Крича о свободе, либералы пытаются лишить нас воли

Не первый год мы наблюдаем то, как представители российского либерализма носятся с понятием “свобода” как с писанной торбой. Это странное слово стало для них заклинанием, без которого их жизнь не имеет смысла. При этом либералы постоянно подчёркивают врождённо-патологическую неспособность русского народа (вечно угнетаемого сменяющими друг друга режимами - будь-то царский, сталинский или путинский), обрести эту самую “свободу”. Вся надежда лишь на “Запад, который им поможет” (как помог Югославии и Ираку). Видимо, именно поэтому все усилия либералов (и прикормленных, и безхозных) в настоящий момент направлены на разложение общества и подрыв обороноспособности страны. Иначе “век свободы не видать”…

Дабы исключить возможность манипуляции нашим сознанием с помощью абстрактных понятий, полезно выяснить настоящий смысл слова “свобода”. Писатель Сергей Алексеев пишет об этом следующее:

“Любимое ныне слово «свобода» имеет очень короткий век — родилось в конце девятнадцатого, с началом народовольческого движения и является производным от слова «слобода». Замена «Л» на «В» произошла из-за дефекта речи, присущего инородцам, поэтому не имеет и не может иметь вразумительной корневой основы. В России есть добрая сотня деревень и городских районов с надписями Слобода, Слободка, и произошли они от слов «слабина», «послабление». Все это опять же восходит к общинной жизни: когда, например, в деревенской общине не хватало земель, (а они были общинными) и начиналось перенаселение, то молодые семьи отпускали на слободу, то есть выводили из-под власти общины садили вольно на пустые земли, чаще всего неудобья. И со временем там образовывалась юная община. То есть слобода (свобода) всегда была вынужденной, связанной с теснотой, ибо для человека еще XIX века было страшно оторваться от общины, как от родной семьи. (Деревни с названием Выселки образовывались, когда людей исключали из общины за провинности и выселяли.)

Поэтому слово «свобода» у нас имеет совсем иное значение, чем, например, в странах, бывших под долгой оккупацией или колониальной зависимостью. Вообще это «сладкое слово» напрямую связано с рабством, ибо искренне могут жаждать ее только невольники. В США возвели его в культ лишь потому, что двести лет боролись с английским Протекторатом и вот уже двести лет — сами с собой.

Теперь наслаждаются «свободой», исполненной в духе всякого младосущего государственного образования — абсолютная зарегламентированность жизни, ставящая человека в положение раба, которую почему-то называют законом. Мало того, предлагают, а точнее, навязывают ее старой Европе!

Образ американского кумира известен всему миру: на статую женщины они водрузили солнечный венец Митры (он был мужчиной), а в руку дали греческий факел жреца…

С миру по нитке, голому символ свободы.

На Руси во все времена существовало и ныне существует иное понятие, которое невозможно точно перевести на другие языки (за неимением аналогов), — воля. «Свободный казак», например, звучит глупо, ибо он вольный. Человека по суду лишают свободы, а выходит он на волю. Первая тайная революционная организация разночинцев так и называлась «Земля и воля» — хотели дать народу то, чего не хватало. Крепостному крестьянину писали вольную грамоту, но он не становился от этого свободным, поскольку не мог жить в одиночку и опять же примыкал к общине, живущей по неписаным законам, добровольно передавая ей часть своих полномочий (обычно Mipoм управляли старики по принципу вече). А неписаный закон — это закон совести, которым не может обладать бывший раб. Совесть — качество человека вольного и владеющего знаниями — вестью.

Воля — понятие первичное, сочетающее в себе природную независимость, личностную самостоятельность и силу характера. Это вовсе не «слобода», которая всего-то избавляет человека от братской зависимости и делает его индивидуалистом.

Вольным можно остаться даже сидя в темнице, ибo воля — это состояние сознания. Парадоксальный пример: солдат — человек подневольный, выполняющий уставы и чужие приказы, но, если он не обладает волей, он не солдат.

А состояние духа вольного человека всегда обременено активным чувством справедливости. Именно обременено, потому что жить с этим чувством в несправедливом мире трудно, а когда бывает невыносимо, происходят бунты, восстания и революции. Справедливость («пра ведать», где пра (правь) — высшее, небесное, божественное) — это и есть ЛАД, который призваны творить власть имущие, поэтому власть — всегда бремя, а не удовольствие…”