Тысячелетний юбилей отечественного кинематографа

«И вдруг что-то щёлкает, всё исчезает, и на экране является поезд железной дороги. Он мчится стрелой прямо на вас — берегитесь! Кажется, что вот-вот он ринется во тьму, в которой вы сидите, и превратит вас в рваный мешок кожи, полный измятого мяса и раздробленных костей, и разрушит, превратит в обломки и в пыль этот зал и это здание, где так много вина, женщин, музыки и порока», - описывал в 1896 году Максим Горький свои впечатления от просмотра фильма братьев Люмьер.

А теперь представьте, что такой «поезд» был показан на Руси где-нибудь в веке десятом. Прессы тогда не было, и потрясенной публике ничего не оставалось делать, как описывать свои впечатления с помощью подручных народных средств. Как это часто случается, само событие забылось гораздо быстрее, чем его мифологическое отображение. И сейчас уже мало кто догадывается, что известный сказочный сюжет про рыбака и Золотую Рыбку есть не что иное, как подробное описание съемок первого отечественного фильма.

Естественно, в таком важном деле не могли обойтись без наших постоянных героев – Пшелты и Щасвернуса.

Экзамен у Золотой Рыбки.

Черт и бес, волнуясь, дожидались своей очереди. Легче было до сфер небесных добраться, чем экзамен по волшебству сдать.

Наконец ворона прокаркала:

– Смертный рыбак получил несколько желаний. Студентам Пшелты и Щасвернусу срочно явиться к Золотой Рыбке.

Друзья со всех ног бросились на берег синего моря и подоспели как раз вовремя. Старик только что попросил новое корыто.

– Всё слышали? – строго спросила Рыбка. – Выполняйте.

Сотворить иллюзию корыта не ахти какой труд требовался. Главное – с материалом определиться. Пшелты предложил не мудрствуя лукаво, как и прежнее, из дерева сделать. На что Щасвернус резонно заметил, что ванна мраморная, по бокам орнаментом греческим украшенная и Кариатидами подпертая, Рыбке Золотой гораздо больше понравиться может.

– Время! – раздался грозный окрик.

Пшелты, не раздумывая, толкнул Щасвернуса на песок и быстро превратил его в деревянное корыто.

– Надеюсь, в меня ничего не будут наливать, – пробурчал черт, оглядывая свою новую форму.

– Не успеют, – успокоил его бес. – Рыбак опять к морю двинулся.

Следующей, как и ожидалось, была иллюзия справного дома. Пшелты и Щасвернус шустро бегали перед стариками, то дубовыми, тесовыми воротами прикидываясь, то светелкой, то трубою беленою.

Один только раз старик быстро голову повернул и стену старую избушки увидел. Но Пшелты быстро оплошность исправил.

Заснули до утра новоселы на печке теплой, которая им теперь кроватью большой с одеялами атласными представлялась. А черт с бесом будущие желания старухи просчитывать сели.

Для больших иллюзий декоры деревянные требовались. Оживлять их не в пример легче было, чем из воздуха прямо творить.

На всякий случай несколько вариантов приготовили и опять угадали.

На следующий день старуха терем потребовала. Разница с домом только в размерах да украшениях была, так что друзья быстро с заданием справились. Правда, помучиться пришлось, белку в душегрейку соболью обращая, а из листьев кленовых сапожки красные делая.

И палаты боярские, и дворец царский черт с бесом тоже сотворить смогли. А вот дальше иллюзию города целого строить надо было, а Пшелты еще предложил и кораблей пару десятков добавить.

Всю ночь друзья деревяшки сколачивали. Оглядела Золотая Рыбка труд их великий и сразу по оценке отличной поставила. А старикам избушку ихнюю с корытом разбитым воротила.

***

Довольные Пшелты и Щасвернус назад в свой лес отправились. Но стала их по дороге совесть мучить.

– Нечего было сверх меры всякой желать, – оправдывался Щасвернус.

– Пойдем, хоть корыто им новое сделаем, – предложил Пшелты.

На том и порешили.

Но на берегу морском только два валуна больших виднелися, да деревяшки, вкруг них разбросанные. Видать, Рыбка их тоже на иллюзии испытывала.