих из них Родиной была и Одесса.

Печальный анекдот мне попался недавно на глаза: -Что вы там все время реконструируете 1942?

Давайте уже реконструировать 1945.

Много видел я в городе реконструкций боев, но очень мало из них было посвящено обороне.

Гораздо больше я видел реконструкций боев за освобождение.

В тот момент, когда люди, которые пишут о том, что Одесса прогнулась и слилась, поймут, что на сегодняшний день она находится в такой же оккупации, как 70 с лишним лет назад, надобность в такого рода сентенциях напрочь минует.

В тот момент, когда те, кто с радостью пишет, что она не прогнулась и не слилась, глядя при этом на массовые шествия 10 Апреля и 9 Мая, осознают эту простую истину настолько же ясно, у них тоже пропадет всякое желание писать что-либо подобное.

Скромные листовки в виде распечатанного листка календаря от 9 Мая 1945 года, которые 9 Мая раздавали на улицах, и мальчики, которых арестовали на Черемушках за расклейку призывов прийти на митинг, посвященный памяти убитых 2 мая, и надписи от руки на городских стенах – это и есть свидетельства того, что город находится в оккупации.

А оккупацию практически никогда не удавалось снять тем, кто в ней находился, без помощи извне. Даже накануне Победы. Вспомните хотя бы Прагу в 1945.

Что-то опять у меня выходит, будто я оправдываюсь.

Но я не оправдываюсь.

Сейчас, спустя два года после майской трагедии, из скорбной нищенки с умершим младенцем на руках и угасшими глазами, от которой многие стыдливо отводили глаза, а еще большее количество народу обвиняло непосредственно ее в случившемся непостижимом уму горе, она для большинства обывателей превратилась в нахального нищего Паниковского, с тесемками от кальсон, которые волочатся из-под брюк, неприятного и настойчивого, который клянчит гнусавым голосом «Дай миллион, дай миллион», а его хочется не то  отпихнуть, не то послать, потому что миллиона-то нет, да и если бы был, то себе он всяко нужнее.

Несколько изменившаяся тенденция общественного мнения уже не заставляет каждого второго говорить, что он не поедет в Одессу, потому что она для него умерла, и даже нехотя признавать, что да, Одесса-таки русский город, но вместо стыдливого отведения глаз стало принято пристально вглядываться в происходящее в городе. И утешать себя: ну что ж, все там спокойно, ну, хотя бы войны нет, мир, и то уже хорошо.

И когда подходит очередная знаменательная дата, начинают все, как танцовщице у шеста в стриптиз-клубе, пристально вглядываться в телодвижения, которые она совершает и подбадривать ее веселыми и громкими криками :-А ну, покажи-ка нам, на что ты способна.

И после того, как люди выходят на городские улицы, рискуя свободой и жизнью, начинаются ликующие репортажи о том, что не слилась она, Одесса, эта самая.

Да, постарела немного от горя, да, задыхается, выкаблучиваясь у шеста, но ведь очень даже вполне себе и очень даже ого-го, и как приятно на это посмотреть.

Куда приятней, чем читать о пытаемых в тюрьмах политзаключенных, которых перестали выпускать под залог практически сразу после того, как сбежал из Харькова Долгов, и отказались менять на военнопленных, потому что они не военнопленные.

И приятней, чем смотреть ролики о том, как нападают нацисты на мирных людей и избивают их в светлый праздник Победы.

Не слилась??? Вот и славненько. Ну, молодцы, вобщем. Ну и прекрасно.

И особенно усердствуют в этом те, кто вынужденно уехал из Одессы. Кто  спасал свои семьи и свою шкурку, кто легально, а кто окольными путями, кто искренне уверен в том, что сидя в Москве, как Алик Ветров, и фотографируясь со знаменитостями на фоне памятника Городу-Герою в Александровском саду в узеньких моднявых брючках, ты вносишь немерянный вклад в трудное дело борьбы с украинским фашизмом.

А когда с восторгом пишешь о смелости выведших на улицы одесситов, то каГ бэ обеляешь ее слегка подмоченную репутацию и восстанавливаешь ее светлое имя.

А у нее и не было никакой подмоченной репутации.

Просто кому-то не хотелось знать правду, а кому-то ее умело не показали,

И только сейчас, спустя 2 года, заговорили те, кто все знал, но кого не хотели слушать.

Например, проводница «поезда дружбы», который пришел в Одессу накануне 2 мая.

Поезда, где ехало рагулье- упоротое, обдолбанное, укромовное, пьяное, так что слова русского было не услышать, а девочек-проводниц кого в кабине машиниста прятали, а кого меняли на проезжаемых станциях, потому что с этим зверьем было страшно и невозможно ехать в вагоне.

Или вдруг заговорил Филиппов, у которого, как оказалось, на руках исходники 1 городского.

Того самого канала, который ЗНАЛ где снимать и снимал, а потом слил пленочки без купюр за сущие копейки. Ибо жрать хочется, а информация эта для них по сей день интереса не представляет.

Ну, подумаешь, убили некоторое количество колорадов. Зато тихо теперь в Одессе. Не война, как на Донбассе.

И оказалось, что есть документальные свидетельства того, что Куликово Поле зачищали вовсе не местные мирные активисты майдана, воспылавшие праведным гневом после убийства их несчастных сотоварищей, а вполне себе привезенные и вооруженные отряды боевиков, которые оплатили и тогдашний губернатор, и бывший мэр, выполнявшие таким образом поставленную перед ними задачу очистить Куликово Поле ко Дню Победы. А вышло даже с опережением.

Но ведь есть свидетельства и тому, что Украина начала боевые действия против Донбасса раньше, чем сам народ Донбасса взял в руки оружие. Только что на самом деле выходит? Что свидетельства есть, а обнародовать их так, чтобы их услышали – просто нет резона?

Я довольно часто в последнее время стал читать горькие заметки от тех, то находится в русских городах в украинской оккупации.

Смысл у них практически везде один.

Тут тебе из Харькова гневно написал мальчик, что никакой помощи Харьков уже давно ни от кого не ждет, но они все равно верят, что будут свободны, и что справятся сами.

То из Донецка человек, который воюет, написал, что русские-то, оказывается, есть двух сортов, русские в Крыму, и русские на Донбассе в ответ на ликующее сообщение крымчан о том, что они САМИ добились своего освобождения.

И, чтобы не возвращаться снова к вежливым человечкам и Черноморскому Флоту, полетела ему ответочка о том, что Крым голосовал за присоединение к России, а Донбасс- за независимость.

А горше всего читать одесситов. Потому что понимают они то, что происходит на самом деле, и сколько не убеждай себя видами Одессы с подписью «Одесса-русский город», но рагулье вцепилось в нее мертвой хваткой. И вряд ли так просто удастся вернуть ее назад.

Потому что три порта, потому что стратегическое расположение, потому что, даже не имея собственного флота, некраина вряд ли захочет лишиться статуса морской державы.

А иначе им и смысла не было все это начинать. Если у в Крыму не выгорели НАТОвские базы, то хотя бы в Одессе их необходимо разместить.

Я все еще иногда захожу по инерции в свой неформальный русский клуб. В те места, где простые нормальные Одесситы, замолкая при приближении посторонних, жарким шепотом убеждают себя в том, что ОДЕССА ЕЩЕ НУЖНА. Что она была третьим по значению городом Российской Империи. Что у нас здесь неимоверное количество талантов и не менее значительное количество достопримечательностей. Что как порт Одесса представляет для России огромный интерес.

И, чтобы не отнимать у людей последнюю надежду, я поддакиваю их взволнованным сентенциям и вместе с ними вспоминаю о том, ЧТО ТАКОЕ ОДЕССА.

А НА САМОМ ДЕЛЕ Я УЖЕ ДАВНО ТАК НЕ ДУМАЮ.

Не то, чтобы я отношу себя к путинслильщикам и всепропальщикам.

И уж в любом случае я не сторонник ебыной украины, даже при условии, что она вся целиком присоединится к России.

Заранее несбыточный проект жить в одной стране убийцам и тем, кого убивали.

И Донбасс это давным-давно понял. Даже те, кто был за едыну, и на собственной шкуре ощутил, каково это – когда ты уезжал к своим в свою Украину, а они все равно считают тебя врагом и  ДОНЕЦКИМ, что для них сейчас просто синоним к слову враг.

Было у России три сына и дочка.

Были Харьков и Донбасс, Крым и Одесса.

И по простоте душевной в эпоху нашествия рагулей решили они, что все для матери своей одинаково родные. Да еще и дали им на это некоторую надежду разного рода декларативными обещаниями.

Одного сына она забрала к себе, второго бросила рагулям, третьему тайком подбрасывает на прожитье.
А дочка досталась рагулям, которые ее сожгли, изнасиловали и осквернили.

Видел я недавно пост о матери, которая отдала Родине всех своих сыновей, которых было девять.

И все они погибли на фронте. Вот такая была судьба у этой матери, которая отдала своей Великой Матери всех своих детей. И пережила их. И осталась, чтобы их оплакивать и скорбеть о них, одна.

У бабки моей, покойной уже, мужа репрессировали в 37, а старший ушел 18-летним на фронт и пропал без вести в первые дни войны в Брестской Крепости. Младшие работали на заводе. На оборонку. Потому что надо было. Потому что была Родина. Справедливая, или не всегда, но Родина.

А потом оказалось, что мы не вместе. Те, кто был рядом, показились и сошли с ума и стали убивать бывших друзей. А те, кто стал далеко и в другом государстве, открестился и начал кричать, что мы самостоятельные, и справляться должны самостоятельно.

И еще – что мы во всем виноваты, и так нам и надо.

Хорошо, что в 2014, когда у нас еще были российские каналы, и мы смотрели на экранах на то же самое, что происходило на наших улицах, и размахивали триколорами и кричали «РОС-СИ-Я», И ВЕРИЛИ В СКОРУЮ ПОБЕДУ И КРАХ НЕНАВИСТНОЙ РАГУЛЬСКОЙ ХУНТЫ, мы не могли знать своего будущего, и верили в то, что у нас есть Родина, которая обещала нас, русских людей защищать.

Теперь у нас есть не только ЧТО вспомнить.

Есть и кого оплакивать и о ком скорбеть.

Есть, о ком беспокоиться, неважно, арестованы они или воюют на Донбассе.

Есть кого послушать из тех, кто сидя в Питере или в Москве, а еще лучше – в Крыму, следит за нашими танцами у шеста, подбадривает нас криками и даже иногда сует денег.

Огромное вам мерси за это и низкий, в пояс, поклон.

А более всего мы благодарны тем, кто не стесняясь, откровенно, пишет, что ничем нам не обязан, и Россия нам ничем не обязана, и достали мы вас своим нытьем, и сами во всем виноваты.

Так и есть. Сами, и сами, и сами, и достали. Попрошайки хохляцкие. Или как девочкам моим ВК иногда пишут, узнав, откуда они, -хохлоб№яди.

Розовые очки опасны прежде всего тем, что, когда их разбивают, они бьются стеклами внутрь и больно ранят глаза.

А у нас, благодаря вам, розовых очков уже нет.

Есть здание сгоревшее, да люди убитые.

А Донбасс, который после нас полыхнул, намного поболее нашего получил.

Потому что есть русские-русские. А есть не совсем русские. А есть и вовсе хохлоб№яди, которые и слова доброго не заслуживают, потому что живут на Украине.

А там, как известно, все бабы – шлюхи, а мужики – попрошайки и трусы.

Ну, так ведь удобнее. И проще.

Да вы не стесняйтесь, пишите. Мы привыкши. Нам не впервой.

Нас предавали столько раз, что разом больше или меньше- никакой разницы уже нет.

И как бы, и свои, и чужие, и вовсе посторонние.

Знать бы только тогда, в 2014, кто свои, а кто- чужие.

И желательно, указывайте, кому пишете.

Например, человеку, который умер от сердечного приступа у Куликова поля уже в 2016, в тот момент, когда вышел на траурный митинг, чтобы доказать вам, что Одесса жива. Что Одесса не слилась. Что она вышла почтить память своих убитых.

Но ему-то уже легче.

Он свободен.

И он уже все знает.

В отличие от нас.

Виктор Гром.

Письмецо вам такое. Из оккупации.