Китайские элиты издавна являются предметом внимания и изучения мировой науки. Ещё бы — ведь именно они обеспечили устойчивость китайской цивилизации: единственной непрерывно существующей и развивающейся вот уже почти пять тысяч лет. Никакие нашествия «варваров» или вторжения «цивилизованных наций», никакие катастрофы и невзгоды не смогли уничтожить «матрицу» из иероглифики, традиционных философских и этических учений, а также уверенности в превосходстве Поднебесной над ближними и дальними соседями, не смогли вытеснить эту «матрицу» из китайской нации, и особенно из её элиты. При соприкосновении с другими цивилизациями китайцы заимствовали от них полезные элементы и применяли к собственным нуждам, китаизировали. Так было с пришедшим из Индии буддизмом, с тюркскими приёмами ведения войны, с монгольскими административными нормами, с советской социалистической системой, с американской капиталистической системой…
Правящие элиты вместе со своими царствами, империями и республиками переживали периоды расцвета и упадка, но в Китае всегда находилось достаточно пассионарных, умных и умелых людей, чтобы снова нарастить плоть на костяк, который из века в век держит государство и общество.
Элиты современного Китая вызывают самое пристальное внимание именно сейчас, поскольку КНР достигла небывалого за последние столетия уровня экономического, военного и политического могущества. Впереди открываются просторы, по которым китайские кормчие ещё никогда не прокладывали путь. Силы, вовлечённые в обсуждение дальнейшего курса, придерживаются подчас противоположных взглядов, и поиск «золотой середины» идёт с видимыми трудностями. Это касается как экономики и внутренней политики, так и глобальной стратегии. От выбора долгосрочного курса и даже от принимаемых тактических решений всё явственнее зависят не только будущее самого Китая, но и соседей, всего мира. Сами же решения зависят от качества элиты.
Формирование новой китайской элиты началось в рамках компартии Китая ещё в 20-е годы ХХ века, ускорилось после прихода КПК к власти в Китае в 1949 году. Всего через 20 лет в ходе «культурной революции» первое поколение коммунистической элиты было в значительной степени ликвидировано. Создание, по существу, новой элиты с использованием остатков кадров предыдущего поколения приняло упорядоченный характер только после преодоления «смутного времени» маоцзэдуновских экспериментов 60–70-х годов. Отбором кадров для продвижения вместо узкого круга приспешников Мао Цзэдуна и его жены Цзян Цин снова занялся Организационный отдел ЦК КПК, во многом копировавший методы деятельности соответствующей структуры ЦК КПСС. Растущую роль при решении судьбы перспективных кадровых работников стали играть успехи в выполнении партийных решений, особенно параметров экономического развития. Дело дошло до того, что в партию стали принимать успешных предпринимателей, хотя для этого и пришлось принять целый ряд решений, включая изменения в Устав компартии. Элита приобрела национальный, а не классовый характер.
Меритократический принцип стал определяющим в немалой степени благодаря совпадению с традиционным для китайского общества механизмом выдвижения талантов, который просуществовал почти две тысячи лет, вплоть до начала ХХ века. Этот механизм под названием «кэцзюй» состоял из экзаменов нескольких уровней и служил «кадровым лифтом», позволявшим провинциалам и простолюдинам занимать ключевые посты в столице и даже при дворе Сына Неба. Как в старину, так и сейчас немалую роль играют родственные и земляческие связи, но на первый план выходят всё же «деловые и политические качества». Ещё один механизм формирования, а точнее — селекции нынешней элиты называется «Комиссия по проверке партийной дисциплины ЦК КПК». По существу, это важнейшая спецслужба, возглавляемая сейчас Ван Цишанем, одним из семи членов Постоянного комитета Политбюро ЦК.
Типичным примером формирования китайских элит сегодня может служить судьба двух наших современников, председателя КНР Си Цзиньпина и его отца Си Чжунсюня.
ЗАВХОЗ С МАУЗЕРОМ
Как и многие другие создатели КНР, Си Чжунсюнь вырос в провинции (Шэньси, северо-запад Китая) в зажиточной крестьянской семье. Он родился в 1913 году, всего через пару лет после свержения маньчжурской династии Цин. Семи лет от роду пошёл в начальную школу, где, наряду с традиционным конфуцианским образованием, получал начатки «западного знания». В 13 лет он, уже ученик средней школы, вступил в комсомол, а через два года, будучи студентом педучилища, за участие в демонстрации был арестован и оказался в тюрьме. Вышел он оттуда уже членом компартии и профессиональным революционером.
В то время Китай напоминал лоскутное одеяло из больших и малых территорий, подконтрольных тем или иным «милитаристам», местным военачальникам. По решению компартии Си Чжунсюнь идет служить в гоминьдановскую армию с заданием создавать коммунистические ячейки. Задание было выполнено — в 1932 году поднимается восстание. Вместе с группой сослуживцев Си Чжунсюнь идёт на соединение с другими мелкими отрядами солдат и партизан, становится партийным секретарём небольшого опорного района, а на следующий год вместе с кадровым военным Лю Чжиданем, выпускником созданной в 1924 году офицерской школы Хуанпу, создаёт освобождённый район Шэньси—Ганьсу.
Стратегия компартии в то время заключалась в создании опорных баз, их расширении, слиянии и формировании освобождённых районов. На северо-западе эта тактика приносила успех — к 1935 году в составе Шэньси — Ганьсу числилось целых 22 уезда. Несмотря на свою молодость, двадцатилетний Си Чжунсюнь получил целый букет должностей в комсомольских, партийных, военных органах власти. Пожалуй, главным из них был пост председателя правительства освобождённого района.
В Центральном Китае у коммунистов успехи были меньше. Выбитые войсками Чан Кайши со своих опорных баз в провинции Цзянси, бойцы Красной Армии под руководством Мао Цзэдуна, Чжу Дэ и Чжоу Эньлая были вынуждены с боями отступать через весь Китай. Эта почти непрерывная битва на марше получила в истории название «Великий поход». За 370 дней, с октября 1934-го по октябрь 1935 года, бойцы прошли 9000 километров. Из 100 тысяч участников Великого похода в начале пути до укреплённой базы Лю Чжиданя и Си Чжунсюня добрались только 8 тысяч. Именно там, в мягких лёссовых почвах, был создан пещерный город Яньань, откуда до 1947 года Мао руководил революцией, сопротивлением японским войскам и гражданской войной.
В Китае часто говорят: Лю Чжидань и Си Чжунсюнь спасли Мао Цзэдуна и всю компартию. Но Мао Цзэдун, в свою очередь, спас Лю Чжиданя и его соратников. Среди окопавшихся в горах и пещерах коммунистов непрерывно велась идейная борьба. То одних, то других объявляли «контрреволюционерами», «уклонистами», «капитулянтами». Лю Чжидань и другие командиры были раскритикованы прибывшими из шанхайского подполья борцами за идейную чистоту и приговорены к смерти. Си Чжунсюнь вспоминал, что от расстрела его отделяло всего четыре дня. Но тут со своим отрядом появился Мао Цзэдун. Решения заезжих комиссаров были отменены. Лю Чжидань и Си Чжунсюнь снова стали уважаемыми товарищами. Взявший власть в свои руки Мао Цзэдун вскоре отправил отряд Лю Чжиданя сражаться с местным «милитаристом» Янь Сишанем, и в феврале 1936 года партизанский герой погиб при не выясненных до конца обстоятельствах.
Си Чжунсюню повезло больше. Он продолжил революционную карьеру, занимал всё новые административные и партийные посты. Главной его заботой было снабжение быстро растущих вооружённых сил, политического руководства во главе с Мао Цзэдуном, партийных школ и военных училищ, были ещё революционные газеты и издательства, ансамбли песни и пляски… Председатель правительства отвечает за всё. Знающему местные реалии уроженцу провинции Шэньси пришлось отбиваться от настойчивых советов раскулачить зажиточных крестьян и расправиться с крупными землевладельцами. Он настоял на снижении арендной платы и ссудного процента, что помогло земледельцам увеличить производство продовольствия.
Впрочем, «яньаньскому завхозу» приходилось заниматься и другими делами. Ещё в июне 1945 года на VII съезде КПК Си Чжунсюнь стал кандидатом в члены ЦК, а в августе получил назначение на пост заместителя заведующего организационным отделом ЦК, который отвечал за кадровые назначения. Но это было не главное испытание — в марте 1947 года Яньань захватили войска Гоминьдана. Си Чжунсюнь снова берёт в руки маузер и в качестве политкомиссара воюет рядом с уже тогда прославленным командиром Пэн Дэхуаем. Череда битв приводит к освобождению Яньани и переходу всего Северо-Западного Китая под контроль компартии. Но даже после провозглашения 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики бои продолжались на юге и западе, неспокойно было и на северо-западе — бунтовали племена тибетцев, не сложили оружие и привыкшие за годы смуты к самостийности отряды китайских мусульман. Партийное руководство предложило Си Чжунсюню войти в руководство Северо-западным бюро ЦК, обеспечить там стабильность. В зону ответственности попали не только хорошо известные ему провинции Шэньси, Ганьсу и Нинся, но и обширные сопредельные территории, населённые беспокойными национальными и религиозными меньшинствами. Следуя конфуцианской идее «золотой середины» и используя врожденные дипломатические таланты, молодой руководитель отложил маузер в сторону и предложил мирное решение. Он добился посредничества высокоуважаемых религиозных деятелей, освободил уже схваченных главарей и добился умиротворения без «классовой борьбы».
ИЗ ГОРНЫХ ПЕЩЕР — В ЗАПРЕТНЫЙ ГОРОД
Многочисленные таланты Си Чжунсюня оказались востребованы в Пекине, и он в сентябре 1952 года получил довольно неожиданное назначение — руководителем отдела пропаганды ЦК КПК. Вместе с женой его поселили в Чжуннаньхае, юго-западном углу Запретного города, до 1911 года служившего резиденцией Сына Неба. Там с помощью советских архитекторов было создано «царское село» с резиденциями для высшего руководства, зданиями важнейших учреждений, залами заседаний, а также службами жизнеобеспечения, включая распределители, больницы, кинозалы, Именно в Чжуннаньхае и родился Си Цзиньпин, там его отдали в специальный детский сад, а затем в специальную школу…
Вчерашние бойцы и командиры Красной Армии, преимущественно крестьянские дети, стали новыми хозяевами жизни. Впитав историю Китая из классических романов и спектаклей народного театра, они воспринимали приход к власти коммунистов как победу очередного крестьянского восстания, а в своем руководителе Мао Цзэдуне видели основателя новой династии. Сами они тоже становились персонажами классических романов: генералами, сановниками, министрами, судьями… Сохранившие связи с Мао Цзэдуном и его ближайшими сподвижниками заняли посты в Пекине. Служившие у командиров армий, которые стали секретарями провинциальных парткомов, ехали в непривычные большие города и, как могли, управляли ими — ведь большинство чиновников отбыло на Тайвань. Остатки элиты гоминьдановской эпохи сократились до минимума в результате кампании борьбы с «правыми элементами» в 1957 году, ударившей по предпринимателям и промышленникам, творческой интеллигенции, чиновникам.
Новая элита называлась ганьбу, «кадровые работники».
По традиции ещё императорского чиновного сословия их разбили на разряды, от которых зависели зарплаты и иные блага. Они постепенно меняли свои ватные куртки и штаны защитного цвета на костюмы, щеголяли в шляпах и габардиновых плащах, привыкали к езде на лимузинах и жизни на государственных виллах. Недостаток образования восполнялся за счёт ускоренного обучения в партийном Народном университете и «кузнице кадров» для высшего руководства — Партийной школе ЦК КПК. Складывавшаяся на глазах новая элита в своем большинстве оставалась искренне привержена высоким революционным идеалам, стремилась к облегчению жизни простого народа, была настроена очень патриотически. Эта элита могла гордиться не только личными успехами, но и своим вкладом в возрождение Родины.
Китай, подобно сказочной птице феникс, восставал из пепла. Задания первого пятилетнего плана развития народного хозяйства были выполнены и перевыполнены. Промышленное производство в 1957 году превысило показатели 1952 года на 141 %. Тяжёлая промышленность и машиностроение устанавливали рекорды — КНР стала на 60 % удовлетворять свои потребности в машинном оборудовании. Появились отсутствовавшие ранее отрасли: автомобилестроение, тракторостроение, авиастроение, военная промышленность.
Руководство СССР оказывало КНР всемерную экономическую и научно-техническую помощь. В 1953–1956 годах были заключены соглашения о содействии в реконструкции и строительстве 156 крупных индустриальных объектов, выданы льготные кредиты на осуществление этих и других проектов. В 1954 году Москва безвозмездно передала Пекину свыше 1400 проектов промышленных предприятий и свыше 24 тысяч комплектов различной научно-технической документации. Тысячи высококвалифицированных специалистов из СССР стали советниками практически во всех сферах жизни КНР. В свою очередь, тысячи студентов приехали в советские университеты, сотни китайских технических специалистов повышали квалификацию на наших заводах и в конструкторских бюро. В 1959 году в свою первую зарубежную поездку отправился Си Чжунсюнь — в качестве вице-премьера он побывал в Советском Союзе, где изучал опыт развития металлургии и тяжёлой промышленности.
Впечатляющий успех первой китайской пятилетки, достигнутый в значительной мере благодаря массированной помощи СССР, не только доказал эффективность советской модели, но и вскружил головы Мао Цзэдуну, а также его сторонникам в руководстве КПК, которые задумали превратить страну в «чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы». Мао настаивал на создании десятилетнего плана развития, причём призывал выполнить его за три года под лозунгом «три года упорного труда — десять тысяч лет счастья». За 36 месяцев Мао Цзэдун надеялся сравняться по сельскому хозяйству с Японией, за 15 лет догнать Англию, а за 20 лет — США. Был разработан фантастический план на первые 5 лет «десятилетки». Промышленное производство в 1958–1962 годах предполагалось увеличить в 6,5 раз, сельскохозяйственное — в 2,5 раза. Рекордные ориентиры в сельском хозяйстве должны были быть достигнуты за счёт масштабных ирригационных работ, глубокой вспашки земли, загущения посадок злаков, а также борьбы против «четырёх вредителей»: крыс, воробьёв, мух и комаров.
«ОГОНЬ ПО ШТАБАМ!» УНИЧТОЖЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ЭЛИТЫ
Обрушившееся на страну рукотворное бедствие было сравнимо с результатами японской агрессии, продолжавшейся с 1931 по 1945 год. По официальным данным, жертвы китайской нации за 14 лет сопротивления Японии составили 35 миллионов убитых, погибших от ран, эпидемий и голода. Лучи «красного солнышка Мао» всего за три года «большого скачка» в промышленности и «народных коммун» на селе сожгли от 20 до 35 миллионов человек. Первое поколение новой элиты, всё ещё тесно связанное с народом, не могло не сопереживать своим родным и землякам, не могло не видеть приближения катастрофы общенационального масштаба.
Летом 1959 года «восстал» маршал Пэн Дэхуай. На Лушаньской парткоференции овеянный славой герой китайской революции и командующий китайскими войсками в Корейской войне (1950–1953), министр обороны, вице-премьер и член Политбюро ЦК КПК осудил «большой скачок». Он поставил вопрос о личной ответственности руководителей партии, включая Мао Цзэдуна, за катастрофу, критиковал отступление от принципов коллективного руководства. Пэн Дэхуая поддержали три члена Политбюро. Мао Цзэдун публично признал допущенные ошибки и отказался от поста председателя КНР, хотя и оставался председателем КПК и, главное, председателем Военного совета ЦК КПК.
Но «великий кормчий» не был бы ещё самим собой, если бы не отомстил коварно и жестоко. Вскоре Пэн Дэхуая обвинили в «военном заговоре против центральной линии партии». Основания — пребывание в СССР в течение месяца с официальным визитом в конце 1957 года и четырёхдневная остановка в Москве на пути из Восточной Европы в июне 1959-го. Сотрудничество с советскими коллегами становилось компрометирующим обстоятельством на фоне резкого ухудшения межпартийных и межгосударственных отношений после разоблачения культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС. Конечно, на таком фоне не могла остаться безнаказанной и поездка Си Чжунсюня в Советский Союз.
Вместе со своим начальником, премьером Госсовета (правительства) Чжоу Эньлаем, вице-премьер Си Чжунсюнь старательно избегал участия во внутрипартийных дрязгах и сосредотачивался на хозяйственных делах, пытаясь уменьшить ущерб от «большого скачка». Но неутомимые сотрудники партийной спецслужбы во главе с палачом компартии ещё с яньаньских времен и одиозным помощником Мао по имени Кан Шэн собирали на всех компромат. Час Си Чжунсюня пробил в августе 1962 года, когда по инициативе Кан Шэна на пленуме ЦК был заслушан вопрос о романе «Лю Чжидань». Согласие бывшего начальника агитпропа Си Чжунсюня на публикацию книги о своём старом товарище по освобождённому району Шэньси сочли «контрреволюционным поступком» — ведь среди действующих лиц романа присутствовали также Гао Ган и Пэн Дэхуай, видные деятели компартии, которые теперь были врагами «великого кормчего». Избранная обвинительная формулировка означала тяжкие последствия как для самого «виновного», так и членов его семьи. Только заступничество Чжоу Эньлая спасло его заместителя, хотя Кан Шэн уже сшил дело о «контрреволюционной группировке Си Чжунсюня» и требовал для её членов смертной казни.
Следствие партийных спецслужб по делу Си Чжунсюня продолжалось 16 лет, и всё это время он был разлучен с женой и детьми. Сначала «контрреволюционеру» пришлось пройти много сеансов «самокритики», а затем в 1965 году последовало назначение на пост заместителя директора тракторного завода в городе Лоян. Но уже на следующий год развернулась «великая пролетарская культурная революция», и начались настоящие испытания: Си Чжунсюня доставили в пекинскую тюрьму, допрашивали «с пристрастием». Такая же судьба ждала тысячи, десятки тысяч не только ганьбу, но также учёных и военных, журналистов и артистов. По существу, шло политическое, моральное и физическое уничтожение целого поколения элиты, сложившейся в «яньаньский период» (1935-1947) и после создания КНР в 1949 году. Под лозунгом «Огонь по штабам!» юные учащиеся из отрядов хунвэйбинов и молодые рабочие цзаофани по наводке органов госбезопасности выбили из системы управления накопивших опыт кадровых работников.
Мао Цзэдун добился поставленной цели — он создал «чистый лист бумаги»». Но «написать на нём самые красивые иероглифы» не удалось. Действовавшая от имени «красного солнышка» его жена Цзян Цин смогла сколотить немногочисленные объединения ультралевых деятелей в ведущих университетах, вооружённые рабочие отряды в своём родном Шанхае и в нескольких городах поменьше. Но ревкомы, сменившие традиционные органы власти на местах, просуществовали недолго из-за своей полной управленческой беспомощности. Неудивительно, что после смерти Мао Цзэдуна в декабре 1976 года Цзян Цин и другие члены «банды четырёх» вместе со всеми своими сторонниками на местах были мгновенно сметены в результате бескровного переворота, осуществлённого остатками «старой гвардии» в Политбюро при поддержке верхушки армии и госбезопасности.
ЛАПТИ ДЛЯ ХОДЬБЫ ПО ГРЯЗИ
По существу, Мао Цзэдун вычеркнул из созидательной жизни сразу два поколения пассионариев: старую элиту и шедшую ей на смену грамотную молодёжь. Выполнившие роль погромщиков активные хунвэйбины были сосланы в деревни для «перевоспитания со стороны бедняков и низших середняков». В глухих деревнях они на многие годы прервали учёбу и лишились возможности получить высшее образование. Некоторые успели обзавестись семьями и не смогли вернуться в города даже после окончания ссылки. Миллионы молодых людей стали одноразовыми «лаптями для ходьбы по грязи», которые после использования брезгливо выкидывают…
Сыну «контрреволюционера» Си Чжунсюня в общем-то сильно повезло — он остался в живых. Да, его как «черное отродье контрреволюционера» сначала изгнали из уютной квартиры и престижной школы в Чжуннаньхае. Затем стали таскать на допросы, сажать в камеру, отправили в колонию — «учебную группу по исправлению малолетних преступников». Он бежал, голодал, скитался по улицам, как беспризорник. Самого худшего ему удалось избежать, только добравшись до деревни, где жила бабушка. Каждый день она давала внуку пить козье молоко и спасла будущего председателя КНР от смерти.
В декабре 1968 года началась кампания высылки молодёжи в сельскую местность. Си Цзиньпин оказался в глухой деревне одной из беднейших китайских провинций — Шэньси. Местные жители относились к «городским умникам» плохо, хотя те трудились из последних сил. Жили горожане в пещерах, вырытых в мягком лёссе. Эти норы кишели блохами, и для борьбы с ними под циновки, выполнявшие роль матрасов, подкладывали принесенные с полей гербициды. В отчаянии Си Цзиньпин сбежал к матери в Пекин и там снова попал в «учебную группу». Полгода спустя его освободили, и молодой человек почёл за благо вернуться в Шэньси. Там он получил обучение на разных «факультетах деревенского университета»: пахал землю, носил на коромысле навоз и уголь, строил дамбы. Си Цзиньпин из последних сил урывками читал учебники и немногие оставшиеся незапрещёнными литературные произведения из стоявшего рядом с койкой деревянного ящика.
Внутренняя энергия переполняла «грамотного молодого человека», ему хотелось учиться. В 1973 году сосланным пекинцам предложили заочно пройти вступительные экзамены в престижный столичный университет Цинхуа. Си Цзиньпин успешно выдержал испытание и вошёл в квоту из двух человек, выделенную на весь уезд. Но университет не мог принять юношу с «контрреволюционной» биографией. К счастью, в том же году дело его отца, Си Чжунсюня, было переквалифицировано с «контрреволюционной деятельности» на «противоречия внутри народа», что позволило Си Цзиньпину в 1974 году с десятой попытки вступить в партию. Вскоре его даже избрали секретарем партячейки деревни, а в октябре 1975 года, после семи лет ссылки, — зачислили на химико-технологический факультет престижного столичного университета Цинхуа как «представителя рабочих, крестьянских и солдатских масс». Но долгожданная учёба началась не сразу — в университете развернулась кампания «критиковать Дэн Сяопина, давать отпор правой тенденции пересмотра приговоров». Со всей страны в Цинхуа за опытом потянулись любители и профессионалы «классовой борьбы». Учеба в университете Цинхуа, ставшем штабом новой погромной кампании, была приостановлена. Закончить университет ему удалось в 1979 году, но химиком Си Цзиньпин так и не стал…
Комментарии