Как воспитывать современных детей тем, кто вырос в советской системе координат

Несоветское воспитание

— У меня трое детей, — женщина улыбнулась, и сразу стало видно, как она рада этому обстоятельству ее жизни. — Старшему 13, а дочкам — пять и девять. Нормальные, хорошие дети. Особых проблем у них нет, — продолжала она. — Я подозреваю, что это у меня проблемы или, скорее, непонимание, куда двигаться, на что ориентироваться в их воспитании.

— Обычно так и бывает, — кивнула я. — Расскажите конкретнее.

— Да, конечно. Вот недавно Тася (это старшая из сестер) и Владик что-то в очередной раз не поделили. Точнее, она взяла какую-то его вещь, насколько я поняла. Не испортила, не сломала, просто взяла попользоваться и даже уже вроде бы к моменту конфликта вернула. Но он начал орать, что она не имеет права, это его, она должна спросить. Она закричала, что его просто не было — у кого спрашивать-то?! — и вообще он жадина, вечно все под себя гребет и скорее удавится, чем поделится. Младшая вдруг (это нечасто бывает) встала на сторону брата и завопила, что Тася сама жадина и никогда ей свои игрушки не дает и в телефон поиграть. В общем, когда я пришла, дело между старшими уже почти дошло до драки, а младшая просто яростно вопила и колотила кулаками по чему попадется.

Я, разумеется, сначала всех разогнала по углам. Потом устроила разбор полетов. Девицы обе ревут, на кого и на что младшая обижается, даже и разобрать невозможно. И я с ходу в запале заявила Владику, что он должен сестрам уступать, быть умнее, благороднее и все такое, тем паче что никакого урона его имуществу реально не было нанесено.

Тут Владик меня и спрашивает: а почему, собственно, я всегда должен?

Я на автомате отвечаю: да потому, что ты мальчик и ты старше!

А он говорит: ну и что? Разве у мальчиков и у девочек разные права и обязанности? И про старшинство тоже объясни. Разве не должны они мне где-то уступать, потому что я — старший брат? Я вот тут книжку читал историческую, так там так и было…

Я сначала хотела было возмутиться и, по примеру своих же детей, так же возмущенно на него заорать, что он — испорченный эгоист и всякое такое, а потом остановила себя и задумалась. И сказала Владику, что я тут, кажется, сама что-то не совсем понимаю и потому подумаю, может, даже посоветуюсь с кем-то, а потом мы с ним к этому разговору вернемся.

— Вы умная и крутая! — искренне восхитилась я. Одна из сотни матерей на такое способна — большинство лепят, не думая, а потом еще наскоро слепленное яростно отстаивают. До полного разрыва детско-родительских отношений.

— Да что вы! — женщина смущенно зарделась. — Я порой сама себя такой дурой чувствую! Вот и тогда вдруг поняла, что Владик-то вовсе не чепуху смолол, и как на самом деле сегодня неубедительно это звучит — про мальчика и про старше. Во времена моего детства нам тоже старшие так говорили, но как-то оно по-другому звучало, что ли… более естественно? И сомнений у нас почему-то не вызывало, хотя и было, конечно, порой обидно. «Да как ты можешь! Она же девочка! Ты же старше!» и наоборот, кстати, тоже: «Да как ты можешь! Ты же девочка! Девочки так себя не ведут!» или «Ты еще маленький, не дорос! Вот повзрослеешь, тогда у тебя и будет на это право!»

А сегодня ссылаться на «девочки-мальчики» вроде и вправду уже неактуально? Никто же не говорит: ты мальчик и поэтому можешь стать космонавтом или президентом? Ты девочка и поэтому можешь пользоваться косметикой, завивать локоны и носить бриллианты? Все это куда-то… ушло? Растворилось? Нет различий? Значит, тогда и уступать друг другу не надо? Что-то я, кажется, запуталась.

Это ведь я вам только один пример привела. На самом деле тут все еще запущенней, — опять смущенная улыбка. — Я ведь не к вам первой пришла. Я еще на двух разных тренингах была и лекции слушала.

Мне же нужно детей воспитывать — правильно? А если я сама не понимаю, что к чему… Мне бабушка (в основном она меня и воспитывала) всегда говорила так: «Я — последняя буква алфавита!» То есть свои интересы ты должна ставить на последнее место. И не только говорила — она сама так и жила: детям и внукам — лучший кусок, скромность — главное достоинство, в конфликте кто умный, тот и уступит, не высовывайся, проявляй уважение, тогда тебя и люди ценить будут.

И ведь так и было: и мы, и все окружающие бабушку уважали, ценили, и то, что мне и мужу сейчас наша пятилетка может залепить (не говоря уж о Владике-подростке), мне никогда бы и в голову не пришло, что я могу такое своей бабушке сказать! Боялась, уважала, не смела обидеть — как хотите называйте.

И вот теперь я везде читаю и слышу совсем другое, тоже вроде бы логичное: нужно избавляться от рабской психологии, от привычки «жить для других» и «не высовываться». Мы не умеем получать удовольствие для себя и должны этому учиться. Нам не нужно подстраиваться под окружающих и скрывать от них свои мысли,  желания, свое отношение к тому или этому. Это все пережитки… ну, я даже не знаю чего: то ли нашего советского прошлого, то ли вообще прошлых эпох. Если мы от всего этого откажемся, мы станем счастливыми и свободными. И адекватно самоактуализированными, — последнее словосочетание она выговорила с трудом, оно явно было взято из тренинга или лекции. — Вот!

— В общем-то понимаю, — качнула головой я.

— И как же мне выбрать? Чему учить своих детей?

— А какая позиция вам ближе?

— Не знаю, не могу уже теперь разобрать, в том-то и дело! Сама себе голову заморочила, да?

— А вы видели когда-нибудь тех, у кого получилось не подстраиваться, не скрывать, свободных и счастливых?

— Может быть, эти тренеры? — предположила она. — Вокруг меня… да, тоже есть, кто пытается. Но они, пожалуй, больше одинокие, чем счастливые. Одна подруга после тренинга бросила мужа (он выпивал), теперь говорит, что ей стало намного проще жить, только очень скучно (он веселый у нее, легкий и юморной такой был) и дочка по ночам зубами скрипит. А вы как думаете? Ну если не как психолог, а как человек? Простите…

Я рассмеялась, потому что меня искренне позабавило, что обращение к моей человечности в ее парадигме требует извинений.

— Если как человек, то я и сама не знаю, — призналась я. — Меня бабушка воспитывала, как и вас: все для людей, гостю — лучший кусок, жадничать нельзя, слушай других и больше молчи — за умную сойдешь, себя выпячивать неприлично… Но уже когда я училась психологии, появилась другая позиция: человек свободен И ценен сам по себе, имеет право на все свои желания, не должен подавлять себя ради других. Цель и счастье индивидуума вовсе не в эффективной службе другим, обществу в целом, как нас учили. В получении удовольствия, пользы, выгоды для себя нет ничего плохого, а наоборот, есть все только хорошее. И общество, состоящее из таких людей, легче обретет гармонию и счастье, чем скопище вечно подавленных индивидуумов.

— Может быть, истина, как обычно, лежит посередине? — предположила моя посетительница.

— Хотелось бы так думать, — пожала плечами я. — Но как эту середину перенести в реальность? Уступай младшей сестре через раз? День живешь для других, день для себя?

Я и вправду не знаю, уважаемые читатели. И сегодня я и Вера — мать Владика и Таси — хотим пригласить вас высказать свое мнение. Может быть, из нашей дискуссии возникнет если не истина, то хотя бы объективный срез происходящего сегодня на этом несомненно важном поле.

Является ли фигуральное «я» первой или последней буквой психологического алфавита? Чему следует учить детей: мы живем каждый для себя или для других? Для семьи? Для народа? Для собственного удовольствия сегодняшнего (или завтрашнего) дня? Для того чтобы приносить пользу? Для сохранения Земли? Или мы живем просто потому, что живем, и никакое целеполагание здесь неуместно?

Хотелось бы еще раз уточнить: все вышесказанное — не совсем уж абстрактные экзистенциальные вопросы. Здесь и сейчас нас все это интересует применительно к воспитанию детей: что им-то транслировать? Что-то ведь все равно придется. Нам-то самим транслировали вполне однозначно, а сейчас из общества идет достаточно агрессивная «реклама», пожалуй что, с двух сторон одновременно: «Живи для себя!» «Потребляй удовольствия!» — «О душе забыли! Растим эгоистов!»

Родители — чрезвычайно важные для ребенка люди. То, что они скажут, продемонстрируют ему, имеет зачастую определяющее значение для его становления. Что же сказать нынешним детям?

Катерина Мурашова