Давайте попробуем быть восточноевропейским диссидентами

Прошло уже больше 120 лет со времен плана полковника Судейкина об установлении Охранным отделением контроля над бюрократической элитой Российской империей– при помощи разумно управляемого терроризма.

Многие серьезные историки полагают, что покушения на Витте и Столыпина, а главное, убийства министра внутренних дел Плеве в июле 1904-го и премьера Столыпина в сентябре 1911-го были спланированы высшими кругами Российской империи (и не только спецслужб). Вряд ли это произошло в результате вытащенного из старых папок плана Судейкина. Но я убежден, что постепенно, в светлых жандармских умах родилась целая доктрина о создании теневого спецслужбистского правительства.

Этому посвящен роман Акунина «Статский советник» и его экранизация. Хотя в фильме финал диаметрально противоположен книжному. Зато как органичен и красноречив Михалков в роли идеологи «жандармского крюка», на который он хочет повесть Россию. По фильму этот манифест теневой власти провозглашается за 110 лет до программной статьи генерала наркополиции Черкесова.

Насчет светлых умов я не шучу. Создал же полковник Зубатов в первое в Российской империи мощное профсоюзное движение – «Союз русских фабрично-заводских рабочих». Столичное санкт-петербургское отделение возглавил популярный проповедник, священник Григорий Гапон.

Когда украинская оранжевая революция (столь же славная, как и Glorious Revolution Вильгельма III Оранского) воодушевила в декабре 2004-го отечественных либералов, им тут же предъявили «коричневую чуму» во весь рост – с резолюцией о ритуальных убийствах в одной руке и с пулеметом – в другой. И они тут же сникли и запросились под сень просвещенного путинизма.

С учетом очередного всплеска интеллигентского страха перед черносотенной волной народного гнева, который был спровоцирован делом о покушении на Чубайса, оправдательным приговором по Квачкову, Найденову и Яшину, я хотел бы обращать внимание просвещенной публики на то, что основные «черносотенные» страшилки, еще начиная от горбачевских времен, порождены самой же властью – с очевидной целью.

Про «операцию «ЛДПР» я не говорю. Но давайте вспомним «операцию «Родина».

В январе 2005 года произошла два знаковых события: «ситцевые бунты» против монетизации и скандал вокруг письма «500» (это, где про ритуальные убийства в иудаизме). Подписанты сего антисемитского пасквиля сейчас усердно работают на кремлевский агитпроп – разоблачают «ложь о голодоморе», «ложь о Катыни», поносят Национальную Ассамблею. А многотысячные протестующие толпы несли по кочкам Путина, Зурабова и Матвиенко… Но не заикались о евреях и кавказцах, хотя простым людям (и простым интеллигентам) годами старательно подсовывали тексты, которых постеснялись бы и в Третьем Райхе. Вот еще пример. Жило-было Общество «Память»: потело строем в черных майках, устроило пару драк в интеллигентских собраниях, издавали возмутительные прокламации. Все его боялись. В Ленинграде в феврале 1990 г. даже решающий предвыборный митинг демократов отменили от страха перед погромщиками из «Памяти». (В Москве – не отменили и на Садовую вышло полмиллиона). Сотни тысяч евреев (и породненных лиц) покинули Россию, завершив «200 лет вместе». Потом «Память» колют – и появляется РНЕ бывшего сержанта спецназа Баркашева. Тот создает вооруженные отряды, которые чуть не захватывают столицу 3 октября 1993 года. Потом его боевики скрытно уходят из обложенного войсками Белого дома. Потом РНЕ колют – и получатся «Народный собор» Кассина. По доносу которого возбуждают уголовное дело против Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова. А сам Кассин – идет в Общественный Правозащитный центр (вместе с ветеранами госбезопасности). Красивейшая оперчекистская многоходовка – налицо.

И дополнительный бонус - новые русскоязычные израильтяне изо всех сил поддерживали Путина – как борца с «исламским терроризмом».

Но причем здесь народ, которого якобы рискованно подпускать к власти? Это госбезопасность рискованно подпускать к «управляемой демократии»!

То есть я не сомневаюсь, что по машине Анатолия Борисовича стреляли. Но организовали это именно те, кто заманил 17 марта 2005 года романтического полковника ГРУ «на стрелку» в Одинцовский район.

Мне, например, очень стыдно, что я до сих пор внутренне не принимал идею того, что Квачков – политзаключенный, хотя я давно знал от его защитника о том, как подставили Квачкова и даже подробно разъяснял ему сценарий возможной провокации, ссылаясь на то, как организовали покушение на эрц-герцога Франса-Фердинанта (аккуратно 104 года назад) и на Кирова.

Поэтому, господа, не хотите погромщиков – установите демократический контроль над спецслужбами!

В связи с созданием Национальной Ассамблеи умеренными либералами был запущен термин «фашистско-демократическая общественность». Эта самая общественность коварно отстаивает честные и свободные выборы (вместо «взаимодействия с властью»). Сперва я вздрогнул от такого «политологического оксюморона», но потом задумался, а как бы добросовестные политологи обозначили широту идеологического спектра Белого движения? У Деникина заседали патентованные либералы, а что распевали под их окнами идущие на Москву батальоны: «и как один умрем за Русь Святую, и всех жидов побьём напропалую…».

Вот такой расклад: либо – странный союз защитников Учредительного собрания – из отъявленной черной сотни, но и с кадетами, и с эсерами в своих рядах. Либо ярые борцы с антисемитизмом (а, некоторые, в будущем и со сталинизмом) – Бронштейн, Свердлов, Радомысльский, Радек, Землячка, Бела Кун…

Я не предлагаю либералам поддержать Национальную ассамблею. Хотя интересно было бы сравнить составы Национальной ассамблеи и Госдумы, по критерию, где больше антисемитов и ярых сталинистов.

Главное - сейчас перед либералами стоит поистине исторический выбор. Между поддержкой усилий по восстановлению в России демократии, в т.ч. народовластия. И стремлением поддержать «медведевскую» часть аппарата в его потугах на либерализацию.

Тем, кто все-таки выбрал демократию, предлагаю: если вам не нравится Национальная ассамблея, то поддержите «Новую повестку дня демократического движения» или Российскую объединенную демократическую партию (т.е. «ЯБЛОКО»).

Что же сказать убежденным сторонникам меритократии? Они постоянно дают понять, что свободные выборы – это плохо, ибо они делают Квачкова депутатом. Это, действительно, так ужасно – не осудить покушение на сановника с охраной. В этой связи, мне даже подумать страшно – кто сидит в ирландском парламенте, в Северноирландской ассамблее, в Кнессете…

Но, с другой стороны, «несвободные выборы» создают систему, где власть опирается на отравителей Литвиненко и Щекочихина, рязанских минеров и убийц Юры Червочкина. И на тех, кто из-за кулис готовил покушение на главу РАО ЕЭС. И на омоновцах, сломавших руку соратнику Чубайса Леониду Гозману – в ноябре 2007 года, в Питере, при разгоне «Марша несогласных»…

Появилась мода разделять диссидентов и оппозиционных политиков. Дескать, диссиденты были сплошной моральный укор власти, так сказать, «в дистиллированном виде». Это совсем не так. Худо-бедно, но либеральные диссиденты/правозащитники вырабатывали в 60-80-е годы идеологемы, альтернативные и совковому агипропу, и рвущемуся наружу шовинизму внутриаппаратной оппозиции. Тогдашние коллеги членов «русской партии» из ЦК ВЛКСМ и КГБ в «проклятые» девяностые стали комсомольскими банкирами, а в «благодетельные» нулевые - силовыми олигархами.

Когда подточенная дешевой нефтью и рейганомикой, национальными распрями и распадом коммунистической идеологии советская власть стала заваливаться, страну спасла (на этом я настаиваю!) именно гегемония либерально-правозащитной парадигмы в общественном сознании. Ведь у КПСС (кроме превращения в «партию прихватизаторов») было еще, по меньшей мере, две альтернативы – превращение в имперско-русско-националистическую партию (вариант предлагаемый сборником «Вече», и на деле реализованный Милошевичем) и превращение в неосталинистское воинствующее движение (вариант Нины Андреевой, реализованный в виде Великой Китайской Пролетарской Культурной революции). Западнический либерализм формировался вне аппарата ЦК КПСС, но к 1988 году именно он навязал реформисткой группе свое видение реформ. Именно из околодиссидентской среды вышло представление о демократическом будущем России – антиимперский курс (включая солидарность с национально-демократическими движениями в республиках), яростный антисталинизм и антикоммунизм, быстрый переход к рынку, симпатии к Западу. Словом, идеализированный «1913-й год» - «Россия, которую мы потеряли»…

Поэтому и сейчас, когда первый же серьезный кризис поставит перед «партией власти» ту же дилемму, что и перед КПСС в 1986 году, хотелось бы, чтобы в обществе была сильная продемократическое движение. Как и 20 лет назад. Движение, стремящееся к плюрализму и объединяющее всю антитоталитарную оппозицию - от анархистов до монархистов…

В Национальной ассамблее, как и в Межрегиональной депутатской группе (в ее первом составе - со всем диапазоном от Старовойтовой до Алксниса) идет диалог различных антидиктаторских группировок.

И в свободно избранном будущем парламенте России будет полно антисемитов и сталинистов. Как было их полно во французском и польском Сопротивлении, да и в любом красноармейском окопе. А сколько антисемитов было в Белом движении?! Надо учиться работать и с ними.

Я не считаю, что борьба сейчас идет между условным Медведевым и условным Сечиным. Она идет между все более деспотической госмашиной и обществом.

В 1991 году борьба тоже шла не между Горбачевым и Яковлевым, с одной стороны, и Павловым и Полозковым, с другой, Она шла между ЦК КПСС и демократическим движением. Хотя отличие Горбачева от Павлова и Полозкова было очевидно.

Кроме «русской школы» диссидентства, основанной на этике «недеяния», рубежи политических стремлений которой Горбачев реализовал уже к 1990-му году, были еще диссиденты в советских республиках и в Восточной Европе. У них-то были куда более четкие политико-экономические программы, и там то диссиденты шли и в депутаты, и в министры, и президенты… Давайте попробуем быть восточноевропейским диссидентами.