Настоящая национальная идея для России – выживание

У автократического режима, существующего в России, единственной целью осталось продление его собственных дней.

Все внешнеполитические авантюры, все внутренние ужесточения и ослабления, вся пропаганда, вся военщина – все, что делается сейчас, призвано только сохранить существующие в России порядки в течение как можно большего времени. Володинский слоган «Россия это Путин», в общем, верен – никакой России, способной существовать вне путинского правления, нам не предлагается, она просто не предусмотрена.

Нет механизмов сменяемости власти, нет институтов, нет гражданского общества, а источником власти является не народ, как того требует конституция, а персонально Владимир Путин, и продление его власти давно превратилось в такое откладывание неизбежной катастрофы – что-то вроде звенящего утром будильника, сигнал которого можно отложить еще минут на десять, но он все равно прозвенит.

Россия это Путин, а национальная идея, как говорит сам Путин – это патриотизм. То есть единственный сформулированный сегодня смысл существования российского государства – это лояльность Путину, и больше ничего. Понятно, что это не более чем риторическая игра, единственная игра, в которую в Кремле умеют играть по-настоящему, но в действительности национальная идея, объединяющая сто сорок миллионов людей, живущих в России, выглядит совсем иначе.

Если искать одно самое общее слово, то таким словом будет – «выживание». Это слово может звучать с разными интонациями – трагической, иронической, какой угодно. Для кого-то выжить – значит сохранить сложившийся в нулевые образ жизни и привычки, не потерять работу, вырастить детей. Для кого-то – дотянуть до ближайшей зарплаты, не умереть от голода, не остаться без дома из-за нехватки денег на коммунальные услуги или на взятый сдуру кредит.

Если нет возможности уехать, эмигрируйте вовнутрь, минимизируя свое соприкосновение с государством Экстремальной формой выживания, очевидно, стоит считать эмиграцию – возможность, собравшись с силами, переместиться куда-нибудь, где нет российских полицейских и судей, где министр Шойгу не посылает солдат умирать, бизнесмен Цапок не организует убийства, а сын друга Путина не берет денег за проезд по трассе, – такие возможности в том или ином виде есть в России у очень многих.

Еще – не умереть в российской больнице, дающей соотвествующие шансы с гораздо большей вероятностью, чем нужно, или не оказаться в тюрьме (например, по самой массовой «наркотической» статье, а то и по новым модным «политическим», применяемым в последнее время все чаще), не быть убитым полицейским-садистом, не погибнуть на войне, два года идущей в пешей доступности от российских границ, не стать жертвой очередного теракта, вероятность которого по мере втягивания России в сирийскую авантюру выходит на уровень начала нулевых. Выжить – да, именно так должна звучать национальная идея для сегодняшней России.

Жаль, что этого никто не скажет вслух. Призыв к массовой эмиграции в каком-то смысле может стать полноценной политической программой – уезжайте, уносите свою Россию на своих подошвах, оставьте детям Чайки голые стены.

Если нет возможности уехать, эмигрируйте вовнутрь, минимизируя свое соприкосновение с государством. Это несложно; по сравнению с советскими временами, когда на кону очень часто оказывалась человеческая жизнь, сейчас ставка гораздо ниже, и при желании можно устроить свою жизнь так, что государство тебя вообще не заметит и о тебе не подумает. Если переводить это на язык политического лозунга, речь должна идти об отделении народа от государства, которое по факту уже давно произошло, но у многих еще остается иллюзия какой-то связи между государственными интересами и интересами граждан, между устойчивостью власти и благополучием народа, между политической стабильностью и человеческой жизнью для каждой семьи. Отделение народа от государства – это такой легальный сепаратизм.

Мы – отдельно, они – отдельно. Это и так данность, просто эту данность надо брать за точку отсчета.

Речь должна идти об отделении народа от государства, которое по факту уже давно произошло Постсоветская традиция российской политики такова, что политические программы и манифесты обычно пишут копирайтеры на зарплате – надо написать, человек и пишет, и попробуй отличи программу «Единой России» от программы КПРФ.

Реальная антипутинская политическая программа, которая до сих пор не написана, должна быть инструкцией по выживанию без участия государства. Его не нужно улучшать, его не нужно оздоравливать. Политическая альтернатива должна преследовать своей целью сбережение народа – то, чего не может и, главное, не хочет делать путинская система, замкнувшаяся сама на себя. Чтобы преодолеть российскую привычку говорить о народе в третьем лице, когда народ – это кто угодно, кроме самого говорящего, – не нужны ни революция, ни реформы.

Достаточно один раз сказать, что народ это я, и дальше все будет легче. Путин – это Россия. Но есть другая Россия – мы. Наблюдая за тем, как та Россия вязнет в Сирии, готовится воевать с Турцией и не знает, как уйти с Украины, мы можем только надеяться на то, что их Россия не погребет под обломками нашу.

Такая надежда – это немало, будущее вообще всегда начинается с надежды. На существующий режим можно навешивать самые разные характеристики – одинаково убедительно звучат его описания как с коррупционно-клептократической точки зрения, так и с точки зрения клинического безумия самозваных вершителей судеб мира, готовых сыграть с историей в радиоактивный пепел. В любом случае перед нами люди, которые, как когда-то было модно говорить, обслужат себя сами, если им не мешать и не помогать.

А дальше разберемся.