Где начинается (заканчивается) свобода?

На модерации Отложенный

В 1988 году, в 13 лет, я впервые в жизни поехала за границу. В Чехословакию. В пионерский «табор», где отдыхали немцы, поляки, чехи и мы, советские. Первый шок мы получили на торжественной линейке. Вышли, как и положено, строем,  выглаженные красные галстуки, рука в салюте - будь готов! Весь «табор» сидел на траве в шортах и джинсах и с неподдельным интересом наблюдал за нами. В тот вечер мы так и простояли плечом к плечу, чувствуя себя полными мудаками.

         Это чувство сопровождало нас весь месяц. Столовая была открыта круглые сутки: для тех, кто проголодался, лежали кнедлики и был выставлен апельсиновый сок. Мы приговорили запасы всего лагеря за десять минут и выслушали первую лекцию о советской гордости. Вторая подобная лекция случилась в продуктовом деревенском магазинчике. Кнедлики мы с тех пор ели в малых количествах и украдкой.

         Потом получили «свинью» за плохую уборку: в наших домиках проверяющие увидели трогательные веревочки с постирушкой. Им было не понять: зачем сушить белье в домике, когда есть прачечная и сушилка. А мы не могли объяснить, что, увидев кружевное белье «таборянок», наши девчонки стеснялись вывешивать рядом свои синие спортивные трусы.

Пожалуй, единственный раз, когда мы смогли поразить «табор», были рекорды в спортивных соревнованиях. Пока мы соревновались, остальные отлынивали, валялись на траве и целовались. Мы же помнили про свою советскую гордость и бежали очередной бессмысленный кросс.

Обратно мы везли пиво, колготки и бижутерию.

Пиво было всунуто в резиновые сапоги, колготками разных размеров и цветов были забиты чемоданы, и мы по-прежнему чувствовали себя мудаками, возвращаясь из нормальной жизни в ненормальную. Мысль, что с нами, наверное, что-то не так, не давала покоя.

Только потом я поняла это «что-то не так» означало несвободу.

Был в нашей стране период, когда мелькнула иллюзия свободы, но он как-то очень быстро закончился. И с нами опять что-то не так. Я не знаю, что обиднее: быть мудаком в собственных глазах или же хорьком в глазах власти?

Наша свобода заканчивается не тогда, когда тебя бьют по почкам и называют хорьком.

 Не когда правоохранительные структуры могут в любой момент войти к тебе в дом, потому, что у них теперь есть  такое право.

Не когда ты перестаешь верить в законность, демократию, справедливость и прочие красивые слова, за которыми ничего нет.

Не когда, ощутив свое бессилие и ненависть, в тысячный раз цитируешь Сенеку: «Этого нельзя изменить, но можно презирать». 

Свобода заканчивается в тот момент, когда ты понимаешь, что можно и без нее… Противно, брезгливо, муторно, унизительно, но… терпимо.

Вопрос – когда она начинается?