На кол за Селигер!

Милая длинноногая девушка с выбеленными волосами в китайской голубой юбке, китайской, в тон, кофточке, в белых китайских босоножках стоит на гладкой дорожке из струганных досок и смотрит на ряд портретов с фашистскими знаками вместо нимбов. Фотографии подвешены на высоких палках, и чудится, будто людей этих посадили на кол. Образы подвешенных вызывают у девушки неприязнь. Она приехала на Селигер из провинциального города после немалых усилий. Она так старалась. Многие из её подруг хотели бы оказаться на её месте: известный курорт, вкусная еда, вечерние развлечения, мальчики, которых в её поселке едва ли встретишь. Девушке скоро 19, был бы парень, так и замуж пора. А где еще, как не на Селигере? Ребята серьезные, про Путина с Медведевым говорят, будто это их близкие наставники, чуть ли не друзья. Привирают, наверное. Но и то правда, что вон сколько добра вокруг – и все бесплатно. Значит, кто-то этим мальчикам платит. Значит, кому-то эти мальчики нужны. Значит, их тропа к Кремлю, к Газпрому, к загранице будет много короче, чем у соседа Васьки из родного Мухосранска.

И вот всему этому счастью, которое призывно улыбается замечтавшейся девушке в китайской юбке, мешает эта тетка. Старая карга в подрисованном фашистском шлеме. («В шлёме» — мысленно делает ударение девушка, как и большинство её друзей.) Карга не любит Родину, не любит Путина, не любит «Наших». Дай ей волю, так она всю Россию продаст Америке. И озеро это, и лагерь с палатками и шашлыками, и ребят, таких сильных и неотразимых, что даже кружится голова. И ничего мне, девушке, во всем этом мире не останется, кроме Васьки-соседа, дети от которого будут такая же пьянь, как и сам Васька.

Впрочем, выход есть. Если растоптать, посадить, удавить, выслать вон этих фашистов, то все еще может схватиться. Мой парень, вот этот или тот, станет генералом ФСБ и зарулит Газпромом. Да и мне может повезти. Стали же министрами эти три тетки. А почему? Что такого они придумали, сделали, внедрили? Просто они не ленились, каждая на своем Селигере. Зато теперь каждый день светятся по телевизору, прически – отпад, и кофточки не китайские. И по морде их не бьют, как в метро эту самую Людмилу Алексееву. Не ездят министры в метро.

Милой девушке с белыми волосами еще нет двадцати. Это значит, что она, её друзья и подруги, которые с горящими глазами проходят вдоль портретной галереи под большими буквами «Вам здесь не рады!» — это чистый идеологический продукт 12-летнего путинского режима. Мои внуки будут приходить за справкой в контору, где будут висеть их портреты. Много больше, чем сегодня, эта девушка знать уже не будет. Время запойного поглощения знаний прошло. Чувствовать честнее и глубже — тоже. Дальше пойдут дети, бутики, салоны. В случае особой удачи — кабинеты, интриги, акции, откаты. Времени не хватит даже на Лермонтова, не говоря уже про Сванидзе.

Двадцать лет — время мучительного выбора. Из тысячи заманчивых дорог надо выбрать одну. Какую? «Наши» помогают. Вот эту, как министр Якименко. Вот эту, как депутат Шлегель. Вот эту, как генерал Сечин. Или вот эту, как Анна Чепмен. В загородной правительственной не под паршивое китайское караоке, а под живую музыку, под белый рояль, на два голоса с самим Владимиром Владимировичем пела Анна Чепмен патриотическую песню «С чего начинается Родина». И было это так невыносимо прекрасно, что, вспоминая об этом несколькими днями позже, Владимир Владимирович мечтательно смахивал с глаз невидимую миру слезу.

Думая об Анне Чепмен, о её блистательной судьбе, девушка с белыми волосами отчетливо понимает, что нет в этой Анне ничего такого, чего и она не смогла бы сделать. Она говорит по-английски почти без акцента. Сегодня, при интернете, это не фокус и в дальнем захолустье. Она готова хоть сейчас в Нью-Йорк. Она охотно пойдет на встречу с российскими дипломатами в лучших ресторанах на 49-й стрит. Британский муж Анны Чепмен опубликовал воспоминания о том, что они сутками занимались любовью, без перерыва и не покидая постели.

Это — пожалуйста. На Селигере полно патриоток, готовых хоть недели, а хоть и годы напролет. Могут с британцами, могут с американцами. Как СВР (Служба внешней разведки) скажет.

А уж если Родина вознаградит за смертельно опасные труды застольем с национальным лидером, песнею под рояль и безбедной жизнью до конца дней за счет российского налогоплательщика — так это вообще кайф.

Восстань сегодня Владимир Маяковский на берегу Селигера и спроси конкретно у девушки с белыми волосами: «Делать жизнь – с кого?», она бы колебалась считанные мгновенья. Но и эти мгновенья превратились бы в наносекунду, если бы выбор был между Анной Чепмен и Людмилой Алексеевой.

Ах, Анна, Аннушка, Анюта… Всем её обеспечила страна. Сверкающий автомобиль, большой и красивый дом, деньги для бизнеса, секс под облаками, о чем восторженно отзывался мимоходом одураченный островитянин Алекс Чепмен. И, наконец, собственно шпионство. Если вникнуть — вполне общедоступное занятие. Один разговор с Романом чего стоит. Этот якобы Роман, тайный агент ФБР, ну совсем тупой. Промокашка бы его за секунду расшифровал. Да за один такой контакт Аннушку надо бы разжаловать в рядовые и сослать посудомойкой в самый дальний гарнизон.

Кстати говоря, и английский язык у неё не лучше среднего селигерского. В конторе её говорили по-русски, клиенты, как на подбор, русские. И даже в нью-йоркском ресторане, пока фэбээровец не устал, тоже толковище велось на родном.

Кстати, Людмила Алексеева знает английский язык ничуть не хуже Анны Чепмен. Пришлось освоить, когда Людмилу Михайловну выбросили из СССР за правозащитную деятельность. Её жизнь до изгнания была честной, опасной и трудной. И деньги ей сулили, и пугали всерьез. Не купили и не запугали. В Америке она никому не кланялась. КГБ и ЦРУ не обеспечили ей ни дома, ни автомобиля, ни даже велосипеда.

Людмила Алексеева в Кремле, на заседании Совета по правам человека

В начале 90-х, работая корреспондентом в Вашингтоне, я встречался с Людмилой Михайловной всего дважды, но мне много о ней рассказывала Дина Исааковна Каминская, человек прямой и резкий. Так вот, если одним словом, то Л.М. Алексеева – праведница. Та самая, без которой, по русской поговорке, не стоит село. Она из тех, кто делает честь своему Отечеству. Посмотрите, каких наград она удостоена. Орден Почетного легиона, командорский крест «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия», орден Великого князя Литовского Гедиминаса, а также премия «За свободу мысли» Андрея Сахарова, премия Улафа Мальме и премия Федерации еврейских общин России. Она автор более 100 научных работ в области прав человека.

Но даже не это самое главное. Людмила Михайловна прожила жизнь безупречной порядочности. Она имела дело с политикой и политиками – и ни в чем не замаралась. Она жила среди насилия и страстей – и сохранила тихую, теплую благожелательность к людям. Я не знаю, испытывает ли она неприязнь к большим деньгами, но твердо убежден, что для себя они ей просто не нужны.

Верная единожды сделанному выбору, Л.М. Алексеева далеко не всегда встречалась только с теми, кто ей любезен и мил. Но ради дела, ради защиты людей она готова встретиться, с кем угодно. Пошла бы она к Путину? Разумеется. Но подпевать не стала бы никому.

Когда В.В. Путина вызовут на Страшный суд, то в ряду таинственных взрывов, отравлений, судебных спектаклей, военных провокаций будет стоять и эта милая длинноногая девушка с белыми волосами и мутными мозгами, в которых на место фашистов вживлены праведники, а на место праведников — фашисты. Девушка помашет ему рукою и проводит в преисподнюю, где его уже будет ждать В. Сурков. Не за всю суверенную демократию — за один только Селигер.