Законность, насилие, развитие

Это – три сосны. В которых мы то и дело наровим заблудиться.

Законность. Хорошая штука. Когда она работает на развитие. И очень плохая, когда работает против. Законы косервативны по своей природе – они консервируют сложившееся положение. И это значит, что законы нуждаются в постоянном обновлении по мере того, как меняется жизнь и меняются ее требования к людям.

Реальная динамика законотворчества, однако, часто совершенно другая – остановись мгновение, ты прекрасно. Тот, для кого мгновение прекрасно, пишет законы, имеющие целью чудное мгновение остановить. Законы вступают в борьбу с жизнью. Чем это кончается? Тем, что жизнь выметает такие законы, как ненужный мусор.

В политике это происходит через революции – приведение в действие приговора "Божьего суда" против попытки законников жить не "по-Божески". Именно это происходило в России в начале и в конце 20-го века. Именно это ждет нас и сейчас. Бумажкой нельзя заслониться от жизни.

В общем, все это азбука, банальности. Но знание этих банальностей не мешает нам сакрализовывать само понятие "законность", забывая о том, что законы бывают разные и что самые страшные преступления в истории человечества были вполне законны: преступники заботились о том, чтобы написать нужные бумаги и соблюсти необходимые процедуры. Но это не делало их вполне легальные акты менее преступными.

Теперь о насилии. Здесь всё сложнее. Откуда оно вообще взялось в мире и для чего понадобилось? Вопрос, ставший источником протеста, например, для Ивана Карамазова.

Насилие отвратительно, насилие неприемлемо. Так кричит нравственное чувство. А нравственное чувство не ошибается. Да, отвратительно, да неприемлемо, да наказуемо всегда (практически – всегда, а для нас, с нашим уровнем развития души сегодня – всегда без оговорок).

Но это только одна сторона медали. Эмоциональная, если хотите. А есть и другая сторона. Для людей нашего уровня развития души (а это уровень от детского – до подросткового, тинэйджерского, у самых высоких – ранне-юношеского) насилие совершенно необходимо. Без него мы заигрываемся в свои игры и отказываемся развиваться: живем, как приятно и как привыкли, и не желаем жить лучше и становиться лучше. А зачем? Лучшее враг хорошего. И это действительно так: ведь лучшее убивает, разрушает хорошее. Вот есть теплая пещера – зачем же строить какие-то дома? В лесу полно зверья и всяких съедобных вещей – зачем же копать землю и бросать в нее еду, вместо того, чтобы еду эту съесть? Абсурд же... Есть дилижансы – зачем паровозы? Отцы без них жили, а они не дураки были. Ну, и так далее. Песни известные...

Роль страданий, в том числе и рукотворных – насилия, в том, чтобы заставлять человека развиваться. Мы это видим постоянно у детей: дай им делать то, что они хотят, и они перестанут учиться. Не все и не всегда. Но очень многие и очень часто. Конечно, лучшие педагоги пытаются эту проблему решить, но они же и знают, что проблема эта крайне сложная. Даже для лучших. Простых и универсальных решений у нее нет вовсе. Наши реформаторы образования попытались в начале девяностых – получили школу Гай Германики.

То же самое происходит и на уровне истории: общество, отказывающееся от развития, обрекает себя на насилие. Плотина, перегораживающая течение жизни, неизбежно будет взорвана. И чем она выше и прочнее, тем страшнее будет разрушающий ее взрыв. Именно это произошло в России дважды за 20-й век и именно это готовится сегодня. Готовится, к слову сказать, консерваторами, поклонниками Столыпина, а вовсе не оппозицией. Как страшное насилие красного террора (и белого террора), а позднее вся система госнасилия была неизбежна для России-СССР, точно так же, отказываяь от развития сегодня, мы готовим себе страшное завтра – уж не знаю, в какой форме оно будет, но это и неважно.

Порой приходится слышать голоса, что Россия перед революцией развивалась. Да, развивалась. Но совершенно недостаточно, совершенно не теми темпами. Стреноженная лошадь идет вперед. И даже – быстрее, чем черепаха. Но не так быстро, как ей естественно. Поэтому она и рвет путы. Хотя и получает при этом кровавые язвы на перетертых веревками ногах.

Но это – вторая сторона медали. Первая же состоит в том, что историческая необходимость насилия не оправдывает насильников. Поэтому советский террор предопределил гибель советского эксперимента. Осознание, покаяние могло бы, конечно, смягчить здесь последствия. Но оно было противно природе коммунистов не меньше, чем оно противно природе их сегодняшних наследников.

Путин недавно сказал, что СССР разрушил Ленин. Если не обращать внимание на такую мелочь, что роль Сталина в закладке атомной бомбы под СССР гораздо больше, то следует сказать, что Ленин был далеко не первым в ряду русских правителей, кто готовил страшное будущее. Вереница последних Романовых, расширявших и укреплявших империю, постаралась не меньше. И вообще, как говорил Лао Цзы, "мягкое и слабое побеждает твердое и сильное".

Но оценки Путина для нас гораздо менее интересны, чем взгляды людей, претендующих на роль властителей наших дум. Потому что в этих взглядах и отражается полное непонимание природы исторического процесса и ролей, которые в этом процессе играют и законы, и насилие.

История – процесс развития человечества. Развития прежде всего психического, духовного. И как следствие – всех остальных: технологического, экономического, социального...Процесс этот не равномерен и даже не всегда поступателен. Притормаживания, остановки и даже временное движение вспять – совершенно обычные явления в развитии и отдельных людей, и отдельных обществ. Иногда такие притормаживания естественны: выполнившие свою историческую функцию и постаревшие сообщества замедляют свое движение прежде, чем совсем исчезнуть. Но для молодых народов причины кризисов развития другие: привычка, лень, непонимание... В этом случае привести их в чувство без насилия невозможно. Насилие же это всегда противозаконно.

Насилие можно ругать, обзывать, принимать против него предупредительные, "антиэкстемистские" законы, применять насилие к тем, кто понимает, что другого способа убрать плотину, перегораживающую реку жизни, нет вовсе. Но всё это бессмысленно. В битве с историей ни одному правителю победить не удавалось.