Досадный эпизодец
Не упомню я что-то такого случая в истории государства Российского, чтобы группа депутатов законодательного собрания от разных партий, разной степени влияния и известности, публично, прямо на первой странице уважаемого издания требовала отставки руководителя ведомства, от которого в их городе впрямую зависят и стол, и дом очень многих. Но вот ведь случилось — грянул гром, и кто-то торопливо перекрестил пуп под пиджаком «Китон», кто-то в ужасе изничтожил все фото с вышеозначенным руководителем, кто-то гоголем вдруг заходил, сообщая всякому встречному-поперечному, что, мол, всегда говорил; чье-то сердце сжалось в томлении-предвкушении, кто-то спать перестал, ерзая явно повинной головой по вдруг ставшей отчаянно неуютной подушке.
Не у всех подписантов, прямо скажем, есть личные мотивы требовать крови, сиречь отставки, министра, который в недавнее благополучное время вел себя с разными людьми совершенно по-разному, и часто неправильно, мягко говоря. И их присутствие в рядах атакующей Легкой бригады или в строю открытых бунтовщиков-тираноборцев на Сенатской площади объясняется только наличием у них совершенно четкой и недвусмысленно до них доведенной информации: ничего не будет за это, не ударит картечь министерского гнева в «тонкую красную линию», не будет военного суда, лишения прав и «глубины сибирских руд», точно не будет! И недовольные азартно требуют убрать министра, и аргументы у них есть, и фактов тоже накопилось, и при внимательном и пристрастном рассмотрении часть из них — вопиющие.
Случился в ведомстве министра Мединского досадный, скажем так, эпизодец: погорели ответственные работники на вполне банальном казнокрадстве в размерах, именуемых в кодексе особо крупными, но по меркам практики, в абсолютных цифрах, конечно, никак не дотягивающих до олимпиад и космодромов. И ведь кто попался-то, а!? Личная дружина, ближний круг, доверенные и верные соратники, да что там — други ввергнуты в узилище! И что же сказать-то теперь, что же придумать-то бедному министру? Сказать, что не знал/не видел/не слышал, так мгновенно ставшее очень строгим и требовательным начальство сразу прямо в наморщенный в усилии лоб и спросит: а чем таким-то был занят, если под самым носом орудовала распоясавшаяся банда мздоимцев, посягнувшая — страшно сказать — на скрепы ведь, а не просто на деньги! Сказать, что догадывался, следил, собирал информацию и вот сам, своей рукой уже и собирался карать, да опередили, а явные знаки благоволения, сидения совместные за столами в гриднице высокой, проникновенные тосты, соседство по дому — это все оперативная маскировка, прикрытие. Так ведь не поверит начальство-то, как-то непрочно это в его глазах выглядеть будет, вроде сивобородых анекдотов про майора Пронина. Начальство (по ведомственной принадлежности) к этой части фольклора (ведомственного же) относится равнодушно, как его ни исполняй.
Ну вот, видно, с горя и от жалости к себе и другам своим, рассказал, что при арестованных и обвиняемых расцвело дело реставрации как никогда — сомнительная в создавшихся условиях похвала, обещающая лишь, что многомиллионные претензии станут многомиллиардными. И вполне прицельные вопросы к министру неминуемы, и хвостом меж берез не вильнешь, как обычно — прищемил тяжелый ржавый капкан лисью ногу, и даже если отгрызть ее, проклятую, на трех далеко не убежишь. А тут еще собак спустили.
Я бы однако не спешила хоронить ВРМ, он живуч необычайно, как показало время, ибо его неминуемый уход пророчили все и очень давно, я и сама пару лет назад грешным делом повторила за разными умниками чепуху о том, что вот уже и ударил по нем колокол, а он вопреки всем и вся, сохраняя прочность, живет и здравствует. Точнее жил и здравствовал до вот самых последних дней, ибо после того, что я застенчиво именовала выше «э-пиз-о-дец», выдавать шатающееся кресло за кинетическую инсталляцию будет трудно.
Ну что он, в конце концов, может предложить начальству — полуроту небрежно экипированных раскормленных реконструкторов РВИВА? На фоне масштабной «Зарницы» последних лет с территориальными приобретениями, боевым применением стратегической авиации и залпами крылатых ракет это не видно невооруженным глазом. С кино — будем смотреть на вещи трезво — все обстоит так себе, и главные киностроители без всякого министра обходятся легко и просто, дорожка у них в высокие терема шириной с Крымский мост, министр им частенько в досаду. Скрепы — и теория, и практика — не находятся в руках министра вообще, он в этом главном деле просто на подхвате, болты в ведре со смазкой бегом притащить, ключ заветный на двенадцать подержать, но самому даже на самой маленькой скрепе чего-нибудь там подтянуть-ослабить — ни-ни, не дорос, а попробовал потянуться, дали по руке ключом так, что синяк был с лесную жабу и болит до сих пор. А теперь и вообще не подпустят, хоть святейший сам за руку ушибленную обратно приведет.
Остается соблюдение некоего подобия договоренностей с творческой и примкнувшей к ней интеллигенцией, для чего собственно и ставили/держали. И очень вовремя вспыхнувший прямой бунт указывает, что и за эту часть функционала ВРМ ответить не в состоянии. Дискурсостроением и контентопроизводством министр как-то брезговал, не барское, мол, дело это, какой там дискурс под санкциями, а контент у нас один: «Гром Победы раздавайся, веселися, храбрый Росс», ну, вот и довеселились… Про все остальное — сохранение наследия, рачительное отношения к вверенным деньгам и имуществу — теперь остается стыдливо помалкивать, как уже было сказано, ибо произносить что-либо без явного ущерба для личной репутации невозможно.
И что же осталось от функционала-то, позвольте спросить? Не густо!
Ну-с, допустим, не вывезет снова кривая Владимира Ростиславыча, из сгустившихся над скорбной главою его грозовых туч ударит сверкающим зигзагом молния высочайшего указа, под гром небесный и вой стаи врагов своих низвергнется он… Свято место пусто не бывает, это понятно, да? На него всегда есть набор претендентов разной степени проходимости — не в смысле проходимцев, Боже упаси, а просто добираются они на это самое место разными проходами — тьфу, опять неудобь сказуемое, да что же я это, в самом деле… Ну, вы поняли, надеюсь, не маленькие, чай.
Я тут пораскинула мозгами, сделала несколько звоночков, вот и позавтракать вчера пришлось аж три раза, к счастью, постно, и составила небольшой списочек возможных кандидатов, заодно сверила его с предыдущим, двухлетней уже почти давности. Время бежит, все вокруг меняется быстро, но вот часть людей в списке претендентов на пост министра культуры как была, так и осталась стоять в очереди.
Сначала о тех, кого могли назначить когда-то и точно не назначат теперь: список покинули г-жа Тимакова, за полным отсутствием возможности, и г-н Толстой, увы, а ведь его шансы когда-то выглядели превосходно. Остались в списке г-н Михайловский, ректор Репы, добавивший за два года аппаратного веса, всех знающий, всеми принятый, со всеми состоящий в разной степени искренности дружбах-приятельствах. Умен, образован, хитер и лукав — и еще, войдя в возраст, стал правильно матер и вельможен, а это последнее на ровном месте не возникает, это результат эволюции, причем внутренней. И вообще, это торный путь: ректор — министр, так уже бывало не раз.
Вот все говорят опять про Ямпольскую, в чем я очень сомневаюсь, про плохое-то думать не хочется. Я вот вслух не произношу, а то еще чего доброго и вправду станет она рулить многонациональной отечественной культурой по законам военного времени, но, думаю, не получится у нее, не хватит ресурса у ее покровителей, хотя время сейчас такое, что ура-патриотизм и шапкозакидательство как-то вошли снова в моду, приобрели вес и цену, а тут с реактивной валькирией никто ни в наборе высоты, ни в бомбовой нагрузке не тягался, так что вычеркнуть ее окончательно не получится.
А вот и новое лицо, и тоже ректор — г-н Лобанов, ставший ректором института культуры после работы замглавы администрации. У него, пожалуй, самое ясное представление об аппаратном заходе на должность, но, как мы уже понимаем, одного этого недостаточно — нужен личный вес внутри сообщества, гарантирующий прохождение команд и внешнюю лояльность, а это годы маневрирования и отстраивания разноуровневых отношений, и никакая аппаратная ловкость этого не заменит.
По этим же причинам за бортом остался Денис Молчанов, некогда очень перспективный и быстро набиравший влияние заместитель министра, потом — руководитель департамента культуры в правительстве и замруководителя аппарата правительства. То есть знает человек службу вдоль и поперек, понимает, как она сопрягается с другим, как принимаются и проводятся нужные решения. И все последние годы в разных разговорах открыто пенял ВРМ на разгул коррупции в министерстве, и сейчас, естественно, чувствует себя пророком и борцом за правду, справедливость и еще такую сложно монетизируемую вещь, как честь мундира. Однако его шансы стремятся к нулю: не нужны никому пророки-то!
И вообще, рассуждая о новом министре, надо держать в голове и самые неожиданные варианты: какого-нибудь лихого спеца по связям с общественностью из ведомства г-на Шойгу — в рамках перевода всей осажденной и теснимой страны на военные рельсы, или мудрого героя-мостостроителя из колоды г-на Ротенберга, с задачей наведения мостов внутри и снаружи, с функцией присмотра за потоками, не больно-то значимыми, на фоне всего остального, но раз попросили, то присмотреть — дело святое. Или какой-нибудь выдвиженец г-на Володина побойчее, из новой генерации скреповедов, тоже может выпрыгнуть, поигрывая тем самым ключом, которым по руке Владимира Ростиславыча саданули; перед выборами как раз такую замену произвести было бы совсем правильно — электорат по спинке лишний раз почесать, а то в миске-то не очень наваристо все выглядит.
Но еще раз скажу, не стоит окончательно ставить крест на Владимире Ростиславыче и списывать его в невозвратные потери. Ибо министр, боящийся своей невеликой тени, вздрагивающий от позднего звонка с неизвестного телефона и свершающий путь свой земной на топливе из валидола и скотча, всем удобен и всех устраивает. По мере нарастания кома последствий «э-пиз-о-дца» министр будет держаться все незаметнее и тише, что на руку всем заинтересованным. Поднимут голову внутренние оппозиционеры из числа руководителей крупных федеральных институций, внешние оппозиционеры или просто неудачно попавшие под метлу снова громко заговорят о возвращении к родным берегам, в Гнездниковский. И не станет у министра сил и задора все это душить-давить, а будет он грустно сидеть в особняке РВИВА у камина с неизменным стаканом сингл молта и открытым на одной и той же странице томом Клаузевица, и никто не подойдет к нему и не поправит плед, свалившийся с кресла.
Комментарии