Дело Сутягина

Прошло почти две недели с момента обмена четырех российских граждан на десять российских шпионов. Из четырех обменянных трое — Запорожский, Скрипаль и Василенко — сотрудники спецслужб. Четвертый — Игорь Сутягин, военный аналитик из Института США и Канады, приговоренный к 15 годам за шпионаж и всегда свою вину отрицавший.  Amnesty International признала Сутягина политзаключенным.

Без вести под Лондоном?

И вот прошло две недели, и Игорь Сутягин впервые дал о себе знать — причем не сказал, ни где он, ни что с ним, а сообщил лишь «прихожу в себя, набираюсь сил», «собираюсь наконец-то вернуться в Обнинск и починить вконец расшатавшееся крыльцо нашего домика».

Что делает политзаключенный, когда его освобождают? Дает пресс-конференцию. А что делает шпион? Попадает на дебрифинг. «Британские спецслужбы проводят дебрифинг двух русских, освобожденных при обмене шпионов», — пишет Guardian, добавляя, что Сутягин и Скрипаль находятся в одном месте.

Игоря Сутягина освободили при сомнительных обстоятельствах: правительство США по собственной инициативе включило его в список, три остальных фигуранта которого — шпионы. Если его включили в список как узника совести, то, наверное, Вашингтон мог определенно дать понять, что не считает Сутягина шпионом. Вместо этого официально Вашингтон отрицает шпионаж всех четверых, а неофициально вице-президент США Джо Байден шутит: «Мы обменяли четырех отличных на десять неважнецких». Жестокая шутка для политзаключенного.

Защита Сутягина, понимая, какой эффект произведет участие Сутягина в обмене, постаралась обеспечить максимальный пиар-контроль над ситуацией. Еще до начала обмена его адвокат Анна Ставицкая заявила, что Сутягина обменяют на десятерых русских шпионов вместе с другими людьми, имена которых Сутягин не запомнил, потому что был в состоянии стресса.

В результате зарубежные СМИ писали об обмене шпионами: «Dix clowns contre quatre authentiques agents» («Десять клоунов на четырех настоящих агентов», «Фигаро»), «Four spies expelled by Russia are said to have arrived in Britain», («Четверо шпионов, высланных из России, как сообщается, прибыли в Британию», «Гардиан»), а российские новости звучали так: «Российский ученый Игорь Сутягин добровольно согласился на экстрадицию в Великобританию». К тому же западные СМИ называли Сутягина не «ученым», как в России, а «военным аналитиком».

Дальше ситуация стала совсем сомнительной. Родные и защитники Сутягина по прибытии его в Великобританию стали заваливать СМИ информацией: «ученый Сутягин, прибыв в Англию, не выходит на связь», «ученому Сутягину передали имена друзей-ученых, у которых он может пожить», «ученый Сутягин приходит в себя в маленьком городке под Лондоном, названия которого он не хочет сообщать», «ученый Сутягин находится «в той же гостинице, что и неделю назад».

И вот теперь — письмо Сутягина. Добро бы еще речь шла о человека, отказавшемся от всяких контактов с прессов, равнодушном к пиару. Но здесь мы видим ровно другое: пиар есть, а человека нет. Дебрифинги обычно занимают две недели, нет вопроса, что Сутягин рано или поздно приедет к «друзьям-ученым». Но вот кто его удерживал две недели в «маленькой гостинице»? Неужто по-прежнему «кровавая гэбня»?

Интересно еще и вот что: мнения западных профессионалов. «Они рисковали своими жизнями, чтобы с нами сотрудничать, — говорит в интервью ABC Питер Эрнст, директор Международного музея шпионажа, а в прошлом — глава группы ЦРУ, которая обустраивала в США Аркадия Шевченко, — и у нас есть перед ними обязательства. Не думаю, что через три дня по приезде они начнут сами обустраиваться по объявлениям в газетах».

«У нас есть обязательства по отношению к ним», — говорит Дэвид Вайс в интервью The New York Times, и получает ответ: «Вы не оставляете своих людей на поле боя». Дэвид Вайс — это автор «Невидимого правительства», книги, которую ЦРУ хотело купить и сжечь.

И, поразительным образом, никто из западных журналистов не упрекает тут же Дэвида Вайса и Питера Эрнста, что они продались кровавой гэбне. Вопрос о Сутягине неожиданно оказался внутрироссийским вопросом — на Западе дискуссии нет.

Суть дела

Что мы знаем о деле Сутягина? О главном — ничего.

Мы знаем, что военный аналитик Игорь Сутягин, заведующий сектором военно-технического сотрудничества Института США и Канады, преподавал на курсах повышения квалификации для экипажей атомных подводных лодок и по своей инициативе посещал ряд секретных объектов. У него не было допуска к гостайне, но у него были контакты среди секретоносителей.

Институт США и Канады — это ортодоксальное заведение, в котором, в отличие от ИМЭМО, никогда не замечалось даже признаков свободомыслия. Его военное направление возглавляет генерал ГРУ. Сутягин один из своих докладов писал для ФСБ, и быстро делавшего карьеру военного аналитика Сутягина никак не назовешь рассеянным Паганелем.

В мае 1998 года на конференции в Великобритании Игорь Сутягин познакомился с неким Шоном Киддом из Alternative Futures. Шон Кидд представился как сотрудник консалтинговой фирмы, но интересовался он почему-то подводными лодками. Игорь Сутягин стал сотрудничать с фирмой, его вознаграждение составляло сначала 700, а потом 1000 фунтов в месяц. Контракта не было, деньги передавались наличными, при обыске у Сутягина нашли 25 тыс. долларов.

Когда начался скандал, фирма пропала, а двух ее учредителей, с которыми общался Игорь Сутягин — Шона Кидда и Нади Локк, — как выяснилось, не существовало в природе. Два наших лучших журналиста, пишущих о спецслужбах, Андрей Солдатов и Ирина Бороган, поехали в Лондон и, проверив вместе с английскими журналистами все возможные справочники, не нашли никаких следов Шона Кидда и Нади Локк.

Зато Бороган и Солдатов нашли третьего учредителя фирмы по имени Кристофер Мартин, в доме которого Сутягин встречался с Шоном Киддом. Кристофер Мартин, работавший на тот момент в небольшом издательстве, специализировавшемся на издании мемуаров разведчиков, заявил, что о Сутягине и Кидде слышит впервые, а через месяц дом был спешно продан.

«Наши правила гигиены очень просты — не лезть в ядерку и не общаться с дурнопахнущими конторами», — сказал мне известный военный аналитик Константин Макиенко, эксперт Центра анализа стратегий и технологий. «Рынок людей, занимающихся Россией, очень узок. Все известные игроки там наперечет. Надя Локк и Шон Кидд никому не известны», — сказал вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.

Понимал ли Игорь Сутягин, для кого он работает?

Да. ФСБ распространило запись одного из его первых допросов. Фрагмент видеозаписи напечатан в «Российской газете». В нем Сутягин рассказывает сначала о своем знакомстве с Киддом: «Я предложил Интернет как способ передачи моих материалов. На что Шон Кидд сказал, что он заинтересован в эксклюзивной информации и не хотел бы, чтобы ею мог воспользоваться кто-то другой».

Консультации, которых потребовала от него Alternative Futures, сильно насторожили Сутягина.

«Надя Локк обещала задавать вопросы об успехах наших подводников в деле обнаружения иностранных судов...

Но дальше речь пошла и о неакустических методах обнаружения целей. Меня это насторожило, ведь для того чтобы задавать такие вопросы, мой собеседник должен обладать специальной подготовкой... Надя вызвала у меня сильное подозрение в том, что является сотрудником какой-то спецслужбы. Несмотря на довлеющий надо мной экономический фактор, я почувствовал себя дискомфортно, душа не лежала к такому сотрудничеству. Я решил отказаться от этих встреч и связей... Но — не отказался. Слишком велик был соблазн заработать».

«Во время одной из встреч, — продолжает Сутягин, — Надя спросила меня о неких весьма специфических вещах, связанных с вооружением на российских атомных подлодках нового поколения. Мне было неприятно… Другой вопрос — в чем отличие новых подлодок от прежних модификаций».

Практика работы через фиктивные компании — обычная практика спецслужб. Очень похожая история случилась — точнее, не случилась — с известным военным обозревателем Павлом Фельгенгауэром. В середине 90-х к Фельгенгауэру подошел представитель некоего информационного агентства TRUFAX, пообещавший размещать его статьи за рубежом, и заказал статью за 700 фунтов. Павел статью написал. Через некоторое время агентство попросило вторую статью. «А где напечатана первая?» — спросил честолюбивый Фельгенгауэр, и агентство исчезло с радара.

Павел Фельгенгауэр даже не придал эпизоду значения, пока скандальный агент МИ-6 Ричард Томлинсон не опубликовал воспоминания, из которых следовало, что TRUFAX было создано специально для вербовки Фельгенгауэра, а сумма, которая должна была быть передана Фельгенгауэру за первую статью через Михаила Бухова, бывшего агента КГБ, за год до этого переметнувшегося к МИ-6, составила 8 тыс. фунтов!

Вопрос: зачем английской разведке вербовать журналиста Фельгенгауэра, у которого нет секретного допуска? Ответ: Фельгенгауэр очень тесно общался с министром обороны Грачевым. Доступ к секретоносителям не менее важен, чем доступ к секретам.

Что сделал Сутягин? Мы не знаем. Мы знаем, что этот человек общался с офицерами подводных лодок на курсах переподготовки и ездил на секретные объекты и что Надя Локк спрашивала его «о неких весьма специфических вещах, связанных с вооружением подводных лодок нового поколения».

Но мы не знаем, ответил ли он на эти вопросы. Все его встречи с Надей Локк и Шоном Киддом проходили за границей: в Бельгии, Венгрии, Великобритании. Это стандартная практика разведки. Может быть, Сутягин не сказал ничего, что представляло интерес. Может быть, сказал. Мы не знаем, а все сомнения в таком случае следует толковать в пользу обвиняемого. Особенно если учесть, что процесс Сутягина проходил с грубейшими нарушениями, а среди присяжных оказались агенты ФСБ.

Но дело Сутягина чрезвычайно плохо пахнет. Сутягин — это не герой Олег Пеньковский, который работал против империи зла и знал, что его сожгут в печке. Это не Иннокентий Володин из «В круге первом», который звонит в посольство США и предупреждает о том, что советская разведка готовит похищение чертежей атомной бомбы. Это не капитан Марко Рамиус из книги Тома Клэнси «Охота за «Красным Октябрем». Игорь Сутягин — это просто обычный сотрудник официозного института, который решил подзаработать деньжат, и чем бы ни была ельцинская Россия — она не была империей зла.

Обычно люди, застигнутые в «серой зоне», как и Сутягин, сотрудничают со следствием и получают по минимуму. Так сделал, например, немецкий сотрудник Eurocopter Вернер Грейпль, который продавал российской разведке несекретные документы по гражданским вертолетам. Он признал свою вину и получил 11 месяцев условно. Сутягин уперся категорически и получил за это 15 лет. За что? За наглость? Многовато.

За что 15 лет?

Собственно, последнее обстоятельство — едва ли не ключевое в деле Сутягина. Давайте предположим, что правдой является самое худшее. Что Игорь Сутягин — это прям-таки Рихард Зорге. Что, посещая секретные объекты, он встроенным рентгеновским глазом видел их насквозь, а пьяные офицеры субмарин за бутылкой дружеской водки выбалтывали ему технические данные, которые они и в трезвом-то виде не помнят.

Что ФСБ не стало все это доказывать, чтобы не подставить болтливых сынков высокопоставленных родителей или просто по непрофессионализму.

И что? И какой ущерб России нанес Сутягин? У нас предвидится война с США? С Великобританией? У нас «Булава» до сих пор не может взлететь! Кто нанес больший ущерб России — Сутягин или те люди в Кремле, которые приняли решение, что «Булава» полетит без стендовых испытаний?

Мне скажут: таков закон, но в США этот закон применяют с похвальной избирательностью. В США, например, суд только что приговорил семидесятилетнюю Линн Стюарт, адвоката, к десяти годам тюрьмы за то, что, будучи пылкой правозащитницей, она передавала от своего клиента, слепого шейха Омар Абдель Рахмана, практические указания одной из самых радикальных террористических группировок — Аль-гамаа-аль-Исламия. Но 10 российским шпионам обвинений в шпионаже даже не было предъявлено. Потому что в первом случае речь шла о сотрудничестве с реально опасным врагом, а во втором — о клоунаде.

В деле Сутягина чрезвычайно много вранья и передергиваний со стороны ФСБ. Достаточно сказать, что первоначально Сутягина задержали по факту разглашения гостайны, содержащейся в опубликованной им книге «Стратегическое ядерное вооружение России», потом предъявили ему шпионаж на американца Джошуа Хендлера и только потом, когда дома у Сутягина провели обыск и нашли там 25 тыс. долл., Сутягин, видимо, отвечая на вопрос об их происхождении, рассказал о фирме Alternative Futures. ФСБ долго не могло определиться с вопросом, на кого же шпионил Сутягин.

Но, к сожалению, передергиваний со стороны защиты тоже достаточно. Сутягина осудили вовсе не за работу с открытыми источниками, как это постоянно повторяет защита. Его осудили за работу на Alternative Futures, а это уже адвокаты оправдывались, что все материалы были открытые. Учитывая, что все встречи Сутягина проходили за рубежом, ни доказать, ни опровергнуть это невозможно, а шпионаж — это вопрос не содержания, а формы. Рассказал в телепрограмме хоть супергостайну — это никак не шпионаж, в лучшем случае разглашение гостайны. Передал в Москву шифровку, которая начинается словами «По сообщениям газеты «Нью-Йорк таймс», — это, извините, шпионаж.

А уж утверждения защиты, что Alternative Futures — это реальная фирма и что Сутягин не мог выдать гостайны, поскольку не имел к ней допуска, вообще никуда не годятся. Рихард Зорге и Эли Коэн тоже допуска к гостайне не имели, равно как и Павел Фельгенгауэр, попытка вербовки которого сорвалась в связи с элементарной Павла чистоплотностью.

Российское государство, у которого менты людей стреляют на улицах, впаяло Игорь Сутягину 15 лет и заслужило все то дерьмо, которое просыпалось на его голову. Другое дело, что Игорь Сутягин в этой истории тоже не заслужил сочувствия. А громкая кампания по защите военного аналитика Сутягина, сотрудничавшего с несуществовавшей Alternative Futures, нанесла много вреда защите настоящих ученых, посаженных ФСБ за то, без чего нет ни прогресса, ни модернизации — за обмен техническими сведениями с Западом.