Бродский все знал заранее...

На модерации Отложенный

Наследники Бродского запрещали стихотворение публиковать, но оно широко распространилось и стало общеизвестным, демонстрируя радикальную эволюцию взглядов Бродского от советско-либеральных к густо имперским.

В современном культурно-политическом контексте стихотворение интересно прежде всего тем, что потрите нашего демократа, либерала, сторонника свободы творчества – и обнаружите под внешним слоем сторонника Единой и Неделимой империи («Государство Российское едино и нераздельно» – Свод законов Российской Империи. Т. 1. Ч. I, раздел 1, ст. 1), поскольку в России, как известно, всякое движение начинается с левой ноги, но с равнением направо.

Другой аспект интереса к тексту связан с обещанием украинцам опасностей, которые ждут их без защиты Великороссии, от которой они столь легкомысленно избавились: «пусть теперь в мазанке хором гансы / с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы». Естественно, по этому поводу есть разные точки зрения, но кое-что нобелевский лауреат, несомненно, предсказал точно.

Правда, великорусская защита многим на Украине и в советское, и в постсоветское время напоминала про «тюрьму народов», потому что Украина большая и разнообразная, это как минимум три разных государства, сбитые Сталиным и Хрущевым в одно целое, но Бродский об этом постарался забыть.

Эмоциональный смысл «оды» – обида на украинцев. Жили вместе, одной дружной семьей народов, а украинцы вдруг покинули «гуртожиток», что воспринимается поэтом (либо его лирическим героем) как измена, не столько политическая, сколько семейная. Естественно, жгучая обида диктует обидную лексику, а в конце оскорбление национального символа – Тараса Шевченко. В общем, «как-нибудь перебьемся».

Теперь комментарием к обидам, выраженным 20 лет назад Иосифом Бродским, стала сама политическая реальность. Любопытная ситуация: обычно стихи комментируют жизнь, а тут жизнь дала комментарий к стихотворению.

Ну а вот, собственно говоря, и само стихотворение: "На независимость Украины"

Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно.

Как говорил картавый,
«время покажет Кузькину мать», руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченный изотопом,–
жовто-блакытный реет над Конотопом,
скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!
Ступайте от нас в жупане, не говоря – в мундире,
по адресу на три буквы, на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть – так сообща, путь выбирая в чаще, 
а курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы, пожили вместе – хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,
нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба. 
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом? 
Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом. 
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Это земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой да левада-степь, краля, баштан, вареник!
Больше, поди, теряли – больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза –
нет на нее указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.