Михаил Горбачев хотел «перезагрузить» социалистическую систему

Россия – своеобразная страна. Диктаторы – Петр I, Владимир Ленин, Иосиф Сталин – умирают во власти, их с почестями хоронят, им ставят памятники, в их честь называют улицы и целые города. Как правило, проходит немало времени прежде чем в обществе начинается переоценка деятельности тиранов. А вот реформаторов обычно ждет печальная участь. Их или убивают (Александр II), или они умирают в забвении (Никита Хрущев), или их подвергают уничижительной критике. Последнее — о Михаиле Горбачеве.

Сработала «атомная бомба»

Да, многим гражданам бывшего СССР вроде бы есть за что, мягко говоря, не любить в прошлом лидера огромной страны. К концу его правления прекратил свое существование Советский Союз – могучая держава с многовековой историей. По словам Владимира Путина, это была крупнейшая геополитическая катастрофа XX века. Ее результаты – нищета, разгул криминала, миллионы людей фактически лишились родины.

«Он (Михаил Горбачев – Авт.) ушел, оставляя за собой разоренную страну», — писал весной 1992 года известный публицист Станислав Кондрашов.

Но есть факты, которые заставляют задуматься. Юрий Андропов, руководивший СССР в 1983 году, характеризовал экономическую ситуацию в стране как тяжелую, но стабильную. Система все еще обладала запасом прочности. Это значит, что после своего избрания в 1985 году 54-летний генеральный секретарь Михаил Горбачев, не предпринимая кардинальных реформ, мог спокойно «царствовать», как минимумом, четверть века. Ну а что было бы потом?…

По словам исследователя перестройки историка Александра Шубина, в середине восьмидесятых годов СССР столкнулся с всеобъемлющим структурным кризисом. И если бы все осталось как есть, неизбежно произошел бы жуткий социальный взрыв. Но не сразу: этак через два-три десятилетия. Распад Советского Союза, причем не относительно мирный, как то было в действительности, а по самому страшному, югославскому сценарию, вероятно, стал бы частью этого взрыва.

«Он хотел своей стране и своему народу только хорошее», — говорил о Горбачеве его сподвижник Александр Яковлев. Шаги, которые предпринимал генсек, особенно в первые годы правления, были направлены на то, чтобы модернизировать и спасти социалистическую систему.

«Горбачев хотел перезагрузить систему, но она не выдержала перезагрузки», — считает писатель Андрей Константинов.

Выступая недавно на Совете по науке и образованию, Владимир Путин заявил, что Ленинзаложил под Россию «атомную бомбу». Президент имел в виду, что по воле «вождя мирового пролетариата» республики, входящие в состав Советского Союза, имели чрезмерно большие полномочия. Вплоть до выхода из состава Союза. И это было закреплено в Конституции СССР 1977 года. Статья 72 звучала так: «За каждой республикой сохраняется право свободного выхода из СССР».

Однако непонятно, каким образом республики могут осуществлять это право. Закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» был принят Верховным Советом лишь 3 апреля 1990 года. После того, как Литва провозгласила свою независимость.

Между тем уже в самом начале перестройки в ряде республик стали давать о себе знать сепаратистские настроения. И потому, думается, начинать преобразования надо было именно с решения национальных проблем. Например, вместо стремительно устаревающего договора 1922 года заключить новый союзный договор, который устраивал бы как центр, так и республики. Кстати, в Российской империи разные территории имели разную степень автономии. Например, Великому княжеству Финляндскому были предоставлены очень большие права. И этот опыт, наверное, следовало использовать.

Наиболее сильным стремление к независимости было в Прибалтике. Это и неудивительно: ведь до 1940 года Эстония, Латвия, Литва не входили в состав СССР. В 1988-1989 годах возникают крупные общественные движения: Народный фронт Эстонии, «Саюдис», Народный фронт Латвии. «Прорабов перестройки» это радует. Лидеры новых движений не говорят о независимости, поддерживают проводимые союзными властями реформы, в их рядах много коммунистов. Однако уже вскоре они скатываются на националистические позиции, настаивают на скорейшем выходе из СССР.

Проследим эту метаморфозу на примере Латвии. (Происходящие в то время в Средней Азии и Закавказье страшные, кровавые события оставим за рамками этого материала).

«На выборах в Верховный Совет Латвии, которые проходили 18 марта 1990 года, Народный фронт победил с большим преимуществом», — говорит писатель и историк Виктор Гущин. Причем за его кандидатов голосовали как латыши, так и русские, белорусы, евреи. Почему? Да потому, что на первых порах лидеры НФЛ говорили о демократизации, развитии латышской культуры и языка, восстановлении исторической справедливости. Особо подчеркивали, что в обновленной Латвии все ее жители будут обладать равными правами.

В годы перестройки стали известны замалчиваемые на протяжении десятилетий преступления, совершенные сталинским режимом на территории Латвии. В первую очередь, высылки латышей и представителей других национальностей, конфискация их имущества. Уставшие от советской пропаганды жители республики сочувствовали жертвам произвола. Но почему же в таком случае ситуация стала кардинально меняться? 

«Выяснилось, что у лидеров «фронта» нет программы построения демократического государства, и они быстро попали под влияние эмигрантских кругов, — продолжает историк.

— После войны из Латвии были вывезены немцами или сами бежали на Запад, по разным оценкам, от 120 до 280 тысяч человек. Среди них и те, кто в годы Второй мировой войны служил Гитлеру, и те, кто был тесно связан с довоенным режимом президентаКарлиса Ульманиса. Эти люди и их потомки не просто враждебно относились к Советскому Союзу. Многие из них были заражены национализмом, подвержены русофобии и антисемитизму. На схожих позициях стояли и лидеры возникших в Латвии националистических организаций. И эти силы оказывали все большее влияние на внутреннюю политику Латвии».

Между тем экономический кризис, в первую очередь, порожденный им товарный голод, усиливал тягу к независимости не только в прибалтийских республиках, но и в других регионах страны.

«Надо бояться не Прибалтики, а России и Украины. Пахнет общим развалом», — говорил в ноябре 1990 года глава советского правительства Николай Рыжков. Так и получилось…

«Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», — эта фраза, сказанная в Казани в августе 1990 года в ту пору председателем Верховного Совета РСФС Борисом Ельциным, могла дорого обойтись России. В конце прошлого века существовала реальная угроза выхода из состава страны некоторых регионов, лидеры которых чувствовали себя «царьками» на «своих» территориях. Об этом осенью 1998 года с тревогой говорил только что назначенный на должность главы правительства знаменитый политик Евгений Примаков. Ну а Владимир Путин уже предпринял конкретные меры. Вскоре после своего избрания на высший пост нашу страну разделили на федеральные округа, руководители которых подчинялись непосредственно президенту.

Слово к делу не пришьешь

Михаила Горбачева очень любят и уважают в Германии. В 2011 году в честь восьмидесятилетия «отца перестройки» берлинский музей The Kennedy открыл в своих стенах масштабную выставку фотографий из личной жизни Горбачева. Немцам есть за что ценить бывшего президента бывшего СССР: Михаил Сергеевич внес весомый вклад в объединение этой страны.

То, что рано или поздно Германия станет единой, уже давно было понятно всем дальновидным политикам. Более того, после завершении Второй мировой войны Иосиф Сталин и Лаврентий Берия считали, что Германия должна быть единым, нейтральным, пусть даже капиталистическим государством. Разделение произошло, скорее, по инициативе наших союзников. Кстати, а в 1989-1990 года англичане и французы противились объединению, опасаясь, что новая Германия станет сильным конкурентом.
Но известно: черт зарыт в деталях. И то, как прошло объединение, серьезная ошибка Михаила Горбачева. По сути, это было не объединение, а поглощение ГДР Западной Германией: действие конституция ФРГ распространили на территорию бывшей Германской Демократической Республики. Между тем после падения Берлинской стены речь шла о конфедеративном государстве.

Жители Германии всегда стремились к объединению. И готовы были за это платить. Бывший посол СССР в ФРГ Валентин Фалин вспоминал: « В начале восьмидесятых годов немцы давали сто миллиардов марок за то, чтобы мы отпустили ГДР из Варшавского договора, и эта страна получила бы нейтральный статус по типу Австрии. А по результатам объединения всей Германии мы получили всего 4,5 миллиарда марок». Чем объясняется такая доброта товарища Горбачева, сказать трудно.

В это же время происходила смена режимов почти во всех странах Восточной Европы, распадался Варшавский договор. Следовательно, нарушался баланс военных сил в мире, и это не могло не беспокоить советское руководство. В ходе сопровождавших объединение Германии переговоров руководители западных стран убеждали Горбачева в том, что СССР нечего опасаться. Как утверждают очевидцы, на переговорах в Москве тогдашний госсекретарь США Джеймс Бейкер заявил, что «НАТО не продвинется на восток ни на дюйм». Правда, эти заверения давались устно, а значит, их как бы и не было. А вот почему Михаил Сергеевич не потребовал документального закрепления достигнутых договоренностей, остается загадкой.

Членство объединенной Германии в НАТО американцы объясняли тем, что, исходя из исторического опыта, эту страну нельзя оставлять без присмотра. Но вот прием в военный альянс девяти восточноевропейских стран, а особенно Литвы, Латвии и Эстонии, Владимир Путин характеризует как предательство со стороны наших западных партнеров.

На протяжении более двадцати лет американцы пытались обращаться с Россией, как с побежденным в «холодной войне» государством. И в результате фактически вспыхнула новая «холодная война».

Генеральный минеральный секретарь

Один из первых шагов Михаила Горбачева на посту генсека – начало борьбы с пьянством, которое к тому времени приняло опасные для страны масштабы, приснопамятная антиалкогольная кампания. Мало кто отзывается о ней по-доброму. Действительно, ее следствием были унизительные очереди за водкой, самогоноварение в промышленных масштабах, исчезновение из продажи сахара и других продуктов, подпольная торговля спиртным, рост наркомании. Некоторые исследователи даже считают, что именно эта кампания и послужила первым толчком к развалу страны. Как утверждает уже упоминавшийся Александр Шубин, прямые убытки бюджета составляли 25 миллиардов рулей в год.

Однако в печальных результатах виновата не столько пусть и не слишком умелая попытка искоренить страшную беду, сколько характерные для СССР методы проведения этой кампании. Известно, что заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет. В документах партии и правительства не говорилось, что нужно вырубать виноградники, сокращать производство сухих вин, уничтожать приобретенное за большие деньги оборудование для производства пива. Но именно этим, а не созданием какой-то альтернативы для пьющих, с энтузиазмом занимались партийные функционеры.

В 1988 году антиалкогольную кампанию по-тихому свернули. А Михаил Сергеевич вошел в историю и как «генеральный минеральный секретарь»…

Позиция автора материала может не совпадать с позицией редакции.