Курорт-фронт

Российский турбизнес развивается только благодаря энтузиазму редких предпринимателей и желанию чиновников иметь дачи у моря. Миллионы отдыхающих, выбирающих российские курорты, комфорта не требуют

Новая визитная карточка российских курортов—летающий осел. На прошлой неделе один из отдыхавших на пляже в станице Голубицкая Краснодарского края снял на мобильный телефон, как в небо на парашюте запускают осла. Ролик показали по телевидению, и милиция начала проверку по факту жестокого обращения с животными. «Осел кричал, дети плакали»,—заявил представитель местного УВД. Предприниматель, катавший осла на парашюте, привязанном к катеру, уверял, что он ни при чем—просто один из отдыхающих просил прокатить его осла. Милиция изумлялась, почему и бизнесмен, и курортники отнеслись к этому спокойно и не позвонили по 02.

Курортники готовы мириться со многими странностями курортной жизни. «Мы пока кредитки не принимаем. У нас света нет»,—сказали корреспондентам Newsweek в прибрежном кафе в Анапе. По той же причине не смогли сварить кофе. Перебои с электричеством на Черноморском побережье не редкость. При каждом отключении перестает работать все, в том числе кондиционеры и холодильники, пропадает горячая и холодная вода. Но труженики российской туриндустрии к этому привыкли и не переживают. Стандартный двухместный номер на российском пляжном курорте в сезон стоит в среднем 2500–2800 рублей за ночь. Но народу так много, что гостиницы могут позволить себе покапризничать: меньше чем на три ночи места бронируют крайне неохотно.

Российская туриндустрия чуть ли не единственная выиграла от кризиса. По данным Министерства спорта и туризма, в прошлом году народ рванул на отечественные курорты. За границу выехали на 15% меньше отдыхающих, чем обычно, а внутренний поток резко вырос. В этом году туристов станет еще больше: министр спорта и туризма Виталий Мутко обещает, что 40 млн россиян отдохнут на отечественных курортах, это на 15–20% больше, чем в прошлом году.

Привычка россиян отдыхать на родине—это и благо, и проклятье отечественного турбизнеса. С одной стороны, она гарантирует, что отрасль никогда не обанкротится. С другой—отбивает желание развиваться. Зачем что-то улучшать, если спрос и так стабильно растет. При этом пляжи, как правило, принадлежат неизвестно кому. Государство в туристическую инфраструктуру не инвестирует уже десять лет. (На Черноморском побережье почти все деньги ушли на олимпийскую стройку, на Дальнем Востоке—на подготовку саммита АТЭС.) Инвесторам, которые вкладываются в российский пляжный отдых, приходится преодолевать ожесточенное сопротивление чиновников.

Но ничто не может остановить туристов. Например, к анапским пляжам плотные ряды отдыхающих выдвигаются уже в восемь утра. Только в это время можно занять место в первых трех линиях от воды. Но если сразу бросить сумку на песок и пойти купаться, то через 15 минут сумка окажется в плотном кольце ковриков, полотенец и покрывал. А к десяти часам найти место на городском пляже уже совершенно невозможно.

ПЛАЦКАРТ, ВЕРХНЯЯ ПОЛКА
На курортах Краснодарского края ежегодно отдыхает больше людей, чем выезжает из России во всех направлениях. Почему, понять несложно. У 82% россиян даже нет загранпаспортов, значит, российский юг—едва ли не единственный шанс полежать летом на пляже. Около 60% отдыхающих на российских пляжах—это люди с низким уровнем дохода, рассказывает гендиректор MACON Realty Group Илья Володько: они готовы ехать в плацкартном вагоне около туалета на верхней полке, останавливаться в частном секторе за 200–300 рублей за ночь. Отдыхающие, прилетевшие на юг из Норильска, Нижневартовска и Тюмени, тоже неприхотливы: они выходят на пляж как на работу, стойко переносят обеденную жару и уходят только ближе к закату, стараясь впитать все солнце, какое им полагается в течение отпускных дней.

Примерно четверть отдыхающих—льготники, приехавшие по путевкам, в том числе от госкомпаний, которым принадлежат санатории. Добавьте к этому региональный спрос, продолжает старший вице-президент Jones Lang LaSalle Hotels Марина Смирнова, то есть отдыхающих из Ростова и Краснодара, которые могут доехать до пляжа на машинах.

По расчетам Ильи Клубникина, коммерческого директора сочинского санатория «Заполярье», которым владеет «Норильский никель», Крым на 5–10% дешевле Краснодарского края, а вот с Турцией сравнивать некорректно, потому что там в основном четырех-пятизвездочные гостиницы, а на российском побережье «пятерочки» можно пересчитать по пальцам. «По туристическому потоку мы опережаем Турцию и Египет,—говорит начальник управления анализа Ростуризма Андрей Тютюнник.—Парадоксально: у нас не дешевле, а люди едут. Почему они едут? Я не беру на себя смелость заявить».

Впрочем, туристический патриотизм работает уже не везде. На Дальнем Востоке, например, говорит экс-председатель комитета по инвестициям мэрии Владивостока Николай Матвиенко, он в прошлом. Уже в 2004 году на приморские пляжи приезжали 150 000 человек, а за границу—в Японию, Южную Корею, Китай и Таиланд—отдыхать ехали 400 000. В 2009 году на 42 000 приехавших приходится 1,77 млн уехавших за границу.

Краснодарскому краю отток туристов не грозит, но губернатор Александр Ткачев на прошлой неделе вновь выразил обеспокоенность недобросовестной конкуренцией со стороны турецких курортов. По его мнению, Турция субсидирует авиаперелеты, в результате чего добраться, к примеру, из Екатеринбурга в Анталью дешевле, чем оттуда же в Адлер. В ответ Ткачев предложил начать субсидировать перелеты из российских городов в Краснодарский край. Что же касается осла, летавшего над пляжем в Темрюкском районе, то его нашли. Он оказался ослицей, причем совершенно здоровой. Ветеринары ее осмотрели и пришли к выводу, что полет над пляжем не причинил ей никакого вреда.

ЯХТЫ И ЗАГОН ДЛЯ СКОТА
Чиновники уверяют, что застой—это видимость, и туристическая инфраструктура на самом деле быстро развивается. Появилось много частных гостиниц семейного типа, причем везде ставят кондиционеры. «Раньше какая-нибудь бабулька у себя в сарай по пять человек набивала, а теперь такого нет,—рассказывает директор управления развития внутреннего туризма Ростуризма Александр Сирченко.—Запросы выросли, и люди больше не согласны на душ под деревом».

Ему вторит Игорь Шарапов, начальник отдела по санаторно-курортному комплексу и экологии администрации Анапы: «Для многих Анапа—это та самая баба Нюра и дворик с черешней, куда ты приезжал ребенком, потом взрослым, а теперь со своими детьми приезжаешь. А баба Нюра за это время очень поднаторела в деле гостеприимства, и теперь вместо транзистора люди собираются вокруг плазменной панели посмотреть чемпионат мира по футболу». Доказывая, что сервис прогрессирует, он приводит такие цифры: в начале 2000-х на всей береговой линии от Витязева до Большой Анапы было всего восемь туалетов. Теперь их уже почти сто.

Частный сектор, действительно, достиг многого. Однако прибрежные бизнесмены жалуются, что развивать бизнес удается скорее вопреки, чем благодаря государству. «Если бы я не был энтузиастом этого дела, ничего бы у нас не получилось»,—делится опытом гендиректор морского воднолыжного парка «Ски-Риксен-Юг» Андрей Бубнов. Он согласовывал документацию три с половиной года и в итоге накопил увесистый сейф с 15 кг документов. Недавно к нему пришла прокурорская проверка и попросила ксероксы всех этих документов. «Я говорю—вы издеваетесь? Мне, чтобы ксероксы сделать, надо закрыть парк и несколько дней все это ксерить. Давайте я повешу плакат: извините, парк закрыт, потому что я ушел делать ксероксы для прокурорской проверки». В итоге проверяющие согласились посмотреть оригиналы—и нашли-таки нарушение. Бубнова оштрафовали за то, что в раздевалке висит энергосберегающая лампочка, а договора на ее утилизацию нет.

Бубнов еще счастливчик—у него крупный бизнес, к нему даже федеральные министры приезжают кататься на водных лыжах, а около входа в парк развеваются флаги «Единой России». Поэтому проблем не так много, как могло бы быть.

Приморский бизнесмен Михаил Ермаков вместе с друзьями открыл во Владивостоке, на берегу живописной бухты Федорова самый большой яхт-клуб в России. Он хочет, чтобы в марину свободно входили не только российские, но и иностранные суда. Но для этого нужны внушительный пакет согласований и охрана, как на военном объекте: система видеонаблюдения, забор с колючей проволокой. И непременно загон для скота—законодательство исходит из того, что на любом прибывшем в Россию иностранном судне может быть скот. «Это издержки несовершенного законодательства, мы даже не планируем это требование выполнять. Введение закона о гостевых маринах—вот это нормальное цивилизованное будущее»,—объясняет директор яхт-клуба Дмитрий Сапрыкин. Но яхт-клуб не отказывается от идеи построить во Владивостоке Международный центр водных видов спорта за $80 млн.

БАБУШКИ В СПА
Государство, в отличие от частного сектора, в курорты уже десять лет не вкладывает ни рубля.

И если в Геленджике перебои с водой, а в Анапе со светом, то на части Черноморского побережья вообще нет ни дорог, ни воды, ни газа, ни электричества. Есть несколько программ, по которым якобы финансируется туризм, например «Юг России», но по этой программе деньги идут только в кавказские республики. Есть госпрограмма развития дорог, рассказывает Сирченко, но по ней строят федеральные дороги, а на подъездные дороги к отелям и морю деньги, естественно, не выделяются.

Последняя программа по поддержке отечественных курортов была принята в 1996 году и через четыре года закончилась. В середине десятилетия чиновники написали программу поддержки брендовых регионов, а потом вторую—развитие пляжей Азова и Каспия. Ни одну не приняли. Туризм уже десять лет передают из рук в руки и переподчиняют—в среднем раз в три года. Сначала за туризм отвечал Госкомспорт, потом Минэкономразвития, потом Росспорт, потом Ростуризм, подконтрольный правительству, теперь образовали отдельное министерство по спорту и переподчинили агентство ему.

«Туристический бизнес всегда финансировался по остаточному принципу,—говорит Николай Матвиенко,—а в Приморье тем более: тут свою роль играет еще колониальная специфика—ничего не делается без Москвы». В следующем году отдельная программа по поддержке туризма может все же появиться—Минэкономразвития согласовало выделение 4 млрд рублей,—однако не факт, что и сейчас эта программа впишется в государственную смету. Ведь есть мегапроект Олимпиады в Сочи, в который государство вколачивает почти триллион, однако эти деньги пойдут не на летний отдых, а на зимний.

Пока же единственные федеральные инвестиции, которые выделялись непосредственно на пляжи,—это деньги на создание особых экономических зон туристического типа. Самый крупный пляжный проект, Новую Анапу, планировалось воздвигнуть на Благовещенской косе. План грандиозный—это должен был быть курорт в средиземноморском стиле, настоящий город-сад с пятизвездочными отелями на первой линии моря, собственным аквапарком, дельфинарием, спа-комплексами, мариной на 200 яхт и огромным гольф-полем.

Однако и тут все не заладилось. Оказалось, что свободного пляжа для зоны в два раза меньше, чем утвердили: всего два километра из четырех с половиной запланированных. Берега заняты мелкими участками разной формы собственности, часть пляжа вообще неизвестно чья. Туда есть дорога, но нет ни газа, ни электричества, ни водопровода. Питьевую воду возят цистернами из ближайшего села.

По плану вся зона должна заработать уже в 2015 году, но сейчас пока мало что напоминает туристический рай. Местные бабушки, улегшись на камнях, мажутся целебной грязью—сырьем для будущих спа. А по будущим гольф-полям курсируют комбайны.

Местные чиновники излучают оптимизм и рассказывают про будущую марину, куда яхтсмены переведут свои суда, обычно зимующие в Турции. А еще верят в то, что «Газпром» решит проблему с газом—якобы в Новую Анапу построят ответвление от самого «Южного потока». И, видимо, не знают, что министр спорта и туризма Виталий Мутко в недавнем интервью «Российской газете» назвал амбициозный проект Новой Анапы малореализуемым: не урегулированы земельные вопросы, а подводить воду, канализацию и свет очень дорого. Ни край, ни город этого себе не могут позволить. Поэтому если там что и строить, то молодежный лагерь.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ НАВЕС
Проблемы с землей—крест всех курортных городов. Еще с советских времен земля курортов федерального значения была федеральная—все деньги капали на счет Росимущества, то есть в федеральный бюджет. Изначально все это затевалось, потому что федеральным здравницам полагались большие субсидии ввиду их особого статуса. Но со временем субсидии закончились, а доходы на места так и не вернули. Города и регионы не имели от пляжей ни рубля. «У нас около 30 км федеральных пляжей,—рассказывает Игорь Шарапов, отвечающий за туризм в администрации Анапы,—а мы не могли выделить муниципальные деньги даже на уборку. Это было бы нецелевое расходование, и первая же проверка прокуратуры это бы нам поставила на вид». В итоге уборкой занимались энтузиасты.

В конце 2008 года правительство решило передать пляжи из федеральной собственности в муниципальную, с одним исключением—нельзя отдавать территории, где есть федеральные постройки. Администрации курортов стали подавать заявки в Росимущество, но оно принялось отбиваться. На всех участках непременно находились обломки государственной собственности, хотя регионы уверяли, что там пустырь.

Приходил, например, такой отчет, рассказывает чиновник Минэкономразвития: стоит пирс, он в федеральной собственности, значит, все пляжи кругом федеральные. В другом случае хотели признать большой участок земли федеральным, потому что на нем расположен федеральный металлический навес. Из-за проведения Олимпиады цена на землю выросла в разы, никому не хочется с ней расставаться, объясняет чиновник, в итоге в Сочи закон фактически заблокирован: «Скоро начнем получать по шее—надо строить, а мы все землю не поделим». За полтора года в Краснодарском крае из 1211 участков регионы получили меньше трети.

С другими курортами еще сложнее. До сих пор непонятно, является ли побережье Каспийского моря в Дагестане федеральным курортом. «Минздрав однозначного ответа о принадлежности указанного курорта к курортам федерального значения не дает», говорится в справке к одному из совещаний в Минэкономразвития. Собственность это, безусловно, федеральная: еще в конце 70-х годов ее признали курортом республиканского значения, но так как федеральный статус курорта не узаконен, то передавать вроде как ничего не надо.

ПЛЯЖНЫЕ ДИНАСТИИ
Пока власти пытаются разобраться в законодательной неразберихе, большинство пляжей обросло неформальными собственниками—с заборами, веревками и шлагбаумами. Хотя по Водному кодексу как минимум 20 м пляжной полосы должны быть в свободном пользовании.

Во Владивостоке и его окрестностях около 30 пляжей. Все они находятся в федеральной собственности, но фактически—в частных руках. Приходят охранники, натягивают поперек дороги веревку и берут за въезд по сто рублей с машины. «Сервис минимальный,—вздыхает депутат городской думы Владивостока Дмитрий Новиков.—Хорошо, если поставят мусорный контейнер и засыпят щебенкой парковку».

В прошлом году в Приморском крае прокуратура оштрафовала за самовольный захват земли в бухте Щитовая некое ООО «Центральный парк культуры и отдыха “Минный городок”». Пляж в бухте Щитовая—это земли Минобороны, и у предпринимателей раньше был договор краткосрочного пользования, но не пляжем, а лесом,—и тот истек. Но прокурорские проверки—это редкость, схема полулегальна, мэрия как минимум в курсе.

На сочинском побережье 132 пляжа. Меньше всего огороженных пляжей в Лазаревском —всего 67%. После того как мэр Сочи Анатолий Пахомов объявил, что все пляжи станут доступными, освободить удалось только четверть, рассказывают в сочинском управлении по курортам. Так уж повелось, рассказывает чиновник: «Сдавали пляж компаниям в аренду из года в год, они сначала веревочку натягивали, потом заборчики построили, а за 30 лет такие хоромы отгрохали, что у них дети на этом выросли». Если с незаконными захватчиками как-то можно бороться, то с ведомственными санаториями и пансионатами госкомпаний не сладить. На многие пляжи так и нельзя пройти даже за деньги. В центре, в районе малого Сочи, с места ничего не двигается и не сдвинется, уверен чиновник администрации города.

Игорь Шарапов из администрации Анапы рассказывает, что недавно ездил с официальной делегацией в Италию—изучать опыт маленького курортного городка Риччионе: «Там за пляжами ухаживают целые династии, навыки передаются из поколения в поколение. От пляжного бизнеса получают неплохой доход, это позволяет лежаки за пять копеек выдавать и туалеты сделать бесплатными».

Впрочем, существует один сценарий, при котором туристическая инфраструктура в России может развиваться быстро, эффективно и на европейском уровне. Уже пять лет местные жители судачат о правительственной резиденции, которую окрестили «дачей Путина». Ее строят в Молокановой щели—там, где снимали фильм «Бриллиантовая рука», рядом с поселком Прасковеевка Геленджикского района. Дачу никто не видел, но местная пресса пишет, что к ней уже протянули электричество, прорубили тоннель, проложили дорогу и рядом построили вертолетную площадку.

«С берега туда не пройдешь,—рассказывает местный житель,—все перекрыто заборами, но мы каждый год ездим на яхте, пытаемся заглянуть, как там идет стройка. Видно, что дело идет к концу: уже начали строить причал для катеров». Как только Путину понадобилась дача, так немедленно организовался и инвестор, и аэропорт, говорит он, и никаких программ не понадобилось.