Герман Поточник-Ноордунг – создатель орбитальных станций

Историческая наука не всегда имеет дело с изобилием источников по мере приближения к современности. В некоторых случаях относительно недавние события существуют в основном в памяти их участников, и попытка их описания после смерти очевидцев сталкивается с крайне фрагментарным набором источников. Австрийско-словенский инженер Герман Поточник (1892–1929), издавший под псевдонимом Герман Ноордунг в конце 1928 года книгу «Проблема путешествия в мировом пространстве – ракетный двигатель» (Hermann Noordung. Das Problem der Befahrung des Weltraums – der Raketen-Motor. Richard Carl Schmidt & Co., Berlin, 1929), не оставил после себя почти никаких документов – есть лишь две фотографии и фрагментарные личные сведения. В течение нескольких десятилетий он был практически забыт, и возвращение его личности и труда в историографию космического проекта человечества постепенно происходит только сейчас. Этот очерк имеет целью оценить подлинный масштаб и значение работы Германа Поточника-Ноордунга для космонавтики XX–XXI веков (Биографический очерк о Г. Поточнике-Ноордунге см.: Zhelnina, T.N. Foreword. In: Herman Potočnik Noordung. The Problem of Space Travel: The Rocket Motor. Digital edition of english translation, KSEVT, 2010).

В одной фразе историческое значение книги Поточника можно попытаться охарактеризовать так: Герман Поточник разработал первый проект орбитальной станции с искусственной гравитацией, превратил космонавтику из теоретической в практическую дисциплину и разработал практическую программу освоения околоземного пространства, которая до сих пор еще не выполнена полностью.

Герман Поточник родился в Пуле, крупном портовом городе современной Хорватии, входившей в конце XIX века в состав Австро-Венгерской империи. Его отец был словенцем из Нижней Штирии, мать родом из Магбурга (немецкое название современного Марибора в Словении) и происходила из семьи выходцев из Чехии. Семья Поточника со стороны обоих родителей принадлежала к австрийскому генералитету. Иосиф Поточник был военным врачом и занимал командную должность в австро-венгерском флоте; брат его матери Минки, Генрих Кокошинек, также был австрийским генералом. Отец Германа был значительно старше матери и умер, когда Герману исполнился год; после этого вдова Мария Поточник вернулась в родной город Марибор с четырьмя детьми. Семья жила на государственную пенсию; в денежном выражении она была скромной, но включала оплату военной школы для детей, выпускники которой становились младшими офицерами.

Герман Поточник-Ноордунг

Wikimedia Commons

Военные школы Австро-Венгрии были аналогичны военным гимназиям Российской империи, где также применялась германская образовательная система, хотя наименование «гимназия» не вполне точно. Militär-Oberrealschule означало «реальная школа с армейским уклоном»; реальные школы в отличие от классических гимназий содержали больше научных и практических дисциплин за счет древних языков. Школы, где учился Поточник, находились в других краях империи – средняя в Фишау (Австрия), а старшая в Хранице-на-Мораве (граница Чехии и Моравы).

Все трое сыновей Иосифа Поточника стали офицерами. Братья Германа служили, как и их отец, на флоте. Герман пошел по иной стезе: окончив военную школу, с 1910 по 1913 год он обучался в военно-инженерной академии Медлинга. Это старейшее военно-учебное заведение, основанное в 1717 году полководцем Евгением Савойским, переехало в новый кампус в Медлинге только в 1904 году и, несмотря на военный статус, считалось одним из лучших инженерных учебных заведений Европы (после Первой мировой войны оно стало гражданским и известно как HTL Modling). Оттуда Поточник и вышел в войска железнодорожным инженером.

Через год началась Первая мировая война, и лейтенант-инженер Поточник ушел сперва на галицийский, оттуда на балканский, а затем на австро-итальянский фронт, где восстанавливал взорванные железнодорожные мосты. На фронте он заразился туберкулезом и с окончанием войны в 1919 году был комиссован в звании капитан-инженера.

Австрийская империя, в армии которой служила офицерская династия Поточников, прекратила существование осенью 1918 года. Война тяжело ударила по австрийской экономике, стоимость жизни выросла в разы, а огромные репарации в твердой валюте, которой победители обложили побежденных, не оставляли шансов на скорое послевоенное восстановление: все ресурсы для роста из экономики изымались.

Вот в такой обстановке капитан-инженер Поточник оказался на «гражданке». Ситуация в других странах Европы была не лучше: и Германия, и Россия жили впроголодь, нуждаясь в самом необходимом. Тем удивительнее, что именно в этих странах в межвоенный период начались современные ракетостроение и космонавтика.

Герман Поточник поселился с братом Адольфом в Вене. На родину братья не вернулись – возможно, оттого, что не испытывали большой эмоциональной привязанности к родине, где провели только дошкольные годы. Поточники были прочно связаны с ушедшей в прошлое империей и, вероятно, в большей степени ощущали себя австрийцами, укорененными в немецкой городской культуре.

Демобилизовавшись, Поточник поступил в Венское высшее техническое училище (теперь Венский технологический университет) и в 1925 году окончил его с дипломом инженера-электротехника. К этому времени туберкулез уже подорвал его здоровье, и, насколько известно его биографам, Поточник нигде не работал и не женился. До изобретения антибиотиков туберкулез был бичом даже самых развитых стран и отложенным смертным приговором, и Поточник умер летом 1929 года. Но не исключено, что болезнь Поточника стала косвенным фактором появления его единственной книги.

Начиная с эпохи Ренессанса вокруг чахотки сложилась аура зловещей красоты. Чахотка считалась болезнью гениальных поэтов, прекрасных женщин и утонченных личностей. Считалось, что перед смертью к чахоточному приходит всплеск творческих сил, красоты и энергии – это состояние именовалось spes phtisica (лат., «надежда чахотки»). После открытия Р. Кохом в 1882 году микобактерий туберкулеза (палочка Коха) медицина постепенно пришла к пониманию, что spes phtisica преимущественно состоит в эйфории, вызванной интоксикацией продуктами микобактерий на продвинутых фазах болезни. Туберкулез не усиливает способности больного – он только провоцирует жажду активности. Больной туберкулезом может действительно начать вести себя энергично и в зависимости от своих склонностей активно заводить романы, писать стихи, рисовать картины, пока и так ограниченные ресурсы организма не будут истощены и не наступит терминальная фаза болезни (О романтизации туберкулеза см.: Lawlor, Clark. Consumption and Literature. The Making of the Romantic Disease. Palgrave Macmillan, 2007).

Герман Поточник не был ракетным инженером ни по подготовке (реактивный полет в начале 1920-х годов научная элита в основном считала ненаучной фантастикой), ни по профессии – если он чем-то и занимался за плату (не считая издательского гонорара за книгу), это были, скорее всего, судостроительные задачи. В 2008 году словенский исследователь Симон Зайц обнаружил две другие статьи Поточника, изданные летом 1928 года, пока его книга готовилась к печати, и, как и книга, также подписанные псевдонимом «Ноордунг»; обе они посвящены судостроению – одна статья о тепловом судовом моторе, работающем на разности температур, другая – об оптимальной форме корпуса судна (Zajc, Simon. Vplivi Hermana Potočnika na razvoj in popularizacijo astronavtike. Osemdeset let od izida Potočnikoveknjige.Življenje in tehnika, 10/2008). Инженерные решения для космонавтики он сделал самостоятельно и по своей инициативе. Это было не исключением, а правилом: вся космонавтика 1900–1930 годов развивалась любителями-энтузиастами.

В истории бывают периоды, когда ключевые инновации на раннем этапе создаются не оплачиваемыми профессионалами, а инициативными энтузиастами: мейкеры в наше время; интернетчики в 1990-е; хакеры, собиравшие компьютеры в 1970-е (см. следующие очерки). Космический проект человечества на своем раннем этапе также был любительским.

Константин Циолковский в России и его последователи Яков Перельман, Николай Рынин, Александр Чижевский, Фридрих Цандер, Юрий Кондратюк (Александр Шаргей), Михаил Тихонравов, Сергей Королев в СССР, Роберт Годдард в США, Герман Оберт, Вальтер Гоман, Вернер фон Браун в Германии – все они были непрофессиональными ракетчиками и космостроителями и по подготовке, и по основной работе. Они работали или на нерегулярные гранты, или вовсе безвозмездно. Годдарда финансировал Смитсоновский институт, Оберта – кинорежиссер Фриц Ланг и автостроитель Фриц фон Опель; аббревиатуру ГИРД (Группа изучения ракетного движения) ее участники (Королев, Перельман, Цандер и др.) шутливо расшифровывали как Группа инженеров, работающих даром.

Многие открытия и достижения в разных странах совершались параллельно. Ранние энтузиасты ракетного полета были не очень хорошо осведомлены о разработках друг друга, владея лишь общей информацией. Ключевая работа Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903) была известна в Германии только в журнальных изложениях, как и статья Годдарда «Метод достижения крайних высот» (1919). В свою очередь, советские и германские читатели не имели доступа к книгам Оберта «Ракетой в космическое пространство» (1923) и Гомана «Возможность достижения других небесных тел» (1925), кроме как выписав их в оригинале из Германии.

Критика реактивного движения на этом этапе отличалась особо невежественным характером даже без учета того, что в 1920-х годах реактивный полет был лишь теоретической возможностью и никто не обладал тем опытом наблюдения пусков ракет, который нашему поколению доступен от рождения. Многие критики показывали вопиющее непонимание даже основ классической физики. В 1969 году после старта ракеты Saturn V к Луне в New York Times было опубликовано публичное извинение перед давно покойным Годдардом за передовицу от 13 января 1920 года, где утверждалось, что-де ракета Годдарда нарушает законы Ньютона, поскольку в вакууме ей будет не от чего отталкиваться (New York Times, 13 January, 1920, p. 12, col. 5). Немецкие критики Оберта утверждали, что скорость ракеты не может быть выше скорости истечения газов и что газовый поток отстанет от летящей ракеты. Вилли Лей приводил и совсем смешные примеры:

«Один из критиков, по профессии врач… признал идею пилотируемой ракеты абсурдной, потому что как только, мол, люди покинут земную атмосферу, они попадут в поле тяготения Солнца, достаточно сильное, чтобы сплющить их тела. Почтенный врач приводил даже цифры, которые взял из таблиц в астрономическом справочнике. К сожалению, цифра, показывающая тяготение Солнца в этой таблице, относилась к поверхности самого Солнца, а не к такому отдаленному месту, как орбита Земли или точка поблизости от нее».

Сложно сказать, в какой момент тема космических полетов стала признанной и популярной, но, насколько можно судить, критическим моментом стал запуск весной 1926 года первой ракеты Годдарда, получивший широкое освещение в прессе всего мира. Летом 1927 года в силезском Бреслау (совр. Вроцлав, Польша) несколько энтузиастов реактивного полета создали Общество межпланетных сообщений, быстро ставшее известным по всей Европе по первым буквам его немецкого названия Verein für Raumschiffahrt – VfR. Члены VfR стали издавать собственный журнал Die Rakete, обмениваться опытом и строить собственные ракеты. Членство в VfR было открыто для каждого, кто платил по почте членский взнос три рейхсмарки, и благодаря этому в общество вступили около пятисот энтузиастов со всей Европы, в том числе несколько советских учеников Циолковского (Я. Перельман, Н. Рынин). Одним из самых молодых участников VfR стал студент-инженер Вернер фон Браун, будущий легендарный ракетостроитель.

Инициатива VfR была подхвачена в СССР, где Королев создал при Осоавиахиме сходное общественное объединение – Группа изучения реактивного движения, при поддержке Перельмана и Рынина, создавших Ленинградское отделение ГИРД. Из ГИРД вырос будущий центр космического проекта СССР.

А VfR получила общественное признание другим способом: участием в коммерческой рекламе. Знаменитый режиссер культового фильма «Метрополис» Фриц Ланг пригласил Оберта и других участников VfR консультировать свой новый фильм «Женщина на Луне», причем Герману Оберту в рамках рекламной кампании фильма предложили построить и запустить за счет киностудии «Уфа» ракету с жидкостным двигателем. Ракету к выходу фильма (конец 1929) запустить не удалось, но около года пресса внимательно отслеживала работу над ней. По-видимому, именно Фриц Ланг придумал обратный отсчет при запуске ракеты: «Три… два… один… старт», – который шагнул с экрана в реальную космонавтику.

Другие рекламные ракетные проекты осуществил автостроитель Фриц фон Опель. Специально сконструированные автомобили Opel RAK (модели I –IV), поставленные на рельсовую тележку, были разогнаны в мае – сентябре 1928 года батареей пороховых ракет до скорости с 75 км/час до 250–300 км/час (на более высоких скоростях автомобили, несмотря на антикрылья, теряли стабильность и слетали с рельсов). Летом 1928 года Опель и члены VfR сделали пробные запуски планеров с ракетными ускорителями – это были первые прототипы реактивных самолетов.

Таков был контекст времени, в котором Поточник писал свою книгу.

Долгое время считалось, что Герман Поточник не принимал участия в работе VfR, ограничиваясь перепиской с Обертом (о которой упоминают не все биографы Поточника). Это мнение опиралось на заявление Лея, который писал, что Поточник «попал в немилость немногочисленных в то время специалистов в области ракетной техники благодаря целому ряду странностей. Первой из них был довольно фантастический метод расчета общей эффективности ракеты, второй – упорное нежелание отвечать на письма членов Немецкого ракетного общества [VfR. – Ю.А.]». В 2008 году уже упомянутый Зайц обнаружил в списках доноров VfR, которые публиковал журнал Die Rakete, взносы 5 и 7 марок, помеченные «Инженер Поточник – Вена». Почти уверенно можно считать, что это именно Герман Поточник. Мнение Лея, который был в это время главным редактором Die Rakete, куда могли писать читатели книги Поточника, вероятно, сформировалось через несколько недель или месяцев после того, как книга Поточника вышла в ноябре 1928 – в первой половине 1929 года. Поточник, умерший 27 августа 1929 года от пневмонии, вероятно, в это время уже был при смерти. Корреспонденты Поточника вряд ли знали, что Поточник болен, и также разумно предположить, что истощивший свою «надежду чахотки» многомесячным трудом над книгой человек с терминальной стадией туберкулеза вряд ли будет способен поддерживать переписку. Главным вкладом Поточника в космонавтику осталась его работа, которую он проделал один за письменным столом – и за чертежной доской.

Обстоятельства создания книги «Проблема путешествия в мировом пространстве» достоверно неизвестны. Книгу издал берлинский издатель Richard Carl Schmidt & Co, один из самых крупных издателей специальной литературы по транспорту всех видов и электротехнике. Официальная учетная дата издания – 1929 год (чтобы книга считалась новинкой весь год), фактически книга вышла в ноябре 1928 года. До появления электронной печати книг сначала набирались гранки, которые отправляли автору для считки и корректуры, после чего верстались полосы (страницы) книги, затем печатался сигнальный экземпляр. Сигнальный экземпляр, вероятно, существовал уже к июлю 1928 года, так как в этом месяце на книгу появилась первая журнальная рецензия, а осенью 1928 года издатель уже рекламировал книгу и принимал на нее предварительные заказы. Это позволяет предположить, что книга была в целом завершена зимой 1927/28 года. Поточник упоминает и положительно оценивает Циолковского и Годдарда, но по книге видно, что он знает их в ограниченном объеме – возможно, не больше журнальных статей. Труды, на которых Герман Поточник опирается, – это книги Оберта (1923) и Гомана (1925), а также некоторые статьи активистов VfR. В промежутке 1926–1927 годов, вероятно, и была создана книга.

Поточник изначально писал книгу на немецком, главном языке европейской науки (и своем втором родном языке). Бытующее утверждение, что книга в оригинале написана на словенском, неверно, первое словенское издание Поточника вышло только в 1986 году. Эрнст Штюлингер, научный консультант современного перевода книги на английский язык, отмечал, что книга Поточника написана живым и богатым австрийским диалектом немецкого, ее разнообразный вокабуляр с трудом поддается переводу без утери оттенков смысла (Frederick I. Ordway III, Roger D. Launius, J.D. Hunley. Foreword. In: Herman Potočnik Noordung. The Problem of Space Travel: The Rocket Motor. Digital edition of english translation, KSEVT, 2010). Была ли книга написана Поточником инициативно и потом принята издателем, или сделана по заказу Richard Carl Schmidt & Co, точно не установлено. Так как запуск ракеты Годдарда пришелся на весну 1926 года, берлинский издатель мог начать активно искать автора книги на ставшую модной тему ракетного полета, чтобы выровняться с мюнхенским издательским домом R.Oldenbourg. В издательском портфеле Ольденбурга уже были книги Оберта и Гомана, но массовому читателю они, говоря словами Лея, были понятны «почти так же, как рецепт врача». Издатель вполне мог попросить Поточника написать понятную книгу с картинками, чтобы охватить более массовую аудиторию и продать больше экземпляров. На титульном листе книги стоят слова: «Mit 100 zum Teil farbigen Abbildungen» – «100 иллюстраций, включая цветные» – это было важно для издателя, но это было еще важнее для будущей судьбы книги Поточника.

Практически каждая страница книги содержит иллюстрации, а часто и не одну. В издании 1929 года нигде не указано, кто автор иллюстраций, но и без этого с первой страницы несложно понять, что безупречные линии, штриховки, растушевки и идеальный чертежный почерк – работа не художника, а профессионального инженера с многолетним опытом классического черчения. Поточник демонстрирует незаурядный художественный талант – на 21-й странице человек в австрийском офицерском мундире, но без знаков различия, стреляет из ружья и качает шар, и в этом человеке узнается автор, отставной капитан-инженер Поточник. Рисунки впечатляют точностью и уместностью каждой детали – длинные волосы у космонавта в невесомости топорщатся во всех направлениях. Но самые привлекательные иллюстрации, где художественные способности Поточника видны наглядно, начинаются со стр. 142, где подряд идут пять цветных иллюстраций, изображающих самое важное в книге – орбитальную станцию «Колесо жизни».

Почему Поточник подписал книгу псевдонимом «Ноордунг» и что он означает, осталось тайной. Непонятно даже, как расшифровать это имя – то ли это производное от No и Ordnung, «нет порядка», космический хаос; то ли это Nord, север, на котором по отношению к Поточнику находился его издатель и работали ракетных дел мастера Оберт и его помощники; то ли «Ноордунг» вообще ничего не значит. Почему Поточник не поставил на книге свое имя, тоже неочевидно: может быть, он не хотел ставить под угрозу свою профессиональную репутацию тем, что занимается «ненаучной фантастикой», может быть, скрывал гонорар от налогов, может быть, ему просто нравилось это звучное имя. Но имя «Ноордунг» настолько приросло к книге и к Поточнику, что подлинное имя автора было мало кому известно до 1950-х годов (первым Поточника мельком и не очень лестно упомянул Лей), и даже после этого автора первой орбитальной станции часто называют «Герман Ноордунг».

С момента написания книги автора «Проблемы» можно именовать «Герман Поточник-Ноордунг»; именно таким именем и подписаны современные издания его книги.

«Проблема путешествия в мировом пространстве» сочетала в себе научную достоверность и инженерную точность с исключительной наглядностью изложения. Иногда ее характеризуют как первый учебник космонавтики, и это точная, но неполная характеристика. Книга Поточника-Ноордунга описывает космический полет с точки зрения инженера-практика, системно, всесторонне и с такими дотошными, взаимосвязанными и в значительной мере очень точными подробностями, которые для эпохи, не имевшей опыта космических полетов, совершенно не очевидны. В целом это практический справочник космонавтики, во всех деталях излагающий, как осуществлять регулярные полеты в космос и находиться на орбите с научными и практическими целями. Поточник-Ноордунг ставит задачи и описывает методы их достижения – и та программа, которую он нарисовал на 188 страницах этой книги, не выполнена человечеством до сих пор.

64 главы «Проблемы» делятся на две условные части. Первые 30 глав в основном излагают физические основы реактивного движения и идеи Оберта и Гомана, переработанные и изложенные Поточником так, что из не самой понятной теории они превратились в пошаговую инструкцию конструктора и пилота космического корабля, технически и физически точную. Оберт описывает центрифугу для тренировки космонавтов на словах; Поточник-Ноордунг создает по его общим описаниям чертежи центрифуги почти современного типа и во всех проекциях.

Многие идеи этих авторов Поточник не только реализует, но и развивает дальше. Оберт только упоминает, что в невесомости жидкость для питья будет принимать форму шара; Поточник создает целую галерею чертежей емкостей для питья и схем поведения жидкости при движении и сразу обращает внимание на то, что мыться в невесомости нельзя – можно только обтираться. До Поточника это не приходило на ум никому из авторов – ни тем, кого Поточник читал, ни тем, кого он читать не мог.

Последующие главы – почти целиком оригинальная работа Германа Поточника-Ноордунга, где в деталях описывается орбитальная станция с искусственной гравитацией и деятельность на околоземной геостационарной орбите. Орбитальная станция была к этому времени такой же популярной идеей, как и космический корабль, создание гравитации вращения тоже (что видно и из описания центрифуги Оберта – Поточника). Но Циолковский описывал космическую станцию в художественной фантастической форме (К. Циолковский. Грезы о земле и небе и эффекты всемирного тяготения. М. 1895).

Поточник, наоборот, подробно обосновывает и описывает организацию станции и ее узлы и агрегаты, в число которых входит солнечная силовая установка, шлюз, водоочистительная система, связь, множество других узлов и агрегатов, и почти все описания снабжены схемами и чертежами. Несколько страниц рассказывают, как будет устроен космический скафандр (ранее скафандры описывал Оберт, но его описание было простым и скорее художественным). Поточник обстоятельно описывает термоизоляцию, установки жизнеобеспечения и дыхания и радиосвязь скафандра. В 1928 года портативный радиоприемник, способный поместиться в скафандр, был не меньшей фантастикой, чем полет в космос, – такие приемники возникли только после изобретения У. Шокли полупроводниковых транзисторов, в 1950-е годы, – всего на несколько лет раньше первого полета человека в космос.

Wikimedia Commons

Ключевая глава книги, где Поточник-Ноордунг описывает космическую станцию, называется «Wohnrad» («Вонрад») – слияние немецких слов «жить» и «колесо». В русском переводе 1935 года «Wohnrad» перевели как «Колесо для жилья», в английском – «The Habitat Wheel», «Колесо обитания». Перевод «Колесо жизни» – один из возможных вариантов. Колесо – это жилой тороидальный модуль, где вращение создает силу тяжести, эквивалентную земной. Два других модуля станции – обсерватория (она же лаборатория нулевой гравитации и причальный док) с нулевой гравитацией и параболическое зеркало-теплообменник энергетической установки. Поточник описывает две принципиальные схемы станции; в одной это станция-моноблок, где обсерватория и зеркало образуют ось жилого колеса, в другой – три модуля разнесены в пространстве и соединяются гибкими кабелями. Детали обеих конструкций продуманы, как и все у Поточника-Ноордунга, очень тщательно и до деталей – установка вращения колеса, лестницы от зоны тяготения к зоне невесомости в форме логарифмической спирали, и вплоть до подвижных сочленений кабелей.

Главная цель станции для Поточника-Ноордунга – это исследовательская, причем в первую очередь исследование Земли и Вселенной (для сравнения: Циолковский писал, что цель станций – переселение людей «в погоне за светом», хотя в метафорическом смысле). Архитектура станции подчинена задаче постоянного проживания на станции исследовательского экипажа. Исследователи Поточника отмечали, что «Вонрад» – первый в истории образец «космической архитектуры», то есть инженерное сооружение, устройство которого целиком привязано к условиям невесомости и функциональным задачам орбитальной станции.

К идеям Оберта о задачах, которые может решать космическая станция, Поточник добавил и свои собственные. В результате его программный список охватил практически все способы применения орбитальных аппаратов – и мирные, и военные. Например, для наблюдения Земли Поточник ставит в числе многих прочих такие задачи, как картографирование Земли в целом и труднодоступных местностей, раннее оповещение об опасностях, поддержание связи между удаленными экспедициями и базами (некоторые исследователи Ноордунга утверждали, что ему не пришла идея использования геостационарной станции как устройства связи – как видим, это не так) и военная разведка.

Финальные главы книги рассматривают вопросы полетов на другие планеты и к «неподвижным звездам» (за пределы Солнечной системы). Эта часть книги в значительной мере использует наработки Гомана, схема на стр.167–168 изобразила «орбитальный маневр Гомана» лучше и точнее, чем это сделал сам Гоман.

Книга вышла в свет в конце 1928 года, и можно надеяться, что Герман Поточник-Ноордунг в последние месяцы жизни узнал, что его книга была принята любителями космонавтики с восторгом. Первый тираж разошелся к весне, издатель выпустил второй.

В июле 1929 года «Проблема» Поточника-Ноордунга стала первой немецкой книгой по космонавтике, которую перевели на английский. Ее изложение начал публиковать новый научно-популярный журнал Science Wonder Stories – июльский номер был вторым по счету. Издателем и редактором журнала был Хьюго Гернсбек – создатель первого в мире научно-фантастического журнала Amazing Stories и крестный отец золотого века американской фантастики. Опубликовавший Поточника-Ноордунга журнал через несколько номеров был целиком посвящен фантастике, где начали литературную карьеру К. Саймак, Дж. Уиндем и многие другие классики фантастики.

Одновременно в 1930 году Я. Перельман опубликовал краткий пересказ конструкции станции «Вонрад» и взятое из книги Поточника-Ноордунга ее цветное изображение станции (Перельман Я. Пути к звездоплаванию. Всемирный следопыт, №2, 1930). В 1935 году СССР стал первой страной, переиздавшей книгу Поточника. Текст книги был сокращен в несколько раз, но зато все иллюстрации Поточника были скопированы и переведены на русский язык (для сравнения: современный английский перевод Поточника содержит оригинальные иллюстрации на немецком с англо-немецкой легендой под ними).

Члены VfR приняли книгу Поточника-Ноордунга критически, в отличие от остальных ее читателей, и высказали к ней ряд замечаний. Многое из того, что они сочли в книге Поточника-Ноордунга ошибками, со временем оказалось верным. Лей критиковал Поточника за то, что тот предполагал, что станцию необходимо оборудовать иллюминаторами-линзами для обогрева лучами Солнца, поскольку в космосе холодно. Лей был прав в том, что физически вакуум не имеет температуры в том же смысле, в котором ее имеет газ. Но инженер Поточник понимал то, что стало известно лишь десятилетия спустя на опыте высотных реактивных и первых космических полетов, – солнечная сторона станции может нагреться до 120°C, теневая остыть до −150°С, а иллюминаторы космического корабля будут создавать утечки тепла по всей своей поверхности. Теплоизоляция и теплообмен на космической станции – сложное инженерное решение, но оно следует тем же принципам, что в 1929 году Поточник описал в главе «Без тепла» (Price, Steve; Phillips, Tony; Knier, Gil. Staying Cool on the ISS. Science@NASA Headline News, 2001). А если последовать мнению Лея, то космическая станция придет в состояние, в котором Владимир Джанибеков и Виктор Савиных обнаружили в 1985 году отключившуюся станцию «Салют-7» – не только в кромешной тьме, но и с температурой от 0° до 7°С (Савиных В. П. Записки с мертвой станции. М., 1999).

Лей также считал, что создавать земную силу тяжести не нужно, достаточно и трети, чтобы предметы не падали. Поточник-Ноордунг посвящает несколько глав проблеме человеческого организма в среде без силы тяжести и, развивая идеи Оберта, предполагает, что психика космонавта может начать претерпевать изменения, а затем предполагает, что невесомость может быть опасна и для здоровья. В этом, как мы знаем, Поточник-Ноордунг тоже оказался прав.

Космическая медицина сейчас накопила достаточный объем знаний о том, что невесомость оказывает очень серьезное и вредное воздействие на множество физиологических функций, из которых наиболее серьезна мускульная атрофия (сокращение объема мышц) и остеопения (вымывание кальция из костей), причем эти эффекты становятся заметны уже через 5–11 дней, а на их устранение после полета уходят годы. Это очень далеко от того метафизического восторга «парения в невесомости», который описывал убежденный мистик-«космист» Циолковский.

Искусственная гравитация – не роскошь, а необходимость будущего, поскольку жить при сниженной гравитации человеку с Земли не следует – чего современная космонавтика пока, к сожалению, позволить не может. Зато Поточник-Ноордунг первым написал: «Вполне вероятно, что этому можно было бы с успехом противодействовать систематическими упражнениями мускульной системы, не говоря уже о том, что возможно было бы при посредстве соответствующих технических мер это обстоятельство устранить» – так что его можно считать еще и основоположником космической медицины и физкультуры.

Эскиз модуля космической станции Германа Поточника

NASA

В 1963 году Лей в частной переписке с Фредериком Ордвеем (сотрудником Вернера фон Брауна и будущим переводчиком Поточника) признал, что современники не оценили «пророческое содержание» книги Поточника, сосредоточась лишь на его ошибках. Но вне VfR книга Ноордунга встретила восторженный прием. Сложно сказать, на скольких именно новых энтузиастов космонавтики она повлияла, но достоверно известно, что среди тех, кто был вдохновлен Поточником на всю жизнь, были Вернер фон Браун (признававший это прямо) и Михаил Тихонравов, чей исписанный пометками экземпляр перевода 1935 года «Проблемы» хранится в архивах Музея космонавтики в Москве (Архив Государственного музея истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, Москва, №III-2534). Перельман регулярно ссылался на Поточника (почему-то называя его «полковником Ноордунгом»), например в книге «Занимательный космос». Исследователи биографии и трудов Поточника не обращали внимания на роман фантаста А. Беляева «Звезда КЭЦ», где была описана космическая станция с искусственной гравитацией; хотя автор ссылается на Циолковского, в описаниях романа отчетливо видны обширные заимствования у только что изданного в СССР Поточника-Ноордунга. Другие читатели Поточника нам достоверно неизвестны, но новое поколение ракетостроителей, создавших германский и советский ракетные проекты, скорее всего, не пропустили эту книгу и впитали ее идеи, подходы и решения вместе с философией Поточника-Ноордунга, где органично сочетались всестороннее воображение и обстоятельный трезвый расчет.

В 1932 году VfR исчерпала коммерческие ресурсы (Великая депрессия 1929–1933 годов развернулась и в Германии) и нашла себе покровителей в лице военных. С этого времени начал развиваться ракетный центр в Пенемюнде. В том же 1932 году советский военачальник Михаил Тухачевский включил ГИРД в курируемую им Группу управления военных изобретений (в 1937 г. Тухачевский был репрессирован, и это сказалось на судьбе ракетного проекта, поскольку вслед за ним были репрессированы многие ученые, включая С. Королева, который находился в заключении с 1938 по 1944 год). В 1940 году в Германии и Италии создаются первые реактивные самолеты, тогда же в Германии и СССР создаются реактивные системы залпового огня Nebelwerfer, Wurfrahmen и «Катюша», которые принимали участие во Второй мировой войне. В 1944 году ракета Вернера фон Брауна A-4 (она же V-2, «Фау-2») достигла границы космоса, совершив суборбитальный полет. После падения нацистской Германии в 1945 году ракетный проект и его участники были захвачены частично США, частично СССР – и там и там пленные ракетчики сыграли ключевую роль в создании ракетных щитов и космических кораблей новых ядерных сверхдержав.

Главная идея Поточника-Ноордунга – тороидальная станция с искусственной гравитацией – после войны продолжала жить, и чем дальше человечество продвигалось в освоении космоса, тем больше, парадоксальным образом, память о Поточнике угасала по мере того, как образ «Колеса жизни» все прочнее входил в представление о будущем космонавтики.

Сразу после окончания Второй мировой войны идея Поточника-Ноордунга о станции на геостационарной орбите была использована, чтобы разработать на ее основе концепцию геостационарных спутников связи. Обоснование этого проекта сделал молодой британский инженер и летчик, только что демобилизовавшийся из RAF, и будущий классик научной фантастики Артур Кларк (он ссылался на германское издание Поточника) (Clarke, Arthur C. Extra-Terrestrial Relays. Can Rocket Stations Give World-wide Radio Coverage? Wireless World, October 1945).

В 1951 году инженеры в Германии выдвинули несколько теоретических проектов космических станций, исходивших из дизайна Поточника. В 1952 году к идее Поточника вернулся Вернер фон Браун, опубликовав в журнале Colliers серию статей о космонавтике и своих планах полетов на Луну и на Марс. В одной из статей описывалась тороидальная станция – ее автором был уже известный нам Лей (Ley, Willy. A Station in Space. Collier's Weekly, March 22, 1952). Через несколько лет Лей развернул план Вернера фон Брауна во втором издании своей книги «Ракеты и полеты в космос» – станция предполагалась диаметром 75 метров, с силой тяжести 0,33 g (Лей остался верен своему несогласию с Поточником), с экипажем 80 человек, а изготавливать ее предполагалось из армированного нейлона (Ley, Willy Rockets, Missiles and Space Travel. 2nd ed. N.Y., Viking Press, 1957). Статью сопровождала иллюстрация одного из лучших художников Colliers и классика «космической живописи» Чесли Боунстелла.

В 1960 годах NASA разрабатывает несколько концептуальных проектов тороидальных станций, завершив проектом по сборке станции в форме вращающегося коромысла из отработанных ступеней Apollo. Этот проект не был реализован из-за его недоступно высокой стоимости. В 1975 году на семинаре в Стэнфорде была разработана концепция Stanford Torus – небесный город на 10–14 тысяч жителей диаметром 1800 метров.

Историография 1960-х годов постепенно начала включать имя Поточника в историю освоения космоса: в Австрии сотрудники Венского технологического музея в 1960 году нашли фотографию Поточника, Вернер фон Браун упомянул кумира своей юности в написанной совместно с Ф. Ордвеем книге об истории астронавтики, прошел еще ряд публикаций. К 1980-м годам Поточника в книгах об истори космонавтики упоминали регулярно, но по-прежнему мельком и далеко не сообразно его вкладу. В 1967 году на Венском протестантском кладбище подошел к концу срок оплаты могильного участка, где лежал безвестный капитан Герман Поточник, и в могилу были подзахоронены новые покойники, а имя Поточника затерто. Только в 2012 году краевед из Марибора Примош Премсл в ходе подготовки к 120-летнему юбилею Поточника вновь нашел его могилу по документам кладбища (Dolničar, Boris. Primož Premzl na Dunaju našel Noordungov grob. Slovenske Novice, 20.11.2012).

Массовая аудитория не знала имени Поточника, но она отлично знала и знает его станцию-колесо. Это произошло в 1968 году, когда режиссер Стэнли Кубрик и сценарист Артур Кларк выпустили ставший культовым фильм «Космическая одиссея 2001 года». В самом начале фильма во время знаменитого 20-минутного молчания космический челнок приближается к космической станции в форме двойного колеса – одно работающее, второе только строится – и садится в ее доке (который впоследствии почти один в один воспроизвел Джордж Лукас в «Звездных войнах» – это причальный док имперской «Звезды смерти»). После этого герой оказывается в коридоре станции, который плавно изгибается вверх сразу в обе стороны. Эти образы сценарист Кларк взял почти без изменений из «Проблемы» Поточника-Ноордунга. После этого фильма станция в форме тора окончательно стала стоковым образом фантастики.

Международная космическая станция

NASA

После полувека существования пилотируемой космонавтики все бывшие и существующие космические станции («Салюты», Skylab, «Мир» и даже МКС) все еще не приблизились к плану Поточника-Ноордунга, не говоря уже об искусственной гравитации. Модель «Вонрад» человечеству пока не по карману. Максимум, что можно попытаться – когда-нибудь присоединить к МКС жилой модуль-каюту в форме колеса Поточника-Ноордунга. Такой концепт-проект под названием Nautilus X с надувными жилыми элементами был предложен NASA в 2011 году, но работы над таким модулем не начаты и не планируются (Boyle, Rebecca. New NASA Designs for a Reusable Manned Deep-Space Craft, Nautilus-X. Popular Science, February 15, 2011).

Но это означает, что настоящая космическая станция у нас еще впереди. Когда МКС готовилась к запуску, ходили слухи, что ей собирались дать имя Поточника. Этого так и не произошло, и, возможно, об этом не стоит жалеть. Поточник мечтал не о такой станции. Но рано или поздно мы сможем запустить в космос и собрать на орбите станцию модели «Вонрад» с искусственной гравитацией. И эта станция должна будет носить то единственное имя, которое ее достойно, – «Герман Поточник-Ноордунг». Имя великого инженера, который невероятной силой мысли опередил свой век, привел нас на тот этап освоения космоса, где мы сейчас находимся, и все еще ведет нас туда, куда мы еще не добрались, когда его программа будет полностью выполнена, должно быть увековечено там, куда он стремился в своей короткой и трудной, но яркой и славной жизни, – на околоземной орбите.