Марш медиакласса

Виктор Мараховский

На марш по случаю годовщины убийства экс-вице-премьера Б.Е. Немцова в г. Москве было заявлено 50 тыс. человек. Пришли 7,5 тыс. — то есть даже несколько меньше, чем на предыдущие марши московской антигосударственной общины.

В Петербурге маршировать вышли от 500 до 1000 человек.

В Екатеринбурге, в прошлом году давшем полторы тысячи марширующих — вышли всего 150 горожан.

В Самаре — человек 80.

В Ростове-на-Дону — человек 70.

В Казани — человек 50.

В Кемерово — 15.

В Новосибирске — пара пикетчиков-одиночек.

В Волгограде, Омске, не вышел никто.

Иными словами — событие, о котором в течение примерно месяца сообщалось из каждого утюга и каждого информационно-аналитического сайта в России, оказалось на поверку событием одной двадцатитысячной части граждан. Ну или 0,005%.

Был ли в этом какой-то сюрприз? Нет, разумеется не было: марши московской антигосударственной общины, в силу постоянства её численности, тоже постоянны.

Мешает ли жалкая численность данному маршу безусловно быть главным медиа-событием гражданской жизни в России?

Нет, не мешает.

О причинах и возможных последствиях этого стоит поговорить отдельно.

…Если коротко — то за полтора-два десятилетия, прошедших с момента рождения русского интернета, в нашей стране сформировалась новая социальная прослойка. Она — не современный этап развития русской интеллигенции. И не «креаклы».

Это первая в истории массовая прослойка, живущая в медиасреде и за её счёт. Это и малолетние копирайтеры, пишущие «оригинальный контент по 30 рублей за 1000 знаков», и матёрые журналисты традиционных СМИ. Это устроители интернет-магазинов и разместители веб-рекламы. Это дорогие блогеры, держатели сайтов компромата, звёзды влога, подкаста и интернет-тв. Это медиа-активисты и «активисты для медиа». Это девочки-продюсеры телеканалов и корреспонденты информагентств в своих ньюс-румах. Это в том числе и креаклы, оформляющие дизайн сайтов и информеров. И отчасти — это даже все те, кто всеми перечисленными руководят, направляют и финансируют.

Всё вместе это можно назвать медиаклассом. И пусть он составляет едва ли больше 1% населения страны — его голос по понятным причинам слышнее всех прочих голосов.

Тот факт, что он концентрируется в больших городах; что он достаточно изолирован в своей среде от остальных групп населения; наконец, то, что он при этом благодаря интернет-революции достиг необходимой «критической массы» для самодостаточности — всё это привело к любопытному, хотя и печальному феномену.

А именно: медиакласс имитирует у нас в стране гражданское общество. Не «формирует мнения масс», не инженерит души и не духовно окормляет. А именно имитирует своими силами. Вопреки ожиданиям, что интернет и развитие массовых коммуникация позволит массам выражать свои настроения напрямую — получилось иначе: роль «гражданского общества» приватизировал на себя небольшой полупрофессиональный цех.

Это не отменяет существование настоящего гражданского общества. Граждане ходят на выборы всех уровней, граждане голосуют и выдвигаются.

Граждане устраивают акции протеста. Граждане участвуют в общественных движениях и даже едут на войну.

Но настоящее гражданское общество остаётся в тени поддельного — и каждое его появление в публичном пространстве оказывается для медиакласса большим сюрпризом. Медиакласс, например, был крайне изумлён, когда в декабре 2010-го на Манежную, протестуя против смычки правоохранителей с этномафиози в «деле Свиридова», вышли 10 тысяч человек. Медиакласс вообще предпочёл не заметить, когда уставшее от его креатива на историческую тему гражданское общество начало само собирать деньги на фильм о Великой Отечественной — и собрало десятки миллионов.

Иногда — как в случе с пресловутыми дальнобойщиками или ещё более давним Химкинским лесом — медиакласс пытается оседлать настоящие протесты граждан, навешивая на них сверху макрополитические требования космического масштаба.

Иногда медиакласс пытается предугадать и предвосхитить гражданские протесты — и в результате получаются конфузы вроде «плача по ларькам с удивительно вкусной шаурмой, без которых Москва уже не та». Которые прозвучали в звенящей пустоте, вызвали смешки и как-то смущённо увяли.

Но чаще медиакласс живёт себе в своей тусовочной повестке. Или, говоря высоким политологическим языком, «развивается в своём дискурсе». Регулярно выдавая главные события своей жизни за события в жизни страны.

Всероссийские немцовские марши — как раз тот случай. Это в большой реальности покойный бывший вице-премьер был измельчавшим до 1-2% рейтинга политиком, о котором у большинства в лучшем случае оставалось смутное воспоминание, что «его Жириновский соком облил».

Для медиакласса, сконцентрированного на 80% в столице, покойный был светилом куда более близким — и потому куда более крупным и ярким. Б.Е. Немцов тусовался в медиасреде столь активно, что даже я, по презентациям в жизни не ходивший, натыкался на него в Москве по меньшей мере трижды.

Поэтому в той имитационной «гражданской России», которая существует перед нашими глазами стараниями медиакласса, — прошедший марш нескольких тысяч москвичей в память их общего знакомого дествительно был событием года. Точно так же, как следующим событием года станет для него какой-нибудь новый «марш мира», с которого они будут вести яркие онлайны.

…К сказанному стоит добавить, что пик своей мощи российский медиакласс, безусловно, пережил. По примерным прикидкам — где-то в 2011-2012 годах, когда от различных медиа-стартапов ещё рябило в глазах, а нефть была ещё дорога и, следовательно, было у кого выпрашивать финансирование.

Сейчас же происходит сжатие и радикализация медиакласса. Вчерашние медиаклассники массово выпадают из профессий под давлением кризисных оптимизаций и сокращений — но не из интернета, где они все друг на дружку подписаны. И по понятным причинам накал непримиримости их медиа-гетто, как и положено в кризис, растёт и будет расти.

Поэтому есть все основания полагать, что в ближайшее время именно его гнев и негодование отечественная вип-оппозиция будет пытаться продать руководству страны как настроение общества — с тем чтобы «выступить посредником» и ставить условия власти.