Чем была Первая мировая война для России

1-го августа 1914 года Германия объявила войну России, и началась война. Начало войны было встречено большинством русского народа с воодушевлением: в справедливом характере ее сомневались единицы. Всем казалось, что перед Россией открывается новая страница славы и могущества. Но все случилось с точностью наоборот: великая война была фактически забыта. Даже ее название претерпело унизительные изменения: вначале ее назвали «Отечественной», потом «Германской», потом «Великой», потом обозвали «империалистической», а затем остановились на нейтральной «первой мировой», с неизменным написанием этого названия с маленькой буквы. В течение десятилетий русский народ, с легкой руки «пораженцев»-большевиков, уверяли в том, что характер войны со стороны всех государств-участниц, в том числе и со стороны России, носил «империалистический» характер, а поэтому он был несправедливым, захватническим.

Нечего и говорить, что такие утверждения оскорбительны и несправедливы для России, так как за всю свою историю Россия никогда не вела захватнических, несправедливых войн. Это утверждение полностью относится и к Первой мировой войне. Если посмотреть на предшествующую этой войне эпоху, то мы увидим, что все действия России, начиная от созыва Гаагской конференции по разоружению 1899 года и заканчивая приказом Императора о приостановке мобилизации в августе 1914, были направлены на предотвращения войны. Причем, делалось это подчас ценой собственных интересов. Ярким примером этому служит Балканский кризис 1912 года. Что же касается того, что у России были свои геополитические интересы, свои цели и задачи по укреплению своего могущества, в том числе и путем присоединения определенных территорий, то все это совершенно не говорит об «империалистическом характере» этих целей и задач, так они никогда не главенствовали в политике русского правительства и всегда отходили на второй план перед угрозой войны. В России не было ни одного класса или прослойки, стремившихся к захвату чужих рынков сбыта, что является главным в политике империализма. В России все общество стремилось отстоять свою независимость. Даже русский капитал, сыгравший в общем-то в своей недлинной истории роль позорную и жалкую, не стремился захватить рынок Германии или Австро-Венгрии, а опять-таки, он стремился не дать германскому и австро-венгерскому капиталам закабалить его, превратить себя в их приказчика.

Для России Первая мировая война была очередной оборонительной войной против агрессии Запада, борьбой за возможность являться в будущем великим независимым государством.

«Первая мировая война, — пишет историк В. Шамбаров, — занимает в истории России не менее важное место, чем борьба с нашествиями Наполеона или Карла XII, и значительно превосходила их по масштабам».

Особенность этого великого противостояния заключалась в том, что Запад стремился во что бы то ни стало закабалить Россию. Причем, не важно, что Германия собиралась сделать это путем прямого захвата ее территорий, а Франция и Англия — путем экономической их эксплуатации и превращения России в свой сырьевой придаток. Это утверждение совершенно не исключает того факта, что со стороны Франции, Германии и Англии имелись собственные национальные причины вести эту войну. Но эти причины ни в коей мере не касались России. Волею судьбы Россия оказалась в военном союзе с Францией и Англией, но истинные интересы России ни для Антанты, ни для Германии и ее союзников не значили ровным счетом ничего. Россия-победительница, мощная и торжествующая, диктующая свои законы Европе, была не нужна ни Центральным державам, ни Антанте, ни США. При сильной Царской России были бы невозможны ни грабительский Версальский мир, ни унижения германского народа, ни уничтожения монархий. Именно поэтому «демократические» союзники с таким рвением помогали в 1917 году февральскому государственному перевороту, а кайзеровское правительство со спокойной душой пропустило в Россию в том же 1917 году левых экстремистов.

Для Запада Первая мировая война была во многом войной за русский рынок, для России — войной за будущее. Если бы Царская Россия вышла победительницей из этой невиданной войны, она бы вступила в новый техногенный ХХ век, оставаясь самодержавной православной монархией, еще более сильной и могущественной, чем до войны, и это обстоятельство совершенно не устраивало те силы, которые стремились к грандиозному мировому перевороту, установлению «Нового порядка». Вот почему Император Николай II столь прозорливо видел жизненную необходимость довести эту войну до победного конца.

По существу, Первая мировая война была первым в ХХ веке этапом великого противостояния христианской цивилизации и наступающего мира апостасии. Победи тогда православная монархическая Россия, и апостасия была бы остановлена, но с крушением России мир вступил в новую эпоху. Некоторые духовные авторы называют эту эпоху «Антиисторией». В этой «Антиистории» были начисто отвергнуты христианские основы жизни государства и человека, стали возможны Соловки, Хатынь, Освенцим, Дрезден, Хиросима, Вьетнам, Камбоджа, Белград и Багдад.

Здесь хотелось бы опровергнуть еще один миф, который в современном российском обществе, особенно в так называемой «патриотической среде», появился совсем недавно, но который имеет давние корни. Речь идет о мифе, по которому разразившаяся в 1914 году война между Германией и Россией была величайшим недоразумением, столкновением двух родственных государств в угоду третьей силы, которое стало возможным в силу недальновидности обоих государей и правящих слоев обеих стран. Что и говорить, кровопролитное столкновение России и Германии привело к невиданным жертвам и стало величайшей для них трагедией. При этом, безусловно, немецкий народ, изо всех народов Западной Европы, был наиболее патриархальным и монархическим народом. При этом, однако, надо оговориться, что под немецким народом мы имеем всю совокупность народов Германской империи, то есть вестфальцев, саксонцев, гановерцев, баварцев и так далее, а не милитаристскую Пруссию. Уничтожение Германии, как и России, было обязательным условием для установления «Нового Мирового Порядка».

Но, понимая все это, неправильно думать, что будто бы германская правящая верхушка тех лет не хотела войны и стала «жертвой мирового заговора». Совершенно неправильно будет также представлять, что Россия и Германия несут одинаковую долю ответственности за эту войну. Внимательное и беспристрастное изучение причин начала Первой мировой войны неминуемо приведет к выводу, что Россия войны не хотела и делала все возможное, чтобы ее избежать, а Германия к этой войне стремилась, долгие годы вынашивала планы мирового господства и пришла к выводу, что наилучшим моментом для осуществления этих планов является 1914 год. То, что при этом Германия прятала свои агрессивные планы за маской миротворческой демагогии и кричала всюду о своем стремлении к миру, только свидетельствует о цинизме германской внешней политики тех лет, а вовсе не об ее истинных намерениях.

Император Николай II, и в силу своих личностных качеств, и в силу общего положения России, понимал всю опасность великой европейской войны и предпринял титанические усилия, чтобы не втянуть Россию в нее. Та легкость, с какой эта война началась в августе 1914 года, лишь скрывает за собой все то напряжение, все те усилия, какие предпринимались лично Царем и русским правительством накануне войны. Достаточно посмотреть переписку Государя Николая II и кайзера Вильгельма, действия министра иностранных дел С. Д. Сазонова, чтобы понять это. Наше заступничество за Сербию и проведенная в связи с этим мобилизация, не имели ничего общего с бездумным романтизмом или бездумным самопожертвованием. В первую очередь Россия защищала себя, свои национальные интересы, хотя, конечно, Сербия воспринималась как братская православная страна, а русский Царь был защитником всех православных славян.

Отступи Россия тогда, в августе 1914 года, и война неминуемо началась бы тем же 1914-м годом, только в гораздо худших для России условиях. По существу разница между началом Первой мировой войны и 22-м июня 1941 года заключается чисто в технической и тактической составляющей. У кайзера Вильгельма в 1914 году еще не было танковых клиньев, бомбардировочной авиации и моторизированных колонн, а у Гитлера в 1941 — они были. Кайзер Вильгельм в 1914-м собирался сначала раздавить Францию, а потом разделаться с Россией, а Гитлер в 1941-м уже раздавил Францию и все силы бросил против СССР. Но и в 1914-м, и в 1941-м война против России была предрешена Германией. Кстати, и в 1914-м, и в 1941-м годах войне с Россией предшествовало нападение на Сербию (Югославию). В первом случае Россия немедленно выступила на стороне Сербии и начала наступление в Восточной Пруссии, во втором — Сталин решил пожертвовать Югославией, надеясь, что она задержит продвижение вермахта и оттянет срок его нападения на СССР. И первый, и второй вариант не изменил ровным счетом ничего: и в 1914-м, и в 1941-м Германия предприняла агрессию против России. Проводя аналогию между событиями 1914-го и 1941-го годов, В. А. Андреев справедливо пишет: «И в августе 14-го, и в июне 41-го Германия хотела войны и добилась бы ее любыми средствами. Ничего здесь от воли Николая II и Сталина не зависело».

Между Первой и Великой Отечественной войнами есть незримая таинственная духовная связь. Великая Отечественная есть победоносное завершение искусственно прерванной Первой мировой. В 1914 году в Первую мировую войну вступило христолюбивое русское воинство, которое в 1917 году превратилось в разбойные скопища и шайки. В 1941 в Великую Отечественную войну вступила Красная Армия, руководимая богоборческой идеологией. В 1945 в Берлин вошла Советская Армия, одетая в старую русскую форму и благословляемая Святейшим Патриархом. В Первую мировую войну русские полки вел в бой Помазанник Божий русский Царь, который в 1917 году был предательски свергнут с престола. Россию захватила клика узурпаторов-богоборцев. В 1941 году один из этих узурпаторов, волею Божьей ставший вождем государства, призвал на уходящие на фронт советские войска благословение русских святых Александра Невского и Дмитрия Донского.

Мистическая связь двух войн заключается также и в том множестве случаев явления во время Великой Отечественной войны советским воинам святого Царя-Мученика Николая II. Вот лишь несколько таких случаев. Один советский солдат рассказывал: «А покойного Царя видели! При отступлении возле Киева, а потом у Смоленска. Он всегда появлялся в трудную минуту! Солдаты боялись вражеских налетов, ну, так Царь показывался народу и направлял движение куда-либо, где бывало безопаснее. Он показывал руками, чтоб спокойнее были, чтобы не боялись, и всегда с такой добротой!»

Иеромонах Феодорит, в миру Ф. И. Валиков, рассказывал, что во время Великой Отечественной войны он был связистом. В 1945 году он участвовал во взятии Берлина. Однажды, когда бои возле рейхстага уже закончились, Федор решил сходить во внутрь рейхстага — посмотреть на поверженный символ германского могущества. Прошел Федор первые ступени рейхстага и вдруг увидел: перед ним «Царь Николай Второй во весь рост встал. Одет был Царь как военный, в форму полковника, на боку была шашка, на плечах погоны. А у меня, — говорит отец Феодорит, — соображения такого-то не было, и я прошел на второй этаж. А когда спускаться стал, Государя уже и не было». Батюшка сожалел, что не остановился перед Государем и не встал перед ним на колени. Тогда Государь, может быть, сказал бы слово ему. Отец Феодорит объясняет причину явления так, что тогда у нас вели борьбу против царизма, и вот явился Государь, чтобы показать, кто он есть, что он начальник войска.

Первая мировая война не была со стороны России ни «империалистической» войной, ни «безумным кровопусканием».

Это была великая война за целостность, независимость и свободу нашей Родины, в борьбу за которую включился весь русский народ. Несмотря на то, что Россия подверглась колоссальным испытаниям, у нее были все возможности выиграть эту войну, и она ее бы обязательно выиграла. Но выиграть такую войну могла только Императорская Россия, сражающаяся «За Веру, Царя и Отечество!». Только Царь мог гарантировать целостность, независимость и свободу России. Пока войну вел Царь, Россия вела справедливую оборонительную войну. Со свержением Царя война превращалась в пролитие крови за чужие интересы, становилась войной обреченной, чуждой народу и преступной. Такая война неминуемо должна была закончится «похабным миром».

В марте 1918 года Россия пала, подточенная и разложенная изнутри внутренними и внешними врагами. Ее потери составили 5 млн. 500 тыс. человек убитыми, 2 млн. 417.000 пленными, 556 тыс. 013 искалеченными[1]. Невыносимо тяжко для русского сердца осознавать, что миллионы ее сыновей отдали свои жизни для того, чтобы банкиры США, Англии и Франции получили новые рынки сбыта, а большевики возможность для осуществления своего сомнительного эксперимента. Невыносимо тяжко от того, что оставшиеся русские люди, вместо обустройства лучшей мирной жизни в своей стране, принялись резать друг друга с неописуемым упорством, положив в этой резне еще не менее 10 млн. братьев и сестер.

Могла или нет Россия выиграть мировую войну? Вопрос этот риторический. Как говорится, история сослагательного наклонения не имеет. Но, тем не менее, можно уверенно сказать, что ни кровавые потери, ни нехватка вооружений, ни горечь поражений, ни перегрузка экономики не стали сами по себе причиной поражения России. Все эти трудности она, пусть с трудом, но пересилила. Но Россия не могла пересилить свое собственное стремление соединить победу в войне с установлением нового политического строя, не понимая, что эти две вещи оказались несовместимыми. Массовый энтузиазм народа в 1914 году, стабилизация фронта в 1915 году, «чудо русского воскрешения» 1916 года, «Брусиловский прорыв», подготовка к Босфорской операции, наступательные планы 1917 года — все это могла совершать только Императорская Россия во главе с Царем. Нести миллионные потери, терпеть и страдать армия могла только во имя Царя и Святой Руси. Во имя же господ из Временного правительства, во имя «свободной демократической России», во имя «доблестных союзников» — солдат умирать не собирался.

Революция открыла такие бездны соблазна в нравственно одичавшем народе, который еще недавно был богобоязненным и миролюбивым, что в эти бездны рухнула вся Россия. В этом главное поражение России, а не в Брестском мире. В конечном счете, Брестский мир «вышел немцам боком». Через год все завоевания Германии по Брестскому миру исчезнут, как мираж, а вместе с ними исчезнет и сама Германская империя Гогенцоллернов. Против нее объединился весь мир. Те же силы, что уготовили гибель Императорской России, принялись теперь за Германию. Но без потенциала России победить ее было нелегко. Германия, истекая кровью, громила союзников, которые, лишенные русской помощи, вновь бежали перед сильнейшим неприятелем. 15 июля 1918 года германские войска начали свое последнее наступление на Реймсе. Мощным ударом немцы заставили союзников отступать. Вот уже дальнобойные крупповские пушки опять обстреливали Париж, германские ассы Рихтгоффен и Иммельман в жестоких боях сбивали английские и французские самолеты, германские подлодки топили американские корабли. На немцев навалились всей мощью, как и на Россию, но ничего не могли поделать, пока рука «ноябрьских предателей» не воткнула кайзеру нож в спину.

В ноябре 1918 года те же силы, что свергли русского Царя, свергнут германского императора. И опираться они будут на таких же генералов, на каких опирались русские заговорщики, и заманят Вильгельма II в Спа так же, как нашего Государя заманили в Псков. Они тоже думали спасти себя и Германию путем предательства монарха. Но в отличие от Николая II, германский кайзер не пожелает остаться в Германии и разделить судьбу своего народа. Не пожелает он и принять героическую смерть в схватке с врагом. Вся его патетика окажется не более чем фиглярством. Бывший император Вильгельм бежит из Германии и уединится в Голландии, где во второй раз женится, будет выращивать тюльпаны, нянчить внуков, писать мемуары и умрет в апреле 1941 года никому не нужный и всеми позабытый. Правда, за год до смерти, 17 июня 1940 года, он вновь мелькнет на исторической сцене, когда пошлет поздравительную телеграмму продолжателю своего дела, бывшему своему солдату, а ныне фюреру и канцлеру нового рейха — Адольфу Гитлеру, только что триумфатором вернувшегося в ликующий Берлин из покоренного Парижа. «Нахожусь под глубоким впечатлением от военной победы над Францией. Шлю самые наилучшие пожелания Вам и германским вооруженным силам, окончательной победы с Божьей милостью. (...) Во всех германских сердцах звучит гимн победителей, солдат великого короля: «Возблагодарим Господа». Вильгельм, император и король»[2].

Вскоре пришел ответ Гитлера: «Его Величеству Императору Вильгельму, Дорн, Голландия. Я благодарю, Ваше Величество, за поздравления в связи с капитуляцией Франции перед Германским вермахтом и, в частности, направленные мне добрые пожелания. Я надеюсь, что эта победа вскоре укрепится миром, который увенчает полный успех Германского рейха и германской нации. Адольф Гитлер»[3].

11 ноября 1918 года в Комьпенском лесу, в вагоне поезда, маршал Фош примет капитуляцию Германии. Торжествующие союзники соберутся в Версале и там, словно хищники, начнут рвать еще теплое тело погибшей страны. Ей будет запрещено иметь свою армию, свой флот, свою авиацию, германский народ будет обязан платить огромные контрибуции победителям, от Германии отчленят ее города и территории. Вместо мощных империй в Европе возникнет ряд государственных новообразований: Эстония, Латвия, Литва, Чехословакия, Польша, Финляндия. Территории этих государственных новообразований станут полигонами всевозможных разведок мира, направленных главным образом против России, и с самого своего образования они начнут вести против неё войну. В Польше бывший политический террорист и новый маршал независимой республики Юзеф Пилсудский, воспользовавшись слабость Советской России, находившейся в огне братоубийственной войны, двинет свои войска на завоевание исконных русских земель и зальёт их кровью. Из 30 тысяч пленных красноармейцев в СССР не вернётся ни один, все они будут замучены в польском плену.

Бывший кавалергард Его Величества, затем генерал Карл фон Маннергейм, стал главнокомандующим войсками независимой Финляндии. Он будет разрабатывать планы захвата Ленинграда и покорение Карелии.

На Германию возложат всю ответственность за развязывание войны, и германскому народу будет уготована участь вечно виноватых полурабов. Еще в ходе войны западные союзники создали миф германских ужасов. После своей победы они продолжали культивировать эти ужасы, обвиняя немцев в чудовищных преступлениях. Так возникнут мифы о переработке трупов солдат на стеарин и корм для свиней, об истязаниях католического духовенства и прочих ужасах. Позднее создатели этих мифов сами признают их лживость, но цель уже будет достигнута[4].

В этом дележе и расправе не будет принимать участие главный победитель — Россия, она в то время будет лежать в развалинах, и по ней будет полыхать пожар Гражданской войны. За несколько месяцев до этого её Царь и его Семья будут злодейски убиты в подвале Ипатьевского дома безвестными исполнителями чужой воли, а в далеком Царицыне мало кому известный большевистский комиссар будет руководить бывшими царскими генералами в отражении наступления их бывшего боевого товарища генерала Краснова. Тогда никто не знал, что этот комиссар станет через 20 лет полновластным хозяином России, а маленький Царицын будет превращён в индустриальный гигант и станет олицетворением славы русского оружия. Имя этого человека станет известно всему миру — Иосиф Сталин.

Осенью 1918 года в Германию будут возвращаться раненые. Среди них будет человек с обожжёнными от английских газов глазами. Он будет гореть ненавистью к «ноябрьским предателям», которые нажили на крови и поте его товарищей политический капитал. Он поклянется отомстить им. Он встретит, подобно миллионам германских ветеранов, как личное оскорбление позорный Версальский мир, по которому Германия была сведена на уровень сырьевого придатка, и поклянется бороться за его отмену. «Я долго колебался в жизни, — скажет он позднее, — заняться политикой или стать архитектором? Теперь колебания кончились». Через 15 лет этот человек станет хозяином Германии, восстановит ее армию, экономику и флот и двинет их на кровавый реванш. Этого человека звали Адольф Гитлер. На должность канцлера его назначит рейхспрезидент Гинденбург, тот самый, что в 1918 году убеждал кайзера отречься от престола, в 1933 он будет передавать Германию одному из его солдат. Этот солдат заставит французов в том же самом вагоне, в том же самом лесу подписать унизительную капитуляцию, заставит англичан с ужасом ждать налетов его пикирующих бомбардировщиков на Лондон, танками раздавит Польшу. 22 июня 1941 года Гитлер перехватит эстафету нового «Натиска на Восток». Но там, на Востоке, в России, несмотря на все свои головокружительные успехи, завоеватель столкнется все с тем же могучим, суровым русским духом войны. И дух этот сокрушит непобедимого до селе завоевателя, и равным станет неравный спор, и войдут русские витязи в поверженный Берлин, а Восточная Пруссия ляжет к ногам победителей. Это будет через 25 лет после гибели России.

А они, русские солдатики, что покрыли своими костьми землю Польши, Буковины, Галиции, Пруссии, Прибалтики, Кавказа, Персии, Месопотамии, Румынии? Что же достанется им?

«В Париже на площади Этуаль, где правильной звездой сходятся двенадцать широких красивых улиц, стоит триумфальная Арка. Под ее высокими сводами покоится в могиле «Неизвестный французский солдат». На могилу возлагаются венки. Зеленой пестрой громадной клумбой цветов и листьев высятся они среди немолчного шума и грохота двенадцати улиц.

И вижу я пустынное небо между Тлусте и Залещиками, и справа стоит низкий, почти равноплечный косой крест, сделанный из двух дубовых жердей. На их скрещении кора снята и плохо застругана. Там химическим карандашом написано... Дожди и снега смыли почти все написанное, и видно только: «Казак 10-го Донского казачьего генерала Луковина полка 4-й сотни... За Веру, Царя и Отечество живот свой положивший... марта 1915 года...» Я его знал. Это мой казак... В первые бои под Залещиками он был убит... Теперь там, вероятно, и могилы не осталось, как не осталось там ни Веры, ни Царя, ни Отечества... Пустое там место. Там Польская республика, и что ей за дело до русского бравого станичника, живот свой положившего? Обвалился крест, упали жерди в придорожную канаву, и на могиле бурно разросся бурьян. Синий василек, белая ромашка да алые маки — выросли из тела этого неизвестного солдата. И тихо склоняются над ним невидимые знамена великой России».

Эти слова генерала Петра Николаевича Краснова, фронтовика и Георгиевского кавалера Германской войны, очень точно воссоздают образ России, России выигравшей и России проигравшей, России жертвенной и России преданной, России воскресающей, смертию смерть поправ.

[1] Генерал Н.Н. Головин. Военные усилия России... С.156
[2] Das Dritte Reich. 50 Band, Berlin, S. 325
[3] Das Dritte Reich, S. 326.
[4] Итоги Второй Мировой войны. М.1957, статья Рудольф Зульцман. Пропаганда как оружие войны. С. 521–522.