Слишком маленькие, чтобы выжить

Повышение пенсионного возраста – расплата не только за малодетность, но и за спасение крупных компаний от кризиса за счет госбюджета. Они оказались «слишком большими, чтобы упасть». О пенсионерах такого не скажешь.

Вот уже год как географическая Европа обсуждает перспективы повышения пенсионного возраста. Эксперты Еврокомиссии считают, что к 2040-2060 гг. европейцы будут выходить на пенсию лишь по достижении 70 лет, иначе в кассах пенсионного страхования не будет достаточного средств на выплату пенсий. Франция, где об этом официально объявлено, бастует, Греция тоже, на очереди — Россия и Украина. Во всех этих странах из-за хронической малодетности семей число пенсионеров неумолимо приближается к числу работающих граждан. Считается, что пенсионная система может обеспечить адекватный уровень пенсий, только если соотношение работающих и пенсионеров будет 3:1, а не 1,7:1, как сегодня в России. Но это — базовая причина, а дальше начинаются местные особенности.

Главное отличие России и Украины от столь же мало рожающей Европы — пенсионеры здесь обречены работать до полного физического истощения. Если вы не крупный госчиновник и не единоличный владелец недвижимости в крупном городе, сдавая которую, можно жить в глубинке, ни о каком «заслуженном отдыхе» нет и речи. По сути, пенсий в СНГ нет — есть небольшая компенсация постоянно растущих тарифов ЖКХ, ибо подчас только на это ее и хватает. Впрочем, найти работу пожилому человеку в кризис все труднее — именно пенсионеров в первую очередь вытесняют с рынка труда гастарбайтеры, подметающие улицы российских городов.

Об «адекватном уровне» пенсий в России никто даже не заикается: повысить возраст выхода на пенсию здесь явно хотят, сохранив ее жалкий размер. При этом средняя продолжительность жизни здесь такова, что до пенсии многие не доживают. Широко разрекламированное «государственное софинансирование пенсионных накоплений» оказалось менее выгодным, чем простой банковский вклад. Надежных инструментов вложения денег, если они есть, почти нет. Подсчитано, что после повышения пенсионного возраста Пенсионный фонд останется дефицитным. Уже ясно, что «страховая пенсия» — обман, и что система должна быть социально-накопительной. Известно также, что пенсионные накопления граждан государство хочет разрешить вкладывать в рискованные ценные бумаги — т.е., играть ими на биржах без контроля и гарантий.

На Украине проблемы те же, пенсии ниже, а реформа долго откладывалась: правящий класс вынужден заигрывать с пожилыми избирателями из-за постоянной конкуренции элитных групп. Но и денег в бюджете тут меньше, так что о повышении пенсионного возраста власть вынуждена говорить даже перед выборами.

Ожидается, что это случится в 2011 году. Профсоюзы предупреждают: это обнажит айсберг женской безработицы и породит армию бездомных.

Тем не менее, власти обеих стран твердо настроены поднять пенсионный возраст до порога смертности. Но почему же сделать это они собираются уже с 2011-12 гг, хотя в Германии, где проблема старения и малодетности стоит не менее остро, пенсионный возраст собираются повысить лишь с 2029 года?

Разница в том, что правительтства стран ЕС делают это по своей воле или по решению Еврокомиссии, а Киев и Москва — под давлением МВФ и Всемирного банка, чьих кредитов в разной степени жаждут.

Требования МВФ И ВБ к странам-заемщикам понятны: чтобы бюджета вымирающей страны хватило на выплаты по кредитам (на Украине после получения займа в $15 млрд они достигнут 10% бюджета в год), надо срезать социалку. Однако Россия с Украиной вымирают второй десяток лет — и кредиты им до сих пор давали, не требуя поднять пенсионный возраст. Что же изменилось?

Как известно, бюджеты большинства стран в кризис резко оскудели, и механизм этого оскудения очень показателен. Год назад, на гребне первой волны, национальные правительства оплатили из госбюджетов долги частных международных компаний. Тогда говорили, что эти компании very big to fall. Теперь пенсионерам дают понять, что они small enough to die.

Причины понятны – как бенефициары крупных компаний, высшие госчиновники гораздо ближе к оным, нежели к почве собственных стран. Стоит ли удивляться, что теперь они без согласия пенсионеров-«молчунов» хотят дороже номинала выкупить на их накопления акции все тех же компаний, чтобы потом красиво вывести их на IPO? Заметим: большинство этих компаний зарегистрированы в оффшорах и мало чем обязаны бюджету страны-спасителя.

В России принято жаловаться, что внутренняя политика умерла. Но это не так  — она просто стала проекцией политики внешней. В мире, где не осталось самодостаточных экономик, ни размер твоей пенсии, ни происхождение курятины в соседнем магазине, ни мова, на которой учатся твои дети, больше не является внутренним делом твоей страны. Да и твоя ли это страна?

Недавно в Кишиневе на круглом столе по интеграции с Румынией молдаване спросили, будут ли румыны закупать у них больше сельхозпродуктов. «Вы все еще думаете, что торгуете с Румынией, – усмехнулся эксперт из Бухареста. – Нет, вы торгуете с несколькими ритейловыми сетями». Это, конечно, гипербола. Но она помогает понять, в каком мире мы все оказались.