Будущее левых идей в постреволюционном арабском мире

Арабская весна способствовала тому, что арабские политические и интеллектуальные течения, и особенно идеологические среди них, оказались перед неизбежной дилеммой, подтолкнувшей их к необходимости выбирать одно из двух: либо проводить глубокие внутренние преобразования для того, чтобы адаптироваться к новой реальности, либо умереть молча.
Кажется, что в период этого большого потрясения отовсюду возникают вопросы, ответы на которые не могут оставаться тайной, ведь публика присутствует и ожидает результатов обсуждений и пересмотра найденных решений самой арабской элитой в той или иной стране. Политические течения, долгое время существовавшие в рядах оппозиции, больше уже не пользуются сочувствием у граждан, которые прощали им инертность и застой во имя подготовки к битве с диктатурой и исходя из принципа «враг моего врага – мой друг». Это один из главных итогов революции, которая открыла две двери: одна дверь открыла путь для спасения и развития, а вторая - ведет на кладбище истории. Конечно, речь идет об арабской весне, прокатившей, прежде всего, в странах арабского Магриба.

Эта заметка посвящена ситуации в Тунисе, и в частности левым течениям в колыбели «арабской весны», в надежде вернуться к обсуждению других политических и идейных движений:
Причиной такого выбора стала услышанная мной риторика левых, и особенно подчеркиваемая ими необходимость проанализировать реальность перед тем, как ее менять, что делает это течение наиболее осмысленным в “переформулировании” утверждений, которые станут основой, как для теоретической работы, так и для практических действий.

Разные левые.
Одним из системных проблем тунисских левых, при критичном их рассмотрении, является многогранность имен, лидеров и идей. Нет ничего общего между интерпретациями, выдвигаемыми арабскими баасистами и тем, что предлагается последователями французской компартии, но оба течения считают себя левыми. Тем не менее, есть два важных элемента, объединяющих различные левые течения.

Первый: человеческая составляющая левых течений принадлежит к среднему, то есть образованному слою общества, и которая в силу своего образования сосредоточенна на государственной службе или среди предпринимателей в области медицины, фармацевтики и правовой сферы. И хотя социальная составляющая – это в основном бедные выходцы из провинции, но современная школа, как социальный лифт, позволила им занять новое положение в обществе, и это новое социальное положение привело к рождению новых идей и стратегии общественного роста, поставило вопросы, считающее архи важными, а также подтолкнуло к консолидации. Опираются они на тактику, характерную для представителей среднего класса или мелкой буржуазии: отстаивание прав человека в законодательном порядке, профсоюзная борьба, а также избегание революционных столкновений с правящим режимом. Этот выбор привел к тому, что левые со всеми их направлениями и выдвигаемыми тезисами потеряли глубокие связи с классом рабочих и мелких ремесленников, в том числе с нижними звеньями государственных служащих, которые так и не смогли разобраться в левых идеях, и продолжают смотреть на них с недоверием.

Второе: стереотипные представления, связанные с левой идеологией свидетельствуют об их светском характере, которые не только предусматривают отделение религии от политики государства, по примеру большинства западных светских стран, но идут еще дальше, предлагая отделить религию от общественной жизни в целом, как во Франции, например. Именно с этой точки зрения левые рассматривают арабскую историю, и считает, что причинами отсталости арабского общества является доминирование религиозного образа мышления в культурной и материальной сферах жизни. Таким образом, любой прогресс в этом направлении может быть успешным только после решения этого вопроса, что предполагает предать религию и верующих забвению.



На этом все левые построили свою позицию в отношении исламских политических движений, деятельность которых они считают возвратом к отсталости – Средневековью. Борьба с политическим исламом, противоречия с которым являются базовыми, должна предшествовать борьбе с действующим политическим режимом, которая в свою очередь характеризуется, как борьба с империализмом и колониализмом. Битву с режимом можно отсрочить (или даже вступить с ним во временный альянс), пока не будет повержен главный враг, мешающий продвижению и прогрессу страны. В Алжире про-французский режим сумел выработать нужный юридический документ и навязать его обществу с той единственной целью, чтобы похоронить навсегда происламские политические проекты, обвинив их в разжигании гражданской войны в 90-е ХХ века.

Неизменные позиции в меняющейся реальности.
Основываясь на позиции небольшой буржуазной прослойки общества, были определены цели и направления революционной борьбы и составлен план революционных действий. С появлением левого движения в Тунисе в 20-х годах, были определены его оппоненты. Та же ситуация повторилась после второго рождения тунисских левых в 70-х годах, когда они объявили о том, что не имеют никакого отношения к их прародительнице (коммунистической партии Туниса), которую характеризовали, как обладательницу устаревших и искаженных взглядов.
Эта позиция тунисских левых и арабов в целом, в которой отсутствует революционная мысль, обычно приводит к тому, что они оказываются на одной стороне баррикады с правящей властью, с целью перекрыть путь продвижению исламистов, пусть даже недостойными способами.
Мы так и не услышали от нового левого движения о том, что было пересмотрено отношение к вопросам религии в целом, и к политическому исламу в частности. Это всегда вызывало сомнения в религиозности левых и способствовало обвинению их в атеизме со стороны правящей власти и исламистов, перенося разногласия в плоскость теологии (верующие против атеистов).

В этой борьбе идеологий проигрывают левые, которым не удалось аргументировано обосновать осуждение исламистов и лишить их правомерности защищать религию. Некоторые попытки пересмотра позиции левых столкнулись с обвинениями в преступности внутри самого левого движения в отношении тех, кто присвоил себе эксклюзивные права на интеллектуальную прогрессивность и превозносит тех людей, кто видит исламистов только в мечетях, левых считает защитниками крайних форм феминистского движения, включая появление в обнаженном виде в публичных местах – идет процесс дискредитации с использованием штампов и шаблонов.



Левые идеи, как фундаменталистское движение.
Не смотря на то, что реальный анализ говорит о том, что общественная составляющая левого и исламистского движения остается единой, последнее слово остается за культурным и образовательным уровнем, и тунисские левые рассуждают теми же категориями, что и религиозные салафиты.
Исламистские фундаменталисты (салафиты) создали свою систему исторических ценностей, которая избавлена от ошибок и способствует всему положительному и с упорством ведут к ней людей. Не смотря на то, что примеры истории исламистов дискредитируют, они упорны в этом продвижении. Тунисские левые, как и исламисты-салафиты, создали свою систему ценностей, идеальную на их взгляд, и ведут к ней людей, хотя исторические примеры их также дискредитируют.
Этот устаревший ретроспективный подход пытаются применить в нынешней меняющейся реальности, отличающейся от идеального воображаемого прошлого. То же, что пытаются делать салафиты, исходя не из того, что действительность определяет сознание, происходит искажение сознания, проецированием его на другую реальность. Отсюда исходит интеллектуальное отчуждение, делающее тунисских левых далекими и не схожими с левыми в Латинской Америке. Те анализировали реальную действительность с позиций марксизма, что привело, в конечном счете, к пересмотру основ марксистского учения в том, что касается вопросов религии и нации. Они обнаружили, что церковь, защищающая бедных, это не та европейская церковь, которая продавала рай для «овец Господа».

Так они сделали церковь своим союзником в борьбе с главным врагом (империализмом), и так исчезли второстепенные противоречия между левыми атеистами и верующими христианами в борьбе за освобождение своих государств, национализацию государственных богатств, проведение аграрной реформы, развитие разных отраслей промышленности с целью роста и развития.

Левое революционное движение способствовало появлению нового эффективного опыта в разных местах, в то время как в Тунисе (и в арабском мире в целом) ведутся чисто идейные баталии на экранах «прозападных» каналов, в ходе которых формируются теории «религиозной» реальности, вдалеке от этой самой реальности. И речь идет не об ошибках конкретных лиц, а об ошибках в исходных положениях. Механизм левых с начального момента допустил ошибку в работе, что привело к пустой трате сил и времени. Все это продолжается до сих пор, оказывая тем самым большую услугу противникам левой революционной идеи, в первую очередь установленной диктатуре с декоративной демократией.



Необразованный электорат бесконечно порождает диктатуру, которая со временем мутирует под разными портретами «Маркса» и алжирского «Тахира Ваттара»