Значение СТАЛИНА для современного общества

Значение Сталина для современного общества
Георгий Корнилов перепечатал из takie.org 15 октября 2013, 15:33 
5 оценок, 224 просмотраОбсудить (24)
Значение Сталина для современного общества

Видео проигрывается с сайта YouTube

Значение Сталина для современного общества. Круглый стол к 60-летию со дня смерти. Михаил Делягин, Андрей Фурсов, Михаил Веллер, Святослав Рыбас, Анатолий Баранов, Юрий Болдырев. Москва, 27 февраля 2013. 

Михаил Делягин: Мы открываем сегодня новый формат нашей работы: проводим первое заседание интеллектуального клуба «Свободная мысль». Этот клуб организован журналом «Свободная мысль», который издавался с 1924 года под названием «Большевик»», а с 1952 по 1991 годы – под названием «Коммунист», кто постарше, тот помнит. Он был главным теоретическим журналом нашей страны в области общественных наук, и мы намерены со временем вернуть себе это положение. 

<…> Сегодня мы обсуждаем тему, в актуальности которой можно легко убедиться, просто посмотрев друг на друга, на количество людей в этом зале (на круглый стол пришло более 65 человек; в зал вместились не все). 

<…> Разумеется, каждый участник дискуссии будет говорить о том, что ближе ему лично. Тем не менее, надеюсь, что мы услышим ответы на следующие вопросы: 

– как воспринимают Сталина в современном российском обществе, какие чувства и представления эта фигура вызывает сегодня, с чем она ассоциируется; 

– какие уроки может извлечь современное российское общество из эпохи Сталина и какие уроки оно из этой эпохи сегодня извлекает на самом деле; 

– каковы основные причины актуальности фигуры Сталина для России, и, может быть, для мира. 

<…> Несмотря на значительное время, которое прошло со дня смерти Сталина, он продолжает вызывать колоссальный интерес российского общества и как личность и как, в первую очередь, фигура всемирно-исторического масштаба. Доходит до того, что господин Радзинский, человек, который не замечен в особенных симпатиях к нашему прошлому, очень искренне говорит о том, что Сталин, похоже, никуда не делся и жив до сих пор, – и даже описывает соответствующие связанные с этим события из своей жизни. 

Внимание к Сталину не просто неумолимо усиливается, но при этом ещё и становится все более благожелательным даже среди тех, кто категорически не приемлет связываемых с его именем репрессий. 

Попытка агрессивно-либеральной тусовки развязать кампанию «десталинизации» провалилась с феноменальным позором, сплотив против себя людей, которые и в кошмарном сне не могли представить себе, что у них есть что-то общее. 

Причём авторов «десталинизации» я знаю, и они, по-моему, ничего особенно плохого в виду не имели: они просто придумали тему, на которой, как им показалось, можно легко и с удовольствием распилить деньги. Их затея сама по себе была напрочь лишена сакрального смысла и не была системной, не была идеологизированной: просто либеральные господа в поисках ещё одной десятки. 

Но они тронули Сталина – и в результате их имена стали ругательствами, а их кампания превратилась в имя нарицательное. 

А на конкурсе «Имя России», как вы помните, Сталин, к ужасу организаторов, лидировал до тех пор, пока политическая необходимость, насколько можно судить, не вызвала вмешательство в ход подсчёта голосов. 

<…> Значительная часть российского общества, по-разному относясь к этой перспективе, связывает будущее нашей страны с возвращением Сталина, как исторического явления. 

И рост актуальности Сталина по мере исторического отдаления от него – это феномен, который заслуживает тщательного и разностороннего обсуждения. 

Первым у нас выступит Святослав Юрьевич Рыбас, писатель, соавтор фундаментального труда «Сталин. Судьба и стратегия». Как истинный демократ я в абсолютно волюнтаристском порядке считаю, что это лучшее, что написано о Сталине в нашей стране, и, может быть, в других странах тоже, хотя, учитывая качество сталиниады, вряд ли можно считать комплиментом. <…> 



Святослав Рыбас: Спасибо. Добрый день. Чем я интересен? Тем, что я внук белогвардейца, который, будучи гимназистом, был мобилизован в Добровольческую армию в Донбассе, прошёл весь этот так называемый Московский поход, эвакуацию, Галлиполи, Болгарию, возвращение сюда и окончание горного института вслед за всеми его предками. И он был начальником шахты, руководителем в угольной промышленности и Героем труда. Не соцтруда – там было звание «Герой труда». 

Я написал биографию не только Сталина, но и Столыпина, белогвардейского генерала Кутепова, Андрея Андреевича Громыко. В моём представлении наша история – не узкая шахта, в которой мы добываем информацию о том или ином герое, а достаточно широкое поле, в котором умещаются и взаимодействуют все наши герои. 

Почему возник Сталин и почему, прежде всего, почему он живой? 60 лет как человек умер, а вызывает огромный интерес. Я вам скажу, что Сталин появился как фигура политическая и, соответственно, первая десталинизация начинается в 1912 году, когда его избрали членом русского бюро ЦК РСДРП, причём сам этот герой был в Вологодской ссылке и в Пражской конференции не мог принимать никакого участия. Но победила и вообще на все времена советские восторжествовала его идея, что партию нужно строить не так, как предлагали ленинские и иммигрантские коммунистические или большевистские круги, не на основе зарубежных иммигрантских кружков, – а на партийных организациях фабрик и заводов. 

Уже отсюда вы можете прочертить ментальную линию до построения социализма в одной отдельно взятой стране. Это первое. 

Второе: Сталин столкнулся с тем, что модернизация, о которой говорят не только большевики, но и нынешние власти, была провалена. Это модернизация Витте-Столыпина, которая могла удаться. Потому что реформа Столыпина подразумевала мягкое вхождение в рынок, мягкое привлечение на заводы избыточного сельского населения. Тогда было около 30 млн. скрытой сельской безработицы и около 10 млн. так называемого сердитого нищенства, которое, как вы понимаете, тоже было очень взрывоопасное. 

Но эта реформа была провалена, потому что задевала очень крупные интересы правящих и экономических кругов. Заговор 1916 года против императора Николая Александровича готовили не большевики, а элита, куда входил весь прогрессивный блок Думы, то есть три её четверти. В заговор входил генералитет, финансисты, промышленники, западники, старообрядцы московские и в целом московская группировка. 

Этот заговор подвёл черту плавного, мягкого развития Российской Империи и обрушил её. Обрушил потому, что правящая элита недостаточно быстро входила в требования промышленной революции. Об этом хорошо написал Макс Вебер. Он, будучи в Германии, написал несколько газетных статей о судьбе и перспективах России. И в одной из статей он писал, что режим царский будет провален из-за несоответствия требованиям промышленной революции. 

И он указал – цитирую дословно: «Устранить эти трудности может только долгая социально-революционная диктатура. Под социально-революционным правлением я разумею не каких-то особых живодеров, а просто такого политического лидера, для которого «молодая» в российских условия частная земельная собственность, – а это, в основном, была собственность помещичья и феодальная по своей сути, – не является безусловной святыней. Есть ли в России такие люди, я не знаю, но прийти к власти надолго они могут, если будет заключён мир». Имеется в виду мир в Первой Мировой войне. 

В общем, всё это проделали большевики и провели модернизацию с живодёрским, можно сказать, энтузиазмом, используя слова философа Вебера, поскольку других средств у них уже не оставалось. 

Ещё могу сказать, что Сталин появился в результате кризиса конца 1880-х годов, – это мировой сельскохозяйственный кризис, который был вызван тем, что на зерновом европейском рынке, который тогда по значению примерно соответствовал нынешним нефтегазовым рынкам, появилось дешёвое зерно из США, Канады и Австралии. Причина появления дешевого зерна – промышленная революция: строительство сухогрузов, массовая механическая обработка почвы, конвейерная погрузка, – и огромные суда с зерном, придя в Европу и Россию, погасили цены на него. 

В результате этого кризиса было разрушено благополучие сталинской семьи: его отец, который был процветающим ремесленником и держал подсобных рабочих, обладал хорошими заказами, был разорён. Его дядья по матери, державшие придорожный ресторан, были убиты. И семья рухнула из нижнего сегмента среднего класса вниз, в бедность. 

Только благодаря воле матери, которая была грамотной, выучилась на портниху-модистку и стала зарабатывать на жизнь, Сталин получил образование. Его мать своего сына вытащила из нищеты буквально за уши. 

Когда говорят, что Сталин необразованный, – это точка зрения сегодняшняя, а, как говорил историк Соловьёв, героев надо судить по законам их времени. Известный вам Гегель указывал, что главное в судьбе героя – не его характер, который носит второстепенное значение, а обстоятельства исторические, в которых он находится. 

Так вот, Сталин закончил с отличием училище духовное, потом не закончил семинарию Тбилисскую, но закончил четыре класса и получил свидетельство о праве преподавать в начальной школе. 

Его библиотека насчитывала 20 тысяч томов, в большинстве которых есть его отметки, – а, как мы знаем, нынешний курс высшего образования подразумевает, что студент должен прочесть минимум 100 книг. 

То есть Сталин был очень серьёзно подготовлен, и об этом есть интересное замечание Йозефа Шумпетера, соратника Хайека, австрийского политолога и экономиста. Он написал в своей работе «Капитализм, социализм и демократия» 1945 года, что равного Сталину по интеллектуальному уровню в современном мире он не встречал. 

То есть это оценка совершенно объективная, и в ней совпадают несколько совершенно разных источников. 

Главное в сталинской судьбе – это, конечно, полный слом экономических, культурных, ментальных, народных, если хотите, устоев России, когда была проведена, по выражению того времени, «третья революция», то есть коллективизация. 

Коллективизация была продолжением и оборотной стороной медали неудавшихся столыпинских реформ. Если брать исторические аналогии, я вспоминаю XVI век в Англии и так называемое «кровавое законодательство». Когда экономические условия европейского рынка потребовали, в связи с ростом численности городов, развития шерстяного производства, – попросту одежда людям понадобилась, – произошло так называемое «огораживание». Крестьян сгоняли с земель, а тех, кто не подчинялся, наказывали тремя способами: пороли, урезали наполовину уши, ссылали на каторгу и галеры. 

Но, когда Черчилль разговаривал со Сталиным, приехав в Москву в августе 1942 года, во время Сталинградской битвы, он спросил о самом страшном периоде. Сталин ответил: коллективизация. И Черчилль, зная прекрасно свою историю, конечно, не упомянул ни о «кровавом законодательстве», ни о Генрихе VIII, ни об огораживании, – он просто сказал, что наша нация, мы бы не могли в такой короткий период пойти на такие жертвы. 

Тут ключевое слово всей жизни Сталина: «короткий период». Его определил не Сталин, а экономические, политические, условия развития Российской империи. Сталин замкнул этот цикл. 

Почему он живой до сих пор? Обращение к Сталину – не обращение к историческому деятелю или не столько обращение. Это сегодня прежде всего форма общественной критики. 

Почему мы остро его воспринимаем? Да потому что гигантские успехи, которые были достигнуты огромными жертвами – это никто не отрицает и не должен отрицать, – были не напрасны, и мы до сих пор пользуемся результатами социалистической модернизации. Поэтому, проводя десталинизацию, часть нашей элиты хочет и не может вместе с тем добиться того, чтобы сказать, что есть более удачный путь, и этот путь мы сейчас вам предложим. 

Результаты 20 лет, которые мы прошли после развала Советского Союза, показали: мы идём не тем путем. Сталинизм не вернётся, как не может вернуться ни «кровавое законодательство», ни Столыпин, ни Романовы – это всё история. Но острота схваток подразумевает то, что мы боремся за мозги людей. 

Я вспоминаю Яковлева Александра Николаевича, который сам признался уже в своих последних трудах, что, мол, мы хотели хорошим Лениным побить плохого Сталина, потом хорошим Плехановым побить плохого Ленина, потом хорошего Плеханова и вообще всю советскую власть дискредитировать. 

Эта динамика, эта линия сейчас выражаются тем, что наши оппоненты хотят плохим Сталиным дискредитировать хорошего Путина, а потом идти в своей дискредитации дальше. 

Это, конечно, может быть, и преувеличение, но я думаю, что динамика именно такая. 

И ведь она реализовалась, эта идея великого – действительно великого! – политолога Бзежинского, что для обрушения идейной опоры России нужно приравнять Гитлера к Сталину. Это тоже успешно проводится в жизнь, как вы знаете. 

Поэтому, говоря о значимости фигуры, мы говорим о реальной борьбе, которая происходит сегодня. 

Иосиф Виссарионович в ней не участвует: он должен быть объектом изучения историков, архивистов и не более того. Мы должны относиться к нему, как к тому же Черчиллю, который отдавал приказ утопить французский флот в Оранте во время войны из опасения, что этот флот может достаться Германии. И, как пишет Черчилль в своем труде, после этого весь мир понял, что мы будем бороться до конца. Жертвы его, в принципе, не интересовали, потому что удел великого политика – не смотреть на жертвы. Они и не смотрят: им важен результат. 

И последнее: был такой экономист, очень известный, Евгений Самуилович Варга, участник Венгерской революции, потом иммигрировал сюда, возглавлял Институт экономики, писал доклады для Сталина. В своих мемуарах «Вскрыть через 25 лет», он пишет, что это ложь, что Сталину писали доклады: он сам их писал. Да, пользовался источниками, нашими консультациями, но писал сам. 

И Варга сказал так: вина Сталина не в том, что погибло во время его правления миллион или больше людей. О миллионе, кстати: по статистике с 1921 по 1954 год было расстреляно 642.980 человек. И Варга говорит: не в этом дело, а в том, что Сталин допустил перерождение демократического, рабочего с элементом бюрократизма государство в совершенно иное, бюрократическое государство. Это его страшная ошибка, пишет Варга – и указывает, что расплата за это последует. 

И мы увидели, что брежневское государство было полностью бюрократическое, и сегодняшнее государство, – полностью бюрократическое или не полностью, это вопрос, – но по сути то же самое. 

Поэтому выводы я бы хотел сделать такие из этого: забудьте Сталина, думайте о своих детях, думайте о завтрашнем дне России, спасибо. 



Михаил Делягин: Сейчас с большим удовольствием передаю слово Михаилу Иосифовичу Веллеру, писателю. <…> 



Михаил Веллер: С благодарностью продолжая предыдущего оратора, хотел бы сказать, что, на мой взгляд, столь бурное, столь высокорейтинговое обсуждение фигуры и роли Сталина все последние годы, – это, по сути дела, эрзац-политика. Поскольку реальная политика отсутствует и сводится к элементарному обслуживанию интересов большого бизнеса политическими целями, а потребность в политической жизни в человеке, в политическом животном, живет, то мы обсуждаем Сталина и за неимением гербовой пишем на простой. Потому что в нынешних условиях обсуждать по сути нечего, всё всем понятно. <…> 

Чтобы понимать какую-нибудь фигуру, нужно понимать всю систему понятий, представлений и реалий, внутри которой она живет. Для этого нужно представлять себе сущность социального прогресса и сущность государства, что люди в основном себе не представляют, хотя разные точки зрения имеются. Поэтому придется скакать только по кочкам, по вершинам. 

Много говорилось за последние 25 лет об имперском синдроме – как правило, в негативном контексте. Имперский синдром означает, что человек хотел бы жить в могучем государстве, которое, более того, даже кого-то завоевало, притянуло, аннексировало и стало в результате вот таким вот здоровым. И нам говорят, что это плохо. 

Вопрос: плохо ли это на самом деле? 

Ведь если вспомнить историю маленьких гуманных государств, окажется, что, во-первых, маленькие государства были не гуманнее больших, а, во-вторых, история устроена совсем не так, как люди обычно себе представляют. Сущность социального прогресса в том, что веками и тысячелетиями совершаются всё большие, простите за неправильный оборот, всё более максимальные действия. 

Всё остальное может колебаться, а вот наращивание энергооборота – это совершенно жёсткая, единственно незыблемая система отчёта. Таким образом, большие государства, начиная с древнейших Двуречья, Древнего Египта, Древнего царства, отличались тем, что заставляли людей работать сверх возможностей и отбирали у большинства значительную часть продуктов их труда. И вот из этих излишков, которые выжимались с потом и кровью, образовывались наука, культура, техника, культурное развитие и так далее. Хотя строившим пирамиды вместо того, чтобы отдыхать, это вряд ли сильно нравилось. 

Таким образом, когда мы говорим о великой личности, мы говорим не о том, насколько она гуманна. «Брат мой, если подданные говорят, что король добр, царство ему не удалось», – справедливо сказал Наполеон, и это вошло во все хрестоматии. 

Мы говорим о масштабе деяний. 

И, кроме того, нельзя одновременно заниматься всем. 

Великие правители, проводя реформы, преодолевали колоссальное сопротивление. Не потому, что они были такие гуманные и мудрые, а кругом сидели тупые сволочи: это объективное сопротивление социальной среды. Чем больше ты меняешь, тем больше среда сопротивляется, такова нормальная историко-социальная инерция. 

Таким образом, проливались моря крови, а затем наступали гораздо более спокойные периоды. Но для того, чтобы эти периоды наступили, предшествующая тряска была, к сожалению, исторически необходима. Можно смотреть на историю Греции, историю Рима, историю Персии, историю чего угодно. 

Сталин, придя в такой период, не только столкнулся с необходимостью реформы. 

Что касается социализма в одной отдельно взятой стране, – совершенно понятно, что это не более чем тактический лозунг, потому что вся советская власть, вся идея коммунистического интернационализма была нацелена на мировую революцию. Советский Союз, в который вошли все республики всего земного шара, – это было записано в уставе Коминтерна. Советский Союз рассматривался, как плацдарм для свершения Мировой революции. 

Из этого получилось несколько иное, реальную историю все себе более или менее представляют. 

Суть же заключается в том, что для большинства народов, которые в своё время, в XIII веке, подверглись монгольской агрессии, Чингисхан – фашист, но для монголов Чингисхан – величайший человек в их истории, герой, строитель государства. Он сколотил величайшую по площади империю, и вообще, монголы существовали, благодаря ему. 

Вопрос: для чего итальянцам нужен Цезарь? Которого нет 2000 лет, а, тем не менее, знаете ли, рейтинг личности высок, и точно то же самое у каждого народа с его историческим лидером. 

Потому что задачи человека не в том, чтобы целью партии была благо народа. Первая установочная речь Путина, когда он был кандидатом, в точности повторяла все эти доклады, которые писались компартией: чтобы вам было хорошо, чтобы вам было сытно, чтобы вам было спокойно. 

Это вполне устроит полевую мышь, но человек устроен немного иначе, человек думает, что хочет жить счастливо, а на самом деле делает чёрт знает что, иногда себе самому во вред, ибо человеку потребно в максимальной степени переустраивать всё вокруг себя. 

И когда человек ищет смысл жизни, то в переводе с русского на русский смысл жизни означает причастность человека к какому-то большому общему делу, надличностному, которое больше, выше, значительнее него самого, за которое, в сущности, не жалко, может быть, отдать и жизнь. 

Это означает, что жизнь человеческая не существует сама по себе, а к чему-то подстегивается. 

И вот великий лидер – это персонификация подстегивания личности каждого к чему-то единому. 

Нам сегодня трудно понять описываемое, скажем, Дюма в «Виконте де Бражелоне»: что дворяне могли умирать на поле брани со словами «Да здравствует король!». А ведь это длилось веками, и они с ума не сходили. Правда, когда фанатки фанатеют от певцов и артистов, это нам немного понятнее. 

Человек устроен таким образом, что ему нужно персонифицировать свои главные стремления в лице лидера, короля, царя, генсека. Это ритуальное явление. 

Нам, воспитанным в более или менее демократических представлениях, это не совсем понятно, но это было всегда и, когда убежденные в том, что Сталин был суперчеловеком, нашим все, человеком-Богом говорят от всей души «да здравствует Сталин» – это значит то же самое, что «да здравствует король»: это значит «да здравствует наш народ, наше величие, наша история, наша правда». 

Человек создан таким образом, что люди группируют из себя социум. Это объективно, помимо желания: так мы устроены. Одна из форм самоорганизации общества: стая сама выбирает из своих рядов вожака, а потом сама же подчиняется этому вожаку. Потому что она так решила. И Сталин – это именно такой вожак. 

Всем понятно, что говорят, конечно, не о реальном Иосифе Джугашвили – маленьком, сухоруком, рябом, узкогрудом, физически слабом. Говорят о мифическом великом Сталине, об усатом вожде с трубкой из Кремля, который никогда не спит, у которого ночью горит окно в кабинете, после которого осталось всех денег на партвзносы, который ходит в два раза чиненных сапогах и думает только о величии народа. 

Ибо мы устроены таким образом, что когда мы думаем о Петербурге, – каждый знает, что погибли десятки тысяч, которые били лиственничные сваи в болота, – но идентифицируем мы себя с теми, кто остались жить. Хотя большинство произошли от крестьян, а не от дворян, но всё равно нам это нравится, и где-то в глубине души мы категорически приветствуем и одобряем строительство Петербурга, несмотря на жертвы, потому что мы-то выжили, мы-то победители. 

Когда речь идёт о мифологических личностях, все ассоциируют себя с победителями, потому что жертвы осаживаются, как все осаживается в почву, а остается только то, что на вершине. 

И, наконец, последнее: народы имеют свою судьбу и свой срок существования, за последние сто лет это более или менее канонизировано и описано. 

Скажем, великий французский народ надорвался в эпоху революционных и наполеоновских войн и великим больше не был уже никогда, а великий британский народ надорвался в период от Великой Елизаветы Тюдор и кончая Второй Мировой войной, на том всё и кончилось, выскочил некий системный потенциал. В Риме был, очевидно, пик величия с Цезаря до Андриана, и точно так же в России пик величия – не гуманизма, не светлости, не добра, а именно величия и мощи – был в эпоху Советского Союза. 

А Сталин – это первейшая персонификация вот этой мощи Советского союза. 

Почему мифологический Сталин будет изучаться всегда, будет помниться всегда, и будут сочиняться разнообразные романы и пьесы всегда, и поделать с этим ничего невозможно? Потому что пик свой мы прошли, как бы ни говорили «нет, нет, Россия бессмертна». Все смертны, даже солнечная система. Вот об этом пройденном пике – в лице одного человека – мы и продолжаем говорить. К выбору страной пути это практически не имеет никакого отношения. 

Михаил Делягин: Спасибо большое и, пока мы занимаемся производственной гимнастикой с микрофонами, хочу отреагировать на мысль Святослава Юрьевича Рыбаса, которая мне кажется очень интересной. 

Ведь сланцевая революция грозить сделать с современным рынком энергоносителей – по своему значению аналогом зернового рынка 80-тых годов XVIII века – то же самое, что случилось тогда: она грозит резко обрушить цены. И получается, что лет через 40 – а с учётом того, что мировые процессы развиваются всё быстрее, может, и раньше, – мы вполне можем увидеть появление новых политических деятелей примерно того же уровня и примерно тех же мотиваций.