Шла «война народная, священная война»

В годы войны «Известия» перешли на казарменное положение — журналисты работали и жили в здании редакции
 

Песня, откуда эти слова, прозвучала в первые дни Великой Отечественной войны. Стихи  Василия Лебедева-Кумача были опубликованы на третий день войны, 24 июня, одновременно в двух газетах — «Известиях» и «Красной звезде». Уже на следующий день композитор Александр Александров положил эти слова на музыку. В последние июньские дни под тревожные  звуки песни с Белорусского вокзала Москвы уходили на фронт первые воинские эшелоны…

В эти же дни по разным направлениям уезжали на боевые редакционные задания спецкоры (а теперь уже военкоры) центральных газет и среди них — журналисты «Известий».

Известинский «десант» на войну был внушительным. Его составили сотрудники центрального аппарата и собкоры газеты. По долгу памяти следует вспомнить этот военкоровский корпус — М. Сувинский, С. Галышев, А. Кузнецов, П. Трошкин,  Е. Кригер, К. Тараданкин, И. Осипов, Н. Дедков, П. Белявский, Э. Виленский, Л. Кудреватых, А. Булгаков, В. Полторацкий, В. Беликов, В. Антонов, В. Стариков, П. Никитин, М. Рузов, М.Генкин, знаменитые фотокорреспонденты Н. Петров, Д. Бальтерманц, Г. Зельма, С. Гурарий, А. Егоров, Г. Самсонов… Боюсь, это неполный список: архивы подчас тоже «теряют память».

Но первую пятерку лично помню по 1960-м годам, когда начал работать в «Известиях». Особенно дружили с молодой порослью Евгений Генрихович Кригер и Константин Михайлович Тараданкин, присматривались, кто идет на смену. А мы любили слушать военные «бывальщины» наших боевых ветеранов.

«Известия» жили тогда по законам военного времени. В газете три отдела — фронта, тыла и иностранный. Быт редакции устроен по-походному: на шестом этаже (остальные пять пустовали) в двух больших комнатах установлены кровати. Здесь и короткий беспокойный сон после поездки на фронт, здесь и отписывались между двумя заданиями, здесь и столовались.

На постоянной работе в московской редакции оставалось тогда человек 15–20, включая технический состав. Основная часть сотрудников была отправлена в Куйбышев (нынешнюю Самару). Уезжали из Москвы в самый тревожный для столицы день — 16 октября, враг стоял у ворот города. В Куйбышеве была создана полиграфическая база и налажен ежедневный выпуск газеты на восточную часть страны.

Дальше процитирую своего товарища по отделу информации Виктора Беликова, потомственного журналиста. Его отец перед отъездом на фронт успел отправить семью  с известинским эшелоном в Куйбышев. И вот воспоминания 11-летнего мальчишки, осмысленные Виктором почти через 70 лет:

«Прибыли на место — в глухую степь. Здесь впервые услышали название железнодорожного разъезда, сыгравшего главную роль в нашей куйбышевской эпопее, — Безымянка. Тут размещался авиационный завод. А где авиазавод, там и аэродром, на который должен был ежедневно прилетать из прифронтовой Москвы транспортный самолет Ли-2… Матрицы очередного номера, изготовлявшиеся в базовой столичной типографии, упаковывали в цилиндрические картонные коробки с надписью «Срочный груз» и вручали водителям легковых машин, мчавшихся по ночному городу на Центральный аэродром у Ленинградского шоссе.

Здесь их  ждал трудяга-самолет с запущенными моторами, тут же стартовавший в перелет по маршруту Горький–Казань–Куйбышев… Это были крайне опасные рейсы: Подмосковье находилось в зоне действия вражеских истребителей. От экипажей требовалось немалое мужество и высокое летное мастерство: полеты проводились только ночью и при любой погоде…»

Однако вернемся в военную Москву. Здесь у штурвала «Известий» оставался главный редактор — Лев Ровинский, ровесник XX века, с классической  биографией человека из народа. Уроженец города Умани (Киевская губерния), сын маляра и швеи, он в 11 лет освоил профессию отца и начал помогать ему в работе. С 15 лет уже в Одессе устроился конторщиком. Ветер одесской вольницы погнал пытливого юношу в Москву. Год проучился в Московском университете, но здесь его подхватили другие ветры. В 1919 году Ровинский — в рядах Красной Армии, сначала — рядовой, вскоре — растущий на глазах и в глазах начальства политработник. Это и открыло ему дорогу в журналистику… В «Известия» он пришел из «Правды» 26 апреля 1941 года. А тут — война.

Особенно тревожным был первый военный год. Ровинский, как и другие сотрудники, жил в редакции. Это было небезопасно. На случай захвата «Известий» немцами (рассматривалась и такая возможность) здание было заминировано (через год саперы разминировали здесь пять зарядов). Осенью 1941-го на крышу дома упала зажигательная бомба… Несмотря ни на какие трудности газета выходила регулярно, за годы войны не было ни одного опоздания.

Когда в 1942 году редакция вновь воссоединилась, ее сотрудники собрали 16 тыс. рублей на строительство танков для фронта, за что получили благодарственную телеграмму от Сталина.

Я же хочу вспомнить здесь нескольких скромных тружениц военных «Известий», которых боготворили военкоры. Стенографистками высшего класса были Антонина Тарасова и Рива Красносельская, машинистки Тамара Носова и Татьяна Иванова. (Межу прочим, Тамара Владимировна в 1946 году была командирована в Нюрнберг для работы на Суде народов.) Впоследствии и мне посчастливилось с ними поработать.

С особой теплотой вспоминаю Розину Давыдовну Нуркас. В годы войны — единственная секретарша в московской редакции. Заботливая, мягкая, веселая, красивая, она была музой военных корреспондентов. Тараданкин, каждый раз возвращаясь с фронта, вставал перед ней на колени и преподносил цветок…. А для нас, молодых репортеров отдела информации 1960-х годов, Розина стала доброй мамой.