Спортили народ

Куда сместились наши ценностные приоритеты?

Так, помню, говорила моя бабушка: «спортили». Правда, относилось это, конечно же, не к народу в целом. Но мне почему-то вспомнилось именно это слово, когда задумался о том, можно ли так сказать о народе. Первая реакция: нет, ни в коем случае.

Народ — он хороший, правильный, его нельзя спортить.

Ну а если попытаться дать ответ не на основе эмоций, а, к примеру, на основе данных социологических опросов? А что, ничего лучше пока не придумали, чтобы понять, какова сложившаяся система ценностей у народа. Ну и можно ли вообще назвать ценностями то, что в тот или иной исторический промежуток времени является для людей приоритетным.

Посмотрите на эволюцию ответов российских граждан на такой более чем актуальный сегодня вопрос: «Чего должна добиться Россия, чтобы считаться великой державой?» Причем предлагаю взять данные ВЦИОМа, так как этот социологический центр никак нельзя заподозрить в том, что в результате проведенных соцопросов могут быть получены слишком «неправильные» для властей данные.

В январе 2002 года на вопрос ВЦИОМа: «Что, по вашему мнению, прежде всего должно быть в стране, чтобы она считалась великой?» 67,1% ответивших — максимальный результат — назвали «высокий уровень благосостояния граждан».

В 2007 году уже только 36% ответивших отметило задачу «обеспечить высокий уровень благосостояния граждан». Наконец, в марте 2014 года таковых уже было всего лишь 25% — и это только третий результат после тех, кто считает, что для величия надо «иметь развитую современную экономику» (52%) или «иметь мощные вооруженные силы» (42%). Заметим, что еще в 2007 г. мощные вооруженные силы были критерием великодержавности всего лишь для 24% ответивших. Было бы интересно, конечно, замерить приоритеты россиян в начале 2016 года, но пока, к сожалению, более свежих данных нет. Хотя уверен, что по сравнению с 2014 годом особых изменений не будет.

Когда благосостояние народа, высокий уровень жизни перестают быть важным критерием великодержавности, страна встает на другой путь развития. Ровно это, собственно говоря, и произошло в нашей стране. Смещаются бюджетные приоритеты: оборона и правоохранительная деятельность становятся более важными направлениями расходования средств. Неудивительно, что пенсии в этом году проиндексировали всего лишь на 4%, а работающих пенсионеров оставили даже без этого. Такое смещение приоритетов, в свою очередь, естественным образом провоцирует далеко не всегда оправданную геополитическую активность.

В развитии демократических институтов общества также все начинает идти наперекосяк. И это мы тоже сегодня наблюдаем, когда идет откат даже по тем половинчатым политическим реформам, которые были обозначены после последних парламентских выборов в России в декабре 2011 г. Какое там — «откатили» так, что еще несколько лет назад это вообще трудно было себе представить.

Смещаются вообще все нормальные ценностные установки.

Да-да, именно так. К примеру, вы никогда не задумывались о том, почему многолетняя борьба с коррупцией (если это, конечно, можно назвать «борьбой») не приносит особых результатов? Понятно, что зачастую это не борьба, а только имитация деятельности, что никакой комплексности здесь нет и т.д. Но давайте попытаемся понять: а как менялось в последние годы отношение россиян к коррупции?

Вот ведь что важно: одно дело, когда люди отмечают определенные успехи, и совсем другое — что осуждающих этот порок меньше не становятся. Опять инвентаризируем данные наших ведущих социологических центров и находим то, что искали. Фонд общественного мнения (ФОМ) в ходе соответствующего исследования в конце 2014 года задавал своим респондентам и такой вопрос: «А вы лично осуждаете тех, кто берет взятки, или относитесь к ним без осуждения?» Результаты такие: если в ноябре 2006 года осуждали взятки 70% опрошенных, а 21% относились к взяткам без осуждения, то в декабре 2014 года осуждающих было уже только 61%, а не осуждающих — 29%. Остальные — затруднились ответить.

Ну и куда мы эволюционируем? Понятно куда. Представленная динамика результатов опросов дает ответ на вопрос о том, почему все эти ставшие широко известными факты коррупции не вызывают именно массового осуждения и неприятия. Вам не приходилось слышать примерно такую реакцию от людей, когда становится известным тот или иной вопиющий факт об очередном высокопоставленном взяточнике: «Ну а что, он в хрущевке, что ли, жить должен?..» Вот и все, приплыли, что называется. Если власть сильно заражена коррупцией — а ее представители сами отмечали это неоднократно, — то она становится весьма устойчивой при таком отношении к этой проблеме большой массы людей.

Однако я далек от мысли утверждать, что вот, мол, люди сами виноваты. Безусловно, такая эволюция взглядов стала возможной только при как минимум попустительстве самих властей.

В данном случае важно констатировать: мы стали лучше или хуже и куда сместились наши ценностные приоритеты? На основании хотя бы только данных ответов людей о том, что должно обеспечивать статус великой державы и осуждают ли они коррупцию, я просто вынужден сделать весьма нелицеприятный вывод: мы стали хуже. Достаточно ли этих данных? Наверное, нет. Но в любом случае есть о чем задуматься. Почему это произошло? Я бы выделил как минимум два фактора (не берусь пока судить о том, какой из них приоритетнее).

Во-первых, принесла плоды соответствующая обработка общественного мнения. Особенно это касается смещения ценностных приоритетов с точки зрения того, что должно обеспечивать статус великой державы.

Во-вторых, Россия по большому счету, несмотря на долгие годы аномально высоких мировых цен на нефть, так и осталась страной с бедным населением.

Наше место по уровню жизни среди всех стран мира, если считать по ВВП на душу населения (по паритету покупательной способности, МВФ), — в районе 50-го.

Вот интереснейшие данные по результатам социологического опроса Левада-центра: если в январе 2008 года 45% ответивших были уверены в том, что Россия стала вровень с самыми влиятельными мировыми державами, то в январе 2015 года таковых стало уже только 27% (как в 2002 году). Причем если в 2008 году 15% ответивших отвечали, что Россия не стала вровень в силу отставания от передовых стран в экономическом развитии, то в 2015 году так считал уже 21%. То есть получается, что по мироощущению россиян их максимальное «вставание с колен» завершилось в начале 2008 года — после этого начался обратный процесс, обусловленный в значительной мере фактором экономики.

Как тут не вспомнить почтальона Печкина из знаменитого мультфильма «Трое из Простоквашино», который, как известно, задавался вопросом: «Я почему вредным был?» И сам же вполне обоснованно отвечал: «Потому что у меня велосипеда не было!»

Вот и у россиян, условно говоря, так и не появилось за последние годы «велосипеда», на который они вправе были рассчитывать.

Так что не удивительно, что спортили народ.

Значит ли это, что «все пропало»? Нет, конечно. Но в 2015 году, впервые в XXI веке, реальные располагаемые денежные доходы населения упали на 4%. Страна с 90-х годов прошлого века не жила в такой реальности. В 2016 году падение уровня жизни людей увеличится еще больше. И уж в этом-то люди точно не виноваты. Это — результат непрофессиональной и безответственной экономической политики.

Народ, конечно, спортили. Но это наш народ. Такие вот мы сегодня. И это никакое не самобичевание, это — констатация.

В этой связи хочу напомнить слова о русских, о России Отто фон Бисмарка: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом сотни раз. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят себя сами!»

В привитии лживых ценностей, правда, преуспели мы сами. Но я уверен, что сами себя мы пока еще не победили.

P.S. Этой зимой я почти не смотрю телетрансляции с этапов Кубка мира по биатлону. Не хочется. Не могу. Хотя до этого много лет не пропускал ни одного этапа сезона. А причина такая. В прошлом, 2015 году чемпионат мира по биатлону проходил в финском Контиолахти. Так как это недалеко от российской границы, мы на семейном совете решили воспользоваться такой возможностью лично поболеть за наших в биатлоне. Заранее все продумали и отправились в ближайшее зарубежье на своем авто.

По приезду в Финляндию оказалось, что таких энтузиастов из России, несмотря на уже упавший тогда рубль, очень даже много — многие тысячи. И одно из ярких и крайне неприятных впечатлений от Контиолахти–2015 состояло в следующем. Когда на «цветочной» церемонии на высшую ступень пьедестала почета пригласили немок (они выиграли эстафету, наши были только четвертыми) толпа болельщиков из России стала дружно скандировать: «Ра-се-я! Ра-се-я! Ра-се-я!..» Немногочисленных болельщиков-немцев перекричали влегкую. Все это сопровождалось одобрительным гоготом другой части россиян. Никогда еще мне не было так стыдно за свою страну… Ужасные чувства. Позорище. Этого, естественно, не показывали по телевизору. Замечу, что там, в Контиолахти, было полно и других подобного рода примеров. Но этот — круче всех.

Вот такая вот зарисовка из жизни, подтверждающая неприятный вывод о том, что, похоже, и вправду спортили народ.

И.А.НИКОЛАЕВ,

профессор Высшей школы экономики