"Наше общество столь же презренно,как и глупо"..Поэтому такова и власть.Главное: УЖЕСТОЧИТЬ..!!!"

Дурно и огорчительно, когда злые

над добрыми властвуют, а глупые-

над умными.

Древнерусский афоризм

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами “черных марусь*”.

А.Ахматова

Что же происходило в России в первой половине ХХ века? По мнению Бердяева: Россия перед революцией оскудела не духовностью и не добротою, а силою духа и добра. В России было множество хороших и добрых людей; но хорошим людям не хватало характера, а у добрых людей было мало воли и решимости. В России было не мало людей чести и честности; но они были рассеяны и не спаяны друг с другом, не организованы. Духовная культура России росла и множилась: крепла наука, цвели искусства, намечалось и зрело обновление церкви, но не было во всем этом действенной силы, верной идее уверенного и зрелого самосознания, соборной силы; не хватало национального воспитания и характера». В чем же причина этого духовного бессилия? Представляется, что наиболее близок к разгадке оказался Ф.Достоевский, которому удалось это предвидеть почти за сорок лет. Он пришел к выводу, что в России, к сожалению, наступили такие времена, когда со всей острой серьезностью «встают проблемы честной неправды и искренней лжи, то есть бессознательной подмены истинных ценностей мнимыми. В результате люди теряют способность замечать, что затемнился идеал прекрасного и высокого, что извращаются и коверкаются понятия о добре и зле, что нормальность беспрерывно сменяется условностью, что простота и естественность гибнут, подавляемые беспрерывно наполняющейся ложью». Еще ранее А.С.Пушкин был согласен с такой оценкой качества общественного сознания, высказанной русским мыслителем и публицистом П.Я.Чаадаевым: «Наше общество столь же презренно, как и глупо, в нем отсутствует общественное мнение и господствует равнодушие к долгу, справедливости, праву, истине, циническое презрение к мысли и достоинству человека». Возможно, поэтому в годы советской власти у многих людей притупился совестный инстинкт. Он заместился формальной «классовой» идеологией, общество опустилось до стадного инстинкта с принципом «быть как все». Совестный инстинкт вытеснялся страхом и ужасом перед безжалостно карающей государственной машиной, перед вседозволенностью «верхов» и полным бесправием и беззащитностью простых людей. Люди все чаще стали говорить о сокровенном шепотом, трусливо озираясь, предупреждая, что “это по секрету”, вздрагивая от стука в дверь, от скрипа тормозов подъезжающей ночью машины, обмирая при получении распечатанной корреспонденции. Культивировались такие отвратительные явления как угодничество и подхалимство, круговая порука и беспринципность, а с другой стороны – надменность и куражливость чиновников, восхваление бездарности, «телефонное право» и прочие социальные уродства. Планомерно истреблялся духовный цвет всей страны. В 1921г. за участие в контрреволюционной организации был расстрелян поэт Н.Гумилев (позже выяснилось, что по ошибке), а в 1922г. насильственно высланы из России наши лучшие мыслители. «Наша карательная политика очень либеральна», – заявил 1932г в газете «Правда» С.М.Киров.

Продолжением «красного террора» явилось постановление ЦК ВКП(б), ЦИК и Совнаркома о мероприятиях по борьбе с кулачеством в 1930 г. На секретные расходы ОГПУ правительством было дополнительно выделено 37 млн. рублей. Кровавые торнадо репрессий пошли гулять по всей России. В 1934 г. был арестован Мандельштам, ему предъявили обвинение в совершении террористического акта против вождя. Поэт скончался в конце 1938 г. в пересыльном лагере во Владивостоке. Близкая к кругу Д.Шостаковича Л.Шапорина записала в 1934 г. в свой тайный дневник: «Все эти аресты и высылки необъяснимы, ничем не оправданы и неотвратимы, как стихийное бедствие. Никто не застрахован. Каждый вечер перед сном я приготовляю всё необходимое на случай ареста. Все мы без вины виноватые. Если ты не расстрелян, не сослан (и не выслан), благодари только счастливую случайность». Анна Ахматова тоже вела дневник, в котором в 1936 г. появилась такая запись: «Я знаю, многие живут желанием уберечься от жизни: одни, сжимаясь до невидимости, другие, не ожидая ударов, ударяют сами».

Бесчеловечность, совершенно ничем неоправданная жестокость чиновников очень рельефно просматриваются в воспоминаниях артиста Е.Лебедева, отец которого как священнослужитель и его мать как жена священника были репрессированы. Дети остались одни. В поиске поддержки двенадцатилетний мальчуган и его десятилетняя сестра пришли в Наркомпрос, но там им ответили: «Врагов не устраиваем». Люди посоветовали сходить в Женотдел. Но, когда Евгений объяснил, по какой причине они оказались без родителей, председатель закричала: «А, поповские выродки к нам пришли! Покатались на нашей шее, хватит!». В отчаянии Лебедев спросил: «Я привел к вам девочку, ей 10 лет. Куда ее? На улицу?». «Помню, как наступила тишина, – рассказывал Лебедев, – и в тишине вдруг голос, спокойный, уверенный, стальной, – на Лубянку! Там ваше место!». Работать Е.Лебедев начал с двенадцати лет. Учился в ФЗУ, организовал комсомольскую ячейку, играл в театре рабочей молодежи. И вдруг, когда ему исполнилось шестнадцать лет, все узнали, что он поповский сын. От него отвернулись все товарищи. Бывшие друзья заявили, что таким, как он, не место не только в театре, но и в обществе. «Я стоял и плакал», – вспоминал Лебедев. Удивительно похожей оказалась и судьба Булата Окуджавы. В 1937 г. были арестованы его родители, и он (ему тогда было тринадцать лет), и его трёхлетний брат остались с бабушкой. Народный артист СССР Е. Я. Весник в своем интервью газете «Антенна телесемь» в сентябре 2005 г. рассказал, что самым сильным событием в его жизни был арест матери и обыск в квартире. Его отец был арестован за два месяца до этого, а в 1937 г. расстрелян. Е. Я. Весник вспоминает: «Из шкафов летели вещи, мать шпыняли, командовали ей: «Стоять!». Мне тогда было четырнадцать лет. Меня всего трясло. Через два дня после этого пришли за мной и повезли в лагерь для детей врагов народа. Я сбежал, спрыгнув с грузовика, и мне не было так страшно, как при аресте матери. Ее сослали на 18 лет без предъявления обвинения».

А вот как сложилась судьба народного артиста СССР Г.Жженова. Его брат Борис в 1935 г. по ложному доносу был исключен из Университета, лишен права жительства в г. Ленинграде, а затем по неправедному приговору Ленинградского областного суда в мае 1937 г. осужден на семь лет за «антисоветскую деятельность». Не выдержав непосильной работы в угольной шахте Воркутинского лагеря, в 1943 г. он скончался. Но только в 1989г. Постановлением Президиума Верховного суда РСФСР приговор Спецколлегии Ленинградского областного суда от 27 марта 1937 г. был отменен «за отсутствием в его действиях состава преступления»! А тем летом в 1937 г. всех, живших с Борисом Жженовым в квартире, отправили на поселение в Казахстан. Георгий Жженов оказался единственным, кто не выполнил распоряжение властей. Тогда его предупредили: «Не поедешь – посадим!» И, действительно, повод нашелся. Особым совещанием НКВД СССР Г.С.Жженов заочно был приговорен и направлен на 5 лет в исправительно-трудовые лагеря. В жалобе-заявлении на имя начальника управления МВД г. Норильска в 1953г. Г.Жженов писал: «Мое жизненное несчастье – арест в 1938 г. – это акт подлости негодяев и карьеристов, прорвавшихся к власти в органы НКВД. На одном из первых допросов, когда я несколько суток стоял на «конвейере» (допрос, при котором следователи меняются, а подследственный сутками продолжает стоять – сесть ему не позволяют), начальник отделения КРО спросил меня, почему я упрямлюсь и не подписываю показаний? Я ответил: «Написанные мною и подписанные мною показания вас не устраивают – вы их порвали. Показаний же, сочиненных следствием, я не подпишу. Это ложь! Совесть и достоинство не позволяют подписывать ложь». На это он заявил мне: «Слушай меня внимательно. Это я говорю тебе – старший лейтенант Моргуль! Ты подпишешь показания не такие, какие есть у тебя, а такие, какие нам нужно. Запомни это. Ты один – нас много!». (Весьма печально, но средства массовой информации сообщают нам из сегодняшней жизни похожие случаи издевательств сотрудников правоохранительных органов над нашими гражданами).

«Все дальнейшие допросы, – продолжал Г.С.Жжёнов, – не отличались оригинальностью. Меня продолжали мучить на длительных допросах без пищи, воды и сна… Я стоял…, на мне демонстрировали всякие моральные и физические методы воздействия и запугивания, ничего общего не имеющие с моим юношеским представлением о ведении следствия в советских тюрьмах. В конце концов, сломили, конечно, мою волю, и, отчаявшись во всем, на одном из тяжелых допросов я подписал ложный, сочиненный следствием сценарий моих «преступлений». Что это, малодушие с моей стороны? Трусость?.. Нет! Это был момент потрясения, глубочайшего отчаяния – мне было все равно, лишь бы оставили в покое. Очень страшно, когда с понятий Справедливость и Человечность впервые вдруг сорвали все красивые одежды… Мне было только 22 года. Я боялся не физических увечий, нет, – может быть, я и вытерпел бы их, – я боялся сумасшествия. Любое сопротивление бессмысленно перед жестокостью! Знать бы, во имя чего ты принимаешь муки, – было бы легче!... В какие только адреса я не жаловался! Писал на имя начальника тюрьмы, прокурору по надзору, Верховному прокурору, Калинину, Сталину – бесполезно!.. Все мои протесты и жалобы попадали куда угодно, только не в дело… Я заявил, что до тех пор, пока к делу не будут приобщены мои заявления об отказе от подписи под ложными протоколами, добытыми преступными, насильственными методами, я не возьму в руки ручку. Мне насильно всовывали ручку в руки, я выбрасывал ее… мне всовывали снова, я снова выбрасывал… Под дикий мат и крики полутора десятков человек меня пытались принудить подписать окончание следствия… Ирония судьбы! В это же время мои родители и родственники были возвращены из ссылки. Ее признали незаконной. Дальше следует… Колыма… Золотые прииски… Война… Конец заключения в 1943 г…». Среди представителей карательных органов Г. С. Жженову встречались и порядочные люди, которые ему помогали, хотя сами были заложниками «системы». Но вот новая официальная бумага с гербами и Георгий Степанович приговаривается еще к 21 месяцу лагерей…». И только 2 декабря 1955 г. определением военного трибунала Ленинградского военного округа Г.С.Жжёнов в возрасте 38 лет был дважды реабилитирован. Люди чести и совести выражают глубокую благодарность Г. Жженову за его книгу «Прожитое», в которой он и описал весь кошмар сталинского времени, и восхищаются его мужеством и благородством.

Трагически воспринимал происходящее в России известный в то время писатель Е.Замятин. В литературном манифесте «Я боюсь» он писал: «Я боюсь, что у русской литературы одно только будущее – ее прошлое. Настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благонадежные чиновники, а безумцы, отшельники, бунтари, скептики». Подтверждал эти мысли в 20-е годы Б.А.Пильняк – писатель, который в 1932 г. был репрессирован и расстрелян: «Писатель ценен только тогда, когда он вне системы». Трагедия жизни А.М.Горького подтверждает правоту этих высказываний. Алексей Максимович признался: «Никогда прежде я не лукавил, а теперь с нашей властью мне приходится лукавить, лгать, притворяться. Я знаю, что иначе нельзя».

17 августа 1934 г. состоялся Первый съезд советских писателей, на котором НКВД перехватило обращение «Группы писателей к зарубежным гостям съезда». В обращении говорилось: «Страна уже 17 лет находится в состоянии, абсолютно исключающем какую-либо возможность свободного высказывания. Мы, русские писатели, напоминаем собой проституток публичного дома с той лишь разницей, что они торгуют своим телом, а мы душой; как для них нет выхода из публичного дома, так и для нас». Уже к 1932г. все литературные объединения были разогнаны. В феврале 1934г. по печально знаменитой статье 58-10 – контрреволюционная пропаганда предъявлено обвинение поэту Николаю Клюеву, а в 1937г. его расстреляли. За что? Только за чтение на квартирах его поэмы «Погорельщина» и стихотворного цикла «Разруха». В 1936г. погиб в заключении поэт Б.Корнилов, написавший текст песни «Нас утро встречает прохладой». Его жену, поэтессу Ольгу Берггольц, несмотря на ее беременность, избивали на допросах в НКВД, и она потеряла ребенка. Символично, что именно ее слова «Никто не забыт и ничто не забыто»,- высечены в 1960г. на центральной гранитной стеле Пискаревского мемориального кладбища в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Профессор консерватории Н.Желяев, потрясенный обилием арестов, сказал молодому композитору Г. Фриду: «Ведь это – трагедия совести». И вскоре бесследно исчез. Известный немецкий философ Э. Фромм, вернувшись в середине 30-х годов из поездки в Россию, высказался об увиденном так: «Лечить нужно всю страну».

До какого абсурда доходили власти в своём бюрократическом рвении на хозяйственном фронте в эти годы, можно судить по таким примерам: в Уральском округе Казахстана местные власти в 1929-1930 г.г. зимой «обложили население шерстью». Крестьяне вынуждены были остричь баранов и верблюдов, которые все поголовно погибли в сильные морозы. Второго июня 1930г. в секретной справке информотдела ОГПУ отмечалось, что на Средней Волге в некоторых семьях хлеба нет по 8-15 дней и люди опухают от голода. Зафиксировано 11 случаев голодной смерти. Орджоникидзе, посланный в инспекционную поездку самим Сталиным, докладывал, что лица, допустившие перегибы при раскулачивании, исправляют свои ошибки неохотно, и «горят желанием расстрелять в округе человек 25-30 и этим сохранить свои проценты».

Кроме того, удар был нанесен и по образованию, и по науке. В 30-х годах была запрещена педология (направление в педагогике и психологии, объединяющее биологические, психологические и социологические концепции развития ребенка), что затормозило до 80-х годов развитие педагогики как комплексной науки, изучающей проблемы детства. Это было сделано не случайно. Системе не нужны были независимые, самостоятельно мыслящие и нравственные творцы. Самый известный в 20-е годы в России педагог, которого за рубежом называли «советским Песталоцци», П. П. Блонский предвидел пагубность этого запрета и прогнозировал, что «в ближайшие 10-20 лет ребенок не будет объектом целостного изучения в отечественной педагогике». Реальность же оказалась намного трагичнее.

В эти годы академией наук предпринимаются все меры к тому, чтобы лишить ученого К.Э.Циолковского приоритета в его открытиях и изобретениях, связанных с ракетостроением и освоением космоса. Особенно усердствовал в этом профессор В. П. Ветчинкин, о чем в брошюре «Утверждение приоритета К. Э. Циолковского» (Новосибирск 2001г.) пишет в своих воспоминаниях ученый А. Л. Чижевский, друг и единомышленник К. Э. Циолковского.

В 1937 г. чекист Погорелов предупредил писателя М.А.Шолохова, что НКВД готовит его убийство и поэтому ему нужно срочно, соблюдая конспирацию, уехать в Москву. На товарном поезде М.Шолохов добрался до столицы, а друзья сумели организовать ему встречу со Сталиным. Немедленная проверка подтвердила намерение спецслужб уничтожить писателя. Сталин взял Шолохова под защиту, а его преследователи были сурово наказаны. Схожий сценарий просматривается и в судьбе выдающегося кинорежиссера и сценариста А.П.Довженко, который жил в Киеве. Отношения с чиновниками от культуры у режиссера были очень сложными. И вот Довженко случайно узнает, что на его арест уже выписан ордер. Тайно он покидает Киев и скрывается сначала в Крыму, а затем в Москве. В столице ему удалось встретиться со Сталиным, от которого и поступает команда в Киев: «Довженко не трогать!» Но вместе с тем, ему было рекомендовано в Киев не возвращаться. В эти же годы был репрессирован и расстрелян замечательный алтайский художник-пейзажист Г. И. Чорос-Гуркин, погиб в заключении художественный руководитель «Ленфильма» А.Пиотровский, арестованы писатель И. И. Бабель и режиссер В. Э. Мейерхольд. К последним на Лубянке применяли «методы физического воздействия», в то время не только официально разрешенные, но и поощрявшиеся. Мейерхольд был расстрелян, а Бабель, этапированный на Север зимой, упал, обессиленный, на дороге и, оставленный конвоиром, через несколько часов замерз. Ранее при таинственных обстоятельствах погиб М. В. Фрунзе. В 1939 г. вышел в прокат (без упоминания имени режиссера) всем полюбившийся фильм «Трактористы». На этом настоял сам кинорежиссер И. А. Пырьев. Дело в том, что бывший в это время директором советской кинематографии Дукельский, возглавлявший ранее Воронежское управление НКВД, бесчеловечный по отношению к подчинённым, распорядился вырезать из этого фильма 600 метров плёнки. Нелегкой оказалась и судьба всемирно известного композитора Д. Д. Шостаковича. В протоколах НКВД он числился как «троцкистский диверсант». Сам композитор, как утверждали многие его друзья, из-за всего, что происходило в это время, был близок к самоубийству.

Беспощадная борьба шла и в самой верхушке советской власти. Ложно обвинены в «подрывной деятельности» и попытке организовать «покушение на Сталина» Зиновьев, Каменев и другие ведущие деятели партийной оппозиции. Все они были расстреляны, а позже реабилитированы. Под коллективным писательским письмом, одобрявшим смертный приговор военачальникам, требовали подписи Пастернака. Беременная жена писателя упала ему в ноги, умоляя поставить подпись, чтобы не погубить ее и будущего ребенка. Пастернак не подписал. Ожидая неминуемого ареста, он сказал: «Я предпочитаю погибнуть в общей массе с народом». Каково же было потрясение писателя, когда он получил газету с опубликованным письмом в поддержку расстрела военных, где стояла и его подпись. Пастернак рыдал от отчаяния, повторяя: «Они меня убили!». В этом же году был арестован и расстрелян выдающийся физик Бронштейн, а его книга «Солнечное вещество» изъята из всех библиотек. В 1938 г. осуждён к 10 годам за антисоветскую деятельность С.П.Королев, в последующем главный конструктор ракеты, на которой в космос поднялся Ю.Гагарин. Только в 1940 г. по требованию А.Н.Туполева Королев был возвращен в Москву.

Совершенно дикую философию, которой руководствовались правоохранительные органы и спецслужбы, описал в романе «Дети Арбата» А.Рыбаков: «Дьяков верил не в действительную виновность людей, а в общую версию виновности. Эту общую версию надо умело применить к данному лицу и создать версию конкретную. Создав эту конкретную версию, он подчинял ей себя, следствие и подследственного. Если же подследственный отвергал версию, это служило только лишним доказательством его враждебности государству, которое, как казалось Дьякову, он представлял здесь». Почему в разные годы карательные органы возглавляли именно такие люди как Ягода, Берия, Ежов? (Последний коллекционировал пули, вынутые из тел жертв!) писатель поясняет, что эти люди действовали, а не рассуждали: «Они были свободны от всякого нравственного тормоза, от этических условностей».* После ареста наркома внутренних дел Г.Ягоды было «вскрыто» множество его преступлений. Так выяснилось, что именно по его команде были уничтожены писатель А.Горький и его сын Максим. Масштаб всех репрессий ужасает даже в наше время. В книге М.Ильинского «Нарком Ягода» говорится, что только в 1937 г. были расстреляны: бывший заместитель начальника Разведывательного управления РККА А.Артузов; редактор газеты «Известия», член ЦК, Политбюро, ЦИК СССР Н.Бухарин; начальник Четвертого (разведывательного) управления ГШ РККА, создавший систему внешней разведки СССР, воевавший в Испании Я.Берзин; член Военного совета при наркоме обороны СССР И.Якир; командующий войсками Белорусского, а затем Среднеазиатского военных округов, член военного совета при наркоме обороны СССР Н.Уборевич; начальник Военной академии им. М.В.Фрунзе, член военного совета при наркоме обороны СССР А.Корк; комиссар государственной безопасности 3-го ранга, возглавлявший много лет секретно-шифровальный отдел ГУГБ НКВД СССР Г.Бокий. Были забиты насмерть в тюрьмах маршал Советского Союза В.Блюхер и начальник УНКВД Ростовской области Я.Дейч. Не выдержав правового произвола, покончили жизнь самоубийством член ЦК Политбюро партии, ВЦИК и ЦИК СССР М.Томский, член Военного совета Среднеазиатского военного округа Я.Гамарник, начальник отделения экономического управления ОГПУ И.Черток, начальник отдела кадров НКВД 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД, УНКВД Ленинградской области М.Литвин, организатор трудовых коммун ОГПУ Начальник ОГПУ Нижегородской области М.Погребинский, который оставил на имя Сталина письмо с таким признанием: «Одной рукой я превращал уголовников в честнейших людей, а другой был вынужден, подчиняясь партийной дисциплине, навешивать ярлык уголовников на благороднейших революционных деятелей нашей страны». А вот еще одна страшная деталь: из вышеперечисленного списка репрессированных видно, что «система» не щадила даже своих преданных работников. Только в 1937 г. было уничтожено 20 тысяч чекистов. «Заслуги» Ягоды были высоко оценены правительством: орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Трудового Красного Знамени РСФСР, два знака «Почетный чекист» и знак почетного работника Рабоче-крестьянской милиции. А в завершение 15 марта 1938 г по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР по статьям «Измена Родине», «Диверсия», «Контрреволюционная организационная деятельность» и прочим. Ягода в присутствии прокурора Вышинского был расстрелян, а все члены его семьи, родственники и их дети – репрессированы.

29 ноября 1938 г. на заседании Высшего Военного Совета нарком обороны К.Е.Ворошилов докладывал, что было «вычищено» из армейских рядов 40 тысяч человек*. Маршал Жуков вспоминал: «Никто никому не доверял. Люди стали бояться друг друга, избегали каких-либо разговоров. Резко упала боевая и политическая подготовка командного состава и, как следствие, ослабла дисциплина и всей службы личного состава. Командиры растеряны. Моральное состояние армии после репрессий – кошмарное. Растёт число самоубийств и аварий. В Дисциплинарный Устав Красной Армии внесены новые положения. В случае неповиновения командир имеет право принять все меры принуждения. Ответственности за последствия командир не несёт. Командиры постепенно приучаются бить подчинённых. Рукоприкладство становится нормой». Выдающийся полководец Великой Отечественной войны маршал Василевский писал, что без репрессий 37 г., возможно, и не было бы вообще войны 1941 г.

Жизнь человека перестала быть высшей ценностью, судьбы людей трагически перемалывались неведомой страшной и неотвратимой злой волей. Многие не выдерживали. В 1938 г. был арестован ставший позже крупным ученым Лев Гумилев. «Скажи, в чем ты виноват?» – звучало на допросах. По просьбе его матери А.Ахматовой за освобождение Л.Гумилева хлопотали М.Шолохов, И.Эренбург, академики В.В.Струве, Н.И.Конрад, А.П.Окладников. Но ответа все не было. Здоровье заключенного Б-739 Л.Гумилева было подорвано настолько, что он стал инвалидом и в отчаянии писал матери: «Ответа нет. Я начинаю думать, что его не будет. Жить нечем и перестает хотеться».

Еще до начала войны, зная об арестах друзей и родственников, композитор Д.Д.Шостакович начинает писать свою знаменитую «Седьмую симфонию». В 1966г. в журнале «Знамя» были опубликованы воспоминания хорошей знакомой композитора Ф.Литвиновой, в которых она привела слова Шостаковича о волновавшей его теме: «Это музыка о терроре, рабстве, несвободе духа». По словам Литвиновой, когда композитор стал больше ей доверять, он «говорил прямо, что Седьмая, да и Пятая тоже, – не только о фашизме, но и о нашем строе, вообще о любом тоталитаризме».

Дирижер Е.А.Мравинский пояснял, что «тема зла» развивается в Симфонии не внезапно, как нападение фашистов, а постепенно. Вначале появляется «обобщенный образ распоясавшейся тупости и пошлости». (Печально, но эта тема все настойчивее звучит и в наше смутное время). Творческие люди надеялись, что после окончания Великой Отечественной войны обстановка изменится, будет больше свободы, так как своим подвигом народ заслужил уважения. Писатель М.Зощенко размышлял: «Творчество должно быть свободным, у нас же – все по указке, по заданию, под давлением… Нужно переждать. Вскоре после войны литературная обстановка изменится». Надеялся на это и писатель К.Чуковский: «С падением нацистской деспотии мир демократии станет лицом к лицу с советской деспотией. Будем ждать». В конце войны Сталин, конечно же, также начал осознавать, что прежний страх забывается, люди жаждут правды и справедливости. В это время режиссер Эйзенштейн завершил работу над второй серией фильма «Иван Грозный». Режиссер заставил постаревшего тирана, сжимая голову, шептать в ужасе: «Каким правом судишь, царь Иван? По какому праву меч карающий заносишь?» Центральным эпизодом «Ивана Грозного» можно считать пляску опричников, снятую в цвете (сам фильм черно-белый). Когда же один из приятелей Эйзенштейна удивился сходству Ивана Грозного со Сталиным, он рассмеялся и, перекрестившись, воскликнул «Господи, неужели это видно? Какое счастье! Какое счастье!» Режиссер подтвердил, что делает этот фильм, имея в виду великую русскую традицию – традицию Совести. Кинорежиссер М.И.Ромм вспоминал: «Никто не решался прямо сказать, что в Иване Грозном остро чувствуется намек на Сталина, в Малюте Скуратове – намек на Берию, в опричниках – намек на его приспешников. Да и многое другое почувствовали мы и не решились сказать. Но в дерзости Эйзенштейна, в блеске его глаз, в его вызывающей скептической улыбке, мы чувствовали , что он действует сознательно, что он решился идти напропалую. Это было страшно». Работу над фильмом немедленно запретили за его «антиисторичность». После просмотра второй серии «Ивана Грозного» разъяренный Сталин пообещал: «У нас во время войны руки не доходили, а теперь мы возьмемся за всех вас как следует».

Как менялась обстановка после войны, рассказывает в своем интервью «Новой газете» №17Р, в мае 2005 г. Даниил Гранин: «Праздничные огни победы, казалось, будут светить нам всегда. Но вскоре началось что-то странное: в 1946 г. сняли выплату пенсий за ордена. 23 декабря 1947 г. отменили выходной день в День Победы… Г.К.Жукова сняли с должности заместителя министра обороны и услали командующим в Одесский военный округ». Власти старались поссорить (и не безуспешно) маршала Жукова с боевыми друзьями. Так в «Правде» была напечатана статья, обвиняющая Жукова в том, что он не понимает роли партии в Вооружённых Силах. Статья была подписана маршалом Коневым, хотя он её не писал. Однако отношения между маршалами были надолго испорчены. Из ближайшего окружения Жукова 18 сентября 1948 г. был арестован генерал Крюков, а через несколько дней его жена – любимица народа, певица Л.Русланова. На допросах ей угрожали, требовали отречься от мужа, подтвердить, что он враг народа. Берия лично обещал ей освобождение и разрешение на гастроли, после того как она подпишет нужные показания. Русланова не предала мужа и получила 10 лет лагерей. Русланова и Крюков были реабилитированы только после смерти Сталина. По воспоминаниям Д.Гранина, инвалидов войны, у кого не было ни ног, ни рук, выслали из города, говорили на Валаам, чтобы вида не портили… Только спустя 20 лет после войны, в 1965 г., бывших солдат отметили медалью в честь Победы. Одно из самых тяжких и постыдных последствий войны, считает писатель, – это отношение к военнопленным. Плен карался как преступление, хотя в плен попадали целыми дивизиями, а то и армиями. Считается, что военнопленных было не менее 5 миллионов. Их подвергали репрессиям, многих отправили в лагеря (поразительно, что в царской армии военные чины, взятые в плен и не бывшие на службе у неприятеля, по прибытию из плена получали от казны жалование за всё время нахождения в плену). Однако, полная правда о войне и, особенно, о восьми послевоенных годах, еще нам недоступна. Академик В.В.Иванов считает, что все 60 лет система секретности архивов плюс цензурные препоны мешали создать честную историю Великой войны*.

14 августа 1946 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, опубликованное в газете «Правда», где писатель М.М.Зощенко был назван «пошляком и подонком литературы» (несмотря на то, что уже в 1929-1932 г.г. было издано 6-ти томное собрание его сочинений, а в 1939 г. он был награжден орденом «Трудового Красного Знамени»); Ахматова – «типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии». Ее стихи, по мнению партии, «наносят вред делу воспитания нашей молодежи». В послевоенные годы начали практиковать «суды чести». Показателен процесс осуждения двух видных ученых Роскина и Клюевой, создавших лекарство от рака, названного «Круцин». Ученые были осуждены как «американские шпионы».

12 января 1948г. в Минске по заданию Сталина спецслужбами было организовано убийство известного общественного деятеля, председателя Евразийского антифашистского комитета, народного артиста СССР, лауреата Сталинской премии С.Михоэлса. Его задавили грузовиком. Пришедший на похороны всемирно известный режиссер С.М.Эйзенштейн прошептал на ухо покойному другу: «Следующий – я». И действительно, в этом же году Эйзенштейн умер от инфаркта. В свою очередь к его изголовью на похоронах склонился известный режиссер И.Пырьев и сказал: «Сережа, ты не умер – тебя убили». Недолго прожил и сам И.Пырьев. За убийство Михоэлса были награждены орденами «Красного Знамени» заместитель министра ГБ СССР С.Огольцов и министр ГБ Белоруссии Цанава. Получили правительственные награды и остальные участники спецоперации. Политические убийства осуществлялись разными способами, в том числе – отравлением. Об этом повествует книга П.А.Судоплатова «Разведка и Кремль».

По указанию Политбюро ЦК ВКП(б) и 1-го секретаря ЦК КП(б) Украины Н.Хрущева, по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному им, в 1947г. в г. Мукачеве был уничтожен глава греко-католической церкви Ромжа, активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию. Медсестра мукачевской больницы 1 ноября сделала Ромже смертельный укол, использовав полученную от чекиста Майрановского ампулу яда кураре. Официально же Ромжа скончался от сердечной недостаточности. В книге А.Колпакиди «Ликвидаторы КГБ. Спецоперации советских спецслужб 1941-2004 г.г.» сообщается, что Майрановский был полковником медицинской службы, доктором наук, профессором закрытой токсикологической лаборатории Всесоюзного института экспериментальной медицины. По заданию Берии он проводил опыты над приговоренными к высшей мере. Яды «подопытным» давали через пищу, вводили при помощи уколов и через кожу. Было подвергнуто экспериментам около 150 человек этой категории осужденных. В сентябре 1945 г. Майрановского и его помощников командировали в Германию с заданием: «Разыскать немецких специалистов и ознакомиться с уровнем, достигнутым нацистами в аналогичной сфере деятельности». По результатам поездки Майрановский сделал доклад, в котором констатировал, что «результаты, достигнутые немецкими специалистами-токсикологами, значительно ниже наших». В 1951 г. Майрановский был арестован и осужден на 10 лет.

Со смертью Сталина изменения были номинальными, хотя вероятность физического уничтожения неугодных режиму снизилась. Однако, начиная с 1957 г. Н.С.Хрущев уже показывал деятелям культуры «кузькину мать». Писатель А.Фадеев, который был вынужден подписывать многие репрессивные документы, предсказывал, что от нового руководителя Н.Хрущева и его команды «можно ожидать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти – невежды». В конце мая 1960 г., не выдержав, уходит из жизни Пастернак. В предсмертном письме, адресованном ЦК КПСС он писал: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому отдал жизнь свою, загублено самоуверенно – невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы – в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих». Академик Российской академии наук В.В.Иванов рассматривает этот вопрос с точки зрения современного видения: «У власти стояли циники, у которых просто не было никакой сознательной идеологии, никаких убеждений… Была опора на тайную полицию, как на единственный аргумент. Были политическое лицемерие, набор выхолощенных якобы коммунистических штампов, подавление инакомыслия. И это лицемерие, этот цинизм разрушали и существовавший в стране режим, и саму страну» («Новая Газета» №35Р, 15.09.2004). Н.Хрущев продолжил выпады против творческой интеллигенции, в частности против М.Зощенко. Психика у затравленного писателя сдала: он почти перестал есть (боялся, что его отравят). Перед смертью Зощенко посетовал, что его бесповоротно застращали: «А писатель с перепуганной душой – это уже потеря квалификации».

Вот неполная социальная атмосфера, которая влияла на формирование взглядов и жизненной позиции мыслящих россиян, рожденных в 20-е – 30-е годы. Сегодня всем известны страшные имена Ягоды, Берии, Ежова и Юровского, который, прежде чем расстрелять царскую семью, участливо спросил Николая II: «Как чувствует себя Алексей, как заживает его нога»? Но самое страшное, что, хотя этих людей уже давно нет, они успели клонировать в «систему» тысячи себе подобных «нелюдей» без каких-либо признаков совести, а те – еще и еще: людей-зверей, людей-оборотней, умных и беспощадных. И вот эти «клоны» с масками и без масок уже гораздо позже истязали и уничтожали ни в чем не повинных людей, а прежняя структура по-прежнему прикрывала их. Система ценила их потому, что именно эти человекоподобные существа, алчные на деньги и власть, ждали только «кивка головы», чтобы уничтожить любого не угодного, не брезгуя самыми безнравственными методами.

К сожалению, сегодня есть еще люди, которые считают, что не нужно «ворошить прошлое», «очернять нашу историю». Однако очернительство – это ложь и клевета. Правда же, какая бы горькая она ни была, всегда полезна. Только полностью познав историческую правду, мы можем сказать, что история нас все же чему-то учит. И только тогда, когда мы будем знать всю правду и дадим нравственную оценку всех важнейших событий, в том числе и самых последних, можно будет надеяться, что времена беззакония не вернутся. Как предупреждение звучат слова американского философа и писателя Д.Сантаяна(1863-1952г.г.): «Те, кто не помнит своего прошлого, обречены пережить его снова». Ясно пока одно: все попытки политиков оправдать ужасы ГУЛАГа и жестокость Сталина говорят только об одном – о желании определенных структур вернуться к репрессиям. К сожалению, эта опасность, по мнению творческой интеллигенции, дамокловым мечем еще висит над Россией. Так, известный режиссер К.Шахназаров в телевизионном интервью в мае 2005г. предположил, что, судя по тому, как развиваются события в мире, сталинские и гитлеровские концлагеря еще могут вернуться. И действительно, если будет продолжаться теми же темпами отход от совести, правды, справедливости, милосердия и культуры, то не исключено, что, как уже было в истории, в своих дворах мы под улюлюканье дикой толпы станем сжигать собрания сочинений наших лучших писателей-классиков. Уже сегодня они почему-то «мешают» жить высокопоставленным чиновникам, мечтающим вообще отменить литературу в школе.

А. И Микоян*, сумевший продержаться в верхнем эшелоне власти дольше всех политиков, вспоминая позже о причинах, создавших благоприятные условия для возникновения тоталитаризма, сказал честно: «Все мы тогда были подлецами и трусами». Это очень важное признание: именно подлостью и трусостью поддерживаются антинародные режимы. Подлость – это нравственное предательство, это уход от совести. А трусость – родная сестра подлости. Любая подлость, желая уйти от справедливого возмездия, прибегает к изощренной и трусливой лжи. Страх – вот одна из причин живучести зла. Н.Бердяев в своём труде «О человеке, его свободе и духовности» даёт очень важные разъяснения для понимания кризиса человеческой цивилизации и противостояния злу: «Страх правит миром. Власть по природе своей пользуется страхом. Человеческое общество было построено на страхе. И поэтому оно было построено на лжи, ибо страх порождает ложь… Управление страхом приводит к тоталитарному строю и к террору… Страх всегда закрывает истину… Страх связан не только с ложью, но и с жестокостью… Страх искажает сознание и мешает познать истину… Страх снижает достоинство человека, достоинство свободного духа». Именно поэтому все деспотии были столь кровавы. Чтобы удержаться у власти, нужно было подавлять массовое сознание страхом, уничтожать правдолюбцев. Задумаемся, ибо еще веет холодом страха из нашего недавнего прошлого, да и сегодня это сильное чувство широко эксплуатируется безнравственными людьми, получившими даже небольшую власть! Писатель С.Рассадин в интервью "Новой газете" (№33,2005г.) подтверждает это: " В страну возвращается страх, утверждается прямая зависимость от ухмылки власти или ее чуть-чуть приподнятой брови".

В романе «Час быка» И.Ефремов пишет: «Вы не представляете, сколько накопилось у нас человеческой дряни за многие века истребления лучших людей, когда преимущественно выживали мелкодушные приспособленцы, доносчики, палачи, угнетатели»! Известный ученый А.Л.Чижевский, прошедший сталинские лагеря, также дал важные разъяснения: «Наша современная инквизиция более изощренная, она способна подвергать пыткам в течение всей жизни. Потому многие ученые не выдерживали, погибали в молодом возрасте от инфаркта, инсульта и других причин. Нужно иметь очень твердую железную волю, чтобы выжить среди такого мракобесия. Психические убийства в наш век намного превышают физические, они должны приравниваться к физическим, понесение наказаний за них следует расценивать как за тяжкие преступления». Одна из страшных страниц советской истории – практика принудительного заключения неугодных режиму в психиатрические больницы – преступление, которое еще ждет своего справедливого расследования и нравственной оценки. Врачи, призванные своей профессией быть милосердными, становились палачами, инквизиторами. В настоящее время с такой практикой покончено. Главный врач 6-ой психиатрической больницы г.Новосибирска И.Королькова корреспонденту газеты «АИФ на Оби» подтвердила, что «времена, когда психиатрия широко использовалась для подавления инакомыслия, ушли в прошлое». Хотелось бы в это верить!

Н.Бердяев попытался раскрыть причины зла. По его мнению, уже Достоевский в «Бесах» показал, что в русском народе и в русской интеллигенции скрыты начала самоистребления. По мнению философа, «самосознание России должно быть, прежде всего, освобожденным от подвластности и порабощенности у собственной национальной стихии. А это значит, что русский народ в отношении к своей русской земле должен быть мужественен и светоносен, должен владеть землей и оформлять ее хаотические стихии, а не растворяться в ней, не пассивно ей отдаваться. Это значит также, что человеческое призвано господствовать над природным, а не природное над человеческим. Прежде всего – человек должен любить свою землю, любить во всех ее противоречиях, с ее грехами и недостатками. Без любви к своей земле человек бессилен что-нибудь сотворить, бессилен овладеть землей. Без стихии земли мужественный дух бессилен. Но любовь человека к земле не есть рабство человека у земли, не есть пассивное в нее погружение и растворение в ее стихии. Любовь человека к земле должна быть мужественной. Мужественная любовь есть выход из натуралистической зависимости, из родовой погруженности в стихийный первородный коллективизм».

Но где же начинается зло? Мы находим ответ у И.А.Ильина: «Зло начинается там, где начинается человек, и, притом, именно не человеческое тело, во всех его состояниях и проявлениях, как таковых, а человеческий душевно-духовный мир – это истинное местонахождение добра и зла… Зло есть, прежде всего, душевная склонность человека, присущая каждому из нас; как бы некоторое живущее в нас страстное тяготение к разнузданию зверя, тяготение, всегда стремящееся к расширению своей власти и к полноте захвата». «Недостаточно человека освободить от внешнего насилия,- размышляет Н.Бердяев в своей работе «Философия свободы», - нужно освободиться человеку от внутреннего зла, которое и рождает насильственную связанность природы и смертоносный ее распад. Человек должен стать внутренне свободным, достойным свободы и вечной жизни, действительно перестать быть рабом». «Когда царящее в мире зло одухотворяется, когда закон борьбы за существование утверждается не только как факт, но как норма, которой всё человеческое должно подчиняться, наша действительность становится чрезвычайно похожей на ад», - писал Е.И.Трубецкой в работе «Смысл жизни». Эта мысль развивается философом в очерке “Умозрения в красках”: «Вопрос о смысле жизни, быть может, никогда не становился более резко, чем в настоящие дни обнаженного мирового зла и бессмыслицы… Это неслыханное от начала Мира порабощение духа – озверение, возведенное в принцип и в систему, отречение от всего того человеческого, что доселе было и есть в человеческой культуре». Однако подводит он итог: «Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в Бога, или в зверя». Об этом же предупреждал и русский философ Л. П. Карсавин, который считал: «При отсутствии веры в идеал мы опускаемся до звероподобного бытия, в котором все позволено, или впадаем в равнодушную лень».

Бесы, как торжествующее зло, показаны Достоевским в романе «Преступление и наказание». Это «существа макроскопические, вселявшиеся в тела людей… духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тот час же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем одном и заключается истина». А.Л.Чижевский, объясняя природу психопатических эпидемий, писал: «Это бывает всегда, коль скоро к тому или иному массовому движению присоединяются люди с явными нарушениями психической деятельности. Тогда у исследователя создается впечатление, что все участники движения обезумели, все подражают поведению сумасшедшего, все продолжают его дело, а, между тем, еще совсем недавно все они мыслили здраво и трезво. Такова великая роль общественного внушения, роль психической индукции!» Об этом же писала А. Ахматова в знаменитом стихотворении «Реквием»:

В Кремле не можно жить – Преображенец прав,

Там зверства древнего еще кишат микробы:

Бориса дикий страх, всех Иоаннов злобы

И Самозванца спесь – взамен народных прав.

Может быть, то, что описано Ф.Достоевским, А.Чижевским и А.Ахматовой уже произошло и все мы действительно больны?! Очевидно, что на каких-то тайных подуровнях государства в самой структуре власти действительно живут страшные вирусы насилия и жестокости, и для них достаточно лишь на какое-то самое малое время создать благоприятные условия – и террор, самый ужасный, может воскреснуть вновь. Ведь то, что происходит в наши дни во всем мире со всем человечеством, нельзя не считать опаснейшей патологией сознания. Не только Ф.Достоевский – все гениальные русские философы, писатели, поэты, композиторы предупреждали нас о том, что «нельзя разнуздывать зверя!» А что делаем мы!? «Я думаю, и давно пришёл к убеждению, что наша замечательная планета – Земля предполагалась для другого, более разумного и мирного существа,- писал В.П.Астафьев, – но, агрессивное от самого рождения, двуногое существо, не заметив этого, сожрало, истребило предтечу и пошло кровавым, всё истребляющим зверем по Земле.» И как следствие, делает вывод Астафьев, «мы становимся народностью, а не народом, и нуждаемся в защите от самих себя».

Уход от культуры, от просвещения, от совестных истоков и есть самое страшное сумасшествие. И вот результат: все больше и больше нравственно прокаженных мы видим и там, и здесь… И самое страшное, что именно эти нравственно больные люди, прилагают неимоверные усилия, чтобы прорваться к власти, стяжать безнравственно добытые блага, и многим это удается. А от этих людей заражаются все новые и новые. Опьяненные чувствами власти, богатства, извращенных удовольствий, нравственно-прокаженные разоряют нашу страну, ее природу, насаждают ложные идеалы, развращают неокрепшие еще молодые души. В роковое время мы живем. И если не остановимся на этом пути расчеловечивания, то сама Природа уничтожит нас как опасные «вирусы». Вся мировая философия несет в себе это пророчество. Все мировые религии предупреждают нас об опасности нравственного разложения и падения. Выдающийся украинский философ и просветитель XVIII века Г.С.Сковорода считал, что в злой воле и алчном сердце источник всех общественных пороков. «Берегись сребролюбия», – предупреждал он. По его глубокому убеждению, злые люди – это те, кто сердце свое, то есть самих себя, потеряли, «обуянные тремя адскими горячками… дщерями ехидниными: суетна слава, тщетна прибыль, сласть ядовита».

Зло есть отход от добра, красоты, мудрости, от высших вселенских реалий. Это удаление от Света во тьму, невежество, во власть низменных стихийных сил. Однако зло не всесильно. Оно побеждает лишь в ограниченных областях иллюзорных ценностей. И противостоять ему возможно, в первую очередь, правдой, милосердием и совестью, а значит, высокой честью и достоинством. Н.Бердяев в своей работе «Судьба России» дает нам ключ к спасению: «Русский человек и весь русский народ должны осознать божественность человеческой чести и честности. Тогда инстинкты творческие победят инстинкты хищнические». По мнению философа, «Зло абсолютно алогично, то есть противно Логосу, непознаваемо, бездонно, бессмысленно… Зло коренится не в Бытии, а в небытии, оно возникло в сфере небытия и, заняв призрачное, фиктивное место в бытии, должно быть окончательно оттеснено в сферу небытия, должно быть изничтожено, изобличено во всем ничтожестве своего небытия, своей поддельности». Именно поэтому, считает Бердяев, зло не обладает силой, почерпнутой из божественного источника. Перестройка сознания – вот что необходимо человеку, в первую очередь, чтобы противостоять злу. «И тогда «освобождается человек от лживой идеи, что он лишь пленник у посторонней ему злой стихии, … возвращается к человеку его высшее достоинство, повелевающее самого себя считать виновником своей судьбы и ответственным за зло». Таким образом, мы попытались понять природу зла, где и как оно проявляется, а также что мы можем предпринять, для предотвращения насилия в любых формах. Далее необходимо выяснить, как должны утверждаться в жизни правда и совесть. Мы продолжим эти исследования применительно к судьбе замечательного писателя, актера и кинорежиссера Василия Макаровича Шукшина.