Фидель Кастро. Впервые в СССР

Во время Карибского кризиса 1962 года, который продолжался 13 дней, Фидель почти не спал. Он вышел из него морально опустошенным, находясь на грани нервного истощения. Он не мог простить Хрущеву, что судьба Кубы решилась за ее спиной, в результате секретной переписки советского лидера с Кеннеди.

Фидель был разъярен оттого, что о решении убрать советские ракеты с острова Хрущев не сообщил ему лично, а предпочел все сделать за его спиной. «Хрущев должен был сказать: „Надо обсудить проблему и с кубинцами… Именно тогда наши отношения с Советским Союзом ухудшились. И в течение многих лет этот конфликт влиял на наши взаимоотношения“, — писал годы спустя Кастро.

Советское руководство решило подсластить пилюлю, пригласив Фиделя в СССР. Еще в середине февраля 1963 года посольство СССР на Кубе докладывало, что Фидель „имеет еще большее желание посетить Советский Союз, чем раньше“.

В ночь на 27 апреля 1963 года начался первый визит в СССР лидера кубинской революции Фиделя Кастро Рус, который надолго запомнился жителям одной шестой части суши. 

Пожалуй, можно сказать, что столь радушного приёма в СССР не удостаивался никто! Кастро посещал заводы, атомную подлодку, гулял по ночной Москве, поднялся на трибуну Мавзолея вместе с советским руководством, и получил Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Фидель Кастро – первый иностранец на трибуне мавзолея.

Фидель пробыл в СССР 40 дней. Он объехал весь Союз, от Сибири до Самарканда, всюду его принимали с необычайным энтузиазмом, как живое воплощение молодой кубинской революции.

 За те 40 дней, с конца апреля по начало июня, что продолжалась поездка Фиделя по СССР, он совершил уникальный марш бросок от Северодвинска до Самарканда, который до него и после не делал ни один из иностранных и даже советских лидеров.

Волгоград и Мурманск, Ташкент и Братск, Ленинград и Киев, везде этого живого и непосредственного бородача в очках и оливковом френче принимали с такой доброжелательностью и любовью, что Фидель Кастро, годы спустя вспоминал об удивительном гостеприимстве советского народа.

О пребывании в Мурманске: "Продукцию рыбокомбината Фидель не только осмотрел, но и попробовал на вкус. Съел кусок шашлыка из зубатки, отведал палтуса и окуня холодного копчения, продегустировал консервы из печени трески. Особенно понравились ему рыбные пельмени. «Это очень вкусное блюдо», — сказал он.

Рыбокомбинатовцы подарили ему большого мороженого палтуса. Прощаясь с ними, Кастро по-русски произнес: «Спасибо».

Это не просто два лесных пенька, а рабочий кабинет В. И. Ленина в Разливе

Так встречали Кастро в Свердловске

Грузинское гостеприимство

С Майей Плисецкой (слева) и труппой Большого театра

С медвежонком по имени Байкал, подаренным ему сибирскими геологами

"Байкал" улетел со своим новым хозяином на Кубу. Жизнь сибирского медведя на тропической чужбине была сущим адом. Несмотря на то, что для «Байкала» были созданы все условия для проживания в одной из резиденций Фиделя, на Кубе у бедного животного полностью нарушился биоритм.

В условиях постоянной высокой плюсовой температуры, медведь не мог залечь в спячку. Он стал беспокойным, агрессивным и умер через несколько лет.

В Ленинграде случилась история, показательная и для Фиделя, и для советского сознания. Во время одной из встреч к нему подбежала девочка с букетом цветов. Кастро узнал номер ее детского садика, и стал настойчиво просить организаторов посетить его.
Организаторы всячески увиливали, уговаривали посмотреть что-то другое, программное. К вечеру казалось, что уговорили. Но на следующий день Кастро от своей идеи не отказался. Пришлось везти, правда, несколько кружным путем. Наконец, доехали. На пороге садика Фиделя встретила вчерашняя девочка.

Кастро взял ее за руку и попросил показать ему садик, рассказать, что где находится и как ей тут живется.

На что девочка искренне ответила: «Дяденька, я тут еще ничего не знаю, я тут всего второй день».
Фидель все понял, но промолчал. Оказалось, что девочка была из захудалого детдома, а организаторы сняли табличку с его номером и приколотили на фасад образцового детского дома.

»Ох, и досталось советским партийцам от Кастро на заключительном банкете в Ленинграде, — рассказывает Николай Леонов. — Фидель попросил, чтобы собрался узкий круг людей и сказал свое веское слово. Суть речи его была примерно такой: «Я хочу выступить с критикой с позиций друга. Зачем вы устраиваете показуху, встречая меня, вашего искреннего друга и гостя?

Вы много вещей делаете в приказном порядке. Вы прокладываете метро, а приостановили столь важные работы из-за меня, лишь бы проехал кортеж наших машин. Я не гордый. Мог бы поехать в объезд. Зачем надо устраивать бутафорию, тем более я понимаю, что Ленинград — это город-мученик, только-только восстанавливающийся после ран, нанесенных войной. Неужели он не имеет право показать свои недостатки? Вы принимаете меня, как арабского шейха. Так друзей не принимают».

Слух об этой «импровизации» Фиделя сразу дошел до Хрущева, который тоже был с характером. Следующим пунктом в поездке Кастро значилась Украина. Никита Сергеевич позвонил тогдашнему первому секретарю украинской компартии Подгорному и сказал: «Не надо никакого официоза, пусть куда скажет, туда и едет».

«Приезжаем в кабинет Подгорного. На столе огромная карта Украины. „Ткни, куда хочешь“, — улыбается Подгорный. Фидель „тыкает“ в пригород Киева, — продолжает Николай Леонов. — Отъезжаем 40-50 километров от столицы.

Приезжаем в обычное село, Фидель просит остановить машину у свинофермы. Партийцы в костюмах и ботинках в изумлении. Фидель в своих знаменитых армейских сапогах перемахивает через заборчик и направляется к свинарке. Я за ним. Знакомимся.

Свинарка Мария, обычная украинская женщина, вдова, потеряла мужа на войне. Фидель спрашивает ее о работе, благо с сельским хозяйством знаком не понаслышке, сказывается детство в семейной усадьбе отца в Биране. Потом он говорит, а пошли Мария, посмотрим на твой дом, угостишь чем-нибудь? Да нет у меня особо ничего, отвечает женщина. В результате пошли. 

В хате, как в обычном крестьянском домишке — все простенько и скромно. Мария достает хлебушек, моченые яблоки, яйца, сало, картошку. Борщ теплый в печи. Фидель улыбается. Мария, смущаясь больших начальников, не решается достать самогон.

Но ее уговаривают, хотя обслуга уже сбегала и принесла коньяк с рюмками.
Нехитрая трапеза заканчивается задушевной беседой Фиделя и Марии за жизнь. Фидель сияет: „Мне не надо никаких сухих докладов по экономике. Я счастлив увидеть, что простые люди живут в достатке“.

Медаль, выпущенная в память визита Ф. Кастро в СССР

Особняком в ходе визита стояли встречи Фиделя Кастро с Никитой Хрущевым, которые происходили в резиденциях и на дачах советского лидера. Никита Хрущев, накануне визита хорошо информированный советскими дипломатами и разведчиками о том, что переговоры с Фиделем Кастро обязательно выйдут за рамки обычного протокола, как следует подготовился к встрече с Кастро.

Там, где надо отшучивался, пытаясь, например, перевести начатый Фиделем Кастро разговор об истоках конфликта между СССР и Китаем, на проблемы кочевых племен Средней Азии.

С первых дней визита было ясно, что такого приема, какой был оказан Кастро, в Советском Союзе не удостаивался еще никто. Уже перед самым вылетом обратно на Кубу, с борта самолета, полный впечатлений и “чувства удовлетворения” достигнутыми договоренностями в военной и экономической областях, Фидель отправил прощальное послание Хрущеву со словами восхищения и благодарности за отличное путешествие.

В 2005 году, во время проведения в Гаване конференции «Диалог цивилизаций», Фидель Кастро с присущей ему образностью, очень искренне и трогательно ответил на вопрос российской журналистки, хочет ли он снова приехать в Россию.

Оказалось, что, после всего пережитого им, мягко говоря, разочарования в политике Москвы, оставившей Кубу после распада СССР один на один со всем миром, Фидель не озлобился. Он помнит доброту и по-прежнему восхищен русскими людьми. Его слова заставили утереть слезу у некоторых присутствовавших в зале. «Если ты меня спросишь о моих чувствах, моей воле, то да, летом или зимой, со снегом или без снега, кто бы там не правил, — заявил Фидель.