Госкомитет обороны: Гриф «совершенно секретно» снят

В российской военной исторической науке грядет большое событие. Началась подготовка к изданию 100–томного документального труда «Государственный Комитет Обороны СССР 1941–1945 гг.». Он даст полное представление о законодателе военного времени, обеспечившем победу Советского Союза в отражении агрессии фашистской Германии.

В чем исключительность и актуальность проекта? Об этом обозреватель «РФ сегодня» Людмила ГЛАЗКОВА беседует с зампредом Главной редакционной комиссии, научным руководителем фундаментального труда «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.», доктором исторических и юридических наук, генерал–майором запаса Владимиром ЗОЛОТАРЕВЫМ.

– Владимир Антонович, замах огромный. Кто его инициаторы?

– Идейные вдохновители – президент России Владимир Путин и министр обороны РФ генерал армии Сергей Шойгу. Масштабность проекта определяется значимостью темы. Государственный комитет обороны – уникальный институт управления, не имеющий прецедента в мировой истории. Он был создан 30 июня 1941 года и упразднен 5 сентября 1945 года. Это был орган, который регулировал все процессы ведения войны, Вооруженных Сил, управления страной. Результат его усилий – День Победы 9 Мая, который мы празднуем ежегодно.

Общественность познакомится с документами ГКО, большинство которых до недавнего времени имело грифы «Совершенно секретно» и «Особой важности». Фонд рассекречен (исключение – 44 документа) и оцифрован в полном объеме – это почти 300 тысяч электронных образов.

Фильмы «Штрафбат» и «Сволочи» враньё на вранье

– Высказываются конспирологические версии, что такое внимание руководства страны к недавней истории призвано в непростых социально–экономических условия усилить казенный патриотизм. Отсюда, де, заявление Президента РФ о том, что архивы представляют особую ценность для государства и переподчинение ему Федерального архивного агентства (Росархива).

– Историческое знание находится на передовом рубеже в информационной войне против России. Его хранят архивы. А замечательную традицию создания фундаментальных произведений в честь важнейших государственных событий заложил еще император Александр II, когда в 1879 году образовал первую Военно–историческую комиссию по обобщению опыта прошлого. Она просуществовала до 1 января 1912 года, выпустив собрание в 112 книгах по Русско–турецкой войне, 16 томов ее описаний и, как сказали бы сегодня, совсекретное «Особое прибавление».

Эстафету приняли комиссии, исследовавшие Русско–японскую, Первую мировую, Гражданскую войны, а затем Великую Отечественную. Уже в 1942 году в СССР учредили комиссию для обобщения ее опыта под руководством будущих академиков Г.Ф. Александрова и И.И. Минца. Первым таким трудом на рубеже 1940–1950 годов стал четырехтомник «Операции Вооруженных сил». При Хрущеве вышла 6–томная история войны. Ее недостатки – идеологизированность и политизированность, слабая персонификация – были преодолены в однотомнике «Великая Отечественная война Советского Союза» выпуска 1965 года. В эпоху Брежнева издается «История Второй мировой войны. 1939—1945» в 12 томах. Это фундамент, на который опирается сегодня военная историческая наука.

– Будет ли когда–нибудь поставлена точка в исследовании войны?

– Конечно, нет. Каждое поколение открывает для себя новое в истории этого горького, тяжелого и судьбоносного события. Поэтому в 2014 году в рамках 50–томного проекта «Русский архив. Великая Отечественная война» выпущено 29 томов документов. Они послужили своего рода источниковедческой основой для последующей работы. Там приказы наркома обороны, документы ставки Верховного главнокомандования, материалы по Курской, Берлинской и другим битвам. В мае 2008 года Владимир Путин принимает решение о создании 12–томной фундаментальной энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945 годов». Проект успешно завершен к 70–летию Великой Победы.

– По отзывам экспертов, это просто нерукотворный в пушкинском понимании памятник военной историографии! Чуть подробнее о нем, прежде чем перейдем к теме ГКО.

– Труд действительно многогранный и я счастлив, что вложил в него свою лепту. Первая книга посвящена тому, что мы знаем о войне, ее основных событиях. Вторая раскрывает происхождение и начало войны. Следующий том – битвы и сражения, изменившие ее ход. Затем – об освобождении территории СССР, Европы и войне на Дальнем Востоке, победном финале 1945 года. Отдельно рассматриваются темы экономики и оружия войны, разведки и контрразведки, внешней политики и дипломатии, союзников СССР.

Важно было показать, что такое в плане эвакуации промышленности и создания гигантского оборонного комплекса Урал, Зауралье, Западная Сибирь и Средняя Азия, что двигало людьми, их мотивацию. Иначе не понять, как через три–шесть месяцев буквально под открытым небом заводы начинали выпускать продукцию. В аспекте нынешнего интереса к мобилизационной экономике это весьма поучительно.

– Слово «мобилизация» у части наших граждан сегодня вызывает изжогу. Да и многие события войны толкуются неоднозначно.

– Мы тоже не обошлись без полемики. Дискуссия, например, возникла по шестому тому - о тайной войне спецслужб. У каждой из них было свое понимание того, как писать, поэтому сначала пришлось выработать позицию, создать плацдарм. Примирил всех, образно говоря, генерал–полковник Валерий Петрович Баранов, предложив дать максимально приближенную к реальности картину, не обходя неудач и их анализа.

Сложнейшим оказался и десятый том, посвященный обществу, народу, войне. Было очень много внутреннего эмоционального непонимания. Столкнулись два взгляда. Один из них видел войну исключительно через Гулаг, репрессии, депортации, штрафбаты и заградотряды. Но они, простите за такую процентную схематизацию, составляли не более 5–7 процентов произошедших событий.

Есть серьезные исследования, в частности, профессора Юрия Рубцова, где документально четко определяется что, где, когда и сколько. К сожалению, с историками не консультировались при съемках телесериала «Штрафбат», где враньё на вранье, или фильма «Сволочи». Тут абсолютная неправда в приложении к нашей истории. Самое страшное, что малолетние преступники–камикадзе – это про Третий рейх.

Первоначальный текст был отозван, к работе подключились ученые Института российской истории РАН и в итоге выстраданный десятый том получился взвешенным и объективным. Документы, как ни крути, показывают, что правда–то на нашей стороне. Формат энциклопедии диктует необходимость подхода, что называется, без гнева и пристрастия, сиюминутной политической конъюнктурности. Каждый том представлен в традиционном книжном и электронном виде. Плюс издано 8 томов приложений – документов и материалов, в том числе о роли Крыма в эпопее Великой Отечественной.

Документ тоже абсолютизировать нельзя

– Но как сделать, чтобы знание о войне становилось достоянием широкой общественности, а не оставалось уделом узкой группы специалистов?

– Председатель редакционной коллегии, министр обороны России Сергей Шойгу принял решение о втором переиздании энциклопедии, чтобы обеспечить им все библиотеки страны. Два первых, актуализированных, тома уже вышли в свет, на сносях следующие. Это позволит включить новое знание о войне как можно скорее в учебники, курсы лекций, на всевозможные «круглые столы». Чем больше людей получат максимально приближенное к истине представление о прошедших событиях, тем лучше общество будет вооружено против лжи и фальсификации истории.

 – Переписчики истории часто ссылаются на то, что нет одной правды, у каждого, мол, правда своя. И что, посылать их к ...документам? Вот для вас лично документ – бог, царь и воинский начальник?

 – Нет! Документ тоже абсолютизировать нельзя. Приведу пример. При подготовке вышеупомянутых 29 томов «Русского архива» мы получили текст выступления на декабрьском 1940 года совещании в Кремле командующего Киевским особым округом Георгия Жукова. Это было последний крупный сбор перед войной руководящего состава Красной Армии – 273 участника – от наркома обороны до командира злополучной 99–й дивизии, будущего предателя Власова. Смотрим – полная абракадабра. Думаем, ну не может же он так излагать мысли! Запросили архив Генштаба. Оттуда прислали подлинное выступление Жукова с его пометками. Прочитали. Песня! Грамотно, толково, емко.

Провели расследование и выяснили, что за час до совещания НКВД заменило стенографистку, ну а новая, видимо, не очень хорошо знала свое дело, написала как могла... И ее творчество попало на госхранение, как бы получив пробу достоверности.

Поэтому фетишизация документа – такой же порок, как голословное утверждение. Когда мы пытаемся что–то доказать, то смотрим не один, а четыре–пять документов. Анализ сопровождается персонификационным и научно–справочным комментарием.

– Как вы относитесь к эпистолярному наследию войны?

– Рукописные фонды, мемуары – очень специфический жанр. Но если брать их в целом, не отдавая предпочтение одному источнику, то и оттуда можно многое почерпнуть. Почитал воспоминания маршалов Конева, Рокоссовского, Крылова, Жукова, Василевского, смотришь, а картина–то общая выстраивается...

Хотя у каждого субъективные оценки, эмоции, свой взгляд. И документы подтверждают: а вот здесь маршал Ротмистров скорее всего был неправ, потому что очень боялся молвы, что погубил танки и не выполнил задачу. И, видимо, груз этот отяжелял его душу.

 – Нынешние историки–дилетанты вычитывают мемуары с лупой, вылавливая оттуда все то, что можно неоднозначно трактовать. И преподносят вывод: слишком уж велика цена Победы...   

– На мой взгляд, любые спекулятивные калькуляции пресекаются всего лишь одним аргументом – «Генеральным планом ОСТ», подготовленным по заданию Гитлера и Гиммлера Сельскохозяйственным институтом Берлина. В нем с немецкой скрупулезностью расписана судьба населения европейской части Советского Союза. Три варианта на выбор – газовые печи, депортации и рабство у немецких господ. Планировалось уничтожение не менее 30 миллионов человек. Остальным – три класса образования, никакого здравоохранения и маршевые песни.

Если бы о «плане ОСТ» узнали до Нюрбергского трибунала, все его авторы были бы приговорены к повешению. К сожалению, подлинные документы в архивах Фрайбурга и Потсдама нашли только в 2009 году. До этого название всплывало как версия, как догадка, не подкрепленная документально.

А «зеленая папка Геринга»– кого бомбить, как и какие аэродромы захватывать... Поэтому абсолютно чудовищны и неправомерны любые попытки сравнивать государственные системы Советского Союза и гитлеровской Германии. Им нужно давать отпор. С нашей стороны была война освободительная, на выживание, справедливая во всех отношениях, а со стороны противника – захватническая и просто сатанинская.

«Архивы ГКО – Клондайк управленческой мысли!»

– И когда в таком противостоянии не на жизнь, а на смерть, побеждает наша страна, то хочешь не хочешь, а задумываешься: кто же обеспечил Победу? Народ? Безусловно. Но это неполный и лукавый ответ. Народ надо организовать. И тут мы подходим к вопросу о Госкомитете обороны СССР. Как вы видите этот феномен?

– Это вершина победоносной управленческой иерархии, Клондайк управленческой мысли! ГКО сосредоточил в своих руках всю полноту власти в государстве, его распоряжения были обязательны для выполнения всеми органами и гражданами. Рассекреченные документы показывают механизм выработки, принятия и реализации решений ГКО. В него вошли Сталин (председатель), Молотов (заместитель), Ворошилов, Маленков, Берия.

Рассматривались кандидатуры Микояна и Вознесенского, но было решено не оголять Совнарком и Госплан. На Микояна при этом возложили дополнительные обязанности по снабжению РККА продовольствием и вещевым имуществом, а Вознесенскому поручили сосредоточить внимание на руководстве Госпланом и снабжении фронта боеприпасами и вооружением. ГКО не имел специального секретариата и аппарата, функции которого при необходимости выполняли Особый сектор ЦК ВКП(б), аппараты Совнаркома СССР и Наркомата обороны. Офисом служил кабинет Сталина, средством связи – его телефон ВЧ.

– То есть, никакого бюрократизма...

– Да, существовала предельно простая процедура принятия решений, атмосфера поощрения любой разумной инициативы ответственных лиц и деловой характер работы. Это был законодатель военного времени. Он контролировал производство металла, топлива, электроэнергии, работу транспорта, организацию эвакуации... Оперативное Бюро ГКО (Молотов, Берия, Маленков и Микоян), организованное в конце 1942 года, по сути стало штабом. Благодаря ему уже в 1943–ем СССР превзошел противника в оружии и военной технике.

В разное время в ГКО входили подразделения: Группа постоянных уполномоченных ГКО, Комитет по эвакуации, Комитет по эвакуации из прифронтовых зон продовольствия и промтоваров, Трофейная комиссия, Комитет по разгрузке железных дорог, Комиссия по эвакуации, Транспортный комитет, Оперативное Бюро, Трофейный комитет, Совет по радиолокации, Особый комитет и Специальный комитет (с 20 августа 1945 г.).

– Чем занимались два последних?

 – Особый комитет под председательством Маленкова обрел ведущую роль на заключительном этапе войны, он ведал вопросами репараций. Хочу отметить, что ему был запрещен вывоз архивов и художественных ценностей, представляющих историю народа и его культуру. Специальный, «атомный», комитет во главе с Берией появился в августе 45–го. Необъятнейшее море поучительнейшего материала!

Два тома занимает только каталог документов ГКО, который принял около 10 тысяч постановлений и распоряжений. Они разного рода, а вокруг них возникали дискуссии, комментарии, сопутствующие документы, докладные записки, реакция людей... Особенно интересны материалы описи 2, где собраны электронные образы документов с пометками Сталина. Поэтому и набирается много. Мы поначалу думали уместиться в объем 10 томов, но руководитель Российского государственного архива социально–политической истории (РГАСПИ - основной хранитель документов ГКО) Андрей Константинович Сорокин сказал: «Нужно 100 томов в двух книгах каждый».

– Не много ли?

– У британцев в аналогичном труде 100 томов, в США – 99, Японии – 102. Будут привлечены все академические институты, СВР, ФСБ, МВД, Минобрнауки, региональные научные силы. Пока здесь, в Центре научного руководителя фундаментального труда «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», идет селекция материалов. Чтобы минимизировать время и расходы, сделаем 20 томов–монографий в энциклопедическом разрезе со смысловым, научно–справочным и научно–персонификационным комментариями и остальные 80 только в электронном виде.

Первые тома послужат источником для вузовских учебников по вопросам управления, экономики, политологии и еще целому ряду направлений. Остальные будут иметь специфический исследовательский интерес и предназначены более узкой группе аудитории.

Высчитывать цену победы – нечеловеческий, торгашеский подход

Уже выработана концепция подачи материала: цель принятия решения – реальные события – их динамика – результат. Избран проблемно–хронологический подход. Будет представлено все самое важное, по дням. Например, что принято 15 октября 1941 года (постановление об эвакуации из Москвы Правительства СССР и иностранных миссий в Куйбышев), 7 августа 1942 года (о пополнении Волховского фронта), 8 февраля 1943 года (о жилищном строительстве в Подмосковном угольном бассейне) или 23 августа (о приеме, размещении и трудовом использовании 500 тысяч пленных японской армии). И тут же документы, определившие обеспечение и управление. Это позволит читателю в полной мере понять, что за невероятное явление был Госкомитет обороны.

– Вы считаете, что его опыт поучителен для нас и сегодня?

– Разумеется. На Россию идет мощное давление, развернута информационная война. Общество должно психологически и морально мобилизоваться. Нужно обобщить наш победный опыт, сделать выводы и извлечь из него уроки. Вот почему важно исследовать историческую необходимость и оправданность предельной концентрации и централизации функций управления государством в кризисные периоды, показать ее преимущества и недостатки.

Мы, как никогда, нуждаемся в образовании и просвещении. Уверен, что социология, политология, демография и другие отрасли исторического знания получат импульс для каких–то своих подвижек. Анализ и осмысление документов – это заслон против искажения истории. Надо идти вперед, предъявлять больше аргументов и доказательной базы. Сколько ушатов помоев вылили на пакт Молотова–Риббентропа, забывая, что он явился во всех отношениях вынужденным, что такие договоры задолго до нас заключила Польша и Германия, и не только они.

 – Можно ли ожидать каких–то открытий?

– Без сомнения. Не сенсаций, но интересных поворотов, нахождения оригинальных управленческих решений. Во–первых, роль Берии будет совершенно иначе выглядеть. Как и Сталина, особенно в 1943 и 1944 годы выросшего в стиле руководства, накоплении знания и навыков. Еще более глубокой личностью предстанет Микоян. Какие–то фигуры побледнеют. Думаю, Ворошилов, Булганин. Сам я, например, раньше с большим пиететом воспринимал Вознесенского. Хотя здесь ко всему следует подходить очень аккуратно и осторожно...

– Вы больше 30 лет изучаете архивы. Каково ваше общее впечатление о работе руководства страны в годы войны?

– К войне не успели подготовиться, поэтому 41–й и 42–й годы выдались очень тяжелые. Не хватило 24–26 месяцев, чтобы создать новую линию обороны. Были безхозяйственность и расхлябанность, огрехи, поражения, отступления. Героизма, смекалки тоже много. Но победили же! Высчитывать цену победы, что–то сортировать – совершенно ненаучный, нечеловеческий, нежизненный подход. Да и кто нам, потомкам, дал право быть судьями?

Россия – лакомый кусочек. Нашу страну все время щипали, никто не давал ей покойно жить. Наивно ждать, что положение изменится. К тому же, в Германии хотя и состоялась регенерация, но остаются силы, которые пытаются всячески выгораживать поджигателей войны. У нас в Академии наук выступал сын Риббентропа, так он отчаянно пытался доказать, что папа не хотел войны... Что нам остается? Отстаивать историческую правду и, как призвал Президент РФ, пресекать любые попытки оболгать прошлое. И быть сильными. Разумная сила все балансирует и гармонизирует.