25 лет закону о реабилитации репрессированных народов

25 лет назад, 26 апреля 1991 года, Верховный совет РСФСР принял закон N 1107–I «О репрессированных народах». Одни считают его большим достижением на пути к демократизации российского общества, другие – одним из катализаторов процессов раскола начала 90–х годов. Для объективного экспертного анализа правового акта обозреватель «РФ сегодня» обратился в Институт этнологии и этнографии РАН.

Как сделать работу над ошибками без ошибок

«Это важный закон, – говорит экс–министр по делам национальностей, ныне зам директора Института этнологии и этнографии РАН, член Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям Владимир Зорин. – Он был принят на излете СССР, когда все стремились исправить ошибки сталинизма. В новых исторических условиях закон еще раз подтвердил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 1956 года о политической реабилитации репрессированных народов».

 Он поставил точку в признании государством ошибки в своих действиях и дал гарантию неповторения их в будущем. Ведущий научный сотрудник ИЭА РАН Валерий Степанов видит его значение еще и в том, что  закон внес в общественное сознание мысль о неприемлемости совершения никаких массовых акций в отношении людей по любому групповому признаку. Он утвердил аксиому: никто и никогда не имеет права распространять вину отдельных людей на весь народ, весь род и всю фамилию. Нет и не может быть коллективной вины этноса. Это надо иметь в виду и сегодня, когда по правонарушению гражданина той или иной национальности делаются широкие обобщения о целом народе.

Благодаря изменению общественной атмосферы и первая, и вторая чеченские кампании уже не воспринимались россиянами как межнациональные конфликты, хотя по научным критериям таких признаков было предостаточно. У россиян все же доминировало представление, что в основе «кавказской войны» лежит противостояние государству определенных сил, которые под конфессионально–этническом прикрытии и подсказкам из–за рубежа преследуют свои корыстные интересы, угрожающие территориальной целостности России. И в том, надо признать, заслуга закона, которая, по мнению специалистов, компенсирует целый ряд его недостатков. И в частности то, что его скорее можно отнести не к «рабочим лошадкам», а к законам-декларациям.

Принцип «не навреди»

Есть у закона и минусы. В силу декларативности он не оснащен необходимыми механизмами для реализации. Кроме того, он породил у своих адресатов неоправданные ожидания благодаря заложенной в статье 6 «мине» замедленного действия. В ней идет речь о восстановлении национально–территориальных границ, существовавших до их «антиконституционного насильственного изменения». На первый взгляд, намерение справедливо. Но оно совершенно не учитывает новые реалии, к которым привело движение населения и изменение его состава. Механическое возвращение одних людей на прежние места жительства неизбежно нарушает права других, которые уже не один десяток лет проживают на этой территории. Новация оказалась, мягко говоря, политически просчитанной.

Эксперты считают, что закон в определенной степени способствовал неуправляемому развитию событий в Пригородном районе Северной Осетии, где произошли столкновения с ингушской стороной. Это единственный на постсоветском пространстве конфликт, который в чистом виде можно назвать межнациональным. Требования о возврате территории звучали и раньше, но закон подвел под них юридическую базу. В вооруженном противостоянии погибло 600 человек.

Вот пример, как важно выверять в правовом акте каждую мысль, слово и запятую, ибо за лихие кавалерийские наскоки в законотворчестве реальные люди платят своей кровью.

Непроработанность закона дала о себе знать сразу же. Научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков вспоминает: «В 1992 году я в качестве министра по делам национальностей РФ докладывал депутатам о реализации закона. Отметил его дефекты и слабости. На меня покатили бочку: «Ваше дело исполнять, а то мы на вас дело заведем». Ельцин с Колем тогда подписал меморандум, где прямо говорилось о восстановлении государства или Республики немцев Поволжья. Мне поручили это сделать. А как? Невозможно. Кто виноват? Законодатели и их правовое обеспечение. В числе спорных – статьи 6 и 4 - о привлечении к ответственности за «агитацию или пропаганду» в целях воспрепятствования реабилитации репрессированных народов).

Воздух времени

Каждый документ несет на себе отпечаток эпохи, в которой он принимался. Эмоции в начале 90-х били через край. Парламентариев пьянил воздух свободы. В нем носились мечты о самоуправляемости каждой территории, о приватизации в широком смысле, в том числе и власти. Сыграло свою роль и то, что закон создавался в парадигме советского представления о разделении народа на республиканские нации, а не граждан одного государства. Отсюда, с одной стороны, упоминания о «равных правах» народов, что в мировой юриспруденции воспринималось анахронизмом. С другой – в нем нашли отражение зачатки современного, гражданского подхода, выразившиеся в зачислении казачества в число репрессированных народов.

Эклектичен был не только лексикон, но и сам строй закона. Юристы–прагматики понимали сложность его правоприменения. Примерно в то же время шла работа над законом «О реабилитации жертв политических репрессий». Уникальность ситуации в том, что они на одну тему, но выражают различные юридические взгляды: один ориентируется на неопределенную группу людей, а второй – на отдельных граждан. Последний был принят через полгода, а в 1993 году поправкой в закон N 1107–I его действие распространили на депортированных лиц. Собственно, в таком тандеме практически и реализуется закон о репрессированных народах.

Кстати, недавняя инициатива председателя президиума Российского конгресса народов Кавказа Алия Тоторкулова о введении административной ответственности за оправдание депортации народов Кавказа вполне перекликается с 4-й статьей закона. Как это воспринимать?

 «Разумеется, позиция людей, которые оправдывают сталинские репрессии, заслуживает осуждения, – говорит Владимир Зорин. – Однако я убежден, что принятого государством документа, который дает правовую и моральную оценку такой политике, вполне достаточно, – сказал он. – Если мы начнем вводить меры административной или уголовной ответственности за ошибочные взгляды, то уподобимся тем людям, которые вводили, например, закон на Украине об отрицании голодомора».

Внимание на фактор этничности

Вдумаемся. Оппоненты закона убеждены, что он был принят, чтобы подхлестнуть "обиженную этничность" и стравить народы для разгрома СССР. При его обсуждении встает тема о причинах и мотивах репрессий, что подливает керосина в огонь. Оно нам надо?

Еще одной взрывоопасной статьей зам директора ИЭА РАН Роман Старченко называет статью 11 о культурной реабилитации, включающей замену топонимики: «Вопрос очень деликатный, а он будет непременно поднят после издания Указа Президента РФ о реабилитации крымских народов. Значит, нужно либо механизм конкретный прописать, либо предложить параллельные названия (что де–факто на полуострове уже имеет место), и только на основе общественного консенсуса. Одно дело – поставить рядом две таблички с настоящим и прежним названиями, как в городе Энгельс Саратовской области, другое – все перевести на немецкий язык, как в Ауэзовском районе Омска в 90–е годы... что вызвало негативную реакцию местного населения».

Фактор этничности в повестке дня вышел на первое место и используется как инструмент расшатывания ситуации в России. Пример тому – накат на Рамзана Кадырова. Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов Института этнологии и антропологии РАН констатирует, что определенные оппозиционные силы пытаются использовать этничность для реализации своих политических интересов.

«В этом отношении предстоящие выборы в Госдуму вызывают определенную тревогу, – замечает Владимир Зорин. – Сейчас перед властью стоит важная задача – не допустить, чтобы этническая мобилизация и этнический фактор стали предметом дешевых популистских игр. Одна из главных целей Стратегии государственной национальной политики РФ до 2025 года – содействие формированию российской общегражданской нации и поддержка этнокультурного развития всех народов. Это двуединая задача – основной мегатренд этнонациональной парадигмы».

Позитивные результаты налицо. Эксперты отмечают снижение уровня ксенофобии, национализма и радикальных националистических настроений. Важно закрепить эту тенденцию.