Голод в СССР

Голод в СССР
 
Надоела реклама? Улучшите аккаунт всего за $1.66 месяц!
Продолжаем тему голода в СССР.

Пламенные комсомольцы в угаре праведной борьбы против "кровавого царского прошлого" ставят ему в вину регулярно повторяющейся голод с многочисленными ("миллионными") жертвами, конечно же, не обременяя себя при этом доказательствами. Но как было видно из предыдущего поста - последний серьёзный голод при царском режиме был в 1891 году,  т.е затем было 26 лет относительно стабильной для населения жизни  (цифра могла бы быть и больше, но история в 1917 г. распорядилась иначе). 

А как обстояло дело со стабильностью при новой власти, взявшей бразды правления государством уже после 1917 г.?

Так вот, стабильностью, в положительном смысле, советы, к сожалению, похвастаться не могут,но зато негативной...
Про страшные голодные годы 1921-1922, 1932-1933 и 1946-1947 известно практически каждому маломальски интересующемся отечественной историей.
Без сомнения это были самые масштабные и тяжёлые голодные моры, когда-либо постигавшие русскую землю. Историки и демографы уже в достаточной мере изучили эти период времени - существует большая палитра научных трудов и публицистики из которых можно составить довольно цельную, хотя и мозаичную, картину произошедших катастроф.
Известно также и про не менее тяжёлые голодные военные годы (1941-1945),  но "советские" объясняют их самим фактом наличия разрушительной войны (скромно замалчивая отсутствия голода, как такового, в России во время страшной ПМВ).

Интересный факт, однако , что если чуть дальше углубиться в историю становления молодого экспериментального государства, то можно выделить ещё несколько печальных периодов, которые честно нужно называть голодными:

1) 1924-1925, 2) 1927-1928, 3) 1936-1937, 4) 1939-1941

Ниже дана подборка отрывков из трудов по истории (книги и статьи), передающая общее представление о продовольственных кризисах в эти годы.
<hr/>1924-1925


У историка М. Таугера в статье "Зерновой кризис или голод?" этот период упоминается лишь вскользь:
"Советское крестьянство едва начало процесс восстановления аграрного производства, когда в начале 1924 г. очередная суровая засуха нанесла удар по стране..."
"Тем не менее в 1927 г. Сталин признался, что страна ещё не полностью оправилась от последствий голода 1924 г. "
[А. И. Кутузов «Внешняя торговля СССР за 10 лет», Москва, 1928, 331, Поляков «Недород 1924 года», 54.]


Чуть более подробные сведения о голоде можно найти в докладе "Лицом к деревне: советская власть и крестьянский вопрос" Венера Маркуса, Института Восточной Европы:

"По подсчётам ЦСУ, от неурожая 1924 г. пострадало более 8 млн. человек. Урожай целиком погиб на 11 % посевных площадей, потери составили 25% по сравнению с 1921 г."
"Сообщения с мест свидетельствовали о голоде среди населения в течение всего лета" [РГАЭ, ф. 478, oп. 1, д. 1372, л. 1422.]

"Летом и осенью 1924 г. в центральные органы управления стали поступать сведения о недовольстве крестьянства."

"Земсводки» сотрудников ОГПУ из провинции свидетельствовали о недовольстве крестьян, вызванном налоговым прессом и высокими ценами на городские товары. Оно резко усилилось из-за неурожая. Прежде всего крестьян озлобляли методы взимания налогов. В случае неуплаты крестьянами сельскохозяйственного налога неизменно следовали «массовые конфискации имущества и скота», а также аресты. Во многих сводках сообщалось о том, что сельские бедняки вынуждены были продавать последнюю лошадь, чтобы уплатить налоги.

"28 августа 1924 г. началось восстание в Чиатуре. Восстание охватило преимущественно сельские районы Западной Грузии. Наиболее сильным оно было в Гурии. По некоторым сведениям, здесь насчитывалось несколько тысяч восставших." [Трифонов И. Разгром меньшевистско-кулацкого мятежа в Грузии в 1924 году//Вопросы истории. 1976. № 7. С. 48. См. также: Sunу R. G. The Making of the Georgian Nation. Bloomington, 1988.]

"Уже через несколько дней восстание было подавлено войсками Красной Армии и частями ОГПУ "
[Lang D. М. A Modern History of Georgia. L., 1962. P. 243—244. Автор говорит о 7—10 тыс. убитых и 20 тыс. депортированных, однако без указания источника]
<hr/>1927-1928 


М. Таугер. "Зерновой кризис или голод?"
(основной акцент в статье сделан на ситуации на Украине, поэтому в тексте ей уделяется большее внимание)

"Материалы ЦК ВКП(б) и ГПУ (Главного политического управления), а также письма в прессу, публиковавшиеся в период с апреля по июль 1928 г., сообщали о дефиците продовольствия и резких скачках цен в городах и сельских районах, огромных очередях в продуктовых магазинах, забастовках рабочих в Московской и Ленинградской областях, на Украине, Урале, в Сибири и прочих регионах[12]. Во многих сельских районах, в том числе и в Украине, сообщалось о случаях голодания крестьян, питании суррогатами, о болезнях и гибели взрослых и детей и даже о самоубийствах, вызванных голодом."
[Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). 46—51, дискуссия Политбюро об импорте продовольствия]

"Советские лидеры делились своими опасениями: на Политбюро заслушивались отчёты о том, что экономическая ситуация столь катастрофична, что страна не сможет самостоятельно ее преодолеть. Советские дипломаты получали настоятельные распоряжения о поиске возможной иностранной помощи любой ценой..."

"Рост дефицита продовольствия в Украине в конце 1928 г. полностью отражал тогдашнюю обстановку в Советском Союзе. В этот период советское правительство ввело карточную систему распределения продуктов питания во всех крупных городах, а также прибегло к «транссибирскому методу» закупки зерна. Согласно этой методе чиновники на местах старались делить крестьян на классы, чтобы с помощью большинства из бедноты и среднего крестьянства заставлять зажиточных крестьян (или кулаков) сдавать властям те излишки зерна, которые у них могли иметься. Правительство прибегло к усиленному варианту экстраординарных мер прошлого года и пошло на этот шаг отчасти из-за голода в Украине. В январе 1929 г. Рыков заявил сибирским чиновникам: «Посмотрите на цингу в Пскове, на голод в Украине и на нехватку, от которой повсеместно страдают рабочие. Вместо этого вы приходите и говорите мне, что план сбора зерна нельзя поднять»"
[Yuzure Taniuchi «Decision-making on the Ural-Siberian Method», in Julian Cooper, Maureen Perrie and E.A. Rees, cds «Soviet History, 1917—1953: Essays in Honor of R.W. Davies», London, 1995, 84.]

"...в 1928 году Украина оказывается поражённой тяжёлым голодом. Голод на Украине в 1928-1929 году был третьим голодом, с которым пришлось бороться советскому правительству из-за подверженности сельского хозяйства природным условиями. 
План хлебозаготовок 1928 года удалось выполнить только ценой повальных обысков в деревнях и судебных процессов. За сокрытие хлеба, например, в Среднем Поволжье было отдано под суд 17 тыс. крепких хозяйств. Осенью 1929 года примерно треть хлеба изымалось с применением силы" 
[ЦГАВОВиУУ]


Е. Осокина. За фасадом "сталинского изобилия".

"Даже в Москве государственно-кооперативная торговля работала с перебоями, обеспечивая не более трети потребности в продуктах. Сводки ОГПУ свидетельствуют, что продовольственные трудности питали «политически нездоровые настроения»" 

"Карточки распространялись по стране стихийно в результате инициативы «снизу». Местное партийное, советское руководство и торгующие организации под давлением социального недовольства и угрозы срыва производства принимали решение о их введении!. Политбюро пока не участвовало в создании карточной системы. Карточки выдавались только горожанам с целью гарантировать их потребление в условиях наплыва иногородних жителей.
И ещё об одном результате заготовительной кампании 1927/28 года. Сократилась не только торговля. В ответ на репрессии крестьяне стали сокращать производство. Это предопределило товарные трудности и неудачи заготовок следующего года. "

"По сообщению Центросоюза, к осени 1928 года запасы хлеба в рабочих кооперативах важнейших промышленных районов были использованы практически полностью. В ряде мест выпечка ржаного хлеба была приостановлена. Многие рабочие кооперативы оказались перед угрозой закрытия.[3 РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 116. Л. 27. ] Из-за нехватки зерна государство прекратило продавать муку населению. Домашняя выпечка, а во многих районах это был единственный источник обеспечения хлебом, сократилась."

"К зиме 1928/29 года ситуация в городах далее обострилась... Страна встречала новый год длинными очередями за хлебом, разгромами хлебных будок, драками и давкой в очередях. По словам сводок ОГПУ, «хлеб получали с боя». Рабочие бросали работу и уходили в очереди, трудовая дисциплина падала, недовольство росло. "

"Весной появились донесения ОГПУ о локальном голоде в деревнях"
[ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 7. Д. 527. Л. 15-56; Д. 65. Л. 266-272; Д. 605. Л. 31-35]

"Страдало в основном бедняцкое население. «Продовольственные затруднения» охватили Ленинградскую область (особенно Псковский, Новгородский, Великолуцкий уезды), ряд губерний Центрального района (Ярославская, Калужская, Тверская, Нижегородская, Иваново-Вознесенская, Владимирская, Рязанская, Тульская), Смоленскую губернию, южные округа Украины (Кременчугский, Запорожский, Мариупольский, Одесский, Криво¬рожский, Подольский и другие), ряд округов Дальневосточного края (Сретенский, Читинский, Хабаровский, частично Владивостокский и другие). В пищу употреблялись суррогаты хлеба. Что только не добавляли в него: толчёные клеверные головки и сушёную берёзовую кору, отруби, жмыхи, мякину, овес, гречневую, фасолевую и картофельную муку, отруби, вику, пареный лук. Желудочные заболевания стали принимать массовый характер. Начались опухания. Сводки ОГПУ свидетельствуют и о случаях голодной смерти. Усилился сыпной тиф. Семена проедались, и сев был под угрозой срыва. Нарастал убой и распродажа скота. Усилилось отходничество, нищенство, воровство, стихийное переселенчество в более благополучные регионы. Государственная помощь деревне была недостаточной."

"Хлебная проблема в 1928/29 году была главной, но не единственной. Остро ощущался недостаток всех основных продуктов питания."

"Осенью 1929 года положение в Донбассе, как и по всей стране, далее ухудшилось. Центральный комитет профсоюза горнорабочих СССР сообщал, что «рабочих форменным образом душат чёрным, сырым хлебом. О мясе и овощах абсолютно не приходится говорить». По отзывам самих рабочих:«Нет ни мяса, ни картошки, а если и бывает, то не добьёшься, потому что кругом очередь». В результате росли прогулы, отлив рабочих из отрасли, угроза срыва производства. О какой работе могла идти речь, если рабочие практически не спали, «с 2—3 часов ночи с подушками отправлялись к продуктовым лавкам»."

"По сообщению Экономического управления ОГПУ, которое подвело неутешительные итоги хозяйственного года, к осени 1929 года нормирование основных продуктов питания существовало во всех промышленных районах. Особенно плохим было снабжение мясом и жирами. Ухудшилось и положение с хлебом. Выдача пайков запаздывала, нормы снижались, стратификация углублялась — в некоторых регионах со снабжения снимались рабочие, связанные с сельским хозяйством. "

1930-й стал первым годом, когда продовольственное снабжение стало серьёзно волновать Сталина: пагубные последствия кризиса сказались на производстве.

"Главной причиной резкого ухудшения продовольственного снабжения в 1930 году являлась насильственная коллективизация, начавшаяся осенью 1929 года. Она и стала последним аккордом в развале рынка и броском к голоду."

"В 1930 году остро встала мясная проблема. Развал мясного рынка был вторым большим шагом к голоду после развала хлебного рынка в стране. "

"Развал в ходе коллективизации крестьянского рынка создал проблему и с овощами.
В 1929 году частник обеспечивал около половины снабжения овощами и картофелем, а в 1930-м его доля в торговле упала до 5%. Не за горами были карточки на картофель — второй, после хлеба, продукт в рационе русских.
Сводки ОГПУ свидетельствуют, что карточки на основные продукты питания существовали в 1930 году во всех городах и рабочих посёлках, хотя официально в стране были введены только всесоюзная карточная система на хлеб (февраль 1929 г.) и мясо (июль 1930 г.), а также нормирование основных продуктов питания для жителей Москвы, Ленинграда, Донбасса (октябрь 1929 г.) и Кузбасса (лето 1930 г). "

"По свидетельству ОГПУ, локальный голод начался зимой 1929/30 года, особенно усилился весной и продолжался до получения нового урожая. Страдали безземельные и малоземельные бедняки, которые перестали по¬лучать государственную помощь и не могли рассчитывать на помощь соседей "

"Ощущался недостаток хлеба и у некоторых середняков. Среди неблагополучных районов сводки ОГПУ называют Башкирию и Казахстан. Там были зарегистрированы случаи голодных смертей."

"Шедшие в ОГПУ на имя Ягоды телеграммы свидетельствуют о том, что весной и летом 1930 года в Сибири также начался голод. Катастрофическое положение с продовольствием складывалось на Северном Кавказе и Средней Волге. Так, жители посёлка Ленинградский (Самарский край) в декабре 1930 года писали о том, что весь хлеб был вывезен во время заготовок и теперь они пухнут от голода. Люди «молили не дать помереть». "

"Голод сопровождали его неизбежные спутники: нищенство, самоубийства, рост заболеваний, истребление скота, распродажа имущества, переселения в благополучные районы, бегство в город. Но это была лишь прелюдия к надвигавшейся трагедии."

"В январе 1931 года по решению Политбюро Наркомат снабжения СССР ввёл всесоюзную карточную систему на основные продукты питания и непродовольственные товары"

"Вводя всесоюзную карточную систему в 1931 году, государство обещало населению относительно высокие нормы снабжения. По хлебу, мясу, сахару они превышали нормы, установленные многими государствами во время второй мировой войны для обеспечения собственного гражданского населения!.Однако выполнить обещанные нормы руководство СССР не смогло. В мирные годы первой пятилетки советские люди пережили то, что население многих воевавших государств не испытало даже во время второй мировой войны."
<hr/>1936-1937


Е. Осокина. За фасадом "сталинского изобилия".

"Летом 1936 года пришла плохая весть — неурожай зерновых. От засухи пострадал и картофель. Неурожай, однако, был лишь предпосылкой продовольственного кризиса!. Главную роль сыграли заготовки. После отгрузки зерна государству и создания семенных фондов колхозы остались без хлеба. Максимальная выдача на трудодень по недородным районам не превысила 1 — 1,5 кг зерна. Во многих колхозах крестьяне получили по 300—600, а то и вовсе по 100—200 гр зерна на трудодень."

"С ноября—декабря 1936 года в Москву в НКВД из секретно-политических отделов его местных управлений потоком пошли спецсообщения «о продовольственных затруднениях в колхозах». Из НКВД сводки поступали в ЦК ВКП(б) (Сталину, секретарям и в сельхозотдел) и в СНК СССР (Молотову). География спецсообщений о начавшемся хлебном кризисе обширна — Воронежская, Горьковская, Кировская, Курская, Куйбышевская, Оренбургская, Саратовская, Сталинградская, Челябинская, Ярославская области, Ставрополье, Мордовская, Чувашская АССР, АССР Немцев Поволжья, Башкирия"

"Засуха и недостаток зерна породили мясную проблему. Из-за отсутствия кормов осенью 1936 года началось истребление скота"

"У колхозов не было денег, чтобы покупать корма. К концу осени скот кормили соломой, снимаемой с крыш."

"Из спецсообщения УНКВД: «За последнее время в Ленинградский район Азово-Черноморского края неорганизованно прибывают колхозники из разных мест Воронежской области. Большая часть из них не имеет паспортов и документов о том, что они состояли членами колхозов и отпущены в организованное отходничество. 
Те, кто остается без работы, живут на вокзале или в пустующих таборах колхозников. Нищенствуют. Переселенцы рассказывают, что в Воронежской области большой недород, в результате чего колхозники получили на трудодни по 200 гр хлеба и в настоящее время голодают. »"

В колхозе «Красный Октябрь» (Оренбургская обл.) в декабре 1936 года из 106 хозяйств работали не более 25%. Остальные от работы отказывались: «За что мы будем работать в колхозе, когда ни хлеба, ни денег не получили. Все лето проработали задаром». В Ярославской области из некоторых колхозов к зиме 1936/37 года ушли на заработки все трудоспособные мужчины. Только в Рыбинском районе в 1936 году вышло из колхозов 362 хозяйства. В Любимском районе за осень 1936 года выехало 2180 человек. В Курской области из Никольского района за август—декабрь 1936 года уехало 50% трудоспособных колхозников. Выходили на работу не более трети и работали всего по 4—5 часов. На Северном Кавказе из Ново-Александровского района к январю 1937 года уехало 1520 семей. В Сталинградской области НКВД зарегистрировало случаи самоликвидации целых колхозов. В Воронежской области в январе 1937 года выборочная проверка 87 колхозов в 16 районах показала, что в работах участвовало от 5 до 16% трудоспособных. 
(ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 1878. Л. 3-4; Д. 1929. Л. 71; Д. 1952. Л. 43-48, 73-74, 126, 130-131, 170-174 и др.).

"В конце зимы и весной в целом ряде районов начался голод. В пищу пошли суррогаты: в муку добавляли головки от льносемени, жмых, дуранду, толченую лебеду, желуди, траву. Ели кошек, собак, трупы павших, больных животных. Люди нищенствовали, пухли от голода, умирали. Зарегистрированы случаи самоубийства из-за голода. Школы не работали, учителя бедствовали, да и опухшие дети не посещали занятий. Выросла детская беспризорность. Эпидемии — спутник голода. В Ярославской области и Мордовской АССР весной 1937 года вспыхнул сыпной тиф. Названия голодавших колхозов — «Путь к сознанию», «Залог пятилетки», «Мечты Ленина», «Красная Заря» — на фоне страшных сообщений получают трагический подтекст.
Наиболее тяжёлое положение сложилось на Волге. К началу весны 1937 года 60 из 87 районов Куйбышевской области были «охвачены продзатруднениями». В 36 районах НКВД отмечал случаи употребления в пищу суррогатов, в 25 — опухания от голода, в 7 — зарегистрировано 40 случаев смерти от голода. 

"По числу голодавших и опухших от недоедания выделялись также Саратовская область и республика Немцев Поволжья. Там первые случаи опухания были отмечены в декабре 1936 года. "

"Сводка описывает некоторые случаи.  Саратовская область, Макаровский район. В колхозе «12 лет РККА» колхозники вырывали из земли на скотомогильниках трупы павших животных и употребляли их в пищу. В колхозе «Ленинский путь» колхозница Морозова ходила по селу и собирала падаль. Ее дети от недоедания опухли...
Колхозница Жижина беременная, больная, двое ее детей находились в опухшем состоянии. Старшая дочь ходила по селу, собирала падаль. Завхоз колхоза Юдин «отпустил для питания» Морозовой и Жижиной голову павшей лошади. В колхозе им. Пугачева завхоз Уваров выдал конюху Зайцеву мясо павшей лошади на общественное питание. Извлечён из петли колхозник Елисеев В.П., 25 лет, попытка к самоубийству связана с отсутствием продовольствия и т.д.
Сердобский район. Колхозник Сидоров П.В., семья из 6 человек, в том числе 4 детей, с 11 февраля совершенно не имел хлеба, жена и дети опухли.
Колхозник Абрамов И.Е., семья из 3 человек, заработал 177 трудодней, хлеба нет, его дочь опухла и т.д.
Балтийский район. В колхозе им. Кагановича колхозница Графина А.Я., 60 лет, 2 детей, «за неимением хлеба убивала кошек, мясо которых употребляла в пищу». Фатюшкина А.К., 65 лет, 3 детей, питалась мясом лошади, павшей от желудочно-кишечного заболевания. Катаев Г. Г. с семьей из 4 человек употреблял в пищу павших кур, которых собирал по селу. Семья его сильно истощена, один ребенок болен.
Бековский район. Колхозница Белова, 3 детей, ударница — за лето заработала 350 трудодней. Полученный за трудодни хлеб израсходован, 2 детей ходят по селу и нищенствуют, а сама Белова и ее старший сын лежат в постели больные от недоедания.
АССР Немцев Поволжья. Франкский кантон. В селе Кольб Рейбер П.Г. питался мясом павших на ферме поросят. В селе Франк семьи колхозников Шефер К. и Геймбихнер А., не имея никаких продуктов питания, употребляли в пищу мясо павшей лошади."

"Случаи голодных смертей НКВД зарегистрировало также в Воронежской и Челябинской областях."

<hr/>1939-1941


Е. Осокина. За фасадом "сталинского изобилия".

"В архиве НКВД хранятся также сводки о товарном и продовольственном кризисе 1939—41 годов, третьем по счету с начала форсирования индустриализации в СССР. В данном случае материалы характеризуют в основном положение в столице."

"Во время кризиса 1936—37 годов, который сопровождался локальным голодом в деревне, и предвоенного кризиса 1939—41 в стране стихийно возродилась карточная система на хлеб"

"Осенью 1939 года в стране вновь начались продовольственные трудности."

"В 1938 году сводки НКВД и отчеты Наркомвнуторга сообщали о многотысячных очередях в крупных промышленных центрах, куда стекалось население со всего Советского Союза покупать ширпотреб. "

"С декабря 1939 года в магазинах исчезли хлеб и мука, начались перебои с другими продуктами. Взлетели цены на рынке. Из-за дороговизны килограммы и литры, как меры веса, исчезли из рыночной торговли — молоко мерилось стаканчиками, картофель продавался поштучно или консервны-ми банками», мука — блюдечками. Даже Москва переживала продовольственные трудности."

"Крестьяне устремились в города за хлебом. В заявлениях на отходничество они писали: «Хлеба нет. Кормиться нечем, и жить больше невозможно». «Учел себя в том, что не могу ни в коем случае прокормить свою семью. Хлеба нет. Дом продал». «Хлеба не имею. Дети доносили последнюю одежду. Скота не имею. Существовать больше нечем»3. Многие уходили из деревни самовольно без объяснений"  [РГАЭ. Ф. 7971. Оп. 16. Д. 77. Л. 207; Д. 78. Л. 144.]РГАЭ. Ф. 7971. Оп. 16. Д. 77. Л. 207; Д. 78. Л. 144.

"В апреле 1940 года Берия в донесении Сталину и Молотову информировал: «По сообщениям ряда УНКВД республик и областей за последнее время имеют место случаи заболевания отдельных колхозников и их семей по причине недоедания». В числе нуждающихся в помощи перечислялись Киевская, Рязанская, Воронежская, Орловская, Пензенская, Куйбышевская области, Татарская АССР. «Проведенной НКВД проверкой факты опухания на почве недоедания подтвердились». Колхозники ели мясо из скотомогильников, подсолнечный жмых и другие суррогаты, бросали работу и уезжали в другие районы!. Мешок, наполненный выращенным хлебом, так и остался для крестьян легендой. Реальностью было мешочничество — хлебный десант в ближние и дальние города"

"Людям было не до работы, их основной заботой вновь стал поиск хлеба. производство лихорадило — падала производительность труда, росли текучесть кадров, массовые прогулы, отказы работать, повальное отходничество, по сути, бегство из колхозов. Экономическое бессилие власти перед кризисом породило насилие, цель которого была вернуть людей из очередей на производство, заставить их работать и пода¬вить недовольство. Не имея пряника, правительство вновь пустило в дело кнут. В течение 1940-го и в начале 1941 года была принята серия «драконовских» постановлений и указов. Центральным являлся указ от 26 июня 1940 года, который установил уголовную ответственность за опоздания и прогулы, а также запретил не санкционированный администрацией переход рабочих и служащих с одного предприятия на другое [Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на 8-часовой рабочий день, на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»]

"Одновременно правительство «запретило» очереди и начало настоящую войну с ними."

"Судя по архивным документам, репрессии были малоэффективны — прогулы, опоздания, перелёты с предприятия на предприятие продолжались, очереди «маскировались», приобретали новые формы и не исчезали. Не облегчая экономического положения, репрессии усиливали социальное напряжение в обществе."
<hr/>

Итог: за промежуток времени с 1920 по 1946 год (26 лет) народ в СССР пережил три  голода катастрофических масштабов с миллионными человеческими жертвами и пять серьёзных голодных периода (охватывающих обширные территории России с многомиллионным населением, к примеру (по Таугеру) в 1924 г - 76 районов, в 1928 -145 районов ). 
Счёт далеко не в пользу Советского Союза.
 
МЕТКИ: 1921, 1932, СССР, голод