За картошкой

Цикл "Сидориада"

- Слышь, мужик, песика купи, а? – услышал Иван Семенович Сидоров сразу у входа на рынок.
- Не нужен мне никакой песик, - ответил Иван Семенович. – Я за картошкой пришел.
- Ну, ты хоть глянь на него! Цвет, видишь, какой нескучный и росту небольшого. Раз рост небольшой – значит и жрет немного, - не отставал мужик в засаленной кепке, подтягивая на поводке песика поближе к Сидорову.

- Логично, - согласился Сидоров, в планы которого не входило стать покупателем собаки, пусть даже потенциальным. – Зовут как?
- А, Захаром Николаевичем кличут, - охотно ответил владелец песика, непременно желавший стать бывшим владельцем.
- Несколько странное имя для собаки, - заметил Иван Семенович.
- Тьфу ты! Я думал, ты про меня спрашиваешь, – в сердцах сказал Захар Николаевич и шмыгнул носом. – А его… шут его знает, в смысле, пожрать позовешь – на любую кличку отзывается.
- Какой-то он у тебя… - начал Сидоров, но, не желая обидеть Захара Николаевича, заменил готовое вырваться «дурак» на смягченный вариант, - недалекий.
- Ну, так покупаешь что ли? – предпринял последнюю безнадежную попытку атаки мужик и поскреб щетину на подбородке.
Иван Семенович решил отказаться, но карие глазки псины смотрели так печально и умоляюще, что Сидоров, неожиданно для себя и почему-то шепотом, спросил:
- Сколько?
- Сто, - так же шепотом ответил Захар Николаевич, гулко сглотнул и огляделся по сторонам.
- Пятьдесят.
- Да ты что! Цвет, цвет посмотри какой! Девяносто.
Песик переводил взгляд с покупателя на продавца, переминался на лапах и неуверенно вилял хвостом.
- Ну, хорошо. Шестьдесят.
- А рост-то? - в глазах Захара Николаевича появилась искра уверенности. – Жрет мало. Семьдесят.
- Шестьдесят. – Повторил Сидоров и смущенно добавил: - У меня больше нету.
- Эх! – Мужик сдернул кепку. – Чего ж ты с такими-то деньгами на рынок приперся? Ну, ладно! Пес с тобой, забирай! – и ухмыльнулся невольному каламбуру.
- Дык я, это… картошки прикупить, - оправдывался Иван Семенович, доставая деньги.
- Картошки… - проворчал Захар Николаевич, придирчиво пересчитал переданные ему червонцы и, сунув поводок в руку Сидорова, поспешно зашагал прочь.

- Как же мне тебя назвать? – Спросил вслух новоиспеченный собаковладелец и посмотрел на свою покупку. Покупка вовсю виляла хвостом и в ее глазах светилась неподдельная радость:
- А как раньше называл – так и называй. Семеныч, как я рад, что именно тебе достался! А то тут все какая-то карга старая ошивалась, за десятку меня торговала. Хотела, чтоб я скрасил ее одинокую старость.

Ну, что уставился? Василий я. Друг твой. Не узнаешь что ли?
- Васька? Ты?! Как я мог тебя узнать? Я привык тебя видеть в несколько другом обличии. Как тебя угораздило?
- Варька моя подсуропила! Вчера вечером поругались. Она сгоряча и говорит: «Какой же ты, Васька, кобель»!
- И что?
- Утром просыпаюсь, а встать только на четвереньки могу. Тут Варя моя вскакивает и давай визжать. Так и выгнала меня шваброй на улицу. А тут этот Захар: цоп меня, на поводок и потащил на рынок. Я и опомниться не успел.
- А ты бы ему объяснил, рассказал…
- Ты думаешь, я не пытался? Он зашипел на меня чтоб я прекратил гавкать и кепкой, зараза, по морде! Выходит, что только ты меня понимаешь.
- Да, история… Как теперь тебе обратно облик-то вернуть? Что ж делать-то теперь?
- Веди меня к себе домой. Жрать охота – сил нет! На голодный желудок голова не соображает. После подумаем.

- И как это я раньше не догадывался, что ногой за ухом чесать куда удобнее, чем рукой? Не пробовал, а, Семеныч?
- Если так дальше пойдет, то ты, чего доброго, и не захочешь обратно в человеческий облик вернуться.
- А что? Есть определенные преимущества. В одежде, опять же, экономия. Может быть, ты мне еще одну котлету дашь?
- Выходит, лукавил Захар Николаевич-то? Жрешь-то ты как большой!
- А ты бы на его месте что делал?
- Ладно, давай я тебя к Варьке отведу.
- Это еще зачем? Мне у тебя нравится. На работу, опять же, ходить не надо. Вздремнуть бы сейчас…
- Ну-ка, ну-ка! Поднимайся! Раз у нее получилось тебя в собаку превратить, то, может быть, и обратно сумеет. Василий, ко мне! Пойдем, я сказал! Рядом!

- Семеныч, нет, ты только глянь: какая фря идет!
- Где? Не вижу никого…
- Да ты глаза-то разуй. Лапки, лапки-то! Отпусти-ка меня с поводка…
- Васька! Ты совсем ошалел что ли?! Будь человеком! – От последней фразы оба замерли, но она не вернула Василию прежний облик.

Сидоров позвонил в дверь и ему открыла заплаканная Варя:
- Вань, у меня Вася пропал! Это все я виновата: наорала вчера на него. Он, видать, обиделся и ушел!
- Никуда он не пропал, - ответил Иван Семенович и втащил на поводке упирающегося Василия в квартиру.

- Поменьше словами всякими разбрасываться надо было. – Закончил рассказ о своей покупке Иван Семенович. – Эй, посмотри-ка, чего он там, в коридоре, грызет?
- Ах ты… Олух царя небесного!
- Получилось. Варь, ты глянь, у тебя получилось! Всегда хотел узнать, кто же такой «олух царя небесного» и как он выглядит.
В коридоре стоял голый Василий и прикрывался остатками сандалии.