Беловежское соглашение - катастрофа меньшего зла

Понятно, что посреди июльского пекла как никогда хочется охладиться. И 5-й федеральный телеканал нашел оригинальный способ это сделать. С 19 по 21 июля в самый прайм-тайм выходит премьера ток-шоу Николая Сванидзе «Суд времени» с прямым отсылом к началу зимы 1991 года. Формат - как бы юридический процесс или, как предпочитает выражаться ведущий, «слушания» о событии, случившемся в белорусских Вискулях 8 декабря 1991 г. О де юре конце СССР.

Казалось бы - ну сколько можно? Но выясняется - чем дальше, тем интереснее.

Все участники шоу, а также голосующие зрители приглашены ответить на вроде бы самоочевидный, а на самом деле весьма каверзный вопрос: «Беловежское соглашение - катастрофа или меньшее из зол?» После двух дней слушаний квалифицированное большинство считает, что «катастрофа», и чуть меньше трети, что - «меньшее из зол».

О чем же свидетельствует этот vox populi? Можно ли сказать, что большинство - это зритель, одержимый ностальгией по всему советскому, а меньшинство - наоборот, однозначно антисоветское?

Ой-ли. Дело в том, что формула вопроса не совсем адекватно отражает позиции основных спорщиков - Леонида Млечина и Сергея Кургиняна. Если первый номинально считает денонсацию союзного договора от 1922 г. главами трех государств-учредителей (за отсутствием четвертого - Закавказской CФСР) меньшим из зол, то второй говорит не о катастрофе. Он говорит о «преступлении номенклатуры». А это радикально меняет всю ситуацию.

По замыслу Сванидзе, которого Млечин неизменно именует «Ваша честь», на слушаниях присутствуют лишь «свидетели». А обходящийся без «чести» Кургинян фактически превращает Леонида Кравчука и Станислава Шушкевича (при объяснимом отсутствии Бориса Ельцина) из «свидетелей защиты» - в обвиняемых. Да чего там - просто в преступников! А если это так, то каков же реальный смысл всенародного телеголосования?

Попробуем догадаться, что имеет в виду большинство, выбирая опцию «катастрофа». Ведь слово хоть и чужеземное, но все-таки интуитивно понятное даже самому большому большинству. Этим словом принято обозначать события, которые случаются не по чьей-то злой или наоборот воле, и именно независимо от нее и даже ей вопреки. То есть - разгул неподвластных человеку стихий, роковое стечение обстоятельств, фатальную случайность. Следовательно то, что не может быть ничьей персональной виной. И за что никому нельзя вменить ответственность.

Значит, собственно ностальгия тут не главное. И те, кто жмут кнопку «катастрофа» фактически присоединяются к позиции Млечина, который как раз и говорит о распаде СССР как о событии неизбежном и даже фатальном, принося при этом многократные соболезнования самому себе и «своему поколению».

А что имеет в виду зритель, выбирающий ответ «меньшее из зол»? Для начала нелишне будет вспомнить, что «зло» - категория этическая. То есть относящаяся только и исключительно к миру человеческому. Она обозначает поступок, совершаемый осмысленно и с полным пониманием последствий. Выбор свободной человеческой воли, за который сам человек и несет ответственность. Перед тем судом, который он сам признает - если только он не Ницше.

Стало быть, меньшинство - на стороне Кургиняна, который как раз и пытается вменить злой умысел и конкретным Кравчуку с Шушкевичем, и еще каким-то неназванным пока персонажам, которые, как утверждал обвинитель в первый день, «играли а ГКЧП». И тут не принципиальна степень «больше» или «меньше» - принципиально именно «зло» как основание нравственного вердикта.

Написав все это, я должен признаться, что ни на секундочку не верю мною же написанному. Естественно, большинство - за Кургиняна с его проклятиями «номенклатуре», а меньшинство - за Млечина с его подразумеваемым тезисом: «меньшее зло» есть максимально возможное при данных обстоятельствах «добро». Но, показывая, как двоится и обессмысливается наш выбор при голосовании по, наверное, самому-самому важному для огромного большинства вопросу, я хотел как бы продемонстрировать «мораль сей басни».

Суд времени нынешнего над прошлым - штука коварная. В 1991 мы освобождали внешне, от многих диких и нелепых «низззя» Именно поэтому так тихо и бескровно пало величайшее из всех когда-либо существовавших в мировой истории государство - СССР. Мы просто стали свободными в первично-физическом смысле: ушли.

Но через почти 20 лет этого уже мало. Освободившись физически, наделив себя гражданскими и политическими правами, мы все еще пребываем «по ту сторону добра и зла». Но не в постнравственном, ницшевском смысле, а наоборот - донравственном. Нравственное существо - свободное. Но свобода эта - внутренняя, а не внешняя. Не свобода идти куда хочу, а свобода выбирать между добродетелью и злодейством. И, следовательно - отвечать за содеянное. И по совести, и по закону

Но, если это так, то нет в этом нашем состоянии «вины», а есть то, что по-русски называется - «беда». А по-гречески - катастрофа. И до тех пор, пока этого каждый из нас не поймет, мы все вместе будет обречены на бесконечное повторение «катастрофы меньшего зла».