Наноармия для наностраны

Об учениях «Восток-2010», военной реформе, «новом облике» ВС РФ и войнах будущего в интервью «Сегодня.ру» рассказал заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.

Юрий Котенок: Недавние маневры «Восток-2010» в России, по заявлению официальных лиц, не имеют аналогов. Чем значимы эти учения?

Александр Храмчихин: Это событие можно назвать выдающимся по меркам того, что у нас происходило не только в советский, но и в послесоветский период. В плане такой массированной передислокации войск, то я даже не знаю, была она в советское время. Переброска бригады Приволжско-Уральского округа без вооружения и получение его уже на месте, беспосадочный перелет фронтовых бомбардировщиков с дозаправкой в воздухе, переход крейсеров – событие уникальное даже по советским меркам, а тем более при нынешних, в высшей степени ограниченных возможностях наших Вооруженных сил. Очевидно, это проверка «нового облика», после которого, собственно, мало чего осталось от Вооруженных сил. Но надо показать, что хотя бы это функционирует.

С военной точки зрения маневры «Восток-2010», на мой взгляд, – однозначный ответ на прошлогодние китайские учения. По-другому их толковать трудно.

Ю.К.: Но масштабные военные учения в Китае не являются, в отличие от нас, сенсацией, а носят плановый регулярный характер. Имеет ли смысл сравнивать китайский и российский опыт подготовки к войне?

А.Х.: Естественно, китайские учения масштабнее. У Китая только два военных округа, которые непосредственно примыкают к границам России, сильнее, чем все наши обычные Вооруженные Силы, не беря в расчет ядерное оружие. А с тем, что у нас находится на Дальнем Востоке, вообще не имеет смысла сравнивать – настолько сейчас Китай нас превосходит. Понятно, что даже теоретически тут мы не можем воевать без усиления с западного направления – отсюда и эта переброска войск.

Прошлогодние китайские учения – совершенно однозначная отработка агрессии против России, потому что они досконально отрабатывали глубокие крупномасштабные наступательные операции армейскими группировками в классической войне на глубину до 2000 километров. Кроме России и Казахстана, китайцам больше негде вести такие боевые действия. Но почему-то наша пресса, которая визжит о любом шаге НАТО, об это промолчала.

Ю.К.: На российских учениях «Восток-2010» присутствовали две делегации – Украины и Китая во главе с заместителями начальников Генштабов ВС этих стран. Легенда учений исключала ведение действий против регулярных армий. Учились воевать против …бандформирований.

А.Х.: Бандформирования на востоке страны – абсурд. «Приморскую пятерку» необязательно уничтожать такими силами, перебрасывая крейсера и фронтовые бомбардировщики. Кроме того, в Приморском крае, по крайней мере, российские военные совершенно официально отрабатывали действия против вторгшихся превосходящих сил противника. Прочитайте «Красную звезду», где четко указано, что велась отработка действий против армейских группировок, бронетехники. Более того, рассматривался вариант массированного авиационного удара противника по Хабаровску. Какие тут бандформирования? Учились воевать в совершенно нормальной, полноценной войне.

Ю.К.: В СМИ гуляет «приговор» - для взятия Хабаровска китайской армии достаточно всего трех часов…

А.Х.: Это так. Но во время учений «Восток-2010» демонстрировалось то, что мы хоть как-то готовы воевать, защищаться. Хотя понятно, что делать это, по большому счету, уже нечем. Тем не менее, было продемонстрировано, что пока мы не готовы капитулировать просто так.

Ю.К.: Существует несколько сценариев втягивания России в военное противостояние. По одному из них китайское направление грозит стать определяющим. В частности, Россия может вступить в военный союз с Китаем. Иной путь предполагает использование нас Западом как противовес расширению китайской экспансии. В этом случае последствия могут быть плачевными для государственности РФ, а ее территория превратиться в поле боя…

А.Х.: Китай угрожает нам, а не Западу, поэтому трудно представить, что Россию могут использовать в качестве противовеса Китаю. Нужно понимать, что именно Россия является для Китая главным объектом экспансии. На Западе китайцы даже под микроскопом не найдут ни территории, ни ресурсов, а все это есть в избытке в азиатской части РФ. Поэтому Китай, безусловно, является главным противником. Хотя он попытается решить все проблемы мирным путем – через экономику и демографию. Но военный путь совершенно не исключен, потому что в Китае может возникнуть очень сильный внутренний кризис. И тогда для китайцев будет меньшим из зол взять все сразу, отвлечь население, переведя гражданскую войну во внешнюю плоскость – в грандиозный поход на северо-запад.

Ю.К.: Получается, что противоречие Китай–Запад, в общем, и Китай-США, в частности, не стоит остро?

А.Х.: Противоречия Китай – Европа не существует. Более того, Евросоюз постепенно станет главным политическим и экономическим союзником Китая. Быть военным союзником Китая ЕС просто нет смысла и основания.

А противоречия Китая с Америкой не могут перевесить их огромное взаимное экономическое проникновение. Они просто не могут позволить себе военную конфронтацию, а скорее пойдут на раздел сфер влияния. Кроме того, понятно, что военная конфронтация бесполезна, так как Китай и США неспособны друг друга победить. Так что незачем войну устраивать.

Россия однозначно оказывается в худшем положении. Для Америки это, может быть, самый приемлемый выход из положения – дать понять Китаю, что Россия находится в сфере его влияния, чтобы он увяз и копошился в ней. И тогда Китай будет гораздо меньше лезть в другие регионы, что сейчас делает чрезвычайно активно.

Ю.К.: При этом американцы рискуют потерять огромную ресурсную базу, на которую рассчитывают, о чем говорили Олбрайт и Райс, и главную кладезь питьевой воды человечества…

А.Х.: Пока что американцы не имеют этих ресурсов, так что не могут их потерять. Слова Олбрайт везде приводят, но никто не слышал их живьем, по-настоящему. Да, для США будет очень неприятно, если все ресурсы Евразии достанутся Китаю. Это, пожалуй, самый главный минус такого сценария для Америки. С другой стороны, им хорошо, чтобы Китай увяз на материке. Но все будет зависеть от российско-американских отношений.

Ю.К.: На Ваш взгляд, возможна ли ситуация, когда модель Бжезинского о создании G-2 превалирует над остальными вариантами глобального позиционирования?

А.Х.: «Большую двойку» несколько лет назад предлагал Америке Китай, но Буш отказал, потому что считал себя главным в мире. Во время прошлогоднего визита уже Обама предлагал Пекину такой вариант. А теперь отзывается Китай, видимо, считая, что и без Америки получит все то, на что претендует. В любом случае, и США, И Китай уже по факту самые главные.

В Китае эксперты давно пишут, что есть только три великие державы – Китай, Америка и Евросоюз, который они считают одной страной. Россию, в лучшем случае, включают во «вторую тройку» держав второго уровня, наравне с Японией и Индией, которые должны искать «большого брата» среди великих. А в некоторых случаях Россию не включают и во «вторую тройку».

Ю.К.: Член НАТО - исламская Турция раздираема внутренними противоречиями, что совпадает с ее попытками утвердиться на внешнеполитической арене. Может ли это привести к взрыву? Насколько для России, мирового сообщества важен малоазиатский треугольник? Контроль над проливами имеет ценность, как и век назад?

А.Х.: С 2002 года Турция уходит в отрыв. В 2003-м она не дала американцам использовать свою базу Инжерлик при ударах по Ираку, и членство в НАТО не помешало ей это сделать. И сейчас участие в НАТО является чистой формальностью для Анкары. Куда она придет, непонятно. С одной стороны, это попытка возглавить исламский мир, стать полюсом второго порядка. Но с этим находятся в тесном переплетении давящие светские идеи Ататюрка. Как это будет соотноситься с Россией, также неизвестно.

Сейчас неясно, что делать с проливами. В военное время мы их точно не можем форсировать. Ныне другая ситуация, что об этой проблеме странно задумываться.

Ю.К.: Стабильность на российском Северном Кавказе вызывает опасения. В Дагестане убивают министров средь бела дня, по иракскому варианту стреляют в мечетях. Ваш прогноз на развитие ситуации в регионе.

А.Х.: В Дагестане в отличие от остальной России происходит стремительный рост населения, которое банально совершенно некуда девать.

Оттуда уехали русские, поэтому исчезли такие факторы, как образование и ментальные связи с Россией. Многие из дагестанцев, кто с отличием сдает ЕГЭ, затем в московских вузах неспособны правильно по-русски написать свою фамилию.

При этом в Дагестане развивается ультрарелигиозная часть населения, которая Россию своей уж точно не считает. Есть не меньшая часть светского населения, которая очень глубоко интегрирована в российское общество. В республике на общероссийкую гиперкоррупцию накладывается местная. И люди совсем не видят возможности влиять на ситуацию. Именно поэтому радикальная исламская пропаганда там имеет успех. Но в многонациональном Дагестане русский язык является единственным средством нормального общения в обществе. Люди догадываются, что с приходом независимости они моментально съедят друг друга, и все начнут воевать со всеми. Кстати, об этом точно сказал Расул Гамзатов – Дагестан никогда добровольно не входил в состав России, и никогда добровольно из ее состава не выйдет, потому что это станет самоубийством.

Ю.К.: Популярны утверждения, что классические войны со стрельбой, окопами и захватом плацдармов ушли в прошлое. А на смену идут роботы и новые технологии. Если темпы дезинтеграции в России сохранятся, к каким последствиям это может привести в военном плане?

А.Х.: Постановка вопроса, что теперь не воюют, меня просто поражает. Как раз кругом только и делают, что воюют! Но постоянно звучит штамп о том, что методы изменились. Из чего это следует? Меньше двух лет у России была классическая, пусть и короткая, мелкомасштабная, но обычная война на Кавказе с Грузией. США все время воюют. Но почему-то утверждается, что войн быть не может и они уходят в прошлое. Это гипноз, полный бред. Для чего мы сами себя заговариваем?

Другое дело, что если мы сами будем так быстро разлагаться, то нас можно будет взять и без войны, потому что военные возможности страны могут быть настолько сильными или же слабыми, что все станет ясно. Они могут или подкреплять политику, или экономику, или наоборот, перечеркивать их усилия. Например, с экономической точки зрения Евросоюз является образованием №1 в мире, но у него нет единой внешней политики, что его ослабляет, а его вооруженные силы настолько ничтожны, что Европа имеет чрезвычайно ограниченное влияние за своими пределами.

Ю.К.: Военный аналитик Константин Сивков считает, что российскую армию могут превратить в экспедиционные силы Запада, что подтверждает покупка таких кораблей как «Мистраль»…

А.Х.: «Мистраль» может быть чисто коррупционной сделкой. Здесь много вариантов, зачем мы его покупаем, кроме того, что он нам нужен для дела. Но этот вариант не рассматривается, потому что он не нужен. Нам негде применить «Мистраль». Этот корабль создан под европейскую концепцию, когда нужно в чрезвычайно слаборазвитой стране провести миротворческую операцию, когда местные формирования уже неспособны воевать друг с другом. И тогда европейцы становятся миротворцами без войны. Поэтому «Мистраль» не имеет собственного вооружения, как не имеет и ПВО, так что если у потенциального противника есть хоть какая-либо авиация, то «Мистраль» проживет совсем недолго. Зачем нам такой корабль, загадка.

Что же касается военного сближения с Западом, то через некоторое время у нас просто не будет иного выхода, потому что Китай объективно угрожает нашей территориальной целостности. Он не проживет, если не откусит у России кусок территории. Вернуть у него что-либо будет невозможно. Соответственно, у России не останется выхода, кроме как встраивания в атлантическую концепцию, потому что на Западе, по крайней мере, пока не угрожают нам прямым захватом территории. А противостоять и тем, и другим мы не способны в принципе уже сейчас.

Ю.К.: Что же, на Ваш взгляд, представляет собой рекламируемый «новый облик Вооруженных Сил РФ»?

А.Х.: Во-первых, поражают темпы того, как все это было проведено. Из всех наших бесчисленных реформ во всех сферах эта единственная, которая проведена с такой скоростью. Есть многие прогрессивные моменты военной реформы, которые, тем не менее, пока остаются только намерениями. Это создание оперативных командований вместо военных округов, придание гораздо большей роли сержантам, отказ от химеры профессиональной армии. Но реально практически уничтожена система военного образования, возник чудовищный приказ № 400 о десятикратном вознаграждении некоей группы офицеров, которые непонятно как отбираются… Только враг народа мог издать такой приказ.

Реально уже созданы Вооруженные Силы, которые никакой угрозы отразить уже не смогут. Пока еще мы можем на Кавказе вести войну с Грузией имеющимися силами с небольшими подкреплениями из Московского и Приволжско-Уральского военных округов. Ни на западе, ни на востоке наши силы не имеют никакого отношения к отражению угрозы вероятного противника без применения ядерного оружия. Даже если все наши силы собрать в единый кулак, этого все равно будет недостаточно…

Ю.К.: Выходит наноармия для наностраны?

А.Х.: Выходит так. Еще в 2003 году, когда еще ни о каком Сердюкове и «новом облике» и речи не шло, я писал, что у нас будет армия по типу испанской или голландской. Так оно и вышло. Не думал, что все сбудется так быстро. Где точка этому, не видно. ВПК теряет способность выпускать вооружение. Мы попадаем в зависимость от импорта по все большему количеству направлений, что никто и не скрывает. Мы сможем закупать оружие только на Западе, потому что только там оно современное.

…Мы приехали… Исчезли люди. Разрушены научные школы и технологические цепочки. Уже нет идей. ВПК умирает, потому что не может вечно жить за счет экспорта. Задания должна давать своя армия, но сформулировать она их неспособна.

Ю.К.: Человек военный вправе задать вопрос – это измена или корысть, достигнувшая гипертрофированных размеров?

А.Х.: В измену я не верю. А гипертрофированная корысть очевидна. Кроме того, есть такой факт, что наша власть настолько варится в собственном соку и считает себя умной, поскольку совершенно не зависит ни от чего – она сама себя выбирает и назначает, не интересуясь ничьим мнением. Эта военная реформа – самый яркий показатель происходящего, ведь никто даже не знает ее автора и почему все сделано именно так. Это до сих пор тайна.

Ю.К.: В этом году прекращен набор в военные училища России. России уже не нужны офицерские кадры? Но даже непрофессионалы знают, что разрывы в системе военного образования грозят бедой в будущем…

А.Х.: Задумали якобы укрупнение высших военных учебных заведений. Во-первых, освобождаются крупные площади в центре Москвы, Санкт-Петербурга и других крупных городах России. Это финансовый подход.

Также я допускаю, что сокращение и укрупнение военных вузов есть попытка копировать американскую систему с тремя академиями на все Вооруженные силы. У нас тоже пытаются сделать также? Но ведь у нас уже была другая система. Менее очевидно, что теперь получится американская система. Скорее всего, не получится никакой.

А отмена набора – момент прагматичный. Вооруженные силы сократили настолько, что офицеры в таком количестве больше не нужны. Командиров взводов заменят на сержантов. Их теперь будут готовить в том же Рязанском училище ВДВ 4 года, что, на мой взгляд, многовато. Уж на что у американцев колоссальное внимание к сержантам, но там на их подготовку не тратят больше года, и там прекрасные сержанты.

Ю.К.: Сержантам-профессионалам собираются платить 20 тыс. рублей. Это ведь мизер, недостойный профессионального военного. У нас людей держат за быдло?

А.Х.: Похоже, что да. Причем, подозреваю, что держат совершенно искренне. Возможно, что те, кто живут в параллельном мире, посчитали, что этого совершенно достаточно.

Ю.К.: Огромное количество людей с боевым опытом, члены их семей оказались выброшены из создаваемой системы. Чем это грозит государству?

А.Х.: Накопив десятилетний опыт, власть пришла к выводу, что через телевизор, манипулирование она может добиться чего угодно. И пока это, действительно, срабатывает, потому что народ продолжает слушать, что рассказывают ему по программе «Время» и считает это информацией.

Но я не верю в протест офицеров. У нас была хрущевская реформа, когда на улицу за два месяца без льгот и выслуги выкинули гораздо больше людей в погонах, с чего, кстати, начался реальный слом Вооруженных сил, потому что тогда сильно изменилась психология людей. Сейчас эти процессы продолжаются и доводятся до совершенства.