Ответственный класс: кто осуществит модернизацию России

Этот доклад был представлен публике на заседании либерального клуба партии "Единая Россия" 23 июня 2010 года и уже вызвал, до публикации, определенную полемику в экспертной среде. Мы публиковали некоторые фрагменты доклада (здесь и здесь), как и часть материалов, которые легли в его основу. Теперь же мы публикуем доклад в полной версии. Также в приложении к докладу вы сможете познакомиться с некоторыми некоторые из реплик, прозвучавших на презентации доклада.

Основные тезисы доклада: Политика комплексной модернизации экономики страны и социального уклада находится в опасности. Эта опасность состоит в нехватке социальной поддержки и эффективного политического сопровождения этой политики. Надежды на креативный класс и на средний класс как авангард модернизации оказались напрасны. О поддержке курса на модернизацию страны заявила правящая партия. Однако ее электорат остается преимущественно консервативным и патерналистским, не заинтересованным в какой бы то ни было модернизации. Формирующийся слой социально активных граждан, социальных инноваторов, представляющих средний слой городских жителей, является авангардом будущего ответственного класса, от имени которого и усилиями которого только и возможно провести ненасильственную модернизацию страны. Та политическая сила, которая сможет "взять" этот электорат, дать почувствовать ему ответственность за себя и страну, победит на грядущих выборах и выборах последующих циклов.

НОВЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

Политическая динамика в парламентском цикле 2007-2011 годов изменила предвыборный контекст по ряду существенных параметров. Увеличилась роль политических партий в публичной политике. Серьезно усилилась региональная составляющая партийно-политического процесса. Сформировалась своего рода виртуальная двухпартийность, когда оппозиционные партии консолидированно выступают против "Единой России". Также произошли серьезные трансформации электорального поля под воздействием целого ряда околополитических факторов.

Двумя важнейшими внешними факторами трансформации политического контекста стали:

· затянувшиеся последствия мирового финансового кризиса

· политика комплексной социально-экономической модернизации страны.

Амбициозный план - связать воедино политику модернизации и практику выхода из кризиса - реализовать не удалось. Экономика выходит из кризиса не по модернизационному, а по инерционному сценарию: через медленное возвращение к "докризисным" формам жизни. Это приводит к интерференции негативных проявлений модернизации и кризиса взамен их взаимного поглощения. К примеру, рост безработицы вследствие кризисного сокращения мест в реальном секторе экономики накладывается на трансформацию системы социальных обязательств в сфере государственных услуг, давая консолидированный социально-протестный эффект.

В результате мы видим появление новых социальных групп и назревание новых конфликтов. Но и старые социально-активные группы тоже устали от кризиса и не желают продолжать поддержку антикризисного консенсуса с властью. Проявляется это в повышении протестной активности населения и увеличении нормы низовой социальной консолидации граждан. Также налицо появление групп "новых сердитых", готовых на акции прямого насилия и саботажа. Они формируются в среде городских мелких собственников, срывающих зло на первых попавшихся представителях власти и закона.

Важнейший новый фактор, отличающий предвыборный контекст 2011 года от контекста 2007-го - это регионализация политики. Формирующиеся в регионах партийно-политические машины выстраивают собственный предвыборный контекст и предлагают собственную повестку, альтернативную либо ортогональную федеральной. В пределе это даст прямой конфликт интересов федеральной власти и местных политических элит по поводу контроля над проведением и публикацией итогов региональных выборов и федеральных выборов на данных территориях. При этом рядовой избиратель даже на федеральных выборах готов голосовать в зависимости от того, каким образом федеральная политическая повестка преломляется через местную.

Региональная политическая реформа президента Дмитрия Медведева, а также меры, направленные на совершенствование политсистемы страны, существенным образом переформатировали поле партийной политики. Длительное доминирование "Единой России" на всех уровнях законодательной власти вкупе с гарантиями парламентской оппозиции со стороны президента сформировали, как уже говорилось, "виртуальную двухпартийность": во все большем числе случаев партии парламентской оппозиции готовы к объединению против единственного конкурента - партии власти. Потенциальным негативом такого положения дел является риск блокирования работы легислатур, зависание законотворческой деятельности и, как итог, парламентский кризис.

Совокупность данных факторов, негативный эффект от действия которых будет лишь со временем нарастать, заставляет задуматься о создании неинерционных моделей кампании 2011-2012 годов. Ведь при очевидном изменении политического контекста, один крайне важный пункт, в котором совпадают характеристики кампании 11-12 и 07-08 остается прежним. Судьба президентских выборов будет решаться на предшествующих им парламентских

ПАРТИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ И ЕЕ СУБЪЕКТ

Политика комплексной модернизации экономики России и ее социального уклада понимается властью и обществом как важнейшая оперативная задача. Несомненным успехом политики модернизации является узнаваемость модернизации как бренда, широкая осведомленность о ней населения страны и наличие элитного консенсуса относительно ее необходимости.

Тем не менее, как реальная практика властных усилий по проведению модернизации, так и ее идеологическое и политическое сопровождение не в состоянии пока в должной мере наполнить это понятие содержанием. Для существенной части рядовых граждан, как и для многих элитариев, модернизация вроде как идет, но в чем именно она состоит - остается загадкой.

Как до сих пор остается неясным для граждан страны, даже тех, которые полностью разделяют дух и букву президентских инициатив, каким именно образом можно было бы "поучаствовать" в модернизации России. Программные документы модернизации (Послания Президента Федеральному Собранию, статьи ("Россия, вперед!") и выступления первых лиц государства) не объясняют рядовому гражданину, где именно находится социально-политический или экономический "хаб" подключения к модернизации. Источник модернизации более-менее ясен (власть), система "питания" модернизации также ясна (накопленный за годы стабильности потенциал - социальный, экономический и политический), но модернизационный "интерфейс" отсутствует либо недостаточно развит.

Политическая интерпелляция состоялась - граждане России откликнулись на призыв Медведева "Россия, вперед!", однако в условиях дефицита социально-экономического предложения со стороны источника модернизации, наиболее нетерпеливый слой инициативных граждан радикализовался и выступил с требованиями превентивной модернизации политсистемы. Тем самым, часть модернизационного авангарда оказалась на грани обращения против самой политики модернизации.

В этой ситуации существовал серьезный риск того, что идеологическая карта модернизации была бы разыграна маргинальными игроками на внесистемных площадках. Эти силы уже неоднократно предъявляли свои права на модернизацию (форсайты ИНСОР, инициативы праволиберальных кружков, движение "Россия, вперед!" и т.п.). Отсутствие своего рода "IPO" акций модернизации на системном поле являлось серьезнейшим упущением модернизации как политического проекта.

В определенный момент сложилась довольно-таки опасная ситуация потенциального исключения основных игроков системного поля из модернизационной повестки. На словах полностью разделяя ценности модернизации и даже предлагая варианты ее идеологического сопровождения (консервативная модернизация "Единой России", реиндустриализация КПРФ и др.), политические партии, по сути, никак не присутствовали в модернизационной повестке на деле. Находя общий язык с президентом фактически по всем вопросам оперативной политической повестки политические партии длительное время оказывались фактически вне диалога по ключевому вопросу - о модернизации.

Однако события конца мая - начала июня 2010 года существенным образом скорректировали политический контекст модернизации. Встреча Президента России Дмитрия Медведева с активом правящей партии "Единая Россия", состоявшаяся 28 мая, стала крайне важным эпизодом в политическом оформлении модернизации как насущной задачи. Главный политический итог той встречи - "Единая Россия" утвердила себя в качестве основной движущей силы модернизации. Президент подтвердил за партией эту роль.

Состоявшееся 15 июня заседание Генерального Совета Партии "Единая Россия" стало прямым продолжением той встречи. Партия приняла на себя политические обязательства разделять с Президентом ответственность перед гражданами страны за проведение политики комплексной модернизации экономики и социальной сферы государства. И это обязательство было подкреплено обещанием собственной модернизации. Для освоения роли политического авангарда модернизации Партии необходимо начинать с себя.

Однако для реализации амбициозных модернизационных планов необходим реальный его социальный субъект, политической проекцией интересов которого и должна стать правящая партия. Неопределенность с выбором субъекта модернизации - некоей социальной группы, от лица которой и за счет усилий которой будут реализовываться модернизационные политики - оказалась на данном этапе наиболее губительным фактором, повлиявшим на временные неуспехи модернизации.

На наш взгляд, проблема состояла в том, что поиски субъекта модернизации оказались зафиксированы в узком социальном сегменте - между "средним классом", на который возлагаются стратегические надежды в рамках Стратегии-2020, и креативным классом, который, как предполагается, должен сформировать из себя модернизационный авангард для решения оперативно-тактических задач на ближайшую перспективу. Социально-возрастной сегмент, за которым закрепляется функция модернизационного авангарда, оказался сфокусирован на 20-30-летних горожан - это наиболее социально активный и экономически эффективный слой граждан страны. Однако, как показала практика, данному социальному кластеру критически не хватает необходимых для реализации государственных политик чувства ответственности и социальной солидарности.

Данный социально-возрастной кластер, на который делалась до сих пор ставка политики модернизации, именуемый в прессе и экспертных кругах "креативным классом", оказался коррумпирован потребительскими политиками, демотивирован условиями недопуска к политике, лишен социальных перспектив затормозившими карьерными лифтами, и, в результате, лишен чувства гражданской ответственности и предельно инфантилизирован. Надежды модернизации на креативный класс рискуют быть развеяны приходом т.н. "поколения хипстеров" - великовозрастных инфантилов, которые не могут и не хотят нести бремя усилий по преобразованию страны.

Модернизация нуждается в новом субъекте. Возможно, он уже есть, но остается неузнанным. Как высока вероятность и того, что этот субъект еще только нуждается в сборке.

ЗАПРОС НА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

За последние десятилетия в России сложилась специфическая структура социальных ожиданий, которую можно охарактеризовать как глубоко патерналистскую. Общество систематически описывало себя как совокупность угнетенных, обиженных индивидов, заслуги которых перед друг другом и государством не оценены по достоинству. В большинстве своих бед граждане России склонны винить государство, но при этом и большинство достижений (в спорте, развитии военной техники, политической стабильности) также связывалось с государственной политикой. Значение самостоятельной активности сводилось в рамках этой системы ценностей к нулю. Граждане, проявляющие самостоятельные усилия в различных сферах - социальной, деловой, культурной и т.д. - зачастую стараются не афишировать свою деятельность, опасаясь как социального неодобрения, так и неадекватной реакции корпуса чиновников или конкурентов.

Выживание активного индивида в таких условиях напрямую зависит от политик индивидуальной и групповой мимикрии. От способности делового человека или социального инноватора успешно слиться с инфантильной толпой, скандирующей в зависимости от обстоятельств и конъюнктуры лозунги о плохом или хорошем правительстве. Любая инициатива в рамках этой общественной системы наказуема. И в первую очередь наказуемы попытки создать что-то новое, нарушить status quo. Указанные практики социальной мимикрии резко контрастируют с широко распространенным в России публичным потреблением предметов роскоши - как правило, не подкрепляемые никакими персональными бизнес-историями о заработанном "первом миллионе".

Типичным примером наказания за инициативу является реформа системы квалификационных экзаменов в российских средних школах. Единый государственный экзамен (ЕГЭ) выстоял под шквальным огнем критики со стороны всевозможных общественных групп лишь потому, что его сумели отстоять группа государственных чиновников при поддержке высшего руководства страны. Однако общество, несмотря на полное отсутствие подтверждений у данной гипотезы, продолжает настаивать, что ЕГЭ вреден, что он уничтожает уникальную отечественную систему образования и что нужно "все вернуть, как было". Реформу образования огульно критикуют не только те силы, которые имеют прямую финансово-административную заинтересованность в сохранении прежней системы вступительных испытаний в вузах, но и огромное число добровольных сторонников старины, напуганных самой перспективой каких-либо изменений.

Такие стихийные консерваторы напоминают население деревни, сжигающее дом более удачливого и богатого соседа - просто для того, чтобы он жил "как люди". Особенно тяжело такая установка бьет по предпринимателям - социальной группе, которой по определению приходится быть более активной, чем другие. Предприниматели в России зажаты между государственным рэкетом и агрессивно настроенным по отношению к чужому успеху обществом. Именно поэтому в России пока инновационные, да и просто амбициозные, бизнес-проекты испытывают при реализации весьма серьезные трудности внеэкономического характера: любой проект, не курируемый лично президентом или руководителями правительства, рискует быть экспроприированным или уничтоженным при молчаливом попустительстве и даже с согласия общества.

Патернализм, желание отказываться от решений собственных проблем и перекладывать эту ношу на плечи государства, поставил сегодня социальную ткань страны на грань коллапса. Актуальная политическая дискуссия крайне бедна на серьезные темы. Крайне слабы механизмы общественного контроля над бюрократией. Но уникальность нынешней ситуации заключается в том, что в обществе начинает расти запрос на отказ от патернализма, спрос на ответственность.

Свидетельством этого являются многочисленные примеры самоорганизации граждан через интернет. Как правило, такие микрогруппы создаются в течение нескольких дней, причем они посвящены решению конкретных проблем (привлечь к уголовной ответственности милиционера, сбившего насмерть беременную женщину, получить информацию о расходовании бюджетных средств и т.п.) Эти группы не являются экстремистскими или даже антиправительственными. Их главное требование сводится к попытке заставить представителей государственной власти исполнять законы. Формирование таких групп в блогах и социальных сетях, участие в них является примером сознательного политического выбора граждан, даже если они сами не видят в своих действиях политики. Граждане учатся решать свои проблемы самостоятельно и публично, не полагаясь на государство, но и не обвиняя его во всех своих бедах.

Сетевая организация граждан через блоги и микроблоги, форумы и чаты, то есть с использованием средств, которые предоставляют современные информационные и мобилизационные технологии - далеко не единственный новый способ низовой социальной консолидации. Зато наиболее показательный и наблюдаемый, в том числе и несоциологическими методами.

Несмотря на патернализм, все еще остающийся весьма высоким уровень социальной фрустрации и деморализованности индивидуальных активистов, люди все более активны. Заметное число россиян принимает участие в разных формах самоорганизации неполитического характера - от совместного благоустройства территорий до благотворительной помощи людям. 35% граждан отвечали утвердительно на вопрос о том, приходилось ли им участвовать в совместной деятельности, не связанной с работой. Опыт совместной деятельности есть, и совершенно необязательно оценивать разные общественные практики по их массовости, важнее - по разнообразию и регулярности, ведь даже маленькие группы активистов могут оказывать заметное влияние на жизнь и в отдельном городе, и в регионах, и в стране в целом. Общественная активность на муниципальном уровне, на так называемом уровне grass root, отнюдь не падает, оставаясь довольно высокой. Задача партий - научиться иметь дело с низовой активностью граждан.

Проблема заключается в том, что и государство в целом, и региональные власти зачастую не понимают природы спонтанной общественной активности граждан, если она не носит явно выраженный лояльный характер и не направлена на их политическую поддержку. Время массовости прошло, настала эпоха рефлексивности. Граждане в значительной мере осознают разность своей социальной позиции и статуса любого чиновника или политика и интерпретируют ее, как правило, в терминах отчуждения. Соответственно такому пониманию ситуации они и выстраивают свою жизнь: если их потенциал не задействуется, то он реализуется в других сферах - сообразно с собственными желаниями и потребностями, а власть рассматривается только как организатор ритуалов поддержки или как главный адресат протеста.

Часто отмечаемое экспертным сообществом отсутствие гражданской активности - это не свидетельство тотальной пассивности и равнодушия, низкой политической культуры и гражданского самосознания. С одной стороны, власть пока не научилась работать с социальными активистами и разными формами общественной активности, не умеет и зачастую не хочет планировать общественный диалог при реализации общезначимых проектов. С другой стороны, граждане всякий раз убеждаются, что у них нет возможностей повлиять на решения власти, на обустройство своей жизни на своей территории, что общественная самореализация никем не востребована. Это нуждается в скорейшем исправлении.

Еще одни срез проблемы - отсутствие необходимой низовой инфраструктуры для поддержки общественных инициатив. Многие современные исследователи региональных элит (в частности, С. Кордонский) говорят о необеспеченности органов местного самоуправления всех уровней служащими, об их низком профессионализме и недостаточности образования в сфере социальной работы и управления социальными процессами, о неспособности местных и региональных законодателей проводить самостоятельную и ответственную политику. Судя по опросам, более половины граждан - 58% - полагают, что органы местного самоуправления не являются независимыми в принятии решений относительно подведомственной им территории. Соответственно и рядовые граждане, полагают 68% опрошенных, не имеют возможности влиять на их работу и решения.

В ситуации, когда многие политические институты остаются невостребованными для общественной активности граждан, крайне важной становится задача поддержки разнообразных форм самоорганизации людей. А это - прямой вызов компетентности и диалогоспособности местной власти и региональным представителям партийных структур.

После акций протеста льготников в 2005-06 гг. в нашей стране стали складываться сетевые формы социальной активности. За четыре года они прошли несколько этапов своего становления, и сегодня уже можно говорить о феномене городских движений, который не описывается одним лишь указанием на различные социальные группы, проявляющие эпизодическую или регулярную активность. "Частные" вопросы экологии, социальной защиты, городской инфраструктуры, самоуправления и т.д. начинают все больше соотноситься с общегородской тематикой, а общественные инициативы и движения перестают быть узкосегментированными по сферам, а становятся инвайроменталистскими по своим базовым ценностям и целям.

А это означает, что формируется новый язык обсуждения актуальных проблем и задач, новый язык социальной идентичности, потенциально способной выйти за естественные границы различных социальных групп. На этом фоне не покажется чересчур смелым предположение, что в обозримой перспективе будут формироваться новые практики гражданского участия (не обязательно протестные), и главное - это будет происходить в контексте посткризисных настроений и ожиданий. Кажется, что власть ощущает или даже ожидает подобных перемен - МВД строится и перестраивается, и вектор такой перестройки не столько репрессивный, сколько модернизационный (хотя бы по духу): нужно готовиться к работе в условиях новой социальной атмосферы. Удар дубинкой не вписывается ни в посткризисный контракт, ни в модернизационную идеологию.

Объективное улучшение условий жизни, достигнутый в период макроэкономической стабильности, и связанный с ним рост ожиданий побуждает людей не признавать легитимность существующих законов, властных структур и социальных институтов, если они воспроизводят традиционные принципы господства.

Новые формы низовой социальной организации, горизонтальная солидарность городских жителей, проявляющаяся далеко не только в акциях протеста, феномен "новых сердитых", в крайне жесткой форме проявившийся в недавней приморской истории - все это говорит о том, что общество живо, что в нем идут сложные мобилизационные процессы. Которые в определенный момент будут предъявлять - и местами это уже делают - запросы: на эффективное управление (good governance), на доверие и на ответственность.

СОЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОТВЕТСТВЕННОГО КЛАССА

Любое общество интегрировано не только "вертикально" - структурами государственной власти, социальными институтами, но и "горизонтально" - множеством форм социальной коммуникации различных общественных групп, сообществ, классов. Каждая культура и каждое общество решают универсальные интегративные проблемы: поддержание и преумножение межперсональных связей между индивидами, формирование культурно обоснованной и социально легитимированной системы социокультурных образцов действия (усвоенные ценности, верования, символы, ритуалы), поддержка социального порядка и системного равновесия определенными механизмами социального контроля, и самое главное - противодействие девиантным тенденциям, которые способны как разрушать общественную систему, так и содействовать ее развитию и модернизации.

Ответственный класс выполняет ряд важных с этой точки зрения функций. Наиглавнейшая из них - выработка и развитие форм и механизмов взаимодействия различных слоев общества между собой и их общей интегрированности с государственной властью. Социальная дифференциация существует всегда, она порождается действиями существующих государственных, экономических структур и ряда социальных институтов. Иногда она может превращаться к кланово-сословную отграниченность, а иногда строиться на иных основаниях, как, например, поколенческая дистанция в 60-х в Европе и Америке, или включенность в современные социальные и технологические практики, как в 2000-х в России.

Первейшая функция ответственного класса - сопряжение отделяющихся частей, формирование "общественной ткани" поверх, промеж, а иногда и вопреки силе тех социальных границ, которые создаются той или иной эпохой, ее экономическими и политическими структурами. Так, в эпоху удельной Руси, когда московские князья с азартом резали тверских, православное духовенство прокладывало скрепы "единоверия" поверх братоубийственной бойни. Казаки на окраинах государства, сибирские купцы, осваивавшие новые земли, дворянство и дъячество - так или иначе, каждая из этих групп имеет опыт сохранения того, что находится на их попечении.

В любой культуре и в любом социуме существует запрос на безопасность - не только в утилитарном, но и цивилизационном смысле. Люди болезненно переживают ситуацию, когда им ни до чего нет дела, и когда до них никому нет дела. Чувство брошенности поначалу воспринимается как свобода, но затем начинает осознаваться в качестве мировоззренческой безответственности - "смуты". И здесь место для второй наиважнейшей задачи для ответственного ласа - сопряжение общества с государством. Ответственный класс служит единству страны как принципу и служит государю, правителю как системообразующей функции, реализующей этот принцип.

Таким образом, ответственный класс всегда находится в очень сложных отношениях с государством. С одной стороны, это опора для государства в деле обустройства страны. С другой стороны, для него власть всегда выступает объектом контроля и понуждения к ответственному действию, субъектом сильным, иногда - всесильным, но все-таки партнером в трудном диалоге. Эта традиция отчетливо стала складываться в России екатерининской эпохи, и реализовывалась далеко небезупречно и последовательно. Но, тем не менее, она оформилась в качестве одного из действенных социальных механизмов, нарушение которого было чревато не просто дворцовыми переворотами или же ссылками и репрессиями, но распадением единого пространства общей ответственности и в пределе - гражданской войной (в разных ее формах). Так, судьба реформ Александра I в значительной мере определялась глухотой собеседников, и попытки Н. Карамзина сформировать диалог не привел к появлению внятных ответов на внятные вопросы.

Разговор о системообразующем значении ответственного класса не может быть полным без понимания его роли как субъекта консервативной модернизации. В разные эпохи ответственный класс формировался из представителей разных социальных групп, однако в его основе всегда лежало пересечение двух трендов - развитие социальной и экономической базы для его существования, и реализация актуальных политических задач, без решения которых невозможно добиться устойчивости в развитии. Таким образом, ответственный класс всегда опирается на традицию и устоявшиеся формы социальной коммуникации, при отчетливом осознании, что законсервировать ее не удастся, что преемственность сохранится только тогда, когда будет иметь ресурсы для модернизации. Модернизация для ответственного класса - это и зов амбиций, и зов ответственности, и основа для существования, поскольку проведение реформ всегда требует субъекта их реализации и "размещения" в обществе.

Помимо очень специфического социального актора, субъекта действия, ответственный класс является автором очень важных социальных эффектов. Во-первых, под его давлением действуют и изменяются "социальные лифты". Высокая мобильность или же готовность к мобильности - это основной признак описываемой нами категории. Актуальные социальные, экономические и политические вызовы развитию страны и государства рекрутируют толковых и амбициозных индивидов и самых разных слоев и социальных групп. Посредством этого "поднимающаяся элита" присваивает себе ответственность за историческую эпоху, механизмы управления страной как проектом и одновременно - добывает ресурсы для реализации своих амбиций. В истории есть множество примеров, когда неудовлетворенность представителей ответственного класса скоростью и качеством продвижения становилась суровым индикатором и "звоночком" для властной системы: невостребованная ответственность плюс амбиции преобразуются не просто в оппозицию, но в радикальную оппозицию, вменяющую не просто власти, но ее структурным основам вину за безответственность и презрение ценностей "общего дела". Ответственный класс не может не желать перемен, нужно предоставлять возможность делать их самому, и самому брать за них ответственность.

Во-вторых, активностью ответственного класса организуются новые формы общественной жизни. Ответственный класс - это "первые, прокладывающие путь", увлекающие за собой сородичей и утверждающие существование общего будущего. В основе такого мессианства и пассионарности лежит - помимо амбиций и экономических притязаний - очень четкий корпус морали, практической этики и практического оптимизма. Главное, что их активностью формируются новые социокультурные образцы действия - отвечающие и требованиям времени, и опирающиеся на ответственность за сохранение прошлого опыта и традиции. Последнее является фактором, "стабилизирующим" притязания общеразделяемой моралью и выравнивающим ожидания (например, что модернизация не приведет к новой социальной дифференциации и расколу общества).

В-третьих, ответственный класс - это всегда школа, это социализирующая среда не только для действующих элит, но также и для "запасных команд", запасных элит. Так произошло в начале XVIII века, когда в российское общество стали активно встраиваться и занимать посты в управлении немцы, и когда после восстания декабристов большая часть элит была либо выбита, либо деморализована, лямку государственного управления потянули эти "запасные команды" - не стремясь при этом вытеснить автохтонные элиты.

Четвертый момент, о котором следует сказать в связи с социальной ролью ответственного класса, оказывается далеко не столь оптимистичным. Есть проблема, отчетливо несущая в себе потенциал дестабилизации и распада - это проблема транзита и поколенческого переноса ответственности. Прежние элиты и ответственный класс предыдущей исторической эпохи, с ее специфическими политическими и экономическими задачами, должны "сдать пост" - сдать ответственность, а идущие на замену должны хотеть и быть готовыми к тому, чтобы эту ответственность принять. Проблемы возникают и в том случае, если первые не хотят уступать, и тогда закрываются социальные лифты, ценности ответственности девальвируются, власть, общество и элиты поворачиваются спиной друг к другу. А также и тогда, когда нарождающийся ответственный класс не успевает сформироваться, не успевает сложить свою идеологию, оказывается не готов принять ответственность за большое пространство и большое будущее (как это происходило в конце 19 - начале 20 века после отмены крепостного права).

Ответственный класс никогда не бывает настолько уязвимым, как в период, когда одна его инкарнация уже перестала существовать (в силу фундаментальных трансформаций), а другая, включающая в себя представителей разных социальных слоев - еще не оформилась и не окрепла. Когда возможности борьбы в рамках существующих структур оказываются исчерпаны, например, в случае установления эффективного авторитарного режима, социальные лифты перестают действовать, тогда возникает внесистемное давление на власть как системообразющий принцип, и в этом давлении этика социальной эволюции неизбежно проигрывает этике разрушения и "расчистки основ". Такого сценария необходимо избежать

ЭКОНОМИКА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Ответственный класс - это отнюдь не всегда бенефициарий сложившейся системы правления и наличной формы государства. Среда ответственности ради будущих преференций или из моральных соображений долга готова пережидать неблагоприятные для себя периоды, либо принимая их необходимость, либо понимая, что оперативные возможности маневра ограничены. Однако сложившиеся в 90-е и только еще более отчетливо проявившиеся в 00-е очертания нового российского ответственного класса не отнести к таковым.

Обычно медиа описывают структуру этого ответственного класса через союз крупного бизнеса и чиновничества. И для такого рода союза были все основания.

Существовало три основных "приводных ремня" лояльности крупного бизнеса и бюрократии в 00-е:

· Первый: перманентный рост стоимости контролируемых основных активов и доходов от них. Доходность инвестиций чуть ли не в 80% готова парализовать волю любого собственника. В такой ситуации бизнес готов идти на любые компромиссы.

· Второй: повышение уровня централизации распределения ресурсных потоков параллельное повышению уровня централизации системы принятия решений. Такое положение дел материально стимулирует лояльность - поскольку без таковой получение доступа к активам, а также к различным формам ренты, в том числе и административно-силовой, оказывается затрудненным.

· И третий: рост влияния "силового блока" как в виду естественных причин, вызвавших рост стоимости услуг безопасности, так и в виду причин, имеющих коррупционную основу.

Сегодня в виду внешних причин - последствий мирового финансового кризиса, так и причин внутренних - перехода от инерционных моделей развития к политикам модернизации - новый ответственный класс, сконструированный крупным финансово-промышленным капиталом и капиталом административным, подвергается коррупции. Точки связи между капиталом и властью подвергаются давлению, ремни, их связывающие, перетираются. Каким образом это происходит?

Во-первых, российская экономика 10-х "надежно защищена" от шальных денег: такого тотального роста как в 90-е и 00-е по всему фронту уже не ожидается. Рост будет, но этот рост должен быть обеспечен качественными точечными инвестициями в определенных прорывных областях.

Во-вторых, за движением сверхцентрализации следует волна отката. Определенная децентрализация материальных, административных и даже (!) культурных ресурсов является необходимым элементом политики развития. Развитие, как правило, происходит в точках роста, которые требуют определенной доли автономии.

В-третьих, дисперсия основных потоков ресурсов истончает потоки силовой ренты, требующие высокого уровня концентрации. Переход от того типа принуждения, который весьма характерен для российских силовиков, обыкновенно брутального и прямого, к системам непрямой, "мягкой власти" (soft power) и "умной власти" (smart power) качественным образом необходим для реализации политики модернизации. И политика реформирования силового блока ведется последовательно с конца 00-х: разделение полномочий Генеральной Прокуратуры и Следственного комитета, реформа армии, реформа МВД, ФСИН, судебная реформа - все это способствует формированию нового облика российского силовика.

В совокупности, эти изменения носят, очевидно, позитивный характер. Однако они размывают контуры того ответственного класса, который сложился в двадцатилетие 00-х и 90-х. Деградация админстративно-экономической связи влечет и снижение уровня поддержки власти со стороны как финансово-промышленного капитала, так и административного. Это - объективный процесс, и Партии необходимо быть готовым к его негативным последствиям. Не теряя опоры в среде тех, кто все эти годы нес ответственность за сохранение государства, власть и ее партия обязаны искать поддержки у тех, кто готов нести ответственность за страну уже завтра.

Структурная перестройка экономики обозначена как центральная задача на ближайшее десятилетие. В силу этого понимание слабых и сильных сторон российской экономической политики приобретает особое значение в перспективе федерального электорального цикла 2011-2012 гг.

Одним из главных итогов экономической политики 00-х стало то, что российское государство сейчас находится в относительно неплохой макроэкономической форме - по крайней мере, по сравнению со многими развитыми странами. Страны ЕС, США и Япония будут испытывать все большие ограничения, с одной стороны, в связи с растущими выплатами по обслуживанию государственного долга, а с другой - в связи с возрастающими расходами на выполнение социальных обязательств.

Россия, в свою очередь, при условии сохранения поступлений от энергетического экспорта хотя бы уровне середины 00-х, хоть и столкнется с необходимостью сокращения государственных расходов, обладает пока большей свободой маневра. Даже при неблагоприятном сценарии падения цен на экспортируемые ресурсы, за счет увеличения госдолга можно будет некоторое время полностью сохранять status quo в отношении поддержки социальной сферы и одновременно проводить точечное увеличение финансирования проектов, направленных на структурные изменения в экономике. Государство сможет проводить последовательные реформы и одновременно сдерживать возникновение очагов социальной напряженности.

Текущее макроэкономическое положение российского государства является следствием правильного выбора вектора экономической политики путинского периода. Правительство смогло добиться двух важных задач. Во-первых, была разрешена проблема государственного долга и накоплены достаточные резервы, которые позволили относительно безболезненно, без урезания госрасходов, преодолеть острую фазу мирового финансового кризиса. Во-вторых, была проведена реформа подоходного налога, которая заложила условия для появления ориентированного на потребление среднего класса. Как результат, Россия имеет низкую долговую нагрузку и либеральную систему налогообложения частных доходов.

Вместе с тем, главным слабым местом экономической политики 00-х был ее инерционный характер в отношении качества экономического роста. Главная задача заключалась в том, чтобы не допустить формирования экономических причин для деформации политической системы. Предупреждение политических рисков имело приоритет в экономической политике над стимулированием создания богатства.

В условиях немодернизированного государства достаточным условием для сохранения политической стабильности оказалось перераспределение ресурсов от крупного капитала к бюджетникам и зависимым гражданам, выступающих в роли посредников при оказании различных "ненужных" бюрократических услуг, и "успокоение" среднего класса потреблением. Сохранение разветвленной советской системы социальной поддержки, качество услуг которой стремительно деградировало, обеспечивало воспроизводство зависимых слоев общества.

В результате главной опорой правящей власти стали бюджетники и крупные собственники, а не средняя и мелкая национальная буржуазия, как это имеет место в развитых странах. Возникла парадоксальная ситуация: с одной стороны, государство декларировало либеральную экономическую политику, создавало условия для формирования класса мелких и средних предпринимателей, но, с другой стороны, не рассматривало его в качестве своей опоры, предпочитая одновременно стимулировать перераспределение и потребление, а не производство. То есть действовало против интересов среднего класса.

Разрешение этого фундаментального противоречия является условием успешной структурной перестройки российской экономики. Экономическая политика государства должна вновь вернуться к поддержке национальной средней и мелкой буржуазии. И этот союз должен быть не только экономическим, но и политическим. Именно этот класс сможет разделить с государством риски по модернизации экономики и взять на себя ответственность по ее выполнению. Средний класс, ориентированный только на потребление, не может выступать в качестве надежного союзника модернизации. Модель потребительского капитализма направлена на обеспечение большего социального равенства, а не большего накопления и производства. По своей сути, это контрбуржуазная модель, которая стимулирует безответственность, а не ответственность. Столь же опасной является и модель корпоративного государства, которое, поддерживая высокую монополизацию экономики, по определению подавляет мелкую и среднюю национальную буржуазию в интересах крупных корпораций, платящих основное бремя налогов

РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОЛЯ

Существенной чертой нарождающегося ответственного класса является его регионализация, концентрируемая в административных центрах регионов, городах-альтернативных столицах регионов, в городской провинции в широком смысле слова. Если полагать, что гипотеза о новом ответственном классе верна, то уровень низовой консолидации граждан, активность "новых сердитых" и массовая протестная активность сигнализируют о запросе на ответственность со стороны именно регионов. Даже если этот регион… Москва.

Москва как средоточие городских политик сегодня существует в наблюдаемой непосредственно расфазировке с политикой общефедеральной. Что приводит к появлению очевидных противоречий федерального центра и столичных властей. Локальный гражданский активизм и локальные политики местных властей фактически превратили Москву из модельного города для всей российской провинции в еще один регион, совпадающий со своей столицей. Этот парадокс - столица страны и, одновременно, ее же регион - не только де-юре, но и де-факто наличной политики, необъясним без понимания процессов новых урбанистических политик и новой регионализации в связи с процессами выхода на свет нового ответственного класса.

Новая регионализация и явление ответственного класса - части единого процесса, который не является чем-то уникальным именно для России. Но актуальным для России она является по преимуществу. Децентрализация финансово-административных ресурсов, необходимая для создания локальных точек роста, отравных пунктов модернизации, вкупе с формированием локального запроса на ответственность смещает фокус модернизации с федерального уровня на региональный.

И здесь выясняется, что региональная составляющая модернизационных политик оказывается самым слабым звеном. На сегодняшний день социально-экономическая политика в большинстве субъектов федерации, не смотря на обилие документов, озаглавленных словом "стратегия", строится в режиме реагирования. Реагирования - зачастую неадекватного - на "сигналы сверху", с попыткой имитировать действия федеральных властей на региональном и местном уровнях (типичный пример - фактическое переименование ранее существовавших комиссий и разного рода совещательных органов в "комиссии по модернизации" и т.д.). Реагирования на проявления мировых экономических процессов (финансовый кризис или, напротив, "пузыреобразный" приток капитала в развивающиеся рынки) или местных социальных проблем.

Политика развития на региональном уровне в итоге представляет собой набор, по большому счету, случайных проектов - от разворачивания импортозамещающих производств и развития инфраструктуры до попыток ликвидации очагов социальных проблем.

Между тем, даже если гипотетически вообще исключить сценарий вступления России в ВТО, сам по себе рост взаимозависимости от мировой экономики, повышение трансграничной мобильности труда и капитала, ставит регионы в ситуацию конкурентной борьбы за места в глобальной системе разделения труда. Без долгосрочной стратегии международной специализации, использующей естественные преимущества и меры политического стимулирования для повышения конкурентоспособности территорий, регионы, по сути, обречены на сползание к "периферийному" сценарию развития - замкнутому кругу низкой производительности труда, слабых институтов и дефицита капитала.

Специализация именно на региональном, а не на национальном уровне, т.н. "кластерные" подходы к региональному развитию - свершившийся факт для мировой экономики. Бангалор и Мумбаи как мировые центры аутсорсинга бизнес-процессов и ИТ-разработок, береговые районы Китая - бывшие "свободные зоны" - как мировая фабрика товаров общего потребления, Ченай как растущий центр аутсорсинга производства комплектующих для автомобилей практически всех ведущих брэндов - результаты реализации долгосрочных конкурентных стратегий регионов в контексте мирового хозяйства и планирования глобальных цепочек ценности (value chains).

Современная экономическая практика разделения труда и ответственности требует нового подхода к федерализму: необходим фактический переход от административно-территориальной и этноцентричной модели, практикуемой в РФ, к экономико-хозяйственной модели районирования.

Российские регионы становятся все менее открытыми для федеральной политики. И тенденция на схлопывание региональных повесток наблюдается не только в политическом секторе, но и в социокультурном, и экономическом. Все это означает очевидный вызов федеральному проекту модернизации. Вместо фронтальной модернизации необходима локальная модернизация в опорных точках, которыми могли бы стать регионы.

Для этого необходим оперативный анализ социально-экономической ситуации в регионах и выявление естественных трендов. Существуют группы регионов со схожими сравнительными характеристиками (основные ресурсы - факторы производства и структура потребления, институты и т.д.), причем эти регионы имеет смысл сравнивать не только между собой, но и между их мировыми аналогами. Это очевидно на примере брендирования проекта "Сколково-2", выстраиваемого по идеологическому образцу Силиконовой долины.

Проведенный анализ глобальных трендов в отраслях экономики, с растущей важностью выделенных на первом этапе ресурсов и факторов, исследование изменения в структуре и географической композиции цепочек ценности, выявление возможностей и угроз в этих трендах, сравнительный анализ мер политического стимулирования и их контекста (исторического, институционального, макроэкономического) в регионах бенчмаркинговой группы и реконструкция базовых стратегий регионов-конкурентов могли бы лечь в основание региональных модернизационных программ.

Сценарный анализ реализации базовых вариантов политики (от laissez-faire режима и режима реагирования до активной реформаторской позиции власти) позволил бы оформить такие программы в конкретные пошаговые инструкции для региональных властей. Разработать принципы взаимодействия федеральных и региональных механизмов системы принятия решений. Такой подход к принципам модернизации оформил бы контуры нового федерализма, встроив модернизационные усилия власти в существующие региональные и низовые позитивные тренды.

Об этом говорил и Председатель Правительства РФ, лидер партии "Единая Россия" Владимир Путин на межрегиональной партийной конференции в Новосибирске 9 апреля 2010 года. Описывая задачи модернизации в регионах, он отметил, что необходимо искать для каждого региона его конкурентные преимущества, от которых затем и отстраивать региональные стратегии развития. "Каждый субъект Федерации, город, муниципалитет, бизнес, общественные объединения должны понимать свою роль в единой логике развития и модернизации страны, в общей картине должен видеть свое место, чувствовать вовлеченность в решение общенациональных задач. Но в то же время иметь собственные, абсолютно конкретные планы действий на ближайшее годы и на среднесрочную, более отдаленную перспективу. Наша задача - в полной мере раскрыть потенциал российского федерализма и местного самоуправления, деловой и гражданской инициативы, создать условия и стимулы для развития, для тех, кто хочет и стремится добиваться большего".

Отметил глава Правительства также и то, что без помощи партии никакая политика модернизации в регионах невозможна: "Реальность такова, что сегодня на эту работу способна, наверное, только "Единая Россия". Прежде всего, в силу, конечно, разветвленности ее структур и доминирующего положения в местных, региональных органах власти. Именно она обладает необходимыми организационными, интеллектуальными и политическими ресурсами для решения таких масштабных задач, готова взять на себя ответственность перед страной за выполнение намеченных планов".

Специфика нарождающегося из городских слоев среднего класса нового класса ответственного такова, что для своего оформления и, одновременно, высокой лояльности существующей власти он требует развития институтов публичности. Такими институтами могут быть региональные СМИ, дискуссионные площадки самого разного рода, открытые консультативные совещания с представителями местной власти самого разного уровня компетенции, точечные публичные мероприятия - праздники, спортивные мероприятия - спектр таких институтов публичности весьма широк. Разумеется, в их список включается и деятельность местных органов представительной власти.

Однако регионализация социально-политической и экономической жизни происходит в условиях неготовности региональной публичной инфраструктуры предъявлять и обсуждать местную повестку. Уровень прозрачности, массовости и доступности федерального месседжа на порядки превосходит уровень региональных публичных площадок. В условиях дефицита таких площадок, а также их приватизации и монополизации представителями местных элит, проблема выработки и предъявления публичной повестки становится наиболее остро. Федеральная ставка на модернизацию регионами не может быть сделана в ситуации медийно-информационной и культурной непрозрачности субъектов федерации. Необходимость реконструкции регионального публичного поля очевидна.

Региональные публичные площадки - это пространства артикуляции федеральной модернизационной повестки через призму региональной специфики. Также эти площадки выполняют функцию как гражданского контроля за деятельностью региональных администраций, как систему обратной связи с населением в его наиболее активной и заинтересованной в публичной жизни части, так и функцию публично коммуникации с федеральным центром - штабом модернизации.

· Развитая система публичных коммуникативных площадок свидетельствует о здоровой гражданской атмосфере в регионе.

· Публичное коммуникативное поле каждого региона носит очевидный отпечаток специфики данного региона, а его качество является как отличительной особенностью своеобразного "публичного паспорта" региона, так и его конкурентным преимуществом по сравнению с другими регионами в борьбе за те или иные ресурсы (кадровые, материальные, символические).

· Активная политика гражданских коммуникаций является хорошим средством замера демократизации региональной жизни.

На данных коммуникативных площадках ответственный класс получает отчет о своем наличном состоянии.

Реконструкция публичного пространства средствами прямого политического регулирования представляется опасной и ненадежной. Существует риск прямого захвата данных площадок безответственными силами, что приведет к дестабилизации политической жизни региона и, одновременно, деструкции самой публичности. Необходимо создание устойчивых и независимых от политической конъюнктуры структур, отвечающих за сохранность публичного поля и одновременно его коммуникативное наполнение. Данные структуры сами по себе должны порождать остродискуссионное и порой даже провокативное содержание, но ограничение в публичных формах (театр, медиа, галерея современного искусства, и т.п.) гарантирует безопасность.

В публичной дискуссии, пусть даже искусно спровоцированной современными художниками, ответственный класс формируется, узнает себя и становится субъектом коллективного действия. Как основной субъект модернизации страны

ГОРОДСКАЯ ПОЛИТИКА

Новая регионализация политики и формирование нового субъекта модернизации - ответственного класса - в средах городского среднего класса требует анализа положения дел в городах, анализа общегородских проблем - того, что оказывается в средоточии общегородской повестки.

Социологические исследования показывают шесть крупных проблемных тем, характерных для современного российского города в глазах рядового горожанина.

Безопасность

Опросы показывают (ФОМ, опрос в 69 субъектах РФ, 2009 г.), что жить в городе означает существование в довольно агрессивной среде. Горожан беспокоят распространение наркомании (от 25% в малых городах, с численностью жителей до 1 миллиона, до 34% - среди жителей мегаполисов), алкоголизма (от 26 до 31%), преступность (от 22 до 42%), коррупция в органах власти (от 21 до 37%), коррупция в правоохранительных органах (от 13 до 27%). Состояние дорог и дорожная ситуация не устраивает жителей всех типов городов в равной мере - от 16 до 21% (в некоторых регионах недовольство этой проблемой доходит до 36% горожан).

Качество жизни

Второй класс проблем связан с качеством жизни. Горожан не устраивает дороговизна жизни (от 64 до 70%), ситуация в сфере здравоохранения (от 26 до 32%), недоступность, дороговизна жилья (от 21 до 34%), проблемы мигрантов и приезжих (от 4% до 20%), экологическая ситуация (от 8 до 14%). Отдельно следует сказать о нескольких параметрах, по которым сильнее всего проигрывают не мегаполисы и большие города (более миллиона жителей), а малые города - с населением менее 1 миллиона. Так, работа ЖКХ сильнее всего не устраивает жителей малых городов (38% против 17% среди жителей мегаполисов), а также высокие цены на услуги ЖКХ (60% против 51%). Похожая картина - по безработице и занятости населения (29% против 10%), низкий уровень зарплат (52 против 27%), качество социальной защиты населения (17 против 11%).

Слабое развитие инфраструктуры публичных пространств

В опросах есть данные о некоторых "специфических" проблемах городов. Например, 57% горожан недовольны тем, как освещается их населенный пункт в темное время суток. Примерно четверть - 34% заявили, что в их районе практически нет освещения ("никаких фонарей, с работы ходим поздно - очень страшно", "по всей длине улицы - два фонаря с половиной"). Многие (8% по выборке) говорят, что в их городе светло только в центре, на окраинных же улицах и в переулках - темно. Часть респондентов отмечают проблемы с освещением ближе к дому, во дворах ("дворы без света, людей грабят и убивают" - 7%) и подъездах (1%).

Экология

Еще одна проблема - экологическая. Подавляющее большинство россиян (72%) отметили, что экологическая ситуация в России вызывает у них беспокойство; пятую часть россиян (21%) состояние окружающей среды не беспокоит. Наибольшее беспокойство экологическая ситуация вызывает у москвичей (83%). Около 40% опрошенных говорят, что экологическая ситуация в их регионе примерно такая же, как в большинстве регионов России; треть респондентов (33%) полагают, что в их регионе она хуже, шестая часть (16%) - что лучше. Чаще прочих негативно оценивают экологическую ситуацию жители Москвы (47%) и мегаполисов (45%).

Ситуация на дорогах

Дорожные пробки из досадной помехи постепенно переросли в настоящую проблему. Особенно это заметно в Москве и Санкт-Петербурге. Жалуются на пробки и жители других, далеко не столь крупных городов. Так, среди жителей городов-миллионников только 4% заявили, что там, где они живут, дорожных пробок нет; большинство - 61% - утверждают, что пробок в их городе очень много. Среди опрошенных жителей мегаполисов, и в частности, среди москвичей, об отсутствии пробок не говорил никто, и практически все (96% и 99% соответственно) утверждали, что их много. Качественно иная ситуация наблюдается только в малых городах: здесь о том, что в их городе пробок много, сообщили только 12% опрошенных, тогда как 54% заявили, что пробок в их городе нет. В целом по России проблема пробок актуальна примерно для половины населения (49%).

Недоступное жилье

И еще об одной теме следует сказать особо - доступность жилья. Почти у половины горожан (от 45 до 51%) есть потребность в улучшении своих жилищных условий. При этом большинство из них (35%) не верят, что в ближайшем будущем смогут решить эту проблему. Одним из возможных решений был бы переезд за город. Более трети жителей городов (38% от их числа) сообщили, что у них (их семьи) есть дача или загородный дом. Большинство этих строений заметно отличается по уровню благоустроенности от городской квартиры. Тем не менее, постоянно жить на даче или в загородном доме хотели бы 35% опрошенных горожан, не хотели бы - 55%. Более трети россиян, живущих в городских квартирах (34%), в принципе готовы обменять свою квартиру на пригородный дом при наличии в нем городских удобств. Показательно, что примерно каждый третий москвич и столько же жителей городов-миллионников в принципе не прочь уехать из города (32%). Среди доводов в пользу такого решения указываются экология, отсутствие городского шума, "близость к земле и природе", а также лучшие условия для жизни детей. Вместе с тем, более половины горожан (58%) отрицательно относятся к идее переехать за город Причин несколько: инфраструктурная неустроенность, отсутствие привычного уровня комфорта, проблемы безопасности жизни и главное - вопрос транспортного сообщения, перевешивающий все достоинства пригородных поселков.

Названные именно так городские проблемы позволяют нарисовать картину мыслей горожанина, реконструировать систему его запросов. В конечном итоге - понять, как с ним работать, что предлагать, какую меру ответственности делегировать.

Из перечисленного очевидно, что современный российский город неудобен для его обитателя. Жилищная, транспортная и экологическая проблемы вызывают отчаяние у горожанина, он не видит иного способа с ними справиться, кроме как уехать из города в пригород. Но это в силу различных обстоятельств оказывается невозможно. Прежде всего - качества жизни. Пригороды, дачи и поселки не гарантируют ему аналогичного городскому качества жизни. Но и то, что предлагает современный город, теряет привлекательность непрерывно.

Горожанин ощущает себя в городе недостаточно защищенным. Причем защиту он ищет не столько у правоохранителей, на которых не надеется, а у других граждан, таких же как он - отсюда возникает запрос на развитие инфраструктуры публичных пространств - начиная с минимального - их освещения. Публичность гарантирует безопасность. Жизнь в современном городе куда более интенсивна, в мегаполисах она ведется фактически круглосуточно. И вопросы поддержания инфраструктуры общественного транспорта, дорог, тротуаров и парков, дворов и улиц - это вопросы базовые для современного горожанина.

Основной набор проблем, подчеркиваемый опрошенными, - это проблемы, возникающие в результате действия раздражающих факторов: пробки на дорогах, пьяные на улицах, наркоманы в подъездах, хулиганы в подворотнях. Все это прежде всего раздражает, отвлекает от решения повседневных задач, вмешивается в жизнь, разрушая ее планы, которые как раз присутствие города, как совокупности устойчивых суточных и календарных, транспортных и климатических ритмов позволяет строить.

Проблема сегодняшнего горожанина: не выживание в городской среде, а новое качество жизни. Не поиск работы, хотя и ее предложение немаловажно, не поиск пропитания, хотя есть и такие городские среды, для которых даже это является насущной проблемой, но возможность эффективно управлять своим жизненным ритмом в городе, способность реализовать в этом данном городе себя. Стать в этом городе индивидуальностью, добиться признания. В городе, который порождает отчуждение, городе, который житель не считает своим - такое невозможно.

Именно из-за неконтролируемых процессов в современных российских городах, которые превращают их во все менее привлекательные места для жизни, можно услышать на протестных митингах лозунги радикалов: "Выйди на улицу, верни себе город!". Тем более парадоксальные, что город и так по факту - то, что принадлежит горожанам. Если не им- то кому?

Сегодня задача партии "Единая Россия" - вернуть город горожанам. Тем горожанам, которые готовы его снова взять. Новому ответственному классу.

ПРИКАЗАНО: ВЗЯТЬ ГОРОД (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)

Так сложилось, что структура российской власти - и сегодняшней, и всех предыдущих, организована на административно-территориальных принципах. Власть мыслит в первую очередь землями. Есть некоторая территория, а на ней с разной плотностью человеков на квадратный километр живет население. В то время как современный социум структурировался таким образом, что люди живут не столько на абстрактных территориях, сколько в конкретных городах. В больших городах, в маленьких городах, пусть даже в поселках - но конкретная идентичность человека определятся для него самого как горожанина, а не обитателя "субъекта федерации".

И здесь, между практикой регионального администрирования, оставшейся во многом рудиментом аграрной экономики, и модернизированным обществом, переселившимся в города, возникает разрыв. В котором появляется и живет политика. Политика города.

Сегодня мы являемся непосредственными наблюдателями и, зачастую незаметно для себя, участниками этой политики города, которая притягивает к себе "большую" политику, навязывает ей свою повестку, превращает сугубо вроде бы городские темы в федеральные.

Даже московская ситуация - яркий тому пример. Ничего не стоит возбудить людей на защиту какого-нибудь дачного поселка, то ли законно, то ли незаконно возведенного предприимчивыми гражданами. Поэтому на головах у людей вдруг вырастают синие ведерки, а в Богом и РПЦ забытых Кадашах крестным ходом ходят активисты федеральных движений. И это, в общем, заставляет говорить, что в следующем большом избирательном цикле федеральная политика будет сконцентрирована на фокусе городских проблем, городской жизни и городской повестки дня. Судьба кампании будет решаться в городах.

Надо сказать, что у "Единой России" в этом смысле перспективы достаточно неоднозначные. Потому что сегодня ее позиции на селе уже гораздо лучше чем в городах. И если этот тренд сохранится, то в какой-то момент она рискует превратиться в своего рода аграрную партию, наподобие КПРФ образца 90-х годов. Это опасно. Партия власти, если она хочет сохранить власть, должна выработать свой собственный подход к разговору с городом, с горожанами, с городскими слоями и о городских проблемах. Причем, это должен быть такой разговор, чтобы он мотивировал людей отдавать свои голоса не только на местных, но и на федеральных выборах. Иными словами, технологический вопрос, который сейчас стоит перед партией заключается в том, как сделать городскую проблематику предметом общефедерального разговора, общероссийской дискуссии.

Всемирная выставка ЭКСПО-2010, проходящая в Шанхае, посвящена вопросам жизни в городе и развития городов. Ее главные темы - это три основных направления мировой урбанистики: экология, энергосбережение и культура. Из этих трех компонентов складывается гармонично развитая городская среда, обеспечивающая пространство самореализации для жителя современного города. Вот на этих трех направлениях и должно развиваться наступление.

Но с кем идти в атаку? Как ни странно - именно с теми, кто сегодня вроде как очень недоволен "Единой Россией". В 2010-м году мы впервые столкнулись с новым социальным явлением - феноменом "новых сердитых". Представителями городского среднего класса, который вдруг начал политизироваться, сам не до конца понимая, что с ним на самом деле происходит. У среднего класса наконец-то появились интересы, выходящие за рамки его собственного кругозора, его собственного бытового уклада. Обуздав эту энергию "новых сердитых", можно выиграть следующие и следующие за этими политические циклы.

Сегодня "новые сердитые" приходят со своими городскими проблемами, вести разговор о которых партии еще не очень-то умеют. И пока они этого делать не научились, поле начинает перехватывать самые разные силы, как системные, так и внесистемные. Сейчас для "Единой России" крайне важно сформировать новую стратегию работы с городским избирателем; в этом - формула ее будущего успеха на думских выборах-2011.