ДЕВОЧКА ШРЁДИНГЕРА

 

Не задумываясь, храбрая девочка Ребекка бросилась на защиту ребенка от банды бритых на лысо неонацистов, но дорого поплатилась она за свою храбрость. Неонацисты схватили ее и вырезали у нее на бедре свастику. Множество людей смотрели со стороны за происходящим, но ни один не рискнул вмешаться.

(Прошу прощения за некоторый пафос, это краткое изложение версии звучавшей в немецких СМИ)

12 ноября Ребекка заявила о произошедшем в полицию. Полиция незамедлительно поверила заявлениям жертвы, был составлен фоторобот нападавших и начаты тщательные поиски. Лично бургомистр города вмешался в дело, он встретился с Ребеккой, поговорил с ней, после чего заявил, что с правым экстремизмом нужно неистово бороться.

Новость о подвиге девочки Ребекки взорвалась как бомба над серой ноябрьской немецкой действительностью. В небольшой провинциальный город, где произошло страшное преступление, отправились репортеры с камерами и журналисты со всей страны. Все крупнейшие СМИ следили за происходящим практически в прямом эфире. Версия произошедшего в том виде, как она была озвучена девочкой и без тени сомнения, повторялась как мантра журналистами ARD, ZDF, Spiegel, Die Welt и десятками других уважаемых изданий.

По всей Германии возмущенные произошедшим граждане вышли на спонтанные митинги против правого экстремизма, люди несли цветы и свечи к месту преступления, собирали деньги для лечения Ребекки. Не было предела возмущению прогрессивной общественности мерзостью преступления и умилению поступком девочки.

Не осталось в стороне и «гражданское общество», немецкая общественная организация «Альянс за демократию и толерантность», занимающаяся борьбой с расизмом и ксенофобией и созданная на средства МВД Германии, отметила девочку почетным призом «за гражданское мужество» и скромной денежной премией в размере 5 тысяч евро.

В целом история могла бы закончиться на этой позитивной ноте, если бы не одно очень неприятное «НО».

Уже через несколько дней после поступления заявления о преступлении полиция, проявив смекалку и героические усилия, смогла найти преступника. Им оказался 19 летний неонацист из бригады «Штурм 34». Но тут случился первый казус – судья отказался подписывать ордер, так как полиция и прокуратура не смогли предъявить никаких доказательств существования преступления.

Оказалось, что нет ни одного свидетеля произошедшего, хотя за показания по делу была объявлена денежная награда, не найден ребенок, над которым издевались неонацисты, а результаты медицинского освидетельствования недвусмысленно говорили, что девочка Ребекка героически вырезала свастику у себя на бедре сама.

В результате уголовное дело было возбуждено против Ребекки по статье «симулирование преступления».

Вот тут то и проявилось истинное лицо передовой общественности. Несмотря на то, что было доказано, что преступление было выдумано, что девочка просто мелкая врунишка, которой хотелось славы, «Альянс за демократию и толерантность» не отказался от вручения премии Ребекке, пояснив свою позицию: «в данном случае речь идет о том, чтобы восхвалять мужество, а не о том, нанесла ли она себе повреждения сама».

Оказалось, что можно распространять версию об ужасном преступлении, не сильно задумываясь над тем, насколько она реалистична, можно давать премии за «гражданское мужество», четко осознавая, что весь гражданский поступок этой девочки заключался в том, что она бритвой вырезала у себя на бедре крест, можно ходить на митинги «против насилия» и собирать деньги для «жертвы», которой нет, и не быть при этом агентом ФСБ или жертвой путинской пропаганды. Как раз наоборот, такое поведения свойственно активным и передовым членам общества. Ну, как минимум, сами эти передовые члены общества так считают.

Теперь самое время перейти к случаю более актуальному, но не менее увлекательному.

11 января в Берлина пропала на 30 часов тринадцатилетняя девочка-мигрантка. После того как она была найдена, родители девочки обратились в полицию с заявлением об изнасиловании. По словам родственников девочки, она стала жертвой изнасилования со стороны трех людей, плохо говорящих по-немецки.

Сам этот случай никак не был замечен немецкой прессой. Пропажа ребенка никого не заинтересовал. Первым на него обратил внимание Первый канал российского телевидения и журналист Иван Благой. И что тут началось.

Полиция сначала заявила, что «не было ни похищения, ни изнасилования», чуть позже прокуратура заявила, что у девочки был «добровольный сексуальный контакт». К делу незамедлительно подключилась вся передовая пресса и общественность. Все прогрессивное человечество используют теперь изнасилование ребенка не иначе, как с приставкой «якобы», саму эту девочку называют врунишкой и «распятым мальчиком», тех, кто посмел выступить в ее защиту – сторонниками националистов и жертвами путинской пропаганды. «Эксперты по России», такие как Борис Райтшустер гадают, был ли организован этот случай ФСБ или российская пропаганда подключилась к нему случайно. Наиболее прогрессивные и образованные граждане пишут доносы в прокуратуру, с требованиями привлечь журналистов за экстремизм к уголовной ответственности. 

Спонтанные митинги в защиту девочки с плакатами «нет насилию над детьми» рассматривают не иначе, как атаку на немецкую государственную систему со стороны «узколобых» русских ватников, неизлечимо «больных ксенофобией».

Хотя я более чем уверен, что если сравнить списки тех, кто неистово защищал героиню из Миттвайды и тех, кто с пеной на губах разоблачает «распятую девочку», то на 90% мы получим аналогичные списки.

Парадокс – следствие не закончено, родственники и адвокат настаивают на том, что сексуальное надругательство над ребенком имело место. Но все эти заявления выливаются в форменное противостояние между жертвой с одной стороны и СМИ и правоохранительной системой – с другой. 

Все это напоминает какую-то дикую вакханалию из африканской глубинки, где жители деревни забивают камнями несовершеннолетнюю жертву изнасилования. Несмотря на то, что экзекуция происходит преимущественно в медийном пространстве, соревнование в том, кто более и изощренно метнет камень в ребенка, является не менее отвратительным.

И самый главный парадокс в этой ситуации состоит в том, что я могу понять сомалийских исламистов, творящих подобное, им в конце концов делать так велит их древний и довольно варварский закон, но что заставляет делать это представителей прогрессивной общественности, сторонников демократии или как теперь принято называть эту общественную группу?

В чем виновата это девочка? 

Или правильнее будет так: в чем виновата эта девочка больше, чем Ребекка из Миттвайды? Только тем, что насиловали ее не бритые неонацисты или тем, что она русская?

Виновата она в том, что ее версия никак не укладывается в ваш выдуманный мир, а поэтому в ваших глазах эта девочка Шрёдингера - скорее преступник, чем жертва.