Ведьма.

1593 год, маленький городок на юге Лотарингии.

Вечер субботы.

Казнь была назначена на утро. Город радостно украшали флагами, гирляндами цветов, люди загодя готовили праздничные костюмы, а балконы повсеместно обвешивали разноцветными коврами. На центральной городской площади рабочие слаженно сооружали помост, на котором возводили алтарь под ярко красным балдахином и обязательные ложи для церковной и светской знати.

В тесной монашеской келье, под полумраком свечи, старый, седой Инквизитор устало пил красное сухое вино, которым так славился местный монастырь. Инквизитор был один, в абсолютной тишине он растирал опухшие веки кончиками пальцев и смотрел протоколы допроса. Завтра он должен будет уехать. Как только загорится костер, он выедет из этого города. Сделав свою работу, он тут больше не нужен. Всю свою жизнь он посвятил служению святой церкви и Волею Божьей двадцать последних лет был инквизитором. Юг Франции, север Германии, Католония, Бовария, Ломбардиния, повсюду, где только мог, он боролся с Врагом рода человеческого, всеми силами своей души, город за городом, очищая паству от скверны, оставляя за собой пепелища костров с сожженными ведьмами и колдунами. С мучительной болью смотрел он, как многие, очень многие, пренебрегши собственным спасением и отвратившись от истиной католической веры, заключили союз с Дьяволом, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами, предались колдовству и чародейству, погрязли в порочных утехах. Он давно не щадил ни себя ни других в борьбе с этим злом. Сейчас было не время для слабости.

Ведьма в этом городе ни чем не отличалась от остальных, которых в множестве своем, встречал Инквизитор. В свои девятнадцать лет она жила одна, имела рыжие волосы, и ее часто видели в ночное время у окна. Доказательств ее вины, с учетом множества показаний достойных людей, было с избытком. У ее соседки умерла корова, у соседей напротив перестали нестись гуси, а урожай зерна погиб из за сильной засухи. Даже одного взгляда на ведьму было достаточно, чтоб заметить, как она разительно отличается от остальных жителей этого славного города. Однако, не смотря все, ведьма при допросе признавать сою вину отказалась. Более того, она даже пыталась молиться и призывать в свидетели своей невиновности Господа Бога. Воистину Дьявольская изворотливость не имеет границ, подумал Инквизитор. Держа перед собой Библию, он неоднократно призывал ведьму к покаянию, смирению, и примирению с церковью, но это, к его пущей печали, совсем не помогало. Затем пришел палач.

Перед пыткой, дабы Дьявол не связал ведьме ее блудливый язык, ее напоили святой водой. На ее теле сбрили все волосы, чтобы она не могла спрятать сатанинские грамоты, делавшие ее нечувствительной к страданиям, и прочитали молитву.

Палач тщательно осмотрел белую кожу ведьмы в поисках ведовской печати, которую тут же нашли на левой лопатке. Темно-красное, бордовое пятно в форме неправильного полукруга, было железным доказательством виновности.

Палач, с благословения Инквизитора, начал свой богоугодный труд, вначале с умеренных пыток. Ведьма выдержала и пытку огнем и бичевание. Она не прекращала молиться, даже когда ее пальцы отвратительно хрустели в тисках, а испанский сапог сжимал ее ногу. Она охрипла от крика, но продолжала все упрямо отрицать, не иначе как сам Дьявол навел на нее упорство. На дыбе она все таки созналась.

«Я заключила союз с Дьяволом, с 12 лет я распутничала с множеством бесов и чертей, которые являлись ко мне в образе кошек и собак, а то в виде червяков и мух. Я погубила страшной смертью более 25 человек, старых и молодых; я наводила гибель на животных и урожаи, я родила от своих чертей 9 душ детей, всех их убила, съела их мясо, и выпила их кровь. Я много раз в широкой округе поднимала бури и девять раз сводила огонь на дома. Я летала на шабаш и совокуплялась с самим Дьяволом ". То что ведьма на момент осмотра была девственна, лишний раз подтверждало Дьявольское могущество. Единственное в чем ведьма так и не призналась, это кто ее научил колдовству, и кто был ее сообщниками.

Завтра ее сожгут. Инквизитор отложил в сторону протоколы и стал истово молиться за ее заблудшую душу.

Молодая девушка сидела в мрачной, сырой камере. Ее истерзанно тело было надежно связано, а безумный взгляд не выражал ни какого смысла. Одни только губы постоянно шептали молитву.

Воскресенье утро.

С самого раннего утра звонили церковные колокола, плотно обернутые в мокрую ткань, так чтобы их звон был более печальным, хор школьников пел псалмы и гимны, а на празднично убранной площади, совершалось торжественное богослужение и траурная месса, за ней следовала грозная проповедь инквизитора, которая кончалась оглашением приговора.

Как только у ног ведьмы заполыхал огонь, Инквизитор выехал за ворота города. Горожане с нескрываемой радостью смотрели на языки пламени, охватывающие последнего непорочного жителя этого города. Едва костер догорел, все спешно стали расходиться по своим делам, у них оставалось не так уж много времени до вечера, а опаздывать никому не хотелось. На вечер у них была назначена Дьявольская месса и шабаш, в котором планировалось принести в жертву Сатане новорожденного сына хромого Мельника.