Сирия. В двух шагах от Армагеддона

Действительно ли "Россия сильнее сил  НАТО в Сирии"?

В немецких СМИ не так давно обсуждалась новость о «секретном докладе НАТО», в котором якобы утверждается: «Эффективность российской военной группировки в Сирии превосходит эффективность сил НАТО».

Последствия российских авиаударов в Сирии Фото: AFP

Источники в НАТО уже сообщили, что такого документа не существует. Тем не менее, простой анализ открытой информации вполне может облегчить понимание контекста, в котором происходят подобные информационные «вбросы».

Российская боевая авиация базируется очень близко к большинству точек, по которым наносятся удары. Это означает, что она может похвастаться большим количеством самолетовылетов, произведенных за операцию.

Отдельный ударный самолет в таких условиях  имеет возможность выполнять несколько ударов в ходе одного боевого вылета.

Воздушные базы НАТО расположены гораздо дальше, что снижает число самолетовылетов и усложняет выполнение миссий, требующих дозаправки топливом в полете и т.д.

Количество самолетовылетов связано также с характером выбранных целей. Российские ВКС обеспечивают непосредственную воздушную поддержку сирийских правительственных войск с очень большим возможным набором целей. Кроме того, судя по информации, доступной из отрытых источников, видно: зачастую российские самолеты атакуют цели по площадям, а на это не требуется много времени для планирования удара. Тем более, что вопрос о снижении сопутствующих потерь среди гражданского населения для российского командования не стоит.

Теперь о точности. Почти все применяемые российскими ВКС боеприпасы не относятся к классу высокоточного управляемого оружия. Поэтому, по сравнению с авиаударами западной коалиции, которая использует почти исключительно высокоточные боеприпасы, российские удары не могут быть столь же точными.

Впрочем, этой точности вполне достаточно для российских военных, поскольку они не беспокоятся о сопутствующих потерях среди гражданских – более того, судя по всему, они намеренно атакуют городские районы.

Что касается  утверждения, что российские ВКС эффективнее НАТО,  то это скорее относится к тому, кто и чего именно добивается. С российской точки зрения можно было бы назвать «эффективными» удары, помогающие обеспечению непосредственной воздушной поддержки сирийской армии, подавляющие боевой дух повстанцев, вызывающие панику среди гражданских лиц и создающие потоки беженцев.

В самом деле, как полагают западные военные наблюдатели, на юге Сирии от российских атак  пострадали только мирные жители. Порой создается впечатление, что россияне рассчитывают, что атаки на гражданское население могут подтолкнуть повстанцев к переговорам. Это некрасивая, циничная военная политика.

На прошлой неделе Комитетом по иностранным делам Палаты представителей Конгресса США был опубликован доклад, в котором говорится: Россия не только поддержала Асада, но и «сама совершила многочисленные нарушения международного права путем преднамеренных бомбардировок  гражданских объектов, включая пекарни, больницы, рынки и школы».

В этом плане характерно то, как ситуация на Ближнем Востоке освещается российским информационным агентством Sputnik.

В частности, в статье под названием «Полный контроль: все, что дальше будет происходить в Сирии, будет решаться в Москве», Sputnik применяет часто используемый пропагандистский метод: цитирует западные СМИ (в данном случае – американские) выборочно, составляя своего рода коллаж из аргументов, чтобы придать видимую весомость российской позиции.

Sputnik приводит цитату из публикации в Washington Post, где говорится: «Прекращение огня […]  дает России возможность контролировать то, что произойдет дальше в Сирии», добавив, что администрация Обамы просто «отдала» эту  «геополитическая победу» президенту Путину.

Sputnik также цитирует высокопоставленного представителя российского Генштаба, который говорит о том, что «мы полностью контролируют ситуацию по всей Сирии».

Но в СМИ просачивается и другая информация, которая позволяют предположить, что далеко не все  в Сирии складывается для России так радужно, как этого хотели бы представить лица, отвечающие в Кремле за пропаганду.

В частности, ряд ближневосточных источников сообщил об атаке группы российских старших офицеров, совершенной террористом-смертником, а также о том, что недавняя смерть главы военной разведки России  могла случиться на Ближнем Востоке в ходе секретной миссии, связанной с Сирией.

Если гора не идёт к Магомеду...

В сирийском котелке, где вот уже пятый год варится жуткое по своему составу и запахам геополитическое варево, пошел новый процесс. Что означает по смыслу и последствиям эта путинско-обамовская сделка, запущенная под брэндом «перемирие»? Над этим вопросом мучаются тысячи мозгов по всему миру. Зададимся и мы.

Что это было?

Самый простой вопрос: о каком соглашении идет речь? О чем оно? Нет – не по содержанию: оно всем известно. По сути? О прекращении огня? Да, но огонь не прекращается, а только локализуется. Причем в весьма расплывчатых и текучих границах.

Лавров и Керри в Женеве. Фото EPA/UPA

О перемирии? Но в самом документе четко прописано, что, ни о каком мире речи даже в перспективе не идет. Скорее наоборот: соглашение должно способствовать концентрации сил и обострению войны. Об изменении  театров войны? С этим можно было бы согласиться, Но лишь частично. Потому что нет никаких предпосылок и обязательств сторон, как они распределятся между ними с выходом с полей боев части сирийских оппозиционеров. Например, как поведут себя курды и Турция? С кем и где будут воевать добровольцы из-за кордона? Как поведут себя радикальные группировки (тот же Фронт ан-Нусра): будут сами по себе или сплотятся вокруг ИГ?

Так что же произошло на женевских терках С. Лаврова с Д. Керри и в историческом телефонном разговоре В. Путина с Б. Обамой 23 февраля, когда основные пункты соглашения получили «одобрямс» высшей пробы?

Думаю, что речь в данном случае идет всего лишь о новой формуле в решении головоломки: как определиться мнимым или реальным союзникам в том, с кем воевать? С вопросом, который в столь сложной постановке встал в сирийском сюжете, быть может, беспрецедентно в истории! Трудно найти в ней аналог, когда с одной и с другой стороны было бы столько противников с разными интересами и целями. Тут высшая геополитическая математика! Во-первых, по самому общему разделу идет, как минимум,  четыре войны: войны: с ИГ, с Башаром Асадом, с сирийской оппозицией и с Турцией (« горячая» с курдами и пока, слава Богу, лишь «холодная» – с Россией). Во-вторых, все враждующие стороны состоят из множества участников, которых более-менее объединяет антиигиловский фронт, но разъединяют три других : США, ЕС, Россия, Иран, Аравия, Турция, Ирак, Асад лично.

И это, не считая таких заинтересованных наблюдателей, как Израиль или Египед, Китай и пр. Другие два поля – ИГ и Оппозиция – это вообще дурдом: ребус, в котором сам  черт голову сломит. Здесь цифра «не менее сотни» создает лишь  представление о количественном  порядке, так как истинное количество группировок никому неведомо. Причем в своем взаимопроникновении они так перемешались, что воспринимаются как единый клубок. Но если его не распутать, то война превращается в кошмар побоища слепых.

Тем боле, без такой сортировки невозможно даже подступиться к решению такой задачи, как сокращению фронтов путем перевела борьбу оппозиции в русло переговоров и политического решения «вопроса Асада». Или хотя бы сокращения числа таких противников.

Решить эту проблему вначале пытались с помощью «согласования черного списка». Но составить перечень группировок, разделив силы оппозицию на непримиримых врагов и тех, с которыми можно разговаривать, оказалось непосильной задачей по многим причинам. И потому, что уследить за их передвижениями невозможно. И потому, что притянутые за уши союзники (взять хотя бы четырехугольник США- Саудовская Аравия – Иран и Россия) отнюдь не расположены делиться информацией.

Поэтому, родилась новая идея, смысл которой: если Магомет не идет к горе, то пусть…Не знаю, в чьей голове она родилась – российской или американской, но именно в смене парадигмы соль. Не искать и не оценивать со стороны, а пусть приходят сами и сами доказывают, что ни «хорошие». Для этого в интернете даже анкету разместили. А для переговоров создали центра, размещенные как на российской, так и на американской сторонах.

Подбитые танки Асада в городе Азаз. Фото http://nationalinterest.org/

Вот, собственно, и весь секрет этой операции. Очень хорошо описала ситуацию Gurdian: «Сирия напоминает транспортную развязку в форме клеверного листа, где в плохую погоду в любой момент может произойти массовая авария…Большинство обозревателей настроены довольно оптимистично, и  вовсе не из-за внезапных изменений в позициях сторон— почти все стороны этого конфликта продолжают ненавидеть друг друга— а потому что, по всей видимости, ключевые игроки заинтересованы в том, чтобы в будущем добиваться своих целей иным способом».

Что будет?

Гадать не стану, но можно констатировать очевидное. Будет продолжение войны. Это раз! Ведь она и не прекращается, а только сужается. Из нее выводится часть участников, что позволит сконцентрировать силы на важнейшем фронте. И то – предположительно, в «теории», точнее – в рамках декларируемой идеологемы, согласно которой главным и общим врагом является ИГ.

Все, что касается других фронтов, то ситуация на них в лучшем случае лишь замораживается под лозунгом временной, тактической задачи – выборов в Сирии. Речь идет, прежде всего, о парламентских, дату которых – 13 апреля – недавно объявил Асад. Он также заверил, что не возражает и против скорейшего проведения выборов президентских. Почему замораживается? Да потому, что у участников конфликта разные цели. Есть страны, стремящиеся свергнуть режим (США, ЕС, Саудовская Аравия, другие суннитские страны, Турция). И те, кто его защищают (Россия, Иран, Катар). И есть такие, которым выгодно было бы, чтоб война продолжалась как можно дольше, а в итоге Сирия развалилась и перестала существовать как единое и независимое государство (Израиль, например). Поэтому итоги выборов не решают проблемы. Даже если они не будут сорваны, недовольные выпадут в осадок при любом их исходе. И нет никакой гарантии, что вслед за ними все не вернется на круги своя. И те, кто в процессе нынешних переговоров выйдут из войны, вновь не возьмут в руки оружие.

К тому же проблема Асада и ИГ слились в такой коктейль интересов, когда внешние мотивы являются лишь фантомами латентных. Взять интерес В. Путина. Согласно версии «либералов», сам по себе Асад для него – ни друг, ни сват. А всего лишь карта в игре, благодаря которой он вновь стал рукопожатным. Более того, тешит свое самолюбие статусом стратега, играющего первую скрипку в решении судеб мира. И чуть ли не диктующим свою волю американцам. Во всяком случае, вот что пишет о нем сегодня TheWachington Post.

«Российский правитель звонит по телефону всем— от Обамы доруководителей Израиля и Саудовской Аравии— и в то же время радостно кудахчет на телевидении о ведущей роли России в разблокировании конфликта на Ближнем Востоке с США в качестве младшего партнера. Путин несомненно надеется, что такая демонстрация собственной значимости, а также ослабление российских авиаударов по госпиталям и прочим гражданским объектам на севере Сирии заставят некоторые страны выступить за снятие санкций ЕС против его режима, хотя он в это же самое время нарушает условия прекращения огня на Украине, на которые сам дал согласие».

А вот что говорит о нем миллиардер Джордж Сорос (в Project Syndicate). «Путин— хороший тактик, но не стратег-мыслитель. Нет никаких оснований полагать, что он вмешался в Сирию для того, чтобы обострить Европейский кризис беженцев. .. Но как только Путин увидел возможность ускорить распад ЕС, он не упустил ее».

Курдский мальчик на фоне руин разрушенного города Кобани в Сирии. Фото http://www.theatlantic.com/

В любом случае, война не прекращается ни сегодня, ни в обозримой переспективе. Может  измениться лишь ее формат. Во-первых, за счет выхода из нее части оппозиционных сил, подуставших воевать и готовых использовать переговоры для передышки. Во-вторых, за счет выхода или вступления новых участников со стороны. Например, есть информация о выводе части иранского контингента. С другой стороны, не исключено, что их состав пополнится Израилем. Или каким-нибудь Египтом. Мрачным топором ее остается турецкий фактор в конфликте с курдами и Россией. В зависимости от развития событий в Дамаске, здесь могут быть весьма опасные сценарии развития.

Интересную, но весьма спорную мысль озвучил в The International Interest Пол Пиллар. Мол, может не стоит спешить со сменой режима, а заморозить конфликт, утопив его в долгих переговорах. «Много ли в последнее время вы читали в газетах о конфликте между Россией и Грузией, и о том, что Россия по-прежнему оккупирует некоторые части грузинской территории? Или— что более важно— много ли вы читали о том, что в результате замораживания конфликта возникли более серьезные или масштабные проблемы?»- пишет он.

Вот только примеры он приводит некорректные. Одно дело, когда сошлись лбами две стороны. И совсем иная ситуация в Сирии, когда бодается чуть ли не весь мир. И разодранная на части Сирия является всего лишь полем, полигоном, на котором разворачивается Война Миров. Геополитических, конфессионных, если хотите – цивилизацинных. Возможно, мир не осознал еще, что на таком поле в принципе может случиться и Армагедон.