Маска мастера

О загадочном человеке с "говорящей" фамилией Небылица я давно собирался написать. И у меня были на то веские причины.

Во-первых, ещё при жизни вокруг этой колоритной личности витало столько слухов, один удивительнее другого, что теперь, спустя несколько десятилетий, уже не представляется возможным отделить правду от вымысла. А хотелось бы попробовать. Но одна проблема - как проверить факты на достоверность? Одни участники тех событий спились, другие умерли либо эмигрировали и следы их затерялись где-то в капиталистических джунглях.

Во-вторых, доподлинно известно, что Николай Небылица действительно был близко знаком кое-с-кем из когорты "властителей дум" своего поколения. Он регулярно навещал этих людей в Москве, Питере, Киеве, Одессе, вёл с ними переписку, созванивался. Иногда они приезжали к нему в Чернигов. Но такие визиты Небылица почему-то никогда не афишировал. Когда один из его близких друзей, журналист Боря Иващенко однажды попытался узнать побольше, Николай его попросту отбрил:

"Чего? Кого видел, меня что ли? С кем, говоришь? А-а... Кто ещё видел? Только ты? Ну, понятно... Кто? Глазунов с Окуджавой? Ну и что? Были, уехали. Чего приезжали? А чёрт их знает, этих москвичей".

Так в чём же заключалась его загадка?

Пожалуй, стоит начать с общеизвестных и легко проверяемых фактов. Если бы из какой-нибудь местной газеты обратились ко мне с просьбой написать о Коле статью, то она могла бы выглядеть примерно так:

"Николай Небылица (1945 - 2000) родился в один день с Леонардо да Винчи, но с разницей в 500 лет. В отличие от знаменитого итальянца Николай никогда не скрывал своего истинного отношения к власть предержащим, был заядлым рыбаком и жил в Чернигове. В то же время, жизнь Небылицы, как и жизнь гения из Анкиано, окутатна облаком тайн и загадок, он тоже был незаурядным художником и вместе со своим едственным учеником основал новый творческий стиль.

Он был одним из столпов черниговской богемы. Неудержимый, могучий, бескомпромисный, остроумный, саркастичный, грубый, гордый - это все о нем. И в то же время - добрый, ранимый, сентиментальный, отзывчивый, заботливый, щедрый, искренний. Его одноклассники рассказывали мне, что уже со школьных лет Коля не боялся "плыть против течения", отстаивать своё право быть свободным в стране тотальной несвободы. Впоследствии ещё большее бесстрашие он демонстрировал, дерзко ведя себя на допросах в КГБ, куда его неоднократно вызывали (а, случалось, доставляли насильно) то в связи с его резкими высказываниями в адрес кремлёвских властителей, то за участие в прогремевшей на весь мир "Бульдозерной выставке", то из-за его вызывающего поведения при встречах в Москве с работниками зарубежных посольств (капиталисты чуть ли не оптом брали у Небылицы сотни листов его шикарной графики). Немало было к нему претензий по поводу контактов с известными столичными художниками-диссидентами. Не могли провинциальные канцелярские крысы простить и дружбу с такими личностями как Окуджава, Глазунов, Вампилов, Шпаликов, Евтушенко.

Советская власть неустанно "заботилась" о нём: Небылицу отказывались принимать в члены Союза художников, увольняли с работы, запрещали покидать пределы города, регулярно учиняли обыски. До сих пор неизвестна судьба двух десятков работ, относящихся к так называемому "серому периоду" творчества художника (они были конфискованы с санкции всесильного Комитета). Впрочем, Николай ещё легко отделался. Одному из его коллег гэбисты "организовали" пожар в мастерской, другому - потоп, который погубил не только плоды многолетних экспериментов - множество монотипий и акварелей, но и самого автора: тот сломался и спился, не в силах смириться с постигшим его горем.

Но по-козацки боевому характеру Небылицы все эти перипетии, казалось, шли только на пользу, ещё больше укрепляя его и закаляя. Невзирая на неприятности, Николай активно сотрудничал с черниговскими газетами, издательством, рекламным комбинатом, мастерскими Худфонда. С приходом перестройки и сменой курса руководством страны у художника, словно, открылось второе дыхание. Теперь всё больше свободного времени он посвящает станковой живописи. Стремится к глубокому погружению в работу, в эксперименты с фактурой, цветом, в поиски своего собственного неповторимого стиля.

Переломным в его жизни и творчестве стал 1995 год, в начале которого произошла судьбоносная встреча. Молодой художник Олег Синельник впервые вошёл в кабинет заведующего отделом иллюстраций РИК "Деснянская правда" Николая Онисимовича Небылицы и молча положил перед ним на стол папку со своими рисунками. С этого момента в жизни обоих начался новый этап под названием "ГОП-АРТ" (именно тогда, в середине 90-х, появились эти два загадочных слова, но вплоть до 2000 года они писались маленькими буквами, позднее став абревиатурой). Таким необычным термином оба художника решили назвать оригинальный стиль живописи, основы которого они начали совместно разрабатывать. По картинам, написанным в этом захватывающем глубоко национальном стиле, о Николае Онисимовиче после долгих лет запрета узнали сначала черниговцы. А спустя несколько лет состоялась его первая персональная выставка за рубежом. Перед нашим художником гостеприимно распахнула свои двери одна из художественных галерей Нью-Орлеана.

К сожалению, в 2000 году жизнь Николая Небылицы скоропостижно оборвалась. Он покинул этот мир в зените наконец-то обретённого признания, на пике успеха, когда ему казалось, что всё самое мрачное позади, а впереди - безграничные горизонты...

Ныне дело учителя достойно продолжает ученик. Новый стиль, основанный двумя черниговскими художниками, давно шагнул за пределы Украины. В последние годы у него стало появляться всё больше последователей в России. Отрадно сознавать, что у истоков этого оригинального направления стоял наш выдающийся земляк - Николай Онисимович Небылица".

Но у этой истории есть и оборотная или, если хотите, теневая сторона...

(продолжение следует)