"РАСКОРЯКА", ИЛИ КАКИЕ ПРАЗДНИКИ У НАС ПРАЗДНУЮТСЯ

 Мы живем сейчас в удивительно странное время. С одной стороны со всех трибун много говорится о необходимости возрождения исторических традиций России, а с другой – страна по-прежнему продолжает жить по состряпанным еще в советскую эпоху идеологическим нормам. Особенно ярко это проявляется в сфере государственных и профессиональных праздников. И примеров здесь более чем достаточно.

"ДЕНЬ ЧЕКИСТА"

Еще в 1996 году Россия торжественно отпраздновала 300-летие создания регулярного морского флота. Таким образом на официальном уровне было признано, что современный российский флот ведет свое начало вовсе не от холостого выстрела большевистского крейсера "Авроры" в октябре 1917 года, а несколько ранее.

Но тогда же Днем работника органов безопасности РФ было объявлено 20-е декабря, т.е. день основания главной большевистской карательной структуры – Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК), от названия которой и происходит зловещее слово "чекист".
Получается, что современные охранители конституционного строя России (вовсе не коммунистического) считают себя прямыми наследниками кровожадных коммунистических палачей - чекистов.

Напомним, что представляли из себя эти палачи, включая и их главаря Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Как и положено настоящему большевистскому "вождю русского пролетариата", сам Дзержинский был нерусским и отнюдь не пролетарского происхождения.

Он родился в 1877 году в польской дворянской семье и с детства воспитывался в лютой ненависти ко всему русскому.
Как откровенно признавал Дзержинский, "будучи еще мальчиком, я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей" (см. "Родина", 2007, №12, с. 15).
Эти свои заветные мечты "Железный Феликс" с лихвой реализовал на посту председателя ВЧК. В частности, 30 августа 1918 года Дзержинский санкционировал расстрел арестованных Петроградской ЧК более 500 заложников, в основном бывших офицеров (см. там же, с. 29).
А в сентябре 1919 года он "отдал приказ: расстреливать по спискам всех… представителей старого режима… находящихся во всех местах заключения Москвы, во всех тюрьмах и лагерях. Так, одним словесным распоряжением одного человека, обрекались на немедленную смерть многие тысячи людей" (см. Мельгунов С.П. Красный террор в России. 1918-1923. М., 1990, с. 27).
Особую злобу у Дзержинского вызывали деятели русских патриотических организаций, на которых он обрушил жесточайший террор, собственноручно сочинив спецдирективу "О наблюдении за членами Союза Русского Народа" (см. Правые партии. Документы и материалы, т. 1. М., 1998, с.19).

По требованию возглавляемой "Железным Феликсом" Коллегии ВЧК президиум большевистского ВЦИК 18 ноября 1918 года постановил, что томящиеся в чекистских темницах русские патриоты – черносотенцы никогда "амнистии не подлежат" (см. Из истории ВЧК 1917-1921 г.г. М., 1958, с. 217).
В то же время Дзержинский с нескрываемой симпатией относился к русофобски настроенным сионистам, постоянно подчеркивая, что "программа сионистов нам не опасна, наоборот, считаю полезной. (…) Ведь мы принципиально могли бы быть друзьями сионистов" (см. Абрамов В. Евреи в КГБ. М., 2006, с. 357, 359).

Необходимо отметить, что среди виднейших чекистов было немало выходцев из Бунда и прочих сионистских партий: председатель Саратовской и Одесской ЧК Мендель Абелевич Дейч, председатель Симбирской и Астраханской ЧК Абрам Михайлович Левин, комиссар ВЧК и Московской ЧК Григорий Яковлевич Раппопорт, председатель Харьковской и Витебской ЧК Сергей Соломонович Шварц и т.д.
Все это бесспорно подтверждает, что "Железный Феликс" действительно представлял собой лучшего и принципиального друга сионистов.

Сей кремлевский мечтатель имеет прямое отношение и к образованию страшного "архипелага ГУЛАГ", поглотившего миллионы человеческих жизней. Еще в феврале 1919 года Дзержинский заявил на 8-м заседании ВЦИК по вопросу о создаваемых чекистами концлагерях: "Я предлагаю оставить эти концентрационные лагеря для использования труда арестованных… Таким образом, предлагается создать школу труда, и по поводу этого предложения существует следующее: "ВЧК предоставляется право заключения в концентрационный лагерь…", что и было санкционировано соответствующим постановлением ВЦИК (см. Из истории ВЧК, с. 256-257, 259).
Позднее Дзержинский писал своему заместителю (и родственнику) Иосифу Станиславовичу Уншлихту: "Необходимо будет далее заняться действительно организацией принудительного труда (каторжных работ) – лагерей с колонизацией незаселенных мест и с железной дисциплиной. Мест и пространства у нас достаточно".

Подавляющим большинством чекистских жертв являлись русские люди всех сословий и состояний, в том числе множество рабочих и крестьян.
И, напротив, среди их палачей преобладали различные инородцы - евреи, латыши, мадьяры, поляки и др.

В этом плане весьма типичной выглядит ситуация, описанная в воспоминаниях бывшего либерала-толстовца И.Ф.Наживина: «В Оршинской чрезвычайке надо мною издевались евреи, едва умевшие говорить по-русски» (см. Наживин И. Открытое письмо А.В.Карташеву. Б.м., б.г., с. 3).
В помещении упомянутой ЧК (ее возглавлял старый дружок Дзержинского - Лейзер Борисовч Ривин) заседали «за столом молоденькие еврейчики…
Хмурятся.
- Нехорошо вот у вас тут написано, что в политических партиях вы не состоите… - говорит еврейчик с ярким акцентом. - Уж лучше было бы, если бы вы были откровенным черносотенником…
… Лучше бы… Пойду посоветуюсь с председателем…
Уходит в соседнюю комнату, и начинается там типичный еврейский гвалт. Я понимаю только одно слово: политика.
Наконец, выходит и недовольно сообщает мне, что так и быть, меня пропустят».
Но тут же оршинские чекисты арестовали спутника Наживина – старого либерального деятеля - несмотря на наличие у него охранной грамоты от управделами большевистского Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевича:
«А наплевать нам на Бонча!.. - авторитетно, с ужасающим акцентом, заявляет молодой человек. - Мало ли чего они там напишут!.. (…) Возьмите его, товарищи!..» (см. Наживин И. Записки о революции. Вена, 1921, с.148-150).

Всё это, разумеется, было не случайно. Например, в Крымской ЧК в разговоре с сыном знаменитого русского писателя Н. Г. Гарина-Михайловского «девятнадцатилетняя еврейка, на совести которой было уже немало расстрелянных офицеров, и которую именно за это и ценили… с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев. «Эти русские - мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек, - говорила она мне. - Если только их впустить в чрезвычайки на видные посты, то всё рухнет, начнётся мягкотелость, славянское разгильдяйство и от террора ничего не останется. Мы, евреи, не даём пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется. Вот почему мы пускаем русских на какие угодно места, только не в чрезвычайку». Так с государственностью Дантона рассуждала провинциальная еврейка-чекистка, отдавая себе полный отчёт о том, на чём именно держится успех большевизма.
При всём моральном отвращении, вызываемом этой преждевременной шейлоковской жестокостью, я не мог с ней не согласиться, что не только русские девушки, но и русские мужчины-военные не смогли бы сравниться с нею в её кровавом ремесле. Еврейская, вернее, общесемитская ассиро-вавилонская жестокость была стержнем советского террора, и откровенное признание в том, что «мы, евреи, не пускаем русских в чрезвычайку» - исторический факт, высказанный мне простодушно и самым естественным тоном» (см. Михайловский Г.Н. Записки, кн. 2. М., 1993, с.175-177).
Приведем и конкретные данные, неопровержимо подтверждающие указанный факт:
«Протоиерей Михаил Чельцов, вспоминая свой первый арест, писал о холодной ненависти к нему, православному священнику, молодого сотрудника ЧК, еврея. Отцу Михаилу даже казалось, что допрашивающие его русские чекисты сами по себе были люди недурные, готовые даже распахнуть перед ним тюремные двери и выпустить на волю – но робевшие перед своими ассистентами-евреями, «так грозно и бранчиво меня, как вообще священника, аттестовавшими» (см. «Звезда», 1996, № 5, с. 103).

В личном архиве лауреата Нобелевской премии по литературе И. А. Бунина имеется выразительная запись о встрече с офицером, «потерявшим ногу»:
«Он просидел 4 дня в Харьковской чрезвычайке. Очень накалён против евреев. Рассказывал, как при нем снимали допросы, после чего расстреливали в комнате рядом «сухими выстрелами». Раз… с ним сидел молоденький студент… Его вызвали на допрос в соседнюю комнату, обратно принесли с отрезанным ухом, языком, с вырезанными погонами на плечах – и все только за то, что его брат доброволец. Как осуждать, если брат его до конца дней своих не будет выносить слова «еврей» (см. Устами Буниных, т. 1. М. , 2005, с. 256).

Или возьмём Киевскую ЧК. По чекистским же сведениям, в ней "можно смело говорить о преимуществе над всеми другими евреев. … Процентное отношение евреев к остальным сотрудникам Че-Ка равнялось 75:25, а командные должности находились почти исключительно в их руках.

(…) Этот период богат … особым оттенком работы (Союз Русского Народа, составление списков для проведения в жизнь красного террора) и благодушным отношением к делам евреев, по мнению большинства членов Комиссии, по недоразумению не понимающих революции и ее задач".

Уточним, что подразумевалось под термином "особый оттенок работы" собратьев председателя Киевской ЧК Иосифа Блувштейна:
" В Киеве существовал (до прихода большевиков, разумеется) "Клуб Русских Националистов". Это была своеобразная ячейка: тут было интересное соединение профессуры, политиков, журналистов и русского купечества. Этой организации … удалось в 1917 году сгруппировать все остальные киевские патриотические организации в так называемый "Блок Русских Избирателей". Блок действовал не без успеха. … Чрезвычайка раздобыла печатный список членов этого клуба русских националистов, список, относящийся еще к 1911 году, и всех, не успевших умереть или бежать, членов клуба, занесенных в сей список, расстреляла. Разумеется, это произвело сильнейшее впечатление. И отсюда пошла молва, что "жиды расстреливают русских по списку". Или еще, как говорили некоторые, "по алфавиту".
Молва, надо сказать, не очень далеко ушла от истины. Разумеется, "по списку" расстреливали не всех русских. Но зато расстреливали русский отбор; рубили русскую голову, уничтожали "русские мозги" …

Заметим, что Блувштейн горделиво объявлял себя участником расстрела Царской Семьи, для создания "особого революционного ореола … " (см. Шульгин В.В. "Что нам в них не нравится…" Об антисемитизме в России. СПБ, 1992, с. 73-74, 257-258).

Непосредственным же убийцей Императора Николая II и 13-летнего царевича Алексея был председатель Екатеринбургской ЧК "надежнейший коммунист" (по оценке Ленина) Янкель Хаимович Юровский – сын сосланного в Сибирь уголовного преступника.

Даже Политбюро ЦК РКП(б) на заседании 18 апреля 1919 года вынужденно констатировало, что "огромный процент работников прифронтовых ЧК, прифронтовых и тыловых исполкомов и центральных советских учреждений составляют латыши и евреи, что процент их на самом фронте сравнительно невелик и что по этому поводу среди красноармейцев ведется и находит некоторый отклик сильная шовинистическая агитация…"

Согласно рассекреченным архивным материалам, свыше "70% сотрудников центрального аппарата ВЧК (без учета обслуживающего персонала) были представителями национальных меньшинств. …Эти данные… подводят к выводу о том, что доля нерусских народов была в ВЧК гораздо больше, нежели это считалось в литературе" (см. Абрамов В. Указ. соч., с. 24, 40).
Учитывая крайнюю антирусскую политику нынешнего руководства самостийной Латвии, следует подробнее остановиться на во многом решающей роли латышей в становлении и укреплении интернациональной большевистской диктатуры в России. Те же пресловутые латышские стрелки, охранявшие в Кремле Ленина и К° (русским красноармейцам "Ильич" явно не доверял), не зря считались наиболее надежной опорой большевизма – их чудовищные преступления против Русского народа не подлежат забвению!

По многочисленным документальным свидетельствам, латыши "занимают особое положение в учреждениях Ч.К. Они служат здесь целыми семьями и являются самыми верными адептами нового "коммунистического строя". Это своего рода "чужеземная опричнина " – в Москве Ч.К. называли "вотчиной латышей". Бюллетень левых с.-р. [эсеров] так характеризует эту тягу к Ч.К. со стороны латышских элементов: "В Москву из Латвии в В.Ч.К. едут как в Америку, на разживу". Латыши и латышки, зачастую не владея русским языком, ведут иногда допросы, производят обыски, пишут протоколы и т. д.

Рассказывают "забавные" истории, но далеко не забавные для тех, кто является объектом их" (см. Мельгунов С.П. Указ. соч., с. 177).
О том, как орудовали латышские чекисты, весьма красноречиво поведал "один из лучших, испытанных коммунистов" (по характеристике Ленина) член Коллегии ВЧК М. Лацис (Ян Фридрихович Судрабс):

«Не ищите в деле обвинительных улик… Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны разрешить судьбу обвиняемого.
В этом смысл и суть Красного Террора. (…)
Да здравствует Красный террор» (см. «Красный Террор» (Казань), 1918, №1, с. 2 ).

Комментарии здесь излишни!
Подобное мнение очень широко бытовало в ведомстве Дзержинского, что подтверждается публичным заявлением уполномоченного ВЧК в Кунгуре товарища Гольдина: "Для расстрела нам не нужно доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным и расстреливаем, вот и всё"!

Означенному товарищу чисто по-ленински вторил редактор киевского чекистского журнала "Красный Меч" – Лев Крайний: "Для нас нет и не может быть старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации низших классов".

Наконец, ведущий печатный орган дзержинцев – московский "Еженедельник Чрезвычайных Комиссий По Борьбе С Контрреволюцией И Спекуляцией" (1918, №3, с. семь-восемь) – прямо призывал чекистскую свору постоянно прибегать к "самым утонченным пыткам… таким пыткам, от одного описания которых холод ужаса охватил бы контрреволюционеров…"
Воплощая на практике подобные призывы, латышский чекист Л.Заковский (Генрих Эрнестович Штубис) «хвастал, что если бы ему пришлось допрашивать Карла Маркса, то он быстренько добыл бы признание, что Карл Маркс был агентом Бисмарка» (см. Конквест Р. Большой Террор. Флоренция, 1974, с. 135).
Вообще, "каждая Че-ка как бы имела свою специальность.

Специальностью Харьковской Че-ка было, например, скальпирование и снимание перчаток с кистей рук. (…)
далее...
В Воронеже пытаемых сажали голыми в бочки, утыканные гвоздями, и катали. На лбу выжигали пятиугольную звезду; священникам надевали на голову венок из колючей проволоки.
В Царицыне и Камышине – пилили кости. В Полтаве и Кременчуге всех священников сажали на кол. (…)
В Екатеринославе предпочитали и распятие, и побивание камнями. (…)
Среди одесских палачей был негр Джонстон, специально выписанный из Москвы" с целью "сдирать кожу с живого человека перед казнью, отрезать конечности при пытках и т.п." (см. Мельгунов С.П. Указ. соч., с. 43-44, 112, 129, 132, 139).

За пять недель пребывания в Одессе Джонстон успел замучить более 150 россиян (см. Авербух Н.И. (Авериус). Одесская "чрезвычайка", ч. 1. Кишинев, 1920, с. 32).
В целом же, наиболее четко палаческая сущность чекизма получила отражение в садистских стишках ближайшего подручного Дзержинского – члена Коллегии ВЧК латыша Александра Владимировича Эйдука, опубликованных в 1921 году в изданном в Тифлисе сборнике "Улыбка Чека":
Нет большей радости, нет лучших музык,
Как хруст ломаемых жизней и костей.
Вот отчего, когда томятся наши взоры,
И начинает буйно страсть в груди вскипать,
Черкнуть мне хочется на вашем приговоре
Одно бестрепетное: "К стенке! Расстрелять!"

Чтобы хоть немного сгладить дурную репутацию ВЧК, большевистскому руководству пришлось в 1922 году переименовать ее в Государственное Политическое Управление (ГПУ).

Добавим, что по словам Сталина, сказанным в знаменательном 1937 году, "Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине… Это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось" (см. "Родина", 2007, №12, с. двадцать восемь).

Таким образом, только внезапная смерть от инфаркта в июле 1926 года спасла "Железного Феликса" от позорной гибели в им же созданных чекистских застенках.

Зато практически все непосредственные сослуживцы Дзержинского – свыше 20 тысяч чекистов! – были расстреляны в период "большого террора" как "бешеные псы" (термин Генерального прокурора СССР поляка Анджея Януарьевича Вышинского). В их число вошли бывший особоуполномоченный ВЧК и секретарь ленинского Совнаркома Янкель Шмаевич Агранов (в 1937 году он предлагал арестовать Н.К. Крупскую), бывший начальник личной охраны Ленина Абрам Хацкелевич Беленький, бывший председатель Глазовской, Верхнеудинской и Семипалатинской ЧК (позже ставший начальником ГУЛАГа) Мотя Давидович Берман, бывший персональный секретарь Дзержинского Вениамин Леонардович Герсон, бывший председатель Одесской ЧК свояк Сталина (они оба были женаты на родных сестрах – Аллилуевых) Станислав Францевич Реденс, бывший председатель Иркутской ЧК (убийца адмирала А.В. Колчака) Самуил Гдальевич Чудновский и уже упомянутые Дейч, Левин, Раппопорт, Судрабс - Лацис, Уншлихт, Шварц и Эйдук.

Цареубийцу Юровского от расстрела спасла смертельная болезнь. Но мучительно умирая от рака, он узнал, что его дочь Римма – "пролетарская революционерка" и основательница комсомола – "загремела" в концлагерь…

Одесского чекиста-негра Джонстона в 1919 году поймали и казнили белые (в прямом и переносном смысле этого понятия) и, очевидно, в большевистских святцах он числится как истинный "рыцарь революции – горячее сердце, холодная голова и чистые руки".
К сожалению, мне достоверно не известна судьба другого пламенного чекиста из Одесской ЧК, носившего звучную и многозначительную фамилию – ГИТЛЕР! (см. Файтельберг-Бланк В. Бандитская Одесса – 3. Вне закона. М., 2002, с. 23).

Думается, что в чекистском паноптикуме товарищ Гитлер смотрится также замечательно, как и товарищ Дзержинский.

Так что все, признающие своим праздником приснопамятное 20-е декабря, в обязательном порядке должны в этот день помянуть добрым словом и Джонстона, и Гитлера, не говоря уже о Ягоде, Ежове и Берии!

ДЕНЬ МИФИЧЕСКИХ ПОБЕД

А теперь перейдем к еще одному сомнительному празднеству – 23-му февраля.
Ныне данный праздник гордо именуется "Днем защитника Отечества". Но первоначально, по-советски, он назывался "День Рабоче-Крестьянской Красной Армии". Правда, и тут имеются много неясностей. Дело в том, что декрет о создании Красной Армии был подписан Лениным еще 28 января 1918 года. Военные действия против Германии начались 18 февраля. Красноармейские части сразу же стали отступать на всех фронтах. Никаких побед 23 февраля Красная Армия не одержала. Наоборот, командовавший красными войсками под Нарвой простой матрос (он же - большевистский нарком по морским делам) Павел Ефимович Дыбенко в панике бежал от немцев аж в Самару! За это его исключили из Коммунистической партии и восстановили в ней только в 1922 году. В 1938 году "нарвского героя" ликвидировали, как и десятки тысяч других командиров и комиссаров, стоявших у истоков Красной Армии.

Оценивая ситуацию на фронте, Ленин открыто признал:
«На деле мы сию минуту воевать не можем… Неделя войны с немцами, перед которыми просто бежали наши войска, с 18 по 24 февраля 1918 г., вполне доказала это. Мы в плену у германского империализма» (см. Ленин В. И. ПСС, т. 35, с. 384).

В результате немецкого наступления ко 2-му апреля 1918 года в плен попали 82 тысячи красноармейцев, противник захватил 800 тысяч винтовок, 10 тысяч пулеметов, 4381 артиллерийское орудие, 1203 миномета, 152 самолета, 1278 автомашин, 100 миллионов патронов, 3 миллиона снарядов, 2100 паровозов, 30 тысяч вагонов, 63 тысячи повозок, 1705 походных кухонь, 13 тысяч лошадей и другие трофеи (см. Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. Изд. 2-е. М., 1987, с. 148).

После такого сокрушительного поражения большевики и вынуждены были подписать с Германией позорный и грабительский "Брестский мир", согласившись отдать немцам 1 миллион квадратных километров российской территории и заплатить 6 миллиардов золотых марок контрибуции.

С тем же успехом коммунистическая номенклатура могла бы объявить всенародным праздником разгром немцами советских войск в 1941 году где-нибудь в Белоруссии или же в 1942 году под Харьковом и Керчью. Разницы с 23 февраля не было бы абсолютно никакой!

Предвижу возражения оппонентов: дескать, исторический и идеологический смысл праздника 23 февраля уже давным-давно утрачен, это просто некий "Мужской день".

Действительно, 23 февраля прекрасная половина населения страны поздравляет и одаривает подарками всё "мужское поголовье" – начиная от трехлетних мальчиков в детском саду и кончая явными инвалидами, освобожденными от всякой военной службы.

Но ведь праздник-то называется не абы как, а "День защитника Отечества". Такой день, несомненно, очень нужен и важен для нашего общества. И более чем тысячелетняя история России дает нам бессчетное множество примеров подлинной (а не выдуманной лживой большевистской пропагандой) воинской доблести и славы. И совершенно непонятно, почему нынешние защитники Родины (как, впрочем, и ветераны минувших войн) должны считать своим праздником день каких-то мифических "побед" Дыбенко с сотоварищи, не имевших места в реальности.

ВЕСЕЛЫЙ ПУРИМ

По советской же традиции вслед за 23 февраля у нас празднуется день 8-ое марта. Этот праздник оформился не сразу. Первоначально он назывался "День женщины-революционерки" и имел отношение только к активисткам революционного движения. Других женщин этот день никак не касался. После захвата власти в России большевики объявили 8-ое марта "Днем женщины-пролетарки". Женщинам-непролетаркам в этом плане опять не повезло. И только впоследствии большевики смилостивились и распространили данный праздник на всех без исключения женщин.

И здесь возникает закономерный вопрос: почему немецкая революционерка Клара Эйснер объявила в 1910 году "Женским днем" именно 8-ое марта?

Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно погрузиться в глубины иудейской религии.

Верующие иудеи отмечают в марте примечательный праздник под названием "Пурим". Сие торжество установлено в честь любовницы персидского царя Артаксеркса хитрой еврейки Эстер (Эсфири), благодаря которой иудеи убили в Древней Персии отрицательно относившегося к ним царского вельможу Амана, а заодно и еще 75 тысяч персов (совсем как при чекистском "красном терроре").

Праздник этот очень шумный и веселый: можно без всяких ограничений пить вино, есть сладкое печенье в форме человеческих ушей ("уши Амана"), детям положено дарить маленькие макеты виселиц, на которых они будут радостно вешать миниатюрную фигурку Амана…

Кроме того, в сей праздник непременно "надо говорить: "Да будет проклят Аман... да будет благословнна Эсфирь; да будут прокляты все акумы [ неевреи ], да будут благословенны все евреи!" (см. Шмаков А.С. Свобода и евреи. Таллин, 2000, с. 619).

С Пуримом партайгеноссе К. Эйснер познакомил ее муж – российский еврей-революционер Осип Цеткин, чью фамилию она и стала носить. Как пишет израильская исследовательница Н. Гинзбург, "оказывается, веселый праздник Пурим, который евреи празднуют в четырнадцатый день двенадцатого месяца – адара и который действительно посвящен женщине, пришелся в 1910 году на 8 марта. Пурим праздновали в семье мужа, Осипа Цеткина, и Кларе запомнились сладкие треугольные пирожки – "уши Амана", звуки трещоток, веселый пуримшпиль – тысячелетиями разыгрываемая пьеса про то, как Эстер обвела царя Артаксеркса вокруг пальца… Так вот, Цеткин решила, что 14 адара – самый подходящий день для праздника борющихся трудящихся женщин-социалисток" (см. "Иностранец", 2000, №9, с. 7).
Как видим, 8-ое марта – это не более чем религиозное иудейское празднество, да еще с довольно специфическим душком. Но, почему, скажем, русские женщины должны участвовать в этом содоме? - У нас ведь есть православные женские праздники, тот же день Св. Ольги, или день Веры, Надежды и Любви.

Давно пора отряхнуть с наших ног гнилой прах фальшивых и антинациональных большевистских "красных дней календаря", как это уже произошло с недоброй памяти "Днем 7-го ноября".

Ведь подлинное духовное возрождение России невозможно без подлинных национальных праздников. В противном случае в Москве бесконечно станет отмечаться ирландский День Св. Патрика (на котором собственно ирландцев-то и нет), влюбленные будут поздравлять друг друга с совершенно неизвестным в церковной истории так называемым "Днем Св. Валентина" (это – чисто коммерческая западная затея), молодежь продолжит бездумно справлять пришедший из США сатанинский "Хеллоуин"…

 И чем дольше российское общество будет стоять "в раскоряку" между истинными историческими ценностями и заплесневелой "совковой туфтой", тем труднее и мучительнее окажется путь России к величию и процветанию.