Он стал всеобщим любимцем...
Обладая красивым дискантом, он пел в слободском церковном хоре и на деревенских праздниках. Позже мальчика стали приглашать петь и в соседние церкви. Когда Федор с похвальной грамотой окончил 4 класс, его отдали в учение к сапожнику, затем к токарю.
В 14 лет мальчик начал работать в земской управе Казанского уезда писарем. Зарабатывал 10 рублей в месяц. Однако о музыке Шаляпин никогда не забывал. Научившись нотной грамоте, Федор старался все свое свободное время посвящать музыке.
В 1883 году Федор впервые попал в театр на постановку пьесы П.П.Сухонина «Русская свадьба». Шаляпин «заболел» театром и старался не пропускать ни одного спектакля. Больше всего мальчику нравилась опера. А самое большое впечатление на будущего певца произвела опера М. И. Глинки «Жизнь за царя» Первую сольную роль - роль Зарецкого в опере «Евгений Онегин» -Шаляпин исполнил в марте 1890 года.
Прослушав певца, Усатов сказал: «Оставайтесь учиться у меня. Денег за учебу я не возьму». Усатов не только «поставил» голос Шаляпину, но помогал ему материально. В 1893 году состоялся дебют Шаляпина на сцене Тифлисского оперного театра
Позже сценическая жизнь певца превратилась в грандиозный триумф. Он стал всеобщим любимцем. Современники певца так оценивали его уникальный голос: в Москве есть три чуда: Царь-колокол, Царь-пушка и Царь-бас – Федор Шаляпин.
В 1900 году его приглашают в знаменитый миланский La Scala. Сумма, которая выплачивалась Шаляпину по контракту, на тот период являлась неслыханно высокой. После пребывания в Италии певца стали каждый год приглашать на гастроли за рубеж
Не только профессиональная, но и личная жизнь налаживалась. Шаляпин быстро приобрел известность как любитель дам, причем совершенно разных. Его богатырской энергии хватало и на горничных, и на их хозяек. Благо с внешностью ему повезло: высокий, стройный блондин огромной силы. А сила была весьма кстати: Шаляпин постоянно попадал в драки — то из-за своих связей с чужими женщинами, то из-за собственного горячего норова.
В мамонтовской труппе имелась прелюбопытная балерина — немного печальная и крайне загадочная итальянка с мелодичным именем Иола Торнаги. Несмотря на свой обширный опыт с женщинами, 23-летний Шаляпин был сражен такой экзотикой. Он подсаживался к Торнаги и с жаром повторял ей единственные известные ему итальянские слова: «Allegro, andante, religioso, moderato!»
А летом 1898 года в деревне Гагино Шаляпин и Торнаги обвенчались.
Проливной дождь не позволил молодым и их друзьям поехать праздновать после венчания, и веселая компания выпила весь кагор в доме священника.
Всего у Шаляпина в этом браке родилось шестеро детей: Фёдор, Татьяна, Ирина, Лидия, Игорь (умер в возрасте 4 лет) и Борис. Иола Торнаги долгое время жила в России и только в конце 1950-х годов, по приглашению сына Фёдора, переехала в Рим.

В годы войны певец организовал у себя на квартире госпиталь. Всего же, по данным Шаляпина, на его иждивении находилось порядка восьмидесяти человек.
Отношения с Иолой Торнаги были давно завершены, и Шаляпин жил со своей второй супругой — Марией Валентиновной Петцольд. Тем не менее он продолжал поддерживать своих детей от первого брака. Всего же от обеих жен у Шаляпина было девять детей. Советская власть не вполне понимала, что делать с бывшим солистом Императорских театров. Для начала у Федора Ивановича реквизировали автомобиль и все лежавшие на счетах средства. Потом дело дошло до бутылок вина, игральных карт и револьвера.
Но мысль о том, что из этой страны счастливого будущего и нищего настоящего нужно немедля драпать, формировалась все четче. Окончательное решение Шаляпин принял, побывав в заграничных гастролях в начале 1920-х годов. Собрав многочисленные разрешения на выезд с семьей, в 1922 году Шаляпин отбыл в длительные гастроли. Россию он больше не увидит.
Мир встретил Шаляпина на бис. Он был не просто певцом с удивительным голосом — он олицетворял могучую страну, которой только что не стало. Федор Иванович едва успевал подписывать контракты на гастроли: США, Китай, Япония... Популярности певца способствовали и постоянные перевыпуски грампластинок с его записями. Шаляпин быстро обзавелся шикарным домом в Париже, начал есть икру и скупать Тициана. Правда, здоровье его стало ухудшаться — давал о себе знать неумеренный образ жизни.
На несколько десятилетий имя певца было забыто. Между тем он продолжал блистать за границей — до самой своей смерти от лейкоза в 1938 году. В 1950-е предпринимались вялые попытки вернуть доброе имя Шаляпина на родине, но в полную силу его голос зазвучал с пластинок лишь в 1970-е. А в 1984 году старший сын Шаляпина добился перезахоронения праха отца на Новодевичьем кладбище.
https://www.youtube.com/watch?v=LXELFcq5qJE
Комментарии
А. Вертинский о встрече с Шаляпиным в Праге: «Однажды мы сидели с ним в Праге, в кабачке у Куманова, после его концерта... После ужина Шаляпин взял карандаш и начал рисовать на скатерти. Рисовал он довольно хорошо. Когда ужин кончился и мы расплатились, хозяйка догнала нас уже на улице. Не зная, что это Шаляпин, она набросилась на Федора Ивановича, крича:
— Вы испортили мою скатерть! Заплатите за нее десять крон!
Шаляпин подумал:
— Хорошо, — сказал он, — я заплачу десять крон, но скатерть возьму с собой!
Хозяйка принесла скатерть и получила деньги, но, пока мы ждали машину, ей уже объяснили в чем дело.
— Дура, — сказал ей один из приятелей, — ты бы выставила эту скатерть в раму под стекло и повесила в зале как доказательство того, что у тебя был Шаляпин. И все бы ходили к тебе и смотрели.
Хозяйка вернулась и протянула с извинением десять крон, прося вернуть скатерть обратно.
Шаляпин покачал головой:
— Простите, мадам, — сказал он, — скатерть моя, я купил ее у вас. А теперь, если вам угодно ее получить обратно, пятьдесят крон!
Хозяйка безмолвно заплатила деньги».
Только это не помешало властям страны -- забыть о нем на 30 лет!!
Государство и народ - это, мне кажется, не одно и то же. Народ любил и не забывал.
Столько воспоминаний читала о Шаляпине. У бабушке были пластинки старые с его голосом. Даже за шорохами и треском звучание поражало какой-то величавостью что ли...
Хороший пост. Память - это памятник, который в сердце.