Если коротко: я дала обещание своему папе, что сохраню невинность до брака. Точнее, он сам взял с меня такую клятву, когда мне было 16 лет.
Охарактеризовать моего отца можно одним выражением — «большой начальник». Он госчиновник, занимает довольно высокую и ответственную должность, но тут я подробности опущу. Мама говорит, что он всегда был карьеристом и привык повелевать всегда и везде. Она ему всю жизнь слово поперек боится сказать, во всех семейных делах слово отца — закон. У него патриархальные правила жизни, он считает: мужчина должен зарабатывать, а женщина — рожать, воспитывать и вести дом. К слову сказать, добытчик наш папа великолепный, мы никогда ни в чем не нуждались, наш уровень жизни можно оценить как гораздо выше среднего. Подруги в школе мне всегда завидовали, потому что я была одета лучше всех, на курорты за границу наша семья начала ездить, когда не каждому отдых на Черном море был по карману. Благодаря папе я и сейчас материально ни в чем не нуждаюсь, каждые два года меняю автомобиль, ношу практически только дизайнерские вещи.
Папу своего я бы не назвала злым, и даже тираном язык не поворачивается его назвать. Просто он желает мне добра и выражает это как умеет. Когда он понял, что я подрастаю и пришла «пора мальчиков», он провел со мной беседу. Помню, мы сидели на кухне, и он спокойно, но настойчиво говорил мне, что главное в женщине — это ее чистота и чувство собственного достоинства, что доступных и легкомысленных девушек парни презирают и только пользуются ими, как какими-то грязными тряпками. И что не зря гулящим девкам в старину в деревнях ворота домов дегтем мазали в знак позора. По его лицу просто судорога прошла, когда он это говорил. Я поверила ему сразу и безоговорочно. Потому что папу своего я любила тогда и очень люблю и сейчас. Потому что доверяла ему бесконечно. И еще потому, что модель нашей семьи я считала идеальной и папу считала образцом мужа и мужчины вообще. Может, он был авторитарным, но он всегда защищал нас, заботился, и мы чувствовали себя как под теплым крылом.
Комментарии
Грядущего паденья своего...
Несчастное, разбитое созданье.
В глазах тоска и больше ничего.
Она сняла одежду как вериги,
Она легла в постель как на костер.
Она любовь встречала только в книге,
Но похоть в ней жила как солитёр.
А годы шли, а юность промелькнула,
А добродетель женщины порок.
И ветром одиночества подуло,
И наступил ее предельный срок.
Скажу тебе, читатель, по-секрету,
Я эту тайну открывал не раз,
Из недотрог монашек в жизни нету,
Вот из .лядей встречаются подчас.
Зато из целок выдержанных долго
Выходит настоящее вино.
И если откупорить к месту, с толком,
Приятно кружит голову оно...
А тут, представь, тот самый редкий случай.
Сидели в ней сто тысяч бесенят.
Зачем их в заточенье было мучить?!
Да разве эти черти усидят!!!
Как суховей в засушливой степи.
Но я ласкал ее как спелеолог,
И ночь была, и были мы одни.
И было как начало изверженья:
Слегка по телу пробежала дрожь,
Слегка навстречу начала движенье,
Потом еще прибавила на грош,
Потом еще, смелее, злее, глубже,
И хриплый стон, и жажда все отдать.
И ощутила, как ей это нужно
Кому-нибудь вот так принадлежать.
Гордячка, умница, богиня с пьедестала...
Сгорело все... Осталась только .лядь,
Которая мечтательно шептала:
Меня ведь надо каждый день .......
Не мое, из интернета...
И темноту любил.
Еще любил я девочек
И так-то вот и жил.
Мы встретились с ней вечером -
она была смела.
Губами ли, руками ли -
Она меня взяла.
Растаял, как конфета, я,
Влюбился, как дурак.
Готов мою неспетую
Таскать я на руках.
Насилу дня дождался я -
И вот она пришла...
...Широкая и плоская,
Как рыба-камбала.
Глаза - как две смородины,
А ротик - словно щель.
Ой, мама моя, Родина,
Ой, где моя шинель.
Дорогое самое отдам!..»
Я сказал: «За сто рублей согласен, —
Но если больше — с другом пополам!»...
с
Мужья давно уж сдохли. Се ла Ви...
Спустя время понимаешь, что пропустила много очень достойных людей. Понимаешь, что любовь была и есть, только он уже женатый. Просто мысль: "А любовь ли это?" не дала в то время создать семью и иметь прекрасный секс.