И пылали костры из книг

Вы никогда не задумывались, почему при огромной книжной культуре и сверхразвитом типографском деле Российской империи, так мало дошло до нас книг в старой орфографии, буквально каждая такая книга — это раритет?

А потому что в 1918 году Наркомпрос распорядился все эти книги уничтожить. Понятно, что уничтожили только те, до которых смогли дотянуться в публичных, университетских, школьных библиотеках. Частные библиотек почти не коснулись, приказ спустили непосредственно учреждениям, поэтому выполнялся долго и многие ценные книги удалось спасти. Но удар по культуре и науке был жуткий, без библиотеки любой университет превращается в общественный лекторий. Использовать спасенные книги в научном обороте и в качестве учебных пособий запрещали, за нарушение можно было попасть под статью о контреволюционной деятельности. Только к середине 1950-х в новой орфографии переиздали хотя бы базовую часть необходимых для относительно нормального функционирования высшей школы материалов.

26 ноября 1918 года Совнарком под председательством В. Ленина издает декрет о так называемом «Порядке реквизиции библиотек, книжных складов и книг вообще». 25 января 1919 года в Москве Наркомпрос создает комиссию по организации Центрального управления библиотечным делом в России, в чем главную роль играли Н. Крупская, В. Брюсов, и другие. Создаются отделы нового народного образования в Туле, Калуге и по губернским городам, уездным отделам. В Тарусе, например, в те годы руководила Е. Знаменская. Она докладывала в Москву 7 февраля 1919 года: «Уже свезено до 200 пудов иностранной литературы».

«Указатель» запрещал для чтения в России Платона, Канта, Шопенгауэра, Вл. Соловьева, Тэна, Рескииа, Ницше, Льва Толстого (следует, вспомнить долгую борьбу большевиков с «толстовством») Лескова, Ясинского. Нельзя было читать и множество других авторов. Крупская распорядилась в «Указателе», чтобы отдел религии содержал только антирелигиозные книги… Вот почему, даже пролетарский писатель Горький в письме к В. Ходасевичу 8 ноября 1923 года назвал такую попытку «духовным вампиризмом». Куда же последовали конфискованные под шумок Крупской несметные книжные богатства России?

Интересен малоизвестный факт из пашей отечественной истории, предшествовавший изъятию церковных ценностей большевиками в 20-е годы. А именно, факт так называемой реквизиции, а вернее, тоже изъятия книжных библиотек из бывших дворянских усадеб.

Церковные ценности, по большей части представлявшие произведения искусства, конфискованные большевиками из церквей, под предлогом, якобы, помощи голодающим Поволжья, были сплющены под лом цветных металлов и отправлены Лениным эшелонами в Германию. И книжные культурные ценности России постигла тоже бесславная участь.

Результатом этого последовали опечатывания и вывоз книг из бывших помещичьих усадеб, частично в Москву, под замок, а вот судьба книг, поименованных в «Указателе» Крупской, оказалась трагичной.

Трагическая судьба постигла, одновременно с духовной культурой, и весь российский народ. Теперь становились понятными слова прозорливого старца оптинского Нектария, неоднократно повторяемые им приходящим посетителям: «Судьба царя — судьба народа!» Гильотина; обрушавшаяся на головы членов царской семьи Романовых, затем обрушилась на головы самого народа и его духовной культуры и ценностей. В огромной стране нет семьи, от интеллигентской до крестьянской, которой бы не коснулись большевистские репрессии. Порой эти репрессии продолжались все семьдесят с лишним лет советской эры уже в отношении детей и внуков, потомков россиян, о чем тульские краеведы и историки вынужденно молчали до последнего времени.

По свидетельству очевидцев существует весьма интересный и малоизвестный факт для туляков новых поколений и краеведения. В 1920-е годы за город из Тулы шли целые колонны грузовиков, крытых, брезентом. Что возят, горожане не подозревали. Свидетелями были, как правило, лишь случайные люди. Затем за городом заполыхали пожарища — сжигались горы книг! Чтобы учесть стоимость экзекуции для России, следует вспомнить масштабы страны и число городов. За экзекуцией над культурой народа и ее проведением зорко следили приставленные геростратами красноармейцы в буденовках.

По распоряжению Крупской сжигалась, идеологически вредная, по ее мнению, для народа литература, книги так называемого религиозно-идеалистического содержания. Горела русская философия в лице Николая Федорова: славянофила Хомякова, русских народников-богоискателей, многотомные труды философов Вл.

Соловьева, Н. Бердяева, С. Булгакова. Горели романы и книги самого реакционного, по мнению Крупской, защитника самодержавия и православного мракобеса Федора Достоевского. Горели книги философов древней. Греции-Платона и Аристотеля и философов Германии. Горели горы книг из бывших дворянских, усадеб и, в основном, из церковных и духовноучилищных, и массовых народных библиотек.

Особо яростно сжигались церковные книги. Под предлогом «сохранения книжных богатств» (вспомните одновременное изъятие церковных ценностей «в помощь голодающим Поволжья»), изымались библиотечные сокровища для их уничтожения. Современные историки, статистики опубликовали новые данные, по их мнению, в этот и последующие периоды, советскими геростратами было уничтожено 80 процентов всех икон и книжных богатств России, создававшихся на протяжении тысячелетий истории страны. Старожил Тульского края Петр Ларин вспоминает: «Люди, случайно оказавшиеся при сожжении книг, пытались хоть что-то взять себе, выпрашивали и умоляли красноармейцев, проводивших экзекуцию. Кто поинтеллигентнее, шли в город, брали хлеб, соль, махорку и за взятку выпрашивали книги у красноармейцев, выхватывая из огня… Без слез нельзя было смотреть! Какие ценности горели! Порой тома книг в золоченых переплетах…»

«Охрана в буденновках грозила стрелять по самовольникам, пытавшимся взять книгу… Затворами щелкают, кричат: «Разойдись!» Очевидно, было дано указание строго проследить за уничтожением книг, за неукоснительным выполнением приказа»,— говорит Петр Моисеевич, в бытность свою оказавшийся свидетелем этих событий в Туле.

Однако вековечность нашей культуры и ее неуничтожимость объясняются высокой духовностью самого русского человека-интеллигента!

Подобные экзекуции над книгами были не только в г. Туле, но и по уездам, например, в Узловой, в Епифани и в других местах. О годах «культурной революции» в Туле местные историки стараются не вспоминать. А ведь новому поколению россиян свою историю придется собирать по крупицам. Ибо настало время «собирать камни»… Тем более, что губернский архив Тульской области был сожжен по приказу – инструкции НКВД в годы второй мировой войны, перед вступлением немецких войск под Тулу.

Посредством «культурной революции» вместе с духовной культурой народа уничтожалась сама культура российской жизни, ее интерьер, архитектура. Духовный и культурный геноцид, который пережила Россия с октября 1917 года, повлек тягчайшие нравственные последствия для русского народа. Плоды чего мы переживаем ныне. Крайне низкий уровень, нравственного и правового сознания граждан нашей страны, отмечаемый зарубежными гостями, приезжающими в Россию, есть последствие геноцида, как карательной гильотины революционной идеологии и практики. Стараниям Крупской, Виноградова, Брюсова и иже с ними принадлежит историческое преступление — уничтожение ценнейшей исторической библиотеки монастыря Оптиной пустыни, где были собраны книги, отражавшие весь тысячелетний ход исторического и духовного развития России.

В результате такой «культурной деятельности» мы потеряли большую часть из духовного наследия России. Достаточно сопоставить такой факт, который приводит академик Д. С. Лихачев. Например, в провинциальных городах Франции муниципальные библиотеки составляют главное сокровище и достопримечательность, в частности, их древнейшие раритеты XII — XIV веков. В наших же областных библиотеках, не говоря о районных, посетителю не предъявят и книг даже прошлого ХIX века»…

Где уж тут, после такого! Участие в советской «культурной» политике первых послереволюционных лет поэта Валерия Брюсова снискало ему дурную славу и упреки не только его современников, но и потомков. Как нельзя к месту приходят на память стихотворные его строки из стихотворения «Грядущие гунны»:

Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме,
Вы во всем неповинны,
как дети…

Но так ли уж неповинны люди, творившие революцию? «Гунны» сделали свое, дело! И «индульгенция», выданная «четвертому сословию» Брюсовым, не спасет их от осуждения потомков. Наша неумолимая история выступает ныне «свидетельством обвинения»…

Протоиерей Валентин ДУДИН,
настоятель Иверского храма пос. Теплое