Ужас без конца. Антон Орех не дождался завершения «Воскресного вечера с Владимиром Соловьевым»

До конца безразмерного «Воскресного вечера» добрались лишь несколько сот самых стойких зрителей. Антона Ореха в их числе уже не было

Признаюсь честно: задание редакции я не выполнил. Точнее — недовыполнил. Задание не казалось таким уж трудным: посмотреть «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» и поделиться с публикой впечатлениями. Я честно сел к компьютеру, включил его, как завещала телепрограмма, в 22 часа и приготовился внимать. Запасшись провизией — ведь та же программа сулила 2,5 часа вещания, и воскресный вечер должен был перейти в понедельничную ночь.

Но на часах было уже десять минут второго, а «Вечер», давно переставший быть томным и ставший темным, и не думал заканчиваться. И я выключил все это к чертовой бабушке. На старте просмотра «Яндекс» сообщил, что вместе со мной это глядят более 25 тысяч человек. В момент, когда сон и здравый смысл стали сильнее меня, у экрана бдели менее полутора тысяч.

Я не жалуюсь, я как раз уже делюсь впечатлениями. И в который раз не устаю поражаться объемам и форматам пропаганды.

У меня складывается все более стойкое ощущение, что люди там работают сами для себя или для отчета перед какими-то важными инстанциями, где все это смотрят от сих до сих и потом гладят по головке за удачный вынос мозга вместе с башкой.

Три часа сидеть перед экраном накануне рабочей недели и смотреть не «Гарри Поттера» или на худой конец «Улицу разбитых фонарей-125», а ток-шоу о политике! Вот на кого это рассчитано?

О чем же было шоу? По предыдущему опыту я знал, что Соловьев дает представление в двух актах. Сначала какая-то одна тема и один набор болтунов, а после перерыва — другая группа болтунов и другая тема. Но здесь все вышло иначе. В середине (как мне казалось) передачи, смена действительно произошла. Но даже болтуны ушли не все. А тема не сменилась вовсе. И дюжина граждан, в том числе одна дама, два с лишним часа обсуждали Сирию!

Вот ничего в стране и мире не было более важного, чем Сирия. То есть не то что более важного, а вообще ничего, кроме Сирии, не было, выходит.

Я-то эти колядования гляжу раз в неделю, да еще стараюсь, чтоб на разных каналах, а население же, если верить, рейтингам и отчетам, смотрит постоянно одно и тоже. Что в голове у людей происходит после этого?

Подробно пересказывать происходившее в студии, честно, не вижу смысла. Обращу внимание только на некоторые занятности. Например, в студии обязан быть кто-то, кто устраивает падучую. В первой части этим занимался эксперт по всем вопросам Семен Багдасаров. Вокруг него, в принципе, были единомышленники — Сергей Железняк, Петр Федоров, Авигдор Эскин, но Багдасарову постоянно казалось, что его не слушают, перебивают, не понимают, не то говорят, и он собачился по кругу, сам же всех и перебивая. Специально обученный «синоист-патриот» Эскин благодарил Россию, сломавшую хребет ДАИШ (у Соловьева, как я понял, принципиально не называют эту запрещенную в России организацию ИГИЛ, а говорят ДАИШ), и тем самым спасшую заодно и Израиль от волны террора. Попутно передал низкий поклон лично Соловьеву от узников совести на Украине.

Авигдор Эскин

Федоров вместе с ведущим пришли к выводу, что мы живем в уникальное время. Бывало, что Россия демонстрировала миру мощь своего оружия. Бывало, что показывала силу дипломатии. Но чтобы и оружие и дипломатия были в полном зените!

Еще в студии обязательно должны быть иностранцы. Но эти иностранцы либо говорят по-русски лучше нас с вами, либо говорят по-русски, как в нашем кино, то есть коверкая слова, но так, что все равно все понятно. И вот тут и схватились один такой сириец, который за Асада, и другой — который против. Но посреди перечисления имен, племен и центров силы пришла пора менять ораторов.

Железняк «остался на второй год», точнее, на второй час, Эскина заменил другой «патриот-сионист» Сатановский, возник Коротченко, кажется, вовсе не уходящий с телевидения и кочующий с канала на канал, какой-то директор очередного института всемирно-исторических проблем и наша коллега с канала «Рашн сам себе страшен» Оксана Бойко, целью прихода которой в эфир было поглумиться над неумехой Обамой по всякому поводу. Бардак и дискоординация царят в управлении Америкой!

Тут даже Соловьев съязвил, мол, у нас все то же самое, но почему-то их экономика на подъеме, а наша… У Соловьева вообще случаются такие внезапные «прорывы» подсознания. Чуть позже они уже на пару с Сатановским шутили, что целые поколения россиян выросли в ожидании кончины доллара, но покуда доллар на краю пропасти, где-то там на дне– наш рубль. И публика, которая в студии вообще аплодирует невпопад, в эти моменты, как ни в чем не бывало, тоже хлопала.

И вот, когда и вторая часть про Сирию подошла к концу и я собирался отдохнуть перед трудовой неделей, выяснилось, что это не финал! Что не одной лишь Сирией живет страна. Но в третьей части нам предложили неожиданно обсудить доклад… Хрущева на XX съезде! В эти минуты у экранов, кроме меня, оставались лишь самые стойкие несколько сотен на всю страну.

Железняка все-таки отпустили домой, зато пришел Жириновский. Вот уж не думал, что когда-нибудь стану его сторонником, но в этом эфире Владимир Вольфович, традиционно биясь в экстазе, весь свой гнев обрушил на палача Сталина, в чем я никак не мог с ним не согласиться. Правда и Хрущева не пощадил. И вообще всех большевиков и коммунистов.

Любопытно, что именно в этой части ток-шоу хоть как-то стало похоже и на шоу и на talk. Это не Украина и не Сирия — здесь нет команды кого-то мочить или хвалить, — и получилась дискуссия. Причем и гости в студии были разнообразные. И Юрий Кублановский, и Александр Гнездилов из «Яблока» — а не только Николай Стариков и Виталий Третьяков.

Владимир Жириновский

Третьяков, кстати, сказал самую отвратительную вещь за все три часа эфира. Упомянув своего репрессированного предка-священника, заявил, что репрессии коснулись, по сути, только элиты и московской интеллигенции. По совести, это самая омерзительная подлость.

Примерно такая же, как рассуждения, что жертвы были оправданны, потому что мы войну выиграли и атомную бомбу сконструировали. Но там просто мракобесие, а у Третьякова — вульгарный обман с поигрыванием на чувствах «простого народа», который никогда не любил ни Москву, ни интеллигентов.

Пикировка была местами жаркой, местами любопытной, но сил моих уже не было, а конца — не видать. Поэтому не знаю, к чему пришли спорщики, хотя и подозреваю, что, как это и бывает в спорах о Сталине, ни к чему толковому. Просто поспорили.

Но я бы хотел обратить внимание еще на один момент. Когда пошла третья часть — про Сталина и Хрущева, — слово взял Карен Шахназаров. И выразил соболезнования семьям воркутинских горняков и спасателей. Через два с лишним часа эфира хоть кто-то наконец вспомнил о главной новости этих дней. А Соловьев даже пояснил, о чем речь. Мало ли — народ-то за разговорами о Сирии, поди, про Воркуту и не слыхал. Тут без пояснений не обойтись.

P.S. Единственно, в чём не согласен с автором, это в оценке периода Сталина. Считаю что жертвы действительно были оправданы и неизестно, выиграли бы мы войну при другом лидере СССР.

В.К.