Отрывок из литературного киносценария "Деревенский демиург" И.В.Сигова читает Е.Г. Обухов-Петрик.
Игорь Васильевич Сигов-Полосухин, литературный сценарий, Красный Холм, Колокольня, Каменные торговые ряды, Видение Храма, о первородстве и благородстве, о собачьей душе, о причине предательства Иуды, о Демиургии..., "Демократия, или Демиургия?" - http://fabulae.ru/prose_b.php?id=32606
Мужской разговор их, происходил на высоте, в буквальном и переносном смысле, то есть внутри колокольни: Борис сидит на ящике, а Олег стоит у окна и говорит:
- Я знаком с Ольгой с её детства. А когда ты здесь гремел славой, как тот Серёжа Парамонов, помнишь эти времена?
- Помню. Детство разве забудешь…, как ты учил нас рисовать…
- Вот-вот, а я в то время помогал с оформлением клуба?..
- Конечно, помню, – подтвердил Борис с заметно посветлевшим лицом.
- Так вот… тогда я еще женатым был и идеал у меня был не хуже твоей Ольги. Смотрел фильм Кавказская пленница? Ну, вот… прямо копия, и имя такое же - Нина…
- Ну, и где сейчас, твой идеал?
- Я, оказался для неё не идеал. Недолго я её в плену держал. Разве возможно семейное счастье, когда тобой хотят управлять, как марионеткой, – пожал плечами, собираясь с мыслями. - Такой уж у неё характер, да и у меня тоже,…а с характером воевать бесполезно. Ломать человека это не в моих правилах. Сам волю люблю, и другим желаю того же. Побеждать, должен разум, а не характер. Только глупец кичится, – «я свой характер выдержу»! Ну и оставайся со своим характером, если умом жить не хочешь. Я правильно говорю?
Олег испытующе посмотрел на Бориса, ожидая от него слов, что обычно говорят в таких случаях. Но, Борька сам ещё в своей семье не разобрался, какие тут, советы он мог дать. Но Олег инстинктивно, всё же, сделал паузу в своём монологе с надеждой услышать, хоть что ни будь мудрое, как спасательный круг. Его любой может бросить в море житейском; для чего и нужен нам друг.
Борис посмотрел на Олега, и его самого потянуло откровенничать:
- Да, ты и сам знаешь, чего я тебя учить буду. Меня бы кто научил. До сих пор в башке звучат слова: «Это семья, жену не ломать надо, а учить любовью, бережно - всю жизнь, до седых волос». Вот и результат, видишь? Я уже седею, а ведь мне двадцать пять всего…
- Ну, и что же - мужчины седеют рано, Это у тебя, волосы чёрные, а у меня вот незаметно, – подбодрил его Олег. - А про нас с Ольгой, думай, что хочешь. Я не прошу любви, как нищий подаяния. Если хочешь знать - мы с ней друзья по несчастью, да и это, пожалуй, громко сказано. А как ты на это смотришь, я не знаю.
- Ну, ты уж не прибедняйся, Ольга тебя уважает, Меня бы так уважала, - ответил Борис грустно и в тоже время дружелюбно.
- Хэ-хэ, так ведь если бы уважала, хэ-хэ, как меня, то и не любила бы.
На миг они встретились взглядом, улыбнувшись друг другу.
Олег не мог больше разговаривать спокойно. Стал ходить от окна к окну и откровенничать перед Борисом, как перед другом. Воспоминания затронули душу. Кажется, совсем недавно учил мальчишку рисовать, а теперь вот хвастаются друг перед другом своей сединой.
- Подруга детства, с собой покончила, от одиночества и тоски, хотя, и дети были. Не пережила смерти мужа; а я дурак, боялся к ней подойти, потому, что красивая была, – произнёс Олег, глядя с высокой колокольни куда-то вниз. - Думал, что красивым женщинам счастье положено по статусу, – вздохнув тяжело, продолжал рассуждать: - С Ольгой - в реке случайно столкнулись, да так, что она из-за меня чуть не утонула. Вот такие вот дела, – поднял взгляд на Бориса, внимательно наблюдавшего за ним. – Судьба словно подшучивает надо мной, - признался вдруг, устремив свой взгляд опять куда-то за горизонт, и в заключение сказал, повернувшись к Борису: - Да, в этих делах сердечных не смелость нужна, а интуиция, а вот её-то нам, мужикам, и не хватает.
Борис задумчиво кивал головой в ответ, видимо проникся сочувствием к мечущейся душе человека и отмечая про себя: «Да, счастье это не только, когда тебя понимают, а и ты понимаешь других. Вот ведь тонкость, какая. Где тонко там и рвётся. Наверно поэтому у меня так с Ольгой и получилось»?
Считая, что они поняли друг друга, Олег перевёл разговор на другую тему:
- Меня вот тоже, как и тебя, мучил вопрос: быть первым в маленьком городе это не велика честь, а вот в столице – это тебе не хухры-мухры. А потом - стоп, сам себе думаю, а не дурак ли я? Личная слава не принесёт чести моему городу. Вот так, - заглянешь в историю земли Краснохолмской и диву даёшься - какие великие личности у нас здесь родились, а город наш, как называли дырой, так и продолжают. Понимаешь, обидно стало. А что делать?! Рассуждать стал: если покину родные места, да ещё вместе с друзьями, то, что тогда? Покинутым местом, и для нас будут эти родные места… понимаешь, – «кидешь», одним словом. Вот он, наш – «Град Китеж». Вот с этим и живу. Интересно да?!
В ответ, Борис только неопределённо хмыкнул и повёл бровью, что, дескать, ответить ему нечем. Олег только вздохнул, и переменил тему разговора:
- На днях, Архип подсказал мне, - электричество провести по этажам, – окинул взглядом пространство колокольни. - А, что?! Да хотя бы на миг, чтобы сфотографировать эту красоту. А там видно будет. Запретят или поддержат… духовенству, может, не понравится; язычеством, скажут, попахивает.
- Да ну, брось ты!.. Сами-то они ведь, свечи зажигают и водой в обрядах пользуются. Я читал в местной газете статью краеведа. Он там такую древность затронул, аж дух захватывает. Вот бы с ним познакомиться.
- А что, это идея?! Он петь любит. А голос, у него знаешь какой, как у певца оперного. Слушай, а вы может, даже и споётесь с ним?! А что!? Я вас познакомлю. А пока мне тут надо со светом закончить, дел-то всего на пару минут…
- Слушай, Олег, а что если на видео снять и музыку наложить? - ожившим голосом спросил Борис.
- А ещё лучше, если ты с хором споёшь вечерний звон - не плохой клип получится, - обрадовался Олег и пояснил, что, дескать, обязательно должна быть музыка колоколов, как будто, с колокольни раздаётся звон её родных колоколов.
По дороге к школе Борис и Олег шли уже, как два друга, оживлённо разговаривая. Позади них, в вечерних сумерках, освещённая изнутри, сияла колокольня. Они встали поодаль. Слышно, как Борис восхищённо воскликнул:
- Как красиво! Ну, Олег - спасибо тебе!
- Это не мне, это Архипу нашему спасибо надо сказать, это его заслуга. Сейчас наверно смотрит из окна своего и плачет от радости.
Любуясь на оживший вид колокольни, они с таким благоговением замерли на месте, что, кажется, сейчас произойдёт, нечто великое. Постояв так немного, Олег с Борисом продолжили путь к школе. Там у Олега лежит в шкафу видеоматериал о граде Китеже, который заинтересовал Бориса. Они идут по широкой деревенской улице, по скрипучему снегу,оживлённо разговаривая. Слышны громкие Борькины восклицания:
- Серьёзно?!
- Да! – отвечает Олег, – вполне возможно, что он потомок того самого итальянского архитектора Фьораванти, который служил у нашего Холмского князя и строил у нас здесь в монастыре каменный собор. И теперь вот - так может получиться, что потомок самого Фьораванти у нас обосновался. Ты бы знал, какие к нему гости приезжают знаменитые и такие, понимаешь, скромные. Даже не подумаешь, что это ведущий культуролог мира или там, митрополит какой. Да чего там говорить… я как послушал их рассуждения, так за себя стыдно стало. Как же я мелко плаваю по сравнению с ними. Вот такой вот у нас в Холме, краевед поселился. Меня задумываться научил. Вот, к примеру, взять поговорку: «Не делай добра, не увидишь и зла». Это что значит? Если хочешь увидеть зло, если хочешь разглядеть его - где оно прячется, в каком человеке, вот тогда только и увидишь, когда сотворишь добро людям. Не мелкое, какое ни будь добришко, рядовое, на которое и внимания-то никто не обратит, а большое. Ну вот, как рассказывали мне об одном председателе колхоза. Он свой колхоз стал поднимать. Колхозники ожили, перспективу почуяли, так нет же, - нагрянули к этому преду из районной администрации чиновники и после их визита опустились руки у председателя. Успокоили они его, понимаешь. Не нужны им такие перспективные люди.
- Как не нужны?! Почему?
- А ты разве не догадываешься? Ну как же так, ведь это же зло, воткрытую, не таясь, о себе заявило, а ты и не видишь. Ну что ж ты, Борис?! Напрягись!
Некоторое время они шли молча. Затем Борис неуверенно спросил:
- Проворовался наверно председатель?
- Да нет же! Конкурент на районный престол, вот кто он. Это не штангу поднимать, а колхоз. Вот они и поняли это по-своему. Если народ выберет такого инициативного человека главой района, тогда не будет времени им по магазинам ходить, да в кабинетах сидеть, чаи распивать. Всех их, работать заставит. Вот они себе спокойную жизнь и обеспечивают, таким вот способом.
- Тьфу ты, гадость какая! Даже и не подумаешь…
- Вот так, я и говорю. Разве государственный фундамент на таком вот зыбком основании удержится, когда чиновники всех мастей будут только о своей заднице беспокоиться. Не честь блюсти, а зад прикрывать!
- Тьфу ты, – ещё раз, в сердцах, сплюнул Борис, - ну и картину ты мне нарисовал, прямо, как авангардист какой. Стало быть, основание, говоришь, зыбкое?! Хм, - если хочешь увидеть зло, то делай добро?!
- Вот именно! Это как закон физики. Если положительный электрон появился в пустом месте, то обязательно явится отрицательный, и наоборот. Вот тогда и начинается взаимодействие. Но вот почему-то положительный элемент в автомобильных аккумуляторах окисляется, а отрицательный свежим остаётся. Но мой отец научился перебирать их. Из двух негодных делает один хороший. Представляешь? И заряжает! Ну, это я так, к слову.
- Так ток-то идет от плюса к минусу, - догадался Борис, – от хорошего - к плохому. Вот он и истощает себя, плюс-то, – уверенно заключил Борис. И тут же добавил, – вот так же и с библейским Христом расправились плохие люди. Ведь так?
Олег согласно кивал. Он искренне удивлялся словам Бориса. Видно, что истосковался по дружеской деловой беседе. Сейчас он отдаст Борису видеокассету и надо ехать в город. Привходящая тема об аккумуляторе подсказала мысль, и Олег решил поделиться ею:
- А ты знаешь, мне кажется, что скоро наступят такие времена, что мода на террористов вновь начнётся, как было перед семнадцатым годом. Только это будет не в Петрограде, а в Москве, если конечно столицу не перенесут в другой город.
- Какая ещё мода на террористов? Почему ты так думаешь? - встревожился Борис.
- А потому… что к этому всё идёт. Это, как закон моды. А мода, да будет тебе известно, это очень сильное оружие. И против такого оружия, противостоять надо разумом, а не простотой человеческой, понимаешь. А, ещё, заметь, виноваты тут не одни только чиновники, да политики; тут все виноваты. И мы с тобой тоже. Если понимаем ситуацию и ничего не сделаем, тут, на своём месте, то вдвойне виноваты.
- Ух-ты, а я пока в этом ничего не понимаю – ни уха, ни рыла, как говорится, - растерянно признался Борис и тут же спохватился, обнадеживающе заявив, – но, где-то там, в подсознании чего-то есть, немножко шевелится, но не более…
В этот момент их догнала собака. Ткнулась мордой в ногу Олега, дескать, что же ты меня не замечаешь? Он обернулся и обрадовался псине, которая так молча, приветствует его:
- А, Джульба, это ты?! Ну, извини, не узнал тебя. Я же для тебя сырку вот, прихватил, - полез в карман. Собака радостно завиляла хвостом еще сильней. Не такая уж она и голодная была, просто ей было приятно человеческое обращение. Эта, пастушья собака, помогала пасти скот, и теперь вот состарилась. Определённого хозяина у неё не было. Пастуха в колхозе постоянного тоже не было, вот и пасли стадо мужики по очереди, а эта псина собила им, тоже по очереди. Утром будила очередного пастуха лучше всякого будильника. Ходила под окнами и лаем поднимала на работу. На редкость умная собака, удивлялись пастухи. Не чистокровной породы, но внешне, похожа на восточно-европейскую овчарку.
Проглотив угощение, Джульба признательно топталась на месте. Олег наклонился к ней, присел, как перед маленьким человеком, погладил по голове, разрешив лизнуть себя в нос. Это доставило старой собаке огромную радость. Она даже подняла переднюю лапу. Олег по привычке пожал её и сказал:
- Ну, всего хорошего, Джульба, иди, гуляй, а нам надо идти.
Собеседники вновь продолжают путь. Олег возобновил прерванный разговор:
- Ты заметил, какие грустные глаза у собаки? На пенсии теперь она. Пасти уже не в силах, вот и грустит. Да, короток век собачий. Люди бы так страдали от безделья, так нет же – плати им пособие по безработице и в ус не дуют. А чего? А вон в Америке, говорят, безработные даже машину легковую купить могут. Чем не житьё?! Русского духу совсем мало осталось в людях наших.
Борис, вдруг как засмеётся и сквозь смех спросил:
- А про Емелю на печи, забыл?!
Это тебе чем не русский дух?
- Какой же это дух? Это не дух, а душок. Юмор это, понимаешь?!
- Да понимаю, поэтому и спрашиваю - в чём он дух-от русский?
- Во-от, наконец-то мы о главном заговорили, - обрадовался Олег. Дух-то русский в том и заключается, чтобы не искать лучшей жизни где-то там, на стороне, а самим строить жизнь. Понимаешь – самим! И всех, их, обогнать в этом вопросе. Вот он, русский дух. А кто его больше всего боится, я надеюсь, ты знаешь?
Борис только кивал головой в знак понимания вопроса, что, дескать, не маленький.
- Вот о чём и писал наш краевед, ты же читал местную газету.
- Да, да, припоминаю: Сваргу хотели уничтожить, потому, что боялись русского духа народного. То, что Сварга, это и есть «Великий Китеж», и он в наших местах, это я понял. Надо только не забывать об этом, а у меня уже из головы вылетело. Потому, что не верится, что это именно у нас, здесь всё происходило.
- Русский дух, русский дух. Как это ещё понимать, вот где закавыка, – задумчиво произнёс Олег. - Ты видимо не знаешь, что собаку нашу, ту самую Джульбу, осенью мужики застрелить хотели. Видите ли, старая стала, пасти больше не может. Мне дети рассказывали, какая она умная. Всё понимает, только говорить не умеет. Вот ребятишки прослышали об этом намерении и рассказали мне. Я поговорил с мужиками и чувствую - тут что-то не так.
- А что такое? – в нетерпении спросил Борис.
- Да понимаешь, штука, какая… как тебе в двух словах объяснить: человек захотел стать сильным и в первую очередь ополчился на совестливость, назвав это соплями…
- Ничего себе, расклад?! Это кто же такой идиот?
- Слушай дальше, может, догадаешься. Вот он и воспитывает своих сыновей, рассуждая так: «Если не хочешь быть искусанным, то кусайся сам». Вот такие вот, подлые законы прививает. Мстит жизни за свои обиды. А собака тут причём, я его спрашиваю. А он, видимо, мало выпил, поэтому мне так и заявил: «А тебе-то чего - старую суку пожалел»? Злобно так окрысился. Я, как можно спокойней, ему ответил, что старость надо уважать, даже собачью. Она же коров ваших помогала пасти, а ты ей вместо благодарности - пулю в лоб…
Чувствую, что не могу больше с ним разговаривать, он наоборот ещё злей становится. Так и вышел я из его дома, не найдя нужных слов. Меня даже трясти начало от возмущения.
Борис, молча, слушал рассказ Олега, удивляясь про себя: «какие же страсти разгорались тут в деревне даже вокруг собаки, а я и не знал».
Олег, продолжал рассказ:
- Всё же не смогли мужики застрелить Джульбу. Рассказывали, как она послушно плелась впереди них за околицу, словно всё понимала. Пришла на то место, куда мужики собирались. Откуда она могла знать, что именно здесь они хотели её порешить - у старого рва. Повернулась к ним, стоит и ждёт. А когда один из двоих нацелился из ружья, то увидел, как из глаз Джульбы слёзы текут. Оопустил ружьё и сам чуть не заплакал. Не могу, говорит, стрелять в неё, она плачет как человек. Вот так всё и разрешилось.
Борис в ответ только шмыгнул носом, видимо тоже расчувствовался, глядя на Олега. А тот продолжал тему разговора:
- Ты обращал внимание, как луч солнечного света в небе изображает букву ж? Или как снежинка, - тоже напоминает эту букву. Не зря с этой буквы слово Жизнь начинается. Жизнь в земном пределе. «Явь» - Сварга, обитель Сварога, Бога Яви, то есть – мира людей. Ещё этот мир называют морем житейским. А мы, значит, ходоки по морю житейскому – Сварожичи - мастера. Вот так. А правь, это мир светлый, Это всё хорошее, всё правильное, – показывая наверх, объяснял попутчику. - Предки наши искони были православные. А всё, что в жизни плохое, они называли «навь». От этого слова, вероятно, и происходит слово навет, ну, в смысле – ложь, то есть враньё, клевета. Тут уж и самому догадаться не сложно. А древний наш символ – крест. Он как раз и обозначает вертикальной линией вверх, значит в мир прави, а вниз - в мир нави. А горизонтальная линия обозначает наш мир людей, то есть - яви. Как говорится, то, что на яву, а не во сне.
Борис только удивлялся, слушая эмоциональный рассказ недавнего своего соперника, и теперь вот, сам захвачен, тронут теми событиями, что происходили тут, без него, на его Родине.
Олег, радовался, видя его удивление и продолжал рассказывать:
- Ничего, ничего, поверишь, когда видео посмотришь. Непременно захочешь в тех местах побывать и имя ангела хранителя своего захочешь узнать.
- Это, как это, имя ангела?
- А вот так! Это, иначе говоря – твоё предназначение в мире. Твой рок, твоя стезя, твой путь, который ты должен пройти. Вот эта подсказка, на древнем слоговом языке в одном слове умещается.
- Ух, ты?! В одном слове?..
- Ну, если это слово расшифровать, то получится несколько предложений, - взглянув в удивлённые глаза Бориса, добавил утвердительно, - да-да, я тебе не буду заранее всё рассказывать. Ты, только, когда будешь смотреть, будь внимательным. Сейчас я тебе только подскажу, что такое идея первородства и идея благородства. Сам раньше я не думал об этом, но…
- А что это такое? – в нетерпении спросил Борис.
- А вот, слушай: идея первородства, это звучит красиво, а на самом деле за этим скрывается рабство и господство. Тот, кто первый в роде своём, тот и господин над остальными, понятно. Отец, как господин над рабами детьми. И в порядке вещей борьба за власть, за первенство. Первородство, это когда постоянное соперничество, состязание за первенство во всём. Даже целые нации могут быть подвержены такому…
- Ну, это для меня не новость, - заявил Борис, - я уже успел наглядеться в жизни. А что там, о благородстве?
- А это полная противоположность первородству, так сказать - первородному греху. Тут дело обстоит совсем иначе. Всё на благо своему роду. Никакой борьбы за власть. В руководители выбирают людей, самых заботливых, о роде своём, понимаешь, а современным языком выражаясь, - о народе своём. Ну, да ладно, чего я тут, кургузым языком своим объясняю, сам всё посмотришь и узнаешь.
Ты, лучше, на председателя своего посмотри. Когда он стал руководить колхозом, то первым делом, не дом себе начал строить, а баню для колхозников. А ему бывший председатель так и сказал: «Чего ты, не с того начинаешь? Строй себе дом, иначе не успеешь – снимут. Будешь локти кусать. Я себе успел построить и не жалею». Вот так вот Борюшка. И сейчас у вашего председателя забота о молодожёнах в первую очередь. Сам видишь, в какой избушке он живёт. Вот это пример первор…тьфу ты, чуть не оговорился, пример благородства.
- Ты меня заинтриговал, - тихо, в полголоса произнёс Борис, – это, что же значит, вся основа бытия в двух идеях заложена?
- Да, ты правильно заметил. Только не идея, а точнее сказать - дух. Тот дух, который источают два психотипа человеческой натуры, которые вокруг нас живут, - ответил Олег, утвердительно кивая головой, и развёл руками по сторонам: – И мы, такие же вот… постоянно стоим перед выбором - какому духу в себе дать предпочтение, как поступить. Каждый день, каждый час, каждую минуту – думаем, – выразительно покрутил пятернёй у своей головы, дескать, - собраться с духом надо, прежде, чем творить.
Дальний путь их к школе, показался совсем коротким из-за беседы. Олег даже замедлил шаг, чтобы успеть, выговориться. Интуиция подсказывала, что главного так и не сказал. Борис сам спросил, рассуждая, как бы сам с собой:
- Так в чём же он, дух-от, если спросят меня, так ведь не отвечу коротко?
Только Борис произнёс это, как Олег вдруг остановился, как вкопанный и ударил себя ладонью по лбу со словами:
- Вспомнил! Чуть было не забыл! Мне же самому недавно объяснили популярно. Когда Иисус омыл ноги своим ученикам, вот после этого Иуда и предал своего учителя.
- Почему, именно после этого?
- Да потому! что Иуда во всём был согласен с учителем, но только одного он не мог принять, вот именно, быть слугой своим ближним, понимаешь?
Борис, опустив взгляд в землю, стоял и молчал. Затем хмыкнул и заявил серьёзно:
- Так у нас таких иуд полно кругом, хоть пруд пруди, тут ничего нового-то и нет…
Олег не дал Борьке договорить, и так ясно, что он скажет, что люди во все времена стремились к превосходству. Даже обращение такое было – «ваше превосходительство». Да что там говорить, давно ли отказались от обращения товарищ. Из товарищей, да в господ, но почему-то вот, не в сударей и не сударынь.
Он положил Борьке руку на плечо, давая таким образом понять, молча, одним только выражением лица, что: извини брат, загрузил рассуждениями.
- Ну, ты идеалист, – вырвалось у Бориса неожиданно. А что он мог ответить? Как всегда – идеалист, и точка.
- Вот и Ольга со мной не согласна, – проронил Олег. – Нет, понимать то она меня понимает, но смеётся. Ты уж слишком, говорит, в облаках витаешь. Чего ты можешь сделать один? А я полагаю так: то, что невозможно сделать вместе - делаю один, а что невозможно сделать одному – делаем вместе. Вот так вот! А Ольга, хм… - я полагаю, что она выше меня в облака поднялась, скромничает только. А я вот дурак, раскрылся. Ну и ладно, дурак и дурак, хорошо, что умником не обозвала…
Борис, вдруг громко рассмеялся. Олег, тоже, прыснул от смеха.
- Ну, ты даёшь! Весело у вас тут, – брякнул Борис. – Я тебе сочувствую. Женщины, они и есть женщины. Мужик – голова, а женщина – шея, куда захочет, туда и повернёт.
- Ты думаешь, я этого не знаю? Знаю! Ум у них всегда в дураках у сердца. Шея, это горло. Не так ли?
- Ну… - Насторожился Борис.
- А дальше – пищевод, желудок – живот, одним словом. Ну, ты меня понимаешь – то, что жизнь обеспечивает голове. Куда мы - без жизни?.. Богиня Жива - для нас женщина. Так что, от жизни не отрывайся, куда бы то ни было: на облака ли или на асфальт - к славе…
- Ну вот, и ты с её голоса запел.
- Но почему же? Я с облаков на землю часто спускаюсь. Не думай… я не отрываюсь от земли. Тут вы оба ошибаетесь, друзья мои.
Борис ударил Олега по плечу, со словами:
- Хороший ты мужик, как я погляжу!
- Вот-вот, тёща твоя так же сказала, в тот вечер, когда ты «поле» пел.
- Да-да, припоминаю, я тогда с тобой поговорить хотел, а ты, значит, в спасатели подался. Ах, вот оно, что?!. Ты, значит, с ней разговаривал про меня в это время?! А я-то думаю, чего это Анна Николаевна такой доброй ко мне стала? Да-да, я вспоминаю, - и замолчал на некоторое время. Видимо понял, что за него тут похлопотали. «Ну, конечно, Олег по-другому и не может». Вздохнул Борис своим мыслям, взглянул благодарственно на Олега, и у обоих на душе теплее стало. Как-то родней стало всё вокруг, ближе сердцу всё: Вот эта дорога, на которой они остановились, звёздное небо над головой, фонари деревенские, огни школы впереди. Вот ведь как бывает, в один миг всё преобразилось. Чудеса!
Борис тронул Олега за рукав, и они неспешно продолжили свой путь.
- Анекдот про церковь хочешь? – спросил вдруг озорно Борис.
- Угу, – согласился Олег.
- Один мужик пришёл в храм помолиться. Молится, а ему и говорят: «не правильно молишься». Он встал на колени и продолжает молиться. Подходит к нему бабка и говорит: «ты, сперва, поди, купи книгу, как правильно молиться, прочитай её, а потом и приходи сюда». Мужик бедный, чуть не плача, вышел на ступени, сел возле входа и слезу утирает. Вдруг, подходит к нему человек и спрашивает: «А чего ты добрый человек плачешь»? Мужик и отвечает: «Да вот хотел Богу помолиться, а меня в церковь не пускают». «Не плачь, - говорит человек, - меня вот тоже не пускают и уже давно». «А кто ты? Почему тебя не пускают? - спросил мужик». «Я – Иисус, - ответил человек». Мужик улыбнулся его ответу и на душе его полегчало.
Олег рассмеялся и говорит:
- А у меня тоже анекдот есть: У Бога на кухне два повара готовят всякие вкусности и один из них приготовив пищу, сел вместе с Богом и разговаривают за столом. А другой повар недовольно так смотрит из кухни на это и, не вытерпев, спрашивает: «А почему я тут на кухне, а он за столом»? А Бог отвечает: «Да потому, что он сын мой, а ты раб».
- Да, - произнёс Борис серьёзно, - иерархия эта понятна – табель о рангах. Люди по своей сути разные…
Они уже подходили к школе. В это время, деревенские прохожие оглядываются на них. Слышится мужской голос:
- Ничего себе, соперники-те дают?! Хм, - вместо того, чтобы едальники бить друг другу, какие-то дела у них, государственной важности. Хе-хе, - не понимаю…
Женский голос отвечает:
- Где уж тобе, с тоненьким-те умом, понять умных-те людей.
Мужик, – в полголоса:
- Да, уж, топере-ча, не то, что даве-ча. Времена-те ноне не те-е, не те.
И далее – тишина. Только слышны шаги одиноких прохожих по скрипучему снегу.
Комментарии