У богатой страны – нищий народ Сберечь землю и природные ресурсы России для будущего

 У богатой страны - нищий народ.
Сберечь землю и природные ресурсы для будущего.
Советский взгляд
Автор: 
Г.Н. ЧЕРКАСОВ, доктор геолого-минералогических наук
г. Новосибирск
 
Парадоксально: Россия богата любыми природными благами.
Казалось бы – живи и радуйся.
Но нет. Кое-кому хочется иметь больше большего и все за счет других.
В результате в богатой стране живет нищий народ, ублажающий живодеров и обслуживающую их челядь.
В советское время жизнь была стабильной и доставляла радость, а современное российское бытие создает в основном проблемы, и чем дальше, тем их больше.
А почему?
Потому, наверное, что в СССР основные источники стабильности и повышения благосостояния народа – земля, ее недра и энергетика находились в руках социального государства и использовались в равной степени для всех.
 
1. ЗЕМЛЯ И ЛЮДИ. 

В обществе действительным рыночным продуктом может считаться предмет, созданный человеческими руками.
Земля не рукотворна.
Она создана Всевышним Вселенским Разумом, а потому рыночным продуктом считается незаконно, «по произволу сильных мира сего».
И торговля землей – кощунственна в принципе!
В СССР землей не торговали.
 
Во времена правления в СССР И.В. Сталина лично наша семья относилась к частному сектору.
Имея частное хозяйство, мы под хозяйственные нужды получали всегда землю бесплатно и работали на ней, пока позволяли силы.
Иссякали силы – землю возвращали государству,
оно передавало ее другим, у кого были силы работать на ней, и земля не пустовала, она всегда кормила нас.
Мы для своих нужд сеяли просо, овес, сажали картофель, для улучшения травостоя на сенокосных полях подсевали клевер. 
Естественно, частные хозяйства (кстати, как и современные фермеры) не смогли бы прокормить всю страну своей продукцией, но снизить нагрузку в этом отношении на колхозы помогали.
Коллективные хозяйства (колхозы) получали от государства землю в вечное пользование бесплатно.
Вот они-то и способны были прокормить все население страны.
Им под силу уже было коллективно создать необходимую инфраструктуру, чтобы обработать полученный урожай, обеспечить хранение семенного фонда и сдать государству по хорошей цене продуктовый товар.
 
Поскольку жили мы в сельской местности, то, будучи школьниками 8–10 классов, ежегодно в сентябре месяце работали в колхозе на уборке урожая.
В частности, наша группа трудилась на просушке зерна.
На сушилку со всех полевых токов колхозным транспортом свозилось сырое зерно.
Сушилось оно в бункерах при температуре +62°С (за которой нужно было следить и постоянно поддерживать на этом уровне, иначе можно было зерно испортить).
Когда влажность зерна достигала нормы (за этим следила лаборантка из колхозной лаборатории), его из бункеров сушилки отправляли на триер.
На триере зерно разделялось на три потока:
твердое крупное, которое закладывалось в семенной фонд, а излишки сдавались на элеватор государству по высокой цене;
второй – рядовое зерно, которое частью сдавалось на элеватор, а частью оставалось на нужды колхозникам;
третий поток давал продукцию, шедшую на комбикорм скоту.
Семенное зерно и зерно для нужд колхозников закладывалось в амбары, срубленные из лиственницы с утепленными закромами. 
 
Мне много пришлось еще в советское время поработать по югу Сибири в сельскохозяйственных районах.
Во всех сибирских деревнях дышала жизнь даже в ночное время.
Дома и улицы светились электрическими лампочками, слышалась гармошка, девичьи песни – веселилась деревенская молодежь.
Проезжаешь через деревню днем видишь на улицах кур, уток, гусей, поросят, около ворот многих домов стоят либо «Москвич», либо мотоцикл с коляской.
Правда, на улицах днем встречаются больше дети, взрослые в основном все работали в полях. 
 
В начале «лихих» 90-х годов большинство колхозов было расформировано, практически разрушена сложившаяся инфраструктура.
Люди по желанию реформаторов получили выделенные им по квоте земельные наделы, что-то кому-то досталось из техники, кому-то нет, и отпустили на вольные хлеба фермерства – веселись, мужичина!
Но не тут-то было. 
 
Для формирования фермерского хозяйства требовался первоначальный капитал.
Его практически ни у кого из бывших колхозников не было.
Брали кредит в банке под залог земельного участка.
Фермеру надо было покупать комбайн, тракторы колесный и гусеничный, плуги, сеялку, строить коровник, сушилку, амбары для хранения урожая.
Словом, создавать с нуля всю инфраструктуру, выбивать льготы на горюче-смазочные материалы в период посевной и уборочной.
Денег на все не хватало, и инфраструктура получалась ущербной.
Логическая цепь процесса производства продукции нарушалась, что отражалось на ее качестве, себестоимости и конкурентной способности. Фермер разорялся, земля уходила к кредитору и чаще изымалась из сельскохозяйственного оборота.
И таких «мертвых» земель сейчас в России около 42 млн га.
Разве от этого Россия что-нибудь выиграла? 
 
И другой, хотя и не массовый пример.
Это в Новосибирской области ЗАО «Ирмень», созданное на базе советского колхоза «Большевик», ориентированного на мясо-молочное племенное производство.
С 1972 г. колхозом «Большевик», а теперь ЗАО племзавод «Ирмень», руководит Юрий Федорович Бугаков, за умелое и эффективное руководство которым он еще в советское время заслужил звание Героя Социалистического Труда.

В «лихие» 90-е колхоз «Большевик» не распался на фермерские хутора, а только сменил вывеску, сохранив всю созданную инфраструктуру производства и людской коллектив.
Это позволило, не останавливаясь на достигнутом, действуя в тесном сотрудничестве с учеными ВАСХНИЛ, продолжать развитие производства.
 
Введение новых технологий в содержание и доение племенного стада обеспечило постоянный рост надоев с 1100 л на корову в 1972 г. до 7500 л в 2000 г., что вывело ЗАО «Ирмень» в разряд передовых предприятий не только России, но и Европы, где первенствовала по надоям Голландия (7500 л).
Мировым лидером оставались США (9500 л).
Но уже в 2014 г надой на одну фуражную корову в ЗАО «Ирмень» составил более 10600 л.
Общая земельная площадь ЗАО «Ирмень» 23 тыс. га, из которых 18 тыс. га занято под пашней, на которой урожаи зерновых культур составляют 31–47 ц/га, достигая в отдельные годы 70 ц/га, что заметно превышает урожаи фермерских полей. 

В силу финансового состояния фермерские хозяйства вынуждены использовать в основном двухступенчатый производственный цикл:
1) получение первичной сырьевой продукции и
2) ее реализация.
Полученная сырьевая продукция обычно низкого качества и не обладает достаточной конкурентной способностью, что не позволяет фермеру нормально жить, а ведет к прозябанию, либо к банкротству.
 
В ЗАО «Ирмень» трехступенчатый производственный цикл:
1) получение первичной сырьевой продукции,
2) ее переработка и
3) реализация переработанной продукции, что является залогом высокого качества конечного продукта.
 
Поэтому ирменьская продукция:
молоко и различные молочные изделия, мясо и мясные деликатесы занимают примерно 20% новосибирского рынка, а прибыль ЗАО «Ирмень» достигает 70% от всех сельхозпредприятий области, составив в 2014 г. 190 млн руб.
И это уже не просто сельхозпредприятие – это аграрно-промышленный комплекс. 

Именно организация таких аграрно-промышленных комплексов по всей сельскохозяйственной России позволит вместе с городскими промышленными комплексами создать прочный экономический фундамент государства, сделав его самодостаточным и независимым, на что в свое время направлял деятельность государства И.В. Сталин. 
 
И последнее в этой серии.

В ЗАО «Ирмень» работает около 1000 человек.
Хозяйство содержит на своем балансе всю социалку:
детсад, санаторий, медпункт, дом быта, дворец культуры, кафе-столовую,
поддерживает спорт, помогает школе, выплачивает компенсации сотрудникам на ЖКХ.
Работники регулярно проходят медосмотр и лечение в лучших клиниках Новосибирска.
Как в советское время.
 При умном руководстве хорошо уживается и работает как частная, так и государственная собственность.

При И.В. Сталине налоги были необременительны.
Мы, имея свой дом и личное хозяйство, платили всего лишь страховку за дом 2,48 руб. и 3,0 руб. в месяц за использованную электроэнергию.
С зарплаты отца высчитывали подоходный налог 12% и налог за бездетность 1%, пока не появился в семье третий ребенок.
Кроме того, за корову надо было выносить государству 115 литров молока в год от базовой жирности 3,8%.
У нашей коровы жирность молока составляла 4,8%, и нам достаточно было сдать 75 литров, чтобы их засчитали как 115.
Летом дневной удой коровы ниже 30 литров не опускался, поэтому выплатить такой налог государству проблем не составляло.
Мать даже часть еще парного молока продавала соседям по 50 коп. за литр.
Молоко было хорошее, и желающих покупать его тоже хоть отбавляй. 
 
Летом, ранним утром с каждой улицы поселка (а их было 10) пастухи выгоняли стадо различного скота.
Стада паслись на холмах вокруг поселка, свидетельствуя о благополучии проживающих в нем людей.
Недаром люди, живущие на земле, где родились, считают ее своей Родиной, границы которой надежно охраняются государством.
Эта идиллия была разрушена в начале 1960-х годов Никитой Хрущевым, изъявшим из частной собственности крупный рогатый скот, объясняя это тем, что в магазинах и на рынках не раскупалось молоко и молочные продукты колхозного производства.

В настоящее время в нашем бывшем поселке городского типа, а теперь в городе районного значения, не наберется и десятка коров.
И еще одна несправедливость.
Каждый субъект РФ должен из собранных налогов на своей территории 83% отчислять центру в Москву.
Оставшихся налогов 17% едва хватает на содержание в приличном виде городского хозяйства столиц субъектов.
Этих денег даже не хватает на нормальное содержание социалки, образования, медицины, сброшенной центром на местные бюджеты субъектов РФ, и совершенно не остается средств на развитие селений регионов, и они постепенно впадают в депрессию.
Хочешь, чтобы твой регион развивался, проси Центральную власть в Москве.
А она смотрит люб или не люб ты ей, полностью подчиняешься ей или имеешь свое собственное мнение.
В соответствии с этим и выделяются какие-то крохи в долг «для поддержки штанов».
И субъекты РФ начинают влезать в долги перед центром.
Долг Новосибирской области уже вырос до 33 млрд руб.
На этом основана путинская вертикаль власти – держать руководителей субъектов РФ на коротком поводке. Вот и разрушается жизненная инфраструктура малых сел и весей и умирает в них жизнь. 
 
За 25 лет либеральных реформ в Сибири с лица земли исчезли 9000 деревень.
В 2012 г. по контракту с РУСАЛом я работал в Иркутской области в районах южнее Транссибирской железнодорожной магистрали.
При работе использовал карту-«километровку» издания 1972 г.
Так вот из всех деревень, показанных на карте, 25% стоят пустые, окна домов заколочены досками, людей в основном нет, либо проживает 2–3 человека глубокого пенсионного возраста, которым уже деваться некуда.
Районы сельскохозяйственные, но большие площади земель пустуют, заброшены.
 
На что обратил внимание. 
 
Некоторые брошенные деревни начинают заселяться «лицами кавказского облика», обычно группами 8–10 человек, в основном мужчинами в возрасте 20–40 лет.
Ремонтируют дома для своего проживания, чинят надворные постройки для скота и даже засевают небольшие участки зерновыми культурами и картофелем.
Встречали меня весьма настороженно, на контакт шли неохотно, обычно в диалоге участвовал из всей группы всегда один человек.
На все вопросы местного значения (о дорогах, магазинах, соседних деревнях и т.д.) обычно отвечал однообразно:
«Не знаю».
Остальные члены группы всегда сохраняли молчание, но по их взглядам и лицам чувствовалось какое-то внутреннее напряжение.

Сделал вывод для себя, что заселение идет несанкционированно, контрабандно.
Какие у них мысли в голове и какая цель заселения – одному аллаху известно.

Сейчас, пользуясь возможностью, банки скупают в Новосибирске (как и в других столицах субъектов РФ) земельные участки и застраивают их по своему усмотрению 16–25 и даже 50-этажными «свечками», не считаясь с архитектурными планами по застройке города.
Действуя по принципу – моя земля, что хочу, то и ворочу.
Такая хаотичная застройка разрушает гармоничный архитектурный ансамбль города, превращая последний в какого-то нелогичного тяжеловесного железобетонного слабо озелененного монстра.
В 2013 г. моя дочь, будучи на Международном форуме дизайнеров в США, сфотографировала из окна высотной гостиницы общий вид сверху одного района Нью-Йорка.
Это вид не цивилизованного города, а безобразного фантастического железобетонного чудовища, который чувства лепоты в душе не вызывает. Такие же безвкусица и безобразие в будущем ожидает и многие наши столицы субъектов России.


Продолжение: http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=602198