О 1990-х принято писать негативно. Я тоже не могу сказать, что обожаю указанное десятилетие в целом. Хотя... истинную нелюбовь я питаю только к самой его середине - с 1995 по 1997 год, да и то, судя по всему, по причинам личного характера. 1990-е ещё ждут своего историка и, наверное, им буду всё-таки не я... Но, тем не менее, прелистывая старые журналы 'Vogue', мне почему-то захотелось написать об ощущениях и ароматах конца века. Как и предыдущие 1980-е, наши 1990-е были удивительно «длинным» десятилетием. Ещё бы - оно началось в одной стране, а закончилось совсем в другой. В начале было весело и страшно - политическая активность, Белый Дом (аж два раза!), разоблачения, диспуты, марширующие баркашовцы, идеи вместо еды. Как шутили тогда:
«Гавкать разрешили, но миску отодвинули» (анекдот про собаку!)
Потом пришли жирнорукие-бардовопиджачные с «тачками», «тёлками» и «стволами». Закрутилась вакханалия нищенского потребл*дства - килотонны фуксиевых юбочек из плюша, сникерсня,
«Херши-кола - вкус победы!» Стадионы, переделанные под вещевые рынки, на рынках - несусветно-ярчайшее барахло. На вершине Олимпа - костюмчики от 'Tom Klaim' для пухлоруких девочек с виньеточными изгибами и страстью к пёрышкам. ВДНХ - мекка для пост-советикуса: в павильоне с колоннами и снопами торгуют видюшниками. Без видюшника уже никак невозможно: по ТВ - сплошные Филиппы и Наташи в блёстках на всех местах. Лолита и Саша Ц. вяло поют что-то невкусное. Много нарочитой и плохо поданной сексятины. Вырубаю...
Здесь и далее - сканы из коллекции журнала 'Vogue' за 1998-1999 гг. А потом, где-то в конце 1997 года наступило новое время, я бы назвала его
«эпохой стильности». Малиново-золотая избыточность новорусского шика стала казаться моветоном. Изгибы зазывных талий, краски, перья, рюши и прочая шелуха - всё это ушло. Миру были явлены озоново-травяные благовония, аполитично-заумный рок (не зовущий ни на какие баррикады), худые ключицы Кейт Мосс и абсурдизм Виктора Пелевина. Снова в моду вошёл конструктивизм - о нём писали даже в дамских изданиях, правда, всё больше о Лиле Брик и о Ламановой с её платьями из рушников... И неизменно называли Мельникова - конструктивистом, хотя он не был ни учеником, ни сторонником братьев Весниных. Раскосые глаза маленькой Бьёрк, волчица - Земфира, лыба Мумий Тролля. Много воздуха и света. Растянутые свитера (впрочем, от 'Moschino') в сочетании с летящей юбкой из блёклого шифона (впрочем, от 'Escada'), армейские ботинки, рюкзачок, 400 калорий в день. Пахнуть свежим воздухом от 'Issey Miyake'. Графичность линий. Прощай, золото!
Наивные мобильнички (пока ещё признак роскоши). Реклама в журнале - ложечка икры на фоне скромного жемчуга. Что рекламируют - икру, жемчуг или стиль жизни? Не помню. Главное, чтобы всего было мало - икры, жемчуга, тела и косметики. Минимализм, как роскошь. Роскошь, как безвкусица. По такому принципу, кажется, можно жить. Откуда-то снова появились треугольные прозрачные столики, красные пуфы кресел и белые шары люстр.
Барочные хрустали приблатнённых негоциантов, куда-куда вы удалились? На свалку истории? О, как хотелось в это верить! Опять сделалось модно быть умной. Худой и умной. Читать в метро или на Ривьере (у кого как получилось), причём, не только пелевинский вздор, но и Юнга, Бердяева, Блаватскую. Книжный рынок ломился от зауми. Богатые ломанулись в йогу. Бедные, но умные тоже не отстали. Много-много красивой Ренаты Л. Чёрный свитер, красный рот, мане-е-ерность. Томик Татьяны Толстой - иронинично, зло, легко. Её тогда печатал даже 'Vogue' - до чего дошёл прогресс! Модно читать умных в модных журналах. Я впервые в жизни совпала с мейнстимом - во мне 43 кило, дышу духами и туманами (асексуально-женственный 'Pleasures') и читаю 'Vogue' c Татьяной Толстой. И Радулову в 'Cosmo'.
Есть не хотелось - хотелось умничать и поливаться свежими духами. Началась эпоха МТV - запоем смотрели клипы 'Rammstein', особенно тот, что был создан на базе фильма «Олимпия». (В прессе - робкие попытки отделить мух от котлет, а Рифеншталь - от фашизма). МТV - всё самое-самое. Тогда даже поп-группочки старались делать «умное лицо». Не верите? Посмотрите клип «Блестящих» под названием «Облака» - там тоже много света, воздуха, прямых линий и худых девочек, ещё не отрастивших сладострастные жиро-отложения... Много каких-то (и чьих-то) клипов, снятых на фоне порушенной инфрастуктуры, коричнево-серые тона. Депрессивно, но не отвратительно. Говорят, наркотики. Не знаю - не любитель. Смотрю на всё это трезвыми глазами (большими от модного недоедания). Журналы, посвящёные интерьеру - деревянные мансарды с гамаками и пледами, букет васильков в простецкой вазе. В 2000 году откроют IKEA - брожу и скупаю глупости. Мать назвает стиль от IKEA -
«образцовой шведской тюрьмой». Люблю Малый Театр, особенно «Дядю Ваню», который поставил там Соловьёв для своей Друбич. Фильм «Брат» - культовый при жизни.
Слово «гламур» ещё не затаскано, не обгажено стразами и пайетками, не связано с потными секси в нарочитой Дольче-Габбане. Гламур пока ещё - выдержанная роскошь, отмеренная до грамма. Никакого расплёскивания через край, никакого купания чёрного «Бумера» в 'Veuve Clicquot'. А только ложечка икры на фоне жемчуга. Тоненькая моделечка в графитно-сером мини-платьишке, с ниточкой бусиков, немного туши и чётко обведённый рот. Листаю глянец и фотографирую московский конструктивизм.
А примерно с 2002 года понеслась звезда по кочкам - вернулись бюсты, сладости, сладострастие, избыточность. Духи без гаремных нот стали чем-то, вроде героев вчерашних дней. Вцепляюсь навечно в 'Pleasures' - в белый флакон с овальной крышечкой. В нём - асексуальная женственность, вечная юность и весна. А в моде - пышный август и какие-то «Бананы-кокосы». Опять попёрло потребл*дство, только уже на новом, гораздо более сильном, витке. Бренды, тренды, Пэрис Хилтон. Блескучие сумочки, нездешний загар, крохотные собачки, натыкающиеся на акриловые ногти хозяек... Бедняцкий шик людей, выросших в хрущобе. Увы нам.
Комментарии