Модернизация патриотизма

Зафиксированный социологами рост патриотических чувств – свидетельство выздоровления нашего общества. Но патриотизм не может ограничиваться обрядовой гордостью былыми победами по праздникам – он требует новых побед.

Был период, когда слова «патриот» и «патриотизм» воспринимались (во всяком случае, определенной частью общества) едва ли не однозначно негативно. Социология же последних лет показывает не просто рост, но и явное доминирование позитивного восприятия патриотизма.

Сегодня, согласно опросу ВЦИОМа, 84% граждан относят себя к числу патриотов и только 10% не считают себя таковыми.

Само по себе это естественно: популярность сентенции «патриотизм – последнее убежище негодяя» – проявление болезни общественного сознания, которая рано или поздно проходит. Напротив, рост патриотизма – свидетельство выздоровления общества или как минимум его готовности к выздоровлению. Другой вопрос, что патриотизм не идеология, а чувство. Чувство любви к своей стране, и потому предполагает желание лучшего для объекта любви. Проблема в том, что с разных идеологических (и классовых) позиций лучшее для страны выглядит по-разному. И переход к доминированию в обществе патриотических настроений всего лишь начало общественного самоопределения – что считать хорошим, а что плохим для страны.

Одним свойственно гордиться созданием отечественной индустрии в 20–30-е годы и выходом в космос, а другим – разрушением этой индустрии в 1990-е и одновременным созданием бирж и банков при отказе от масштабных космических программ. Кто-то гордится Александром Матросовым и Николаем Гастелло – другие Солженицыным и Сахаровым.

Похоже, мы сегодня «дозрели» до вопроса, «что значит быть патриотом». Для одних патриотизм может выражаться в лозунге «СССР – воплощение братства народов», для других – «Россия для русских».

Стоит отметить, что из 84% считающих себя патриотами, лишь 18% стремятся охарактеризовать себя по национальному признаку. При этом можно выделить как наиболее многочисленные две гражданско-государственные общности: назвавших себя «гражданами России» (58%) и «советскими людьми» (15%). Еще 2% назвали себя «европейцами», 6% «гражданами мира», 19% определили себя по региону, в котором они проживают. Таким образом, можно говорить, что

утвердившийся и доминирующий в России патриотизм явно не носит этнического характера. Точно так же и общегражданская принадлежность преобладает над принадлежностью региональной.

Однако, при всем «патриотическом ренессансе», пока можно говорить, что это пассивное, а не деятельное чувство. Чувство, обращенное скорее к прошлому, нежели к будущему, скорее к созерцанию, чем к изменению и совершенствованию мира. При ответе на вопрос: «В чем, на ваш взгляд, проявляется истинный патриотизм?» – наибольшее число граждан (48%) связали его с уважением традиций. При всей значимости этого момента, он все же является не столько элементом патриотизма, сколько консерватизма. Еще 19% определили патриотизм как празднование исторических событий и юбилеев, то есть как элемент не созидательного, а обрядового действия.

46% опрошенных готовы выразить свой патриотизм «в укреплении семьи и воспитании детей». Еще 13% видит свой патриотизм в «разговорах и беседах со знакомыми на патриотические темы», к ним примыкают 10% убежденных, что патриотизм – «конструктивная критика недостатков в своей стране».

Эти две группы противоположны: в разговорах на патриотические темы речь, видимо, идет о величии России; «конструктивная критика недостатков», вероятно, сводится к разбору российских несовершенств.

При этом обе эти группы в основном лишь говорят.

Лишь 14% связывают свой патриотизм с «голосованием на выборах за патриотические партии и политиков-патриотов» и всего 9% с «участием в патриотических организациях».

Кстати, еще недавно картина была иной: и участвовать в подобных организациях, и голосовать за «патриотов» было готово заметно больше граждан. Но тех, кто не стремится сегодня проявить свой патриотизм таким образом, можно понять: величающие себя «патриотическими» партии, политики и организации при более близком знакомстве с ними вызывают более чем неоднозначное отношение.

Это почти так же, как с российскими коммунистами: 60% граждан положительно оценивают роль В. И. Ленина и Октябрьской революции, более 50% – роль Сталина, но вот голосовать за КПРФ или вступать в нее не стремятся.

Граждане России сегодня позитивно оценивают патриотизм, считают себя патриотами, но очень мало связывают представление о патриотизме с теми, кто так называет себя так на публичной политической сцене.

И наиболее деятельной формой, в которой люди все же готовы проявлять свой патриотизм, оказалось желание «трудиться с полной отдачей по своей специальности». Таких более четверти граждан – 26%.

Правда в экономике, которая существует без определения целей и приоритетов, в которой главным является не творчество и созидание, а перераспределение и «проедание», это неизбежно становится проблемой.

Понятно, что значит «с полной отдачей сил» строить заводы или разрабатывать проекты космических полетов. Но «с полной отдачей сил» продавать за границу сырье – занятие с ограниченными возможностями для проявления патриотизма. Конечно, это тоже может быть хорошим и полезным делом, если понимать и знать, на реализацию каких проектов предназначены вырученные за сырье деньги. Если же такого понимания нет, то неясно, что значит работать с полной отдачей в экстенсивной экономике.

Можно, конечно, с полной отдачей работать за те деньги, которые тебе платят. Но работать ради своего обогащения – хорошо, только к патриотизму это отношения не имеет. А за деньги, которые в России платят подавляющему большинству граждан, с одной стороны, нельзя работать с полной отдачей, с другой – невозможно обогатиться. И ощущение бессмысленности такой работы уже приходит: если сейчас 26% россиян видят патриотизм в работе с полной отдачей, то еще два года назад таких сознательных было 37%.

Если даже считать, что нынешняя власть своими действиями в 2000-е годы возродила патриотизм (хотя правильнее говорить, что она уловила тренд общественных настроений и под него подстроилась), то своей экономической политикой она его явно начинает снижать.

Патриотизм не может существовать вне ответа на вопрос – какой ты хочешь видеть свою страну и что ты готов сделать, чтобы она стала такой.

Патриотизм невозможен без того, чтобы гордиться прежними победами и величием своей страны и ненавидеть тех, кто мешал этим победам. И патриотом неспособен быть тот, кто этих побед не ценит. Но патриотизм не может ограничиваться обрядовой гордостью былыми победами по праздникам – он требует новых побед, продолжающих старые, но перенесенных в будущее.

Недостаточно быть только наследником победителей – требуется стать победителем самому. Хотя здесь встает вопрос и о том, можно ли вернуть своей стране прежние победы и добиться новых, если не избавить ее от того, что этим победам противоречит.