ГЕОРГИЙ ЮМАТОВ

К 90-ЛЕТИЮ со дня рождения советского киноактера, Народного артиста РСФСР ГЕОРГИЯ ЮМАТОВА

Георгий Юматов родился 11 марта 1926 года в Москве.

Коренной москвич Жора Юматов, не видавший никогда моря, со школьных лет мечтал стать только моряком и для осуществления этой своей мечты, парень приложил максимум своих сил: стал круглым отличником, увлёкся боксом, атлетикой и даже верховой ездой.

В военном сорок первом он был зачислен в военно-морскую школу, а уже в 1942 году Георгий Юматов пошел служить юнгой на торпедных катерах в составе частей Азовской и Дунайских флотилий, принимал участие в штурме Измаила, во взятии Бухареста, Будапешта, Вены, где и встретил победу в мае 1945 года.

 Как у большинства талантливых людей, актерская карьера Георгия Юматова началась нежданно-негаданно. В 1946 году, после случайной встречи, знаменитый кинорежиссер Григорий Александров пригласил «фактурного морячка» сыграть крошечную роль улыбающегося помощника гримера, который появляется в дверях всего на пару секунд с одной лишь фразой: «Разрешите?».

И оказалась «морская душа» на съемочной площадке фильма «Весна». Вот так «элегантно и тактично», «вежливо попросив разрешение», с легкой руки Александрова и попал Георгий Юматов в советское кино. В том же году вновь испеченный актер записал на свой счёт ещё два эпизода: в фильме «Рядовой Александр Матросов» он сыграл солдата и в «Иване Грозном» — монаха.

Такое возможно только или в сказке, или в кино. Григорий Александров отвел Жору (Георгия Юматова до самой смерти буквально все называли только по имени) «поступать в артисты» во ВГИК к самому Сергею Герасимову.

В тот год он набирал свой первый курс. «Мне его учить нечему! Самородок!», — после прослушивания чтения отрывков отрезал мэтр и сам привел парня в Театр киноактера. Там молодой талант сразу же ввели в спектакль «Дети Ванюшина».

 Вот так и стал звездой бывший юнга и отчаянный храбрец, носивший форму только потому, что «больше нечего было надеть», и не знавший, чем бы ему заняться после войны. А потом пошло-поехало: «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке», «Три встречи» — за два года пять фильмов, большинство из которых критики сразу же окрестили «эпохальными».

Вообще в конце 1940-х — начале 1950-х годов актер снимался как минимум в двух, а то и в трех-четырех картинах ежегодно. Блестяще созданный образ Баландина в историко-биографической киноленте «Вихри враждебные», параллельно успешно сыгранная роль воспитанника адмирала Ушакова Виктора Ермолаева в исторической дилогии «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы», главная роль казака Сашко Козыря в картине «Герои Шипки».

Известность к актеру пришла в 1956 году с выходом на экраны фильмов «Разные судьбы», поставленного Леонидом Луковым, и «Они были первыми», снятого Юрием Егоровым. Георгий Юматов боготворил кино, обожал съемки, души не чаял в съемочной площадке.

«Жестокость», «Очередной рейс» – это одни из многих фильмов, которые сделали Юматова одним из самых знаменитых и любимых актеров советского кино.

 Главная роль предельно искреннего Веньки Малышева, честным словом поручившегося за жизнь сдавшегося в плен казачьего атамана Лазаря Баукина, и покончившего жизнь самоубийством в финале фильма «Жестокость», поставленного Владимиром Скуйбиным по одноименной повести Павла Нилина, буквально прославила Георгия Юматова.

«По актёрской технике, по яркости, по цельности характера, по сложности драматургического материала это одна из лучших ролей Георгия Юматова», — тогда писали кинокритики тех лет.

На пике своей популярности Георгий Юматов почувствовал, что «роли, достойной соперничать с «Жестокостью», ему не предлагают, а все другие только «в этом плане». Какое-то время актер испугался, что играя их, он «примелькается» и не только не откроет для себя ничего нового, но и потеряет найденное «старое».

Он решил изменить актёрское амплуа и стал играть характерные роли. Маленькая роль смешного и чудаковатого солдатика — «графа» в фильме Лукова «Две жизни», постоянно лузгающего семечки, больше всего боящегося, «как бы не обмишуриться», и после низвержения царя сразу же записавшегося во все партии — и кадетов, и меньшевиков, и анархистов, ведь неизвестно, каким путем все обернется.

Немного неожиданная для Георгия Юматова, сыгранная «на нерве», сложная роль жулика Николая Хромова в «Порожнем рейсе», любившего урвать для себя, и в то же время в минуту опасности спасшего жизнь журналисту, который вез «материал» на него, «отрицательного» Хромова…

И в этих неожиданных поворотах жизни героя для актера были и притягательность, и радостное удовлетворение своей профессией. «Про это напиши» — кричал юматовский герой в финале картины.

 Чем популярней становился Георгий Юматов, тем большую охоту за ним устраивали почитатели его таланта. «Они были первыми», «Жестокость», «Порожний рейс», «За Калужской заставой» — после этих фильмов к актеру просто вламывались в номер, похищали его со съемочной площадки и тут же наливали водку.

Куда бы он ни приходил, первым делом ему несли стакан: «Жора! Ну не откажи, ты же свой, из народа!» И Жора не отказывал. Режиссерам и их помощникам оставалось только молиться Богу и юматовской Музе, лишь бы он не ушел в запой.

«Если бы не торпеда, нажрался бы — сил больше нет», — твердил Георгий Юматов на съемках очередного фильма, дававшегося из-за его «чудачеств» всем нелегко. Главная, блестящая сыгранная юматовская роль смешного лейтенанта Петра Рябова в мелодраме «Не забудь… станция Луговая», удачно исполненная главная роль героического капитан – лейтенанта Сергея Алексеева, единственно выжившего из всего экипажа посреди бескрайнего океана в бухте Шамора, неподалеку от Владивостока в первом в мировой истории фильме-катастрофе «Внимание, цунами», — все это роли тяжелого для актера времени.

С удовольствием и озорством создал Георгий Юматов образ главного героя: славного, хотя и грубоватого, своенравного человека — бывшего кавалериста, привлеченного советской разведкой работать в контакте с немцами, Сергея Бирюкова в приключенческом кино «на полном серьезе» «Один из нас».

Тогда Владимир Высоцкий, когда его КГБ попросту не утвердило на роль советского разведчика Бирюкова, хотя роль и была написана именно для него, сам привел Георгия Юматова к режиссеру Геннадию Полоке. «Эта роль, по признанию очень многих, была у Жоры лучшей, — считает Геннадий Полока.

— У Юматова не было профессионального актерского образования, и, как мне кажется, он из-за этого немножко комплексовал. Не было техники Андрея Миронова и Николая Караченцова, но ему очень хотелось и в этом качестве доказать свою состоятельность.

А здесь надо было, и петь, и танцевать — и всему этому его учил Высоцкий. И Жора доказал!» Когда в 1969-м творческая группа фильма «Офицеры»  обсуждала кандидатуру на главную роль, у авторов сценария Бориса Васильева и Кирилла Рапопорта сомнений не было – красного командира Алексея Трофимова должен играть только Георгий Юматов.

Сыгранная Юматовым роль скромного человека, немногословного, не требующего никаких наград и жизненных удобств, всю жизнь кочующего с места на место, так и не привыкшего «постоять за себя и выговорить в мирной жизни теплое местечко», но зато сознающего высокую честь своей профессии, стала одной из лучших в творческой биографии актера.

Да и сам фильм «Офицеры», снятый режиссером Владимиром Роговым будет пользоваться зрительской любовью еще долгое время, не в последнюю очередь благодаря мастерству актерского дуэта Георгия Юматова и Василия Ланового.

В начале 80-х годов один за другим на широкий экран вышли сразу три фильма: «Петровка, 38», «Огарёва, 6» и «ТАСС уполномочен заявить», где у Георгия Юматова были последние крупные киноработы, в которых он сумел по-настоящему блеснуть своим талантом: полковник Садчиков в детективной дилогии «Петровка, 38» и «Огарева, 6» и Айвен Белью в многосерийном телефильме «ТАСС уполномочен заявить…».

 Это был новый, и в то же время последний всплеск зрительского интереса к актеру. В конце восьмидесятых после отшумевшего успеха фильмов «Петровка, 38» и «Огарева, 6» с работой стало весьма туго, наступило мучительное десятилетнее забвение.

90-е годы не изменили к лучшему жизнь Георгия Юматова, наоборот — они её усугубили. Инфляция «съела» все скудные сбережения, пришлось даже продавать вещи из дома с женой, актрисой Музой Крепкогорской.

И из родного Театра-студии киноактёра их «вежливо попросили», или попросту выставили, оставив существовать на нищенские пенсии. В течение нескольких лет Георгий Юматов посылал запросы, чтобы получать инвалидную пенсию, однако в ответ приходили неутешительные ответы о том, что документы утеряны.

Правда, в январе 1994 года справедливость всё-таки восторжествовала: на многочисленные запросы в ленинградский военный архив с просьбой отыскать юматовские документы участника войны, актера все же признали инвалидом Отечественной войны и наделили его пенсией в 120 тысяч рублей.

А вот что касается съёмок в кино, то и здесь у кумира 60-х-70-х дела складывались скверно. Если кто-то из режиссёров и вспоминал о бывшей кинозвезде, то всего лишь для крохотного эпизода. Таким образом, актер за период с 1990 по 1993 год промелькнул всего-то в пяти картинах: «Похороны Сталина», «Заряженные смертью», «Рэкет», «Великий муравьиный путь», «Грех».

Но, зритель, к сожалению, знаменитого актёра в них уже не узнавал, считая его давно умершим.

Далее о своём друге и коллеге Георгии Юматове рассказывает Евгений Матвеев:

 В марте 1994 года разнесся слух: “Юматов убил человека!” В народе шли суды-пересуды, высказывались догадки, предположения... Кто говорил об этом с осуждением, кто с сочувствием...

“Народный артист— убийца!”, “Невероятно, но это случилось...”, “Быть такого не может!..” “Комсомольская правда” обратилась ко мне: —Евгений Семенович! Убийство, совершенное Георгием Юматовым, потрясло всех нас. Трудно поверить в это... Не могли бы вы, зная близко Георгия Александровича, высказать свое отношение к случившейся трагедии?

Вот что тогда, по горячим следам, я надиктовал газете: “...Юматов— отчаянный патриот с высочайшим чувством национального достоинства. Он, как и многие из нас, никогда не откажется от своих героев.

Знаю, как он вздрагивал при одном неосторожном слове об актерах-ветеранах и готов был броситься в драку...”.

Василий Лановой тоже высказался в той же газете:  “...Я ошеломлен. Это дико, но объяснимо. В государстве сменились приоритеты. У людей, которые положили жизнь на алтарь искусства, выбили почву из-под ног. Хорошо сегодня существам с крепкими локтями и перевертышам. Ни тем ни другим Юматов никогда не был... Я ни в коем случае его не оправдываю. Но...”.

А я все крутил и крутил вперед-назад “кинопленку” его жизни. В памяти высвечивались кадрики. Вот один — молва про то, что он отпетый пьяница... Но я-то никогда не видел Юматова во хмелю. Когда приглашал его в свой фильм “Судьба”, решился откровенно сказать ему: — Жорж! Ты знаешь, какой дурной шлейф за тобой тянется... Он не дал договорить. Понял! В рот не возьму! — И от неловкости, как нашаливший пацан, опустил голову.

И не брал ведь! А сколько в киноэкспедициях у него бывало поводов сорваться. В какой-нибудь глухомани съемочная группа всегда жила одной семьей: в праздники, в дни рождения народный артист и осветитель — за одним столом.

Веселье шло от Георгия: он был балагур и виночерпий. Но всем наливал чего-нибудь покрепче, а себе— минералку. Между тем слухи все равно неотступно преследовали его. На комиссиях, в комитетах, где решали, кому повысить ставку, кого представить к почетному званию, перед Юматовым опускался шлагбаум: пьяница!..

Я, буквально зверея, доказывал: “Да не пьет он!” И только в 1982 году (это после выдающихся работ: Веньки Малышева в фильме “Жестокость” — 1959 г. и Трофимова в фильме “Офицеры”— 1971 г.) наконец-то удостоили его звания народного артиста РСФСР.

Обида на несправедливость, несомненно, накапливалась в его ранимой душе..: Еще кадрик проявился из памяти: семнадцатилетним парнишкой Георгий был уже солдатом морской пехоты, участвовал в боях.

Как-то не без гордости он признался: —Я пузом своим протер всю Малую землю!.. Мы знали, что войну он закончил в Вене — был тогда в Черноморско-Дунайской флотилии. Дважды тонул, ранен несколько раз...

А уже в мирное время, на съемках одного из фильмов, Юматов кинулся с моста, с высоты двенадцати метров, в реку спасать женщину. Спас!.. Еще кадрик. Лежал я в отделении травматологии Боткинской больницы со своими позвоночными делами. Как-то днем вывел меня из дремы хлопок оконных створок. Повернуть голову в сторону хлопка я не мог— мешала боль. Мог только видеть, как лица моих “сопалатников” враз озарились выражением веселого удивления.

— Мужики! — услышал я знакомый голос с сипотцой. — Матвеев в вашей палате? Мужики загалдели: “Да, вот он”, “Заходите”, “Ну, вы даете!” Больные, способные ходить, сползли с кроватей. Все жадно всматривались в лицо посетителя... Конечно же это был Юматов!

Он. картинно подбоченясь, уже стоял передо мной и радостно, во весь рот улыбался. —Явление Христа народу!— прошептал я.— Как ты здесь? — Интервью потом. Меня могут хватиться лекари в моем отделении. Значит так, казак... — Он достал из кармана больничного халата пузырек с рыжеватой водичкой.

— Это на спирту настоянные корень женьшеня, мумиё и прочая чертовня. Как припрет, хорошенько потри любимое местечко. И не жалей себя, любимого. Понял? Легко вскочив на подоконник, он попросил: — Вы окно на щеколду не закрывайте— я и завтра “явлюсь народу”. Тогда и покалякаем!..

Очередной кадрик из “пленки” моей памяти. В перестроечные времена стали разваливать единственный в мире Театр киноактера. Как 170 человек во главе с Зинаидой Кириенко ни сопротивлялись этому варварству — оно свершилось.

Огромный коллектив специалистов, актеров с высшим, ВГИКовским образованием оказался за забором... В этом хаосе борьбы победили, к несчастью, те, кто быстро сообразил, как вести себя в рыночной экономике.

Здание, сцена, имущество попали в руки так называемых деловых людей. Юматов ушел из театра гордо, не приняв унизительных условий. Это, конечно, был еще один удар по его ранимой душе! Он решил оформлять пенсию. Но...

Чинушам не хватало какой-то справочки, чтобы дать израненному ветерану Великой Отечественной достойное пособие... Еще удар!

И, наконец, последний кадрик. В Колонном зале Дома союзов торжественно отмечался День Победы. В величественном фойе стоял гул: белоголовые “мальчики” и седовласые “девочки” обнимались, целовались, “со слезами на глазах” вспоминали боевое прошлое, делились не Бог весть каким счастливым настоящим.

Искренне рассказывали про свое житье-бытье тогдашнему первому секретарю Московского горкома КПСС Б.Н.Ельцину, благодарили нас, актеров, за сыгранных в кино героев-воинов... Под приветственные возгласы появился Георгий Юматов.

Мы с Севой Сафоновым обратили внимание, что наш коллега отвечает на приветствия как-то натужно улыбаясь и невпопад— он явно был не в себе. Грешным делом, мы подумали: не врезал ли Жорж? А ведь еще выступать...

Сафонов спросил его: — Ты почему без наград? Я тоже поинтересовался. И правда, в приглашении ведь написано: “Ветераны! Наденьте свои ордена!” Побелевшие губы Жоры задрожали... В глазах блеснула слеза... И вдруг нервным рывком солдат Юматов вытащил из кармана две горсти орденов и медалей. — Вот они... Вот!.. .

—Почему в кармане?.. Ты что, стыдишься их?!.— с укоризной спросил я. Он, с трудом сдерживая себя, сипато заговорил: —При входе... в зал... какой-то выкидыш из толпы крикнул: “Батянька! Позвякай цапками-то!” — И ты не ответил?! — почти заорал Сафонов.

—Понимаешь, он не меня обидел... Он ордена оскорбил... Ну, я... это... зашел в туалет и снял... Чтоб “цапками” не обзывали... Перенес Юматов и такой удар. Но не думаю, что прошло для него это бесследно... Тогда, в Колонном зале, он пытался скрыться за спинами ветеранов, быстро направляясь за кулисы. Сафонов дернул его за руку — задержал:

— Нет, Жорж, снимал ты награды в туалете, а вешать их будем здесь. При народе! — Он оглянулся по сторонам, призвал: — Милые женщины, помогите украсить грудь солдата! Что тут началось! Бывшие летчицы, санитарки, радистки, а нынче бабуленьки, торопясь и приговаривая, смеясь и плача, стали прикалывать к костюму Юматова почетные знаки отличия, словно заново награждали его, но теперь не в окопах, а под светом хрустальных люстр...

Наш коллега едва владел эмоциями. Да и как тут было совладать с собой? В один день: оскорбление и почет, унижение и любовь, издевка и слава!.. А нервы у него были ни к черту!.. Да и жил он в последние годы. чего скрывать, нищенски...

Все, что можно продать, было продано.

6 марта 1994 года в 75-й квартире дома № 5 по улице Черняховского, Георгий Юматов застрелил из охотничьего ружья «Зауэр — 3 кольца» дворника Мадатова, который помогал актёру похоронить его любимую собачку Фросю, умершую накануне.

Согласно показаниям свидетелей, Мадатов оскорбил Юматова, настаивая на том, что лучше бы войну выиграли немцы.

Прокрутив в памяти ленту юматовской судьбы, позвонил я его жене Музе Крепкогорской (очень яркой характерной актрисе, снимавшейся у меня в “Любви земной” и “Судьбе” в роли деревенской сплетницы Фроськи): — Что стряслось?!. Захлебываясь слезами, плохо выговаривая слова. Муза рассказала:

-— Умерла любимая Жоркина собака... Он же заядлый охотник и рыбак. Пошел он хоронить ее... Во дворе попросил дворника помочь ему... Похоронили... Зашли помянуть... Выпили... Потом я слышала, как дворник матерно ругался и все орал:

“Значит, ты и артист говно, и ветеран говно, если живешь как бомж!..” — Муза надолго замолчала.

Только стоны и рыдания слышались в трубке...— А потом... Потом... Выстрел!.. Все, Женя. я не могу больше!..— брякнула трубка. Раздались гудки...

 Говорят, на допросах Георгий тупо твердил: “Я убил... Расстреляйте меня... Я жить не хочу!..” Итак изо дня в день — ни словечка в свое оправдание...

В своём же заявлении Президенту России о помиловании актер Георгий Юматов написал:

«Несмотря на то, что при рассмотрении уголовного дела в суде я мог быть оправдан, моё состояние здоровья лишило меня сил, и я не могу дальше вести борьбу, которая приведёт меня к смерти. Как верующий и честный человек, считаю себя виновным перед Богом и людьми. Хочу провести остаток своих дней в молитвах о прощении и спокойно умереть в своей постели».

Юматова выпустили из Бутырской тюрьмы как раз в канун 9 мая 1997 года. Только на воле терзал он свое гордое сердце недолго —  4 октября умер...

Свою последнюю роль шкипера Кузина кумир молодёжи и сердцеед 50-х-60-х годов исполнил в канун своего семидесятилетия в криминальном телесериале «Транзит для дьявола». Но озвучивать эту роль уже пришлось другому актеру.

Больше всего на свете актер любил жизнь и собак.

Возле его могилы сторожа Ваганьковского кладбища часто видят своры бездомных дворняжек. Других близких у него не осталось…

Прости нас, Георгий Александрович!